За дверями больницы в меня сразу вцепляется ночной холод. Я обхватываю себя руками за плечи, стараясь не обращать внимания на зловещий свист ветра, на хлопанье крыльев скворцов, которые стараются удержаться на ветках деревьев.
Быть заклеванным бешеными птицами: пункт 52 в списке СПСУ.
– Значит, так, – говорит Нико, ведя меня куда-то за больницу. – Первое правило: не вздумай засыпать его вопросами. Поверь мне, есть полно вещей, которые ты знать не хочешь.
Звучит не слишком обнадеживающе. Я скрещиваю руки на груди, локтями прижимая к бокам свитер, чтобы не дать ветру-вампиру под него пробраться.
– Кто этот парень, с которым мы встречаемся?
– Некто осведомленный в тайнах Отеля.
– Ты так говоришь про Отель, как будто он опасен.
Нико чуть замедляет шаг, и по выражению его лица я понимаю, что недалек от истины.
Он вытягивает из петельки на груди деревянный колышек.
– Это стержень дверной петли, – поясняет он. А потом вынимает какую-то странную штуку, похожую на пистолет, но с металлическими стволами с двух сторон. Из нижнего торчит стальной шип, скрученный в пружинку. – А это откупорщик. Впрочем, он и закупоривать может.
Я протягиваю руку, чтобы коснуться гладкого медного ствола.
– Стержни и откупорщики – два главных инструмента, с которыми имеет дело каждый работник Отеля, – поясняет Нико, присаживаясь у двери. – Стержни привязаны магией к определенным местам. Если вставить стержень в дверную петлю, эта дверь станет входом в то место, к которому привязан стержень. А вот откупорщик – не магический предмет. Это просто инструмент, с помощью которого мы вставляем и вынимаем стержни в петли.
Он подносит откупорщик к средней петле больничной двери. Его пружина, похожая на штопор, идеально туда помещается. Нико оттягивает «курок» – и… дзынь! Штопор вынимает из петли изначальный металлический стержень, и тот со звоном падает на асфальт.
– Еще момент, – Нико прокручивает в пальцах свой волшебный деревянный стержень. – Сейчас, поставим новый…
Он вставляет его в петлю, разворачивает откупорщик другой стороной и возвращает курок на место.
– И вот у нас появляется новая дверь, – он театрально взмахивает руками. – Та-дам!
По двери пробегают искры, словно через нее пропустили электричество.
– А разве стержни для дверных петель не должны быть металлическими? – спрашиваю я.
Нико только щелкает языком и вынимает из кармана сверкающий серебряный ключ.
– Ну вот, приехали! Это же магия, парень. Она никому ничего не обязана и работает по-другому.
Как и в прошлый раз, Нико просто вставляет ключ в середину двери. Ее поверхность идет серебристыми пузырями, и появляется новая скважина, в которой он и проворачивает ключ. Дверь открывается в глубокую холодную темноту – ничего общего с теплым золотистым вестибюлем Отеля.
Я стискиваю зубы. Мне очень не хочется туда входить.
– Это место непохоже на Отель.
– Потому что это и не Отель, – отзывается Нико. – В Отеле нам не встретить Полосатого.
– Ты же говорил, что он осведомлен о тайнах Отеля лучше всех прочих?
– Это не означает, что он там живет.
– Но…
– Я же тебе говорил: все довольно сложно. Отель – не единственное место, полное магии.
На этих словах Нико шагает внутрь, в темный коридор.
Я стараюсь заглянуть через порог, рассмотреть, что внутри. В голове у меня нарастает гул, в ушах звенит.
– Там так темно, – говорю я. Нет ответа. – Где ты?
– Эй, я здесь, – слышится голос Нико совсем близко, в нескольких дюймах от моего лица. Я едва не подпрыгиваю от неожиданности. – Заходи. Сейчас включу свет.
Он захлопывает за мной дверь и щелкает выключателем.
Передо мной простирается коридор, выстланный черно-белой шахматной плиткой, и по обеим его сторонам видны двери. Стены между дверями оклеены ярко-красными с серебряными узорами обоями, которые местами отклеились и свисают со стен клочьями, обнажая грязно-коричневую краску. Все двери кажутся одинаковыми: деревянные, некрашеные, с медными петлями и стеклянными ручками. Их не меньше пятидесяти, а в конце коридора с каждой стороны виднеется еще по одной двери: одна помечена серебристой блестящей буквой «М», другая – деревянной кривой литерой «О».
– Иди за мной и постарайся ни в коем случае не потеряться, – смеется Нико. – Всегда мечтал это тебе сказать.
Я, конечно, не ожидал увидеть и услышать ничего подобного.
Нико идет вперед, к двери с литерой «М», и плечи его кажутся напряженными.
– Что означает буква «М»? – спрашиваю я.
– Музей, – отзывается он. – Музей Полосатого – один из величайших Домов, как, собственно, и сам Отель. Он работает на той же магии и тех же механизмах – имею в виду двери, – но служит совершенно другим целям. Полосатый – своего рода… смотритель Музея. Собиратель истории. Этот коридор – тайный черный ход, который связывает Музей с Отелем.
Тайный? С чего бы кому-то понадобилось хранить его в тайне?
Я останавливаюсь и касаюсь ладонью одной из промежуточных дверей. По моей руке от пальцев до локтя пробегает электрический разряд, теплое покалывание, похожее на облако пара от чашки с горячим чаем. За этой дверью может оказаться мой папа. Может быть, он именно там, и ждет, когда я войду.
Я хватаюсь за стеклянную ручку и поворачиваю ее.
Дверь открывается в мешанину ярких огней. По ушам бьет грохот рок-музыки. Зеленые, ярко-розовые, желтые, красные неоновые вспышки ударяют по глазам.
– Это похоже на огромный зал игровых автоматов!
Нико оттаскивает меня с порога и захлопывает дверь. Музыка и цвет разом обрываются.
– Что ты делаешь?
– Я… где я только что был?
– В Вегасе, – Нико бросает взгляд на наручные часы и снова спешит вперед по коридору. Я семеню за ним, башмаки скользят на плитке пола.
– В смысле в Лас-Вегасе? В штате Невада?
– Ага, – по пути Нико указывает на разные двери по сторонам. – Вот, например, дверь в Багдад, та – в Найроби, а эта… Ладно, нам сейчас некогда. Нас ждет Полосатый. – Наконец мы в конце коридора, и мой спутник прикасается к двери с литерой «М», готовясь постучать. – Он великий человек, знаешь. Встретиться с ним – это… большая честь. Не упусти своего шанса.
Отлично, давай запугивать меня еще сильнее, как будто я недостаточно нервничаю.
Нико стучит в дверь, и ему открывает мальчик в сером костюме.
– Орбан, – приветствует его Нико кивком как старого знакомого.
Орбан отвечает легким поклоном. Он кажется постарше меня, хотя ненамного. Под правым глазом у него большая родинка, густо поросшая волосами.
– Полосатый сейчас придет, – говорит он, поправляя красный шелковый шейный платок.
Встаю на цыпочки, чтобы заглянуть в помещение за спиной Орбана. Просторный зал устлан ярко-синими роскошными коврами, по стенам стоят стеклянные шкафы, в которых выставлены на обозрение древние предметы вооружения, посуда, свитки пергамента. Свободные места между шкафами занимают гобелены и картины. В воздухе висит сладкий запах, как от старой бумаги.
В дальнем конце зала видна арка, которую по сторонам охраняют комплекты рыцарских доспехов. Из этой арки нам навстречу выходит человек. Его костюм – такой же, как у Орбана: серый, в вертикальную узкую полоску, на шее повязан алый шелковый платок. Он опирается на деревянную трость, вырезанную так, чтобы походить на перевитую веревку, а узел приходится на набалдашник. Человек идет тяжело, постукивая тростью при каждом шаге.
– Нико! – приветствует моего спутника этот мужчина, приветственно взмахивая рукой. – Рад тебя видеть!
– Я вас тоже, мистер Полосатый, – Нико обменивается с ним рукопожатием. – Спасибо за то, что согласились с нами встретиться.
– Не мог упустить такой возможности, – мистер Полосатый наклоняется к уху Нико и говорит громким деланым шепотом: – Слышу, мы смогли кое-чего добиться.
Нико поворачивается ко мне.
– Полосатый, это Кэмерон…
– Вайсс, – быстро называю я свою фамилию, пожимая теплую руку нового знакомого. – Очень рад с вами познакомиться.
– Вежливый мальчик! – смеется Полосатый. – Нико, тебе стоило бы поучиться у него манерам.
Нико нервно смеется.
– Да, сэр, вы правы, я поучусь.
Полосатый жестом приказывает Орбану закрыть дверь.
– Итак, – он кладет руку мне на плечо и ведет меня в глубину зала, – Нико рассказал мне, что ты кого-то ищешь.
– Да, сэр, – этот человек так дружески и ободрительно сжимает мое плечо, что ужасно хочется верить: он и правда может помочь мне найти папу. От него исходит ощущение уверенности, власти.
– Нико показывал мне монетку твоего отца, – Полосатый оборачивается и смотрит мне в лицо. – Думаю, я нахожусь в уникальном положении, чтобы тебе помочь. Видишь ли, я знал твоего отца.
Нико сияет адресованной мне улыбкой, и мне стоит гигантских усилий сдержать мгновенно подступившие слезы. Кэм, успокойся, сейчас не время для эмоций. Только не сейчас.
– Рейнхарт был мне хорошим другом, – продолжает Полосатый. – Мы работали вместе. Он помогал мне собирать экспонаты для моего Музея. Мы пережили вдвоем немало… незабываемых приключений, – он вытаскивает из нагрудного кармана фотографию и протягивает ее мне. – Мне ужасно не хватало его все эти годы.
Я с головой ухожу в фотографию. Да, это действительно мой папа. На снимке он совсем молодой – всего на несколько лет старше меня нынешнего – и одет так же, как Нико во время нашей первой встречи. А рядом с ним, несомненно, стоит мистер Полосатый. Одна рука его лежит у отца на плече, другая приветственно приподнимает шляпу.
Я провожу пальцем по улыбающемуся лицу папы. Поверить не могу… все это правда.
– Папа действительно странствовал по всему миру?
– Даже более того, – отвечает Полосатый. – Твой отец умел открывать двери как мало кто другой. Его передвижения было почти невозможно отследить. Я много думал о том, что стало с тобой и твоей сестрой, после того как Мелисса… – он обрывает речь.
– Все в порядке, – заверяю я его, возвращая снимок. – Я знаю, что она умерла.
Он тепло улыбается мне.
– Тогда ты должен знать: я сделаю что угодно ради сына Рейнхарта. Конечно, я помогу тебе.
Где-то на задворках моего разума гнездится тревожная мысль. Откуда мне знать, вдруг этот джентльмен как раз из числа тех, кто охотился за моим отцом? Тех, кто его преследовал? Но тут что-то не сходится. На фото вместе с Полосатым папа выглядит таким счастливым. К тому же Полосатый – смотритель Музея, для которого папа добывал экспонаты, работал на него, странствовал вместе с ним… Он не выглядит злым и опасным человеком. Какое зло может причинить мне музейщик – усыпить меня скучной исторической лекцией? И мне действительно нужна помощь. Без этих людей мне никогда не вернуть папу домой.
Полосатый снова тепло похлопывает меня по плечу.
– Ты в порядке, мальчик мой? – то, как он произносит «мальчик мой», растапливает мое сердце. Я все время представлял, что меня так мог звать папа. «Отлично, мальчик мой. Я тобой горжусь, мальчик мой».
– Да, – отзываюсь я. – Просто так много новостей сразу. Я хочу сказать: спасибо вам, сэр.
– Пока меня не за что благодарить, – серьезным тоном говорит Полосатый. – Ты ведь еще не знаешь, какую работу я собираюсь тебе поручить.
Я бросаю взгляд на Нико, который пожимает плечами.
– Это не такое уж простое дело, – Полосатый наклоняется к моему уху и шепчет по секрету: – Только Отель может поведать, что случилось с Рейнхартом. А значит, кто-то, связанный с Рейнхартом, должен отправиться туда и все разузнать.
– Я… я не понимаю.
Полосатый указывает на монетку у меня на груди.
– Ответ здесь, у тебя перед носом – вернее, на шее. – Он выпрямляется, чтобы тяжело опереться на трость. – Дай-ка я догадаюсь: в последнее время тебе снятся странные сны: о дверях, которые ведут в места, где ты никогда не был, о пирах и о…
– О деревьях.
Полосатый широко улыбается.
– Да, те самые сны.
– Что они означают?
– Это все монетка, – отвечает тот. – Она была привязана к твоему отцу. А предметы, привязанные к людям таким образом, содержат в себе их частичку. Музей полон подобных экспонатов. Это все равно что хранить у себя частицы людей, которые жили давным-давно: их воспоминания, сны. Монетка – это ключ к воспоминаниям Рейнхарта тех времен, когда он работал в «Страннике».
– Папа… тоже там работал?
– Да. И Отель его погубил, – Полосатый тяжело вздыхает, – это место бдительно охраняет свои тайны. Именно поэтому я попросил его поступить туда на службу и поставить мне для Музея некоторые из этих тайн. Но Рейнхарт был обманут посулами Отеля. Он не успел вовремя распознать, что это его уничтожит. В самом конце я пытался спасти его, но… не сумел.
Я сглатываю комок в горле.
– И что с ним случилось?
– Ответ на это знает только монетка, – Полосатый притягивает меня к себе. – Она всегда стремится вернуться к своему владельцу. Но доступ к его воспоминаниям открыт не каждому. Только те, кто связан с ним узами крови: члены семьи Рейнхарта – могут узнать его секреты.
Я стискиваю папину монетку в кулаке. Значит, Ба была права: это действительно особый талисман.
Полосатый ведет меня к двери в дальнем конце коридора, помеченной зловещей литерой «О».
– «Отпуск, какой вам не мог и присниться» – вот как они это называют. Ха! Если бы те, кто останавливается в Отеле, только знали, как их обманывают…
– Сэр, – произносит Нико, – мы что, действительно хотим отправить его… внутрь?
Полосатый стискивает зубы и отвечает не сразу:
– Боюсь, что да.
– А что в этом такого страшного? – невольно спрашиваю я.
– Мне казалось, что изо всех людей на свете именно ты можешь ответить на подобный вопрос, – отзывается Полосатый. – Многие входят в эти двери, но не все возвращаются. И некоторые из получивших приглашение войти в конце концов… меняются.
Я не могу побороть дрожь.
– Как они меняются? Что с ними делает Отель?
Нико вместе со мной подходит к двери.
– Миссия Отеля – это самый главный его секрет, и он отлично охраняется, – сообщает он. – Даже те, кто его знает, не могут его разгласить.
Полосатый смотрит на меня с блеском в глазах.
– Мистер Кэмерон, я тоже очень хочу узнать, что случилось с вашим отцом. Он был моим другом, и я подвел его, – он касается монетки у меня на шее. – Вы пришли ко мне за помощью, но на самом деле это нам нужна ваша помощь. Хватит ли у вас отваги войти в Отель и отыскать своего отца?
Я медлю с ответом.
– Если это настолько опасно…
– Это опасно только для тех, кто позволяет блеску Отеля себя ослепить. То, что произошло с Рейнхартом, случилось потому, что он потерял бдительность. Если ты сосредоточишься на поиске отца, с тобой все будет в порядке. – Полосатый кладет руку на плечо Нико. – Кроме того, рядом с тобой будут друзья, союзники, такие, как Нико. Он познакомит тебя с прочими, кому можно доверять. – Он смотрит на мальчика, который привел меня к нему, долгим серьезным взглядом. – Ты ведь позаботишься о Кэмероне?
– Да, сэр, – с поклоном обещает Нико.
– Вот и хорошо. – Полосатый обращается ко мне с просительной улыбкой. – Ну что, сынок, ты готов взяться за эту работу?
– Я… да, конечно, – я улыбаюсь ему в ответ, борясь с эмоциями, которые грозят вырваться из меня наружу, как Чужой в известном фильме. Смерть от того, что грудную клетку разворотил Чужой… Нет, пожалуй, я не буду включать ее в свой список. Она все же маловероятна.
Полосатый кладет руку на сердце.
– Я так рад это слышать. Может, в конце концов нам все же удастся спасти Рейнхарта.
Мы с Нико переступаем порог, оставляя мистера Полосатого позади. Он сейчас вернется в Музей, а мы… Когда Нико закрывает дверь, на меня накатывает запах пыли и растворителя краски.
Короткий кривой коридор по ту сторону двери наполнен всяким хламом. На грязных полках валяются какие-то ржавые инструменты, банки с краской. У стен громоздятся столики на колесах, так или иначе поломанные. Из каждого угла свисают клочья паутины, так что это мрачное помещение напоминает о фильмах ужасов.
– Похоже на подсобку уборщика, – говорю я вслух.
– Это она и есть, – Нико ловко лавирует между грудами мусора. – Не могли же мы войти с переднего входа, торжественно заявив: привет, мы ищем пропавшего отца. Вы его не видели? Можно, мы мимо вас незаметно прокрадемся?
– Я просто думал, что в Отеле… более дружелюбная атмосфера.
– И это тоже правда. Mira[2], у Отеля есть две стороны. Вестибюль, который ты уже видел, – часть Отеля, предназначенная для гостей. Это парадный подъезд, он вроде вывески заведения. Конечно, задача работников – поддерживать фасад сияющим, чистым и теплым, иначе гости не будут приезжать. – Он широким жестом указывает вокруг: – А это задворки Отеля, черный ход. Здесь, конечно, не слишком шикарно, зато сюда выводит тайная Дверь Чулана.
Я оборачиваюсь, чтобы взглянуть на дверь из Коридора, в которую мы вошли. Сейчас она так же далеко от нас, как Дверь Чулана.
– Ты же сохранишь этот секрет, верно? – Нико хватает меня за плечо. – Вне зависимости от обстоятельств обещай никому не рассказывать о Коридоре.
– Кому бы я стал о нем рассказывать?
– Кто знает. В Отеле все постоянно меняется, и не в лучшую сторону, – он заглядывает за мое плечо, будто желая удостовериться, что дверь все еще на месте. – Ты должен помнить, что теперь находишься на враждебной территории.
Мне не нравится, как это звучит.
– А правда, что с нами сделают, если поймают?
– Раскатают так, что мало не покажется.
Перед моими глазами сразу возникает картинка, как на нас медленно и неотвратимо ползет асфальтовый каток. Я понимаю, что Нико не это имел в виду, но образ очень навязчив. Подобная смерть заслуживает места в начале моего списка.
Нико ведет меня за угол, потом в невысокую деревянную арку. Мы ступаем по старому, вздувшемуся пузырями линолеуму, который противно щелкает под ногами, и попадаем в зал, стены которого набраны из старого выщербленного камня, а пол под ногам земляной. Старые тусклые лампы накаливания в проволочных клетках вместо абажуров бросают на стены теплый желтый свет. От влажности и запаха пыли я начинаю кашлять. Если на свете существует место, просто созданное для обитания злых духов, крадущих детей, то сейчас мы находимся именно там.
– Кто он такой, кстати? – шепотом спрашиваю я. – Я про Полосатого.
– Я же тебе говорил: он хранитель Музея, собирает коллекцию магии со всего мира и выставляет ее на обозрение.
– Но зачем он это делает? И какое это имеет отношение к Отелю?
Нико пожимает плечами.
– А почему бы и нет? Если тебе всю жизнь известно о существовании магии и она тебе нравится, отчего бы ее не коллекционировать?
– Дай подумать, – я пытаюсь сложить все знания в цельную картинку. – Ведь музеи обычно не могут бесплатно получать экспонаты, чтобы их хранить и выставлять?
– Речь не только об экспонатах, – поясняет Нико, продолжая путь по темному коридору. – У Отеля есть собственные представления о том, что в мире хорошо, а что – плохо. Снаружи все выглядит прилично, но в кулуарах происходят странные вещи. Такие, от которых волосы дыбом встают. Именно поэтому тебе не стоит даже пытаться разобраться, что такое Отель и в чем его миссия. Предоставь это мне и Севу, с которым я тебя скоро познакомлю. Это наше дело. А твое дело – слушать, что монетка расскажет тебе об отце. Занимайся этим, и тогда, может, у нас получится выбраться наружу в целости и сохранности.
Мы заворачиваем за угол, такой же пыльный, как и прежние. Мои мысли полностью заняты этим местом. Оно похоже на мозгодробительные картинки – оптические иллюзии, где лестницы вдруг выводят в никуда, а потолок оказывается полом. Проход разделяется, как зубья вилки – три пути ведут в три деревянные арки, разделенные стенами. Мы сворачиваем в самый правый проход, который резко поворачивает налево и ведет нас сквозь остальные два. Окна в стене, которые должны были бы выводить в сопредельные проходы, внезапно открываются на какие-то зеленые горы, как если бы прочих двух проходов не существовало.
– Коридоры пересекаются, но не соприкасаются, – размышляю я вслух. – Как они могут одновременно находиться в одной плоскости?
– Не обращай внимания. Отель – это целая сборная солянка из разных мест, магически соединенных друг с другом. Эти коридоры только выглядят так, будто находятся в одном пространстве, но на самом деле – я тебе уже говорил – каждая новая арка или дверь выводит нас в совершенно другое место на планете.
Мы спускаемся по винтовой лестнице, которая, по идее, должна привести нас куда-то под землю, но на выходе из очередной арки я обнаруживаю, что мы поднялись еще выше, чем прежде. Залитые солнцем холмы теперь сменяются заснеженными горами. Мы переступаем очередной порог – и снежные пики уступают место каменистой пустыне.
– Значит, Отель – это не одно цельное здание?
– Ни в коей мере, – подтверждает Нико. – Отель – он повсюду. Это фойе в Дубае, гостевые комнаты в Неаполе… Большинство подсобок находится где-то в Португалии, по-моему. Даже эти коридоры, ведущие из черного хода, проложены под Великой китайской стеной.
– Вот почему они такие старые.
– Ага, – он подходит к очередному окну, чтобы выглянуть наружу. – Именно поэтому тебе нельзя от меня отрываться. Подземные коридоры – это лабиринт. Меньше всего нам нужно, чтобы ты заплутал и нарвался на горничную.
По пути я провожу рукой по каменной кладке. Ничего себе. Великая китайская стена. Кэсс бы впечатлилась. Когда вернусь, обязательно расскажу ей…
Нет, стоп, я не могу ей ничего рассказывать! Она запакует чемодан раньше, чем я успею договорить первую фразу. И без знаний об Отеле мне едва ли хватает ли сил, чтобы удержать ее от побега с первым подвернувшимся бродячим цирком.
Вслед за Нико я поднимаюсь по железной лесенке к винно-красной двери, на которой висит табличка «Внутренний двор».
Я придерживаю руку Нико до того, как он успевает ее открыть.
– Зачем ты в это ввязался? Ты ведь сам тоже рискуешь тем, что привел меня сюда.
– Затем, что меня попросил об этом Полосатый. Если он считает, что попытка найти твоего отца – стоящее дело, значит, и я так считаю, – он усмехается. – А кроме того, приключения – это же прикольно, верно?
– Подвергать себя опасности – по-моему, совсем не прикольно.
– Значит, ты никогда не жил как следует, друг мой, – с этими словами он распахивает дверь, и на меня накатывает волна теплого воздуха, пахнущего камином и черникой. – Добро пожаловать в Отель «Странник». Выберите пункт назначения.