Я вижу, как Гордей Анатольевич сжимает челюсти. Как на ней играют желваки. Мне даже кажется, что слышу скрип его зубов. Но это я точно себе надумала.
Подхватив дочь под локоть, он отводит ее в сторону. Я вся сжимаюсь. Это ведь не моя была идея! Тогда почему он сверлит меня настолько тяжелым взглядом, что я содрогаюсь? Говорит с Евой, а смотрит на меня!
Она что-то отвечает. Спорит, недовольно фыркает. А потом обнимает его и что-то бормочет в лацкан его пиджака. Подняв голову, Гордей Анатольевич выдыхает и приобнимает дочь за плечи.
Когда они возвращаются, я начинаю первой:
– Я дождусь тут.
Но одновременно со мной Ева выпаливает:
– Ты едешь к нам!
Смотрю на ее отца, и у меня начинают трястись поджилки. В его взгляде столько обещаний, что меня не покидает ощущение, будто живой из их дома я не выберусь. По крайней мере, цельной.
– Только на одну ночь, – предупреждаю подругу.
– Конечно-конечно, – радостно щебечет Ева и, взяв меня под локоть, ведет обратно к машине своего отца.
Обратная дорога проходит поспокойнее. Я настолько измотана переживаниями, что просто откидываюсь на спинку, устраиваясь затылком на удобном подголовнике, и прикрываю глаза.
– Я высажу вас у ворот, – слышу бархатный голос через какое-то время, и понимаю, что уснула. Почему-то сейчас мне нравится слышать то, как говорит отец подруги. Этот голос странным образом обволакивает и дарит какое-то ощущение спокойствия. – Мне надо уехать. Буду, скорее всего, утром. Не забудь запереться и включить сигнализацию.
– Опять к этой? – раздается недовольный голос подруги.
– Я просил тебя не влезать в мою личную жизнь, – сухо произносит Гордей Анатольевич.
А я внимательно прислушиваюсь к их диалогу. Казалось бы, ну какое мне дело до общения дочери с отцом? И все же почему-то упоминание его личной жизни слишком уж живо меня заинтересовало.
– Почему ты в мою можешь влезать, а я в твою – нет?
– В качестве жены я ее не приведу в наш дом. А то, с кем у меня отношения, не должно тебя волновать. По крайней мере, пока это тебя не затрагивает.
Ева фыркает, но ничего не отвечает.
Наконец машина останавливается, и я открываю глаза.
– Саш, выгружаемся, – говорит подруга и спрыгивает с высокой подножки.
– Одна ночь, – произносит ее отец, и я сталкиваюсь с ним взглядами в зеркале заднего вида.
Что он имеет в виду? То, что я останусь в его доме всего на одну ночь? Или напоминает о своем желании провести со мной ночь?
– Ну ты идешь? – спрашивает Ева, распахнув мою дверь.
– Прости, запарилась с ремнем, – отвечаю и отстегиваюсь.
Высаживаюсь из машины, даже не бросив еще один взгляд на Гордея Анатольевича. Потому что то, как он смотрит на меня… как пожирает меня глазами… Мне тяжело выдержать это. Сложно противостоять ему. Не потому что я могу сдаться. А потому что у меня такое ощущение, будто он уверен: рано или поздно секс между нами случится.
Мы заходим в дом и сразу поднимаемся наверх. Ева заводит нас в свою комнату, и я плюхаюсь на кровать. Настроение на нуле, если не ниже. Ничего не хочется. Только свернуться калачиком, немного поплакать над тем, как я разнесчастная, а после уснуть до самого утра без сновидений. Но у моей подруги другие планы.
Она подходит к большим раздвижным дверям из темного стекла, за которыми скрывается роскошный гардероб. Стоит раздвинуть створки, как в комнате загорается свет, освещая полки и вешалки, подставки под обувь и сумки.
Ева разворачивается и ставит руки на створки. В глазах подруги уже пылает адское пламя.
– А знаешь что? – произносит и слегка прищуривается. – Раз уж мы остались одни дома, давай устроим себе маленький праздник.
– Праздновать нечего, – уныло отвечаю я.
– Будем праздновать… что ты не была в общежитии на момент пожара. Всегда есть, что праздновать! Было бы желание!
– А если его нет?
– А если нет, будем искать!
Подруга буквально влетает в свой гардероб и начинает хватать вешалки с платьями. Отбрасывает то, что ей не нравится, а остальное вешает себе на руку. Склонив голову набок, я наблюдаю за тем, как Ева перебирает свои роскошные наряды, и начинаю улыбаться.
Это занятие настолько захватывает подругу, что она начинает пританцовывать даже без музыки.
– Вместо пижамной вечеринки мы с тобой устроим гламурную! – выкрикивает Ева, выставляя вперед руку с платьем и оценивающе оглядывая его.
– Ева, может мы просто посмотрим кино?
Подруга качает головой.
– Кино мы уже смотрели. Теперь пришло время повеселиться по-настоящему!
Ева выходит из гардероба, держа в руках два платья. Одно черное с какими-то вырезами. Второе красного цвета из струящейся ткани.
– Выбирай, – предлагает подруга.
Я качаю головой, но тычу пальцем в сторону черного платья.
Ева отдаёт мне вешалку, а рядом со мной на кровать кладет красный наряд, после этого возвращается в гардероб и начинает водить пальцем по рядам туфель.
– Вот эти отлично подойдут! – восклицает подруга и несет ко мне чёрные туфли на высокой шпильке.
– Ева, тебе не кажется что это слишком?
– Слишком будет провести весь вечер в пустом доме и не повеселиться, – отзывается подруга и идет назад в гардероб, чтобы выбрать туфли для себя.
Спустя час мы идем вниз в гостиную, потому что там, по словам Евы, более совершенная акустическая система. А еще аппарат для приготовления коктейлей и больше места для танцев.
Одеждой все не ограничилось. Ева решила, что нам нужны макияж и прически. Конечно, подруга и за это дело взялась с таким рвением, что у меня просто не осталось шанса на сопротивление. Я так благодарна ей за то, что позаботилась обо мне, когда я оказалась в сложной ситуации, что отказать я просто не могу.
Наши туфли цокают по наверняка дорогущему паркету, пока мы идем в гостиную. Тут Ева сразу запускает аппарат с коктейлями и идет к стереосистеме. А я подхожу к машине, которая готовит для нас напитки, и с интересом рассматриваю ее. Даже не знала, что такое существует.
С момента, когда первые аккорды песни нарушают тишину гостиной, мое настроение меняется. Мы с Евой пьем безалкогольные, но безумно вкусные коктейли, танцуем, скачем, кричим песни, срывая горло.
Периодически, когда отдыхаем, я ловлю себя в отражении зеркала на стене и кручусь, любуясь созданным подругой образом. Волосы завиты и ниспадают роскошными локонами мне на плечи. Макияж неброский, но он выгодно подчеркивает и мои большие глаза, и пухлые губы, и высокие скулы. Туфли делают ноги просто бесконечными. А платье… Те самые вырезы по бокам на талии, а также довольно нескромное декольте подчеркивают все мои природные прелести, и даже немного опошляют образ. Но в пределах дома подруги это не страшно. Особенно когда ее отца нет дома.
– Я сейчас вернусь! – выкрикивает Ева, стараясь перекричать музыку. – У меня такие офигенные короны есть! Мы же королевы! Надо соответствовать!
Сказав это, подруга цокает каблуками к лестнице.
Музыка сменяется, и теперь играет какая-то чувственная мелодия. В совокупности с приглушенным светом в гостиной она создает очень интимну атмосферу.
Закрываю глаза и, подняв руки вверх, начинаю плавно двигаться под музыку. На губах играет улыбка, пока я раскачиваюсь в такт потрясающей мелодии. Меня уносит куда-то далеко. Туда, где в животе порхают бабочки, а кожа покрывается мурашками под тяжелым, пронзительным взглядом мужчины.
Ощущения становятся какие-то слишком реальные, и я распахиваю глаза.
На входе в гостиную стоит отец подруги и сверлит меня тем самым тяжелым, пронзительным взглядом.