Я замираю, и мои глаза становятся огромными. Подскакиваю к обуви и быстро натягиваю свои кроссовки. Хватаю с вешалки куртку и пытаюсь натянуть. Но от нервозности постоянно роняю ее на пол.
Отец Евы поднимает ее и помогает мне наконец засунуть руки в рукава.
– Поехали, – сухо произносит он.
– Я с вами! – выкрикивает Ева и быстро прыгает в свои белые сникерсы.
Мы втроем выходим на улицу. В другой ситуации я бы сопротивлялась, чтобы Гордей Анатольевич вез меня, но сейчас я в таком состоянии, что мне плевать. Я и бегом побежала бы, только бы добраться до общежития и узнать, что с моими вещами. У меня нет возможности купить новые.
– Что там случилось? – спрашивает отец Еву, когда мы усаживаемся в его огромный джип. Заводит машину и выезжает со двора.
– Не знаю толком. Просто в чате со старостами парень на курс старше написал о том, что в первой общаге пожар, – отвечает подруга. Поворачивается лицом ко мне, и на ее лице появляется сочувственное выражение. – Все будет нормально, Саш. Не переживай. Ты же не одна.
Сморгнув набегающие слезы, благодарно киваю. А когда Ева отворачивается, сталкиваюсь взглядом с ее отцом в зеркале заднего вида. Он мрачный, но сейчас мне плевать на чувства этого мужчины. Я просто хочу как можно скорее добраться до места и понять, что делать дальше.
Мы мчим по городу и уже через полчаса оказываемся на месте.
Здание окружено студентами и пожарными машинами. Кто-то в халате, кто-то в шортах, футболке и тапочках, а кто-то одет по погоде.
Здание все еще тушат.
Я бросаюсь вперед, но отец подруги хватает меня за талию и оттягивает назад.
– Если там есть газ, может рвануть, – говорит он, удерживая меня в стальной хватке своих рук. – Побудь тут, я все узнаю.
Когда он отпускает меня, подруга обнимает за плечи, глядя на дым, который валит из трех окон.
– Это в кухне, – говорю, указывая на окна.
В горле клокочут рыдания, потому что кухня совсем рядом с моей комнатой. И почему именно на моем этаже произошел пожар?! Хотя какая разница? Пожар это в принципе плохо.
Гордей Анатольевич разговаривает с комендантом общежития, а потом возвращается к нам.
– Возгорание на кухне, – говорит он. – Кто-то решил покурить, пока готовил, но вспыхнула занавеска.
– Кто вообще вешает занавески на кухне? – фыркает Ева.
– Комнаты не пострадали, – продолжает ее отец, – но очень задымлены. Всех, кто живет на этом этаже, будут расселять по другим. Но мест на всех не хватит, общежитие почти под завязку.
– Саш! – выкрикивает кто-то, и я поворачиваю голову.
Навстречу мне бежит моя соседка по комнате, Оля. Она в одном халате и с полотенцем на голове. Оно норовит слететь с ее волос, но она придерживает махровую ткань руками.
– Что случилось?
– Ой, да кто-то не выключил газ, – говорит она взволнованно. – А потом кто-то другой попытался зажечь плиту. И вот, – она показывает на общежитие.
– А мои вещи?
– Вещи в порядке, комнаты не загорелись. Только все провонялось дымом. Слушай, я договорилась с девочками с первого этажа, они приютят меня на время, пока на нашем будут проветривать. Ты, может, поговори с комендантом, чтобы переселила тебя, пока еще есть место.
Согласно кивнув, бросаю взгляд на Еву и бегу к коменданту.
– Елизавета Петровна, – зову ее, и она поворачивается. Хмуро смотрит на меня. – А можно меня куда-то переселить?
– Ты из какой комнаты? – бросает раздраженно.
– Сорок восьмая.
– Ох, – вздыхает она. – Где ж мне для целого этажа взять место? Ладно, жди. Как пожар потушат, будем разговаривать.
Возвращаюсь к Еве и ее отцу.
– Ну что там? – спрашивает подруга.
– Надо ждать, пока пожар потушат, тогда комендант будет решать, кого и куда переселить.
– Но уже почти ночь! – восклицает подруга.
– Вы поезжайте домой, – говорю я. – Спасибо, что подвезли меня. Дальше я сама.
Гордей Анатольевич в этот момент отходит в сторону, чтобы поговорить по телефону.
– Опять его блядь звонит, – недовольно кривится Ева.
– Кто?
– Девка его, – бросает раздраженно. – Любовница.
– Оу.
– Ага, – кивает подруга и кривит губы. – Не мог себе нормальную найти.
– А ты с ней знакома?
– Нет. Видела раз.
– И что? Какая она?
Зачем, черт побери, мне эта информация? Но какое-то странное чувство раздражения заставляет грудную клетку дребезжать.
– Ну такая… гламурная вся. Типичная соска. Ой, да фиг с ней, – отмахивается подруга, а я внимательнее смотрю на широкую спину Глеба Анатольевича.
Пытаюсь понять, почему меня так зацепила информация о том, что у него есть женщина. Ну это же логично и закономерно. Он мужчина красивый. Даже если поступает как подонок, я не могу отрицать, что он… соблазнительный. С этими своими широкими плечами, пронзительным взглядом и чувственными губами, которые целуют так,что подкашиваются ноги.
Так, стоп! Кажется, меня не в ту сторону понесло.
– Ну надо что-то решать, – деловито заявляет моя подруга, отрывая меня от рассматривания ее отца. Ставит руки в боки и окидывает взглядом практически потушенное здание общежития. – Слушай, а, может, ты сегодня переночуешь у меня? А завтра придешь в общагу и узнаешь, что там с переселением.
– Нет-нет, я дождусь, – качаю головой.
– Не выдумывай, Саш. Нам завтра на первую пару. Комендант доберется до студентов не раньше полуночи. Потом пока переселишься, пока устроишься на новом месте, уже и собираться на пары. А так хоть поспишь.
– Ева, нет, – отказываюсь с горячностью. Бросаю взгляд на Гордея Анатольевича, который уже закончил разговор и идет к нам. – Твой папа будет против.
– А мы сейчас у него спросим.
– Ева, прошу, не надо, – хватаю подругу за руки и легонько дергаю, чтобы она посмотрела на меня, но подруга уже решительно глазеет на своего отца. – Ева…
– Мне надо уезжать, – говорит Гордей Анатольевич, подойдя ближе.
– Пап, можно Саша останется у нас на ночь? – выпаливает она, а я крепко зажмуриваюсь.