Она не знала, сколько просидела так, пытаясь справиться с обрушившейся правдой. Но молодой, здоровый организм диктовал свои правила.
В животе заурчало. Громко, противно.
Вздрогнув, Кира вскинула голову и осмотрелась. Из окна виднелся кусочек свинцового неба, чуть подсвеченного красноватым солнечным светом. На Земле оно становилось таким во время заката, в плохую погоду, здесь же это был его естественный цвет.
Хорган все еще спал. Во сне он повернулся на спину и раскинул руки, как человек, не привыкший, что рядом с ним спит кто-то еще. Его могучая грудь, испещренная старыми шрамами, мерно вздымалась при каждом вдохе и опускалась при выдохе, словно кузнечные мехи, а правая рука немного свесилась вниз. На запястье вспыхнул экран ксанара, привлекая внимание девушки. Видимо, командору пришло сообщение.
Кира даже почувствовала мимолетную благодарность к тому, кто его отправил, потому что это дало ей возможность увидеть время. Три часа по Земному времени. И полдень по местному. Если учесть, что Хорган вернулся домой под утро, значит, сегодня второй день ее пребывания на этой планете.
Несколько минут девушка разглядывала спокойное лицо командора. В ее голове зрело решение.
Что ж, покинуть планету она не может, только не с этим ошейником. Ей нужно избавиться от него или найти пульт, который наверняка находится где-то в доме. К тому же после тюрьмы ей нужна небольшая передышка, чтобы подкопить силы. И документы. С тюремным штрих-кодом ей путь отсюда заказан.
Остается только сделать вид, что смирилась, и ждать, пока бдительность командора ослабнет.
И если для этого придется притворяться, что ж, она притворится. Сделает вид, что все хорошо. Станет ему послушной рабыней.
Пока он не снимет ошейник.
Там, на Земле, у нее остался один должок. Но сначала она рассчитается здесь. За мать и сестру.
Приняв решение, Кира поднялась и начала собирать свои вещи, разбросанные по полу вперемешку с одеждой Хоргана. Ей нужно одеться, пока он не проснулся. О чем она вообще думала, сидя здесь, рядом с ним, и жуя свои сопли!
Она старалась двигаться бесшумно, но это не помогло.
– Стой!
Голос Хоргана – резкий и грубый со сна – едва не сбил ее с ног. Прижимая к себе рваную майку, Кира вскинула голову.
Командор лежал, повернувшись на бок, и смотрел на нее так пристально, будто собирался проникнуть под кожу и выведать самые тайные мысли.
Под его взглядом ей захотелось стать прозрачной, невидимой. Слиться со стеной.
– Что ты делаешь? – он прищурился.
Кира нервно сглотнула. У нее появилась почти физическая потребность спрятать тело под слоем ткани, словно эта хрупкая преграда могла защитить от колючего взгляда мужчины.
Извиняться за причиненную грубость он, понятное дело, не собирался. А может, вообще не помнил, что здесь случилось.
– О… одеваюсь, сэр…
– Зачем? Ты замерзла?
Ее глаза непонимающе расширились, и он милостиво пояснил:
– В спальне тепло. Тебе не нужна одежда.
– Простите… Вы хотите, чтобы я ходила голой?
Ей казалось, что она бредит. Он же не мог такое сказать? Ведь не мог?
Она не хотела развивать эту мысль дальше, но Хорган не оставил ей выбора: