Огромный зал освещают десяток свечей, потолок теряется в тенях, за высокими окнами мелькает бледная луна.
Шаг правой ногой, круг левой, притопнуть, поворот…
Сейчас глубокая ночь, замок Аштарии спит, и ни одна душа не знает, что четвёртая принцесса пробралась в бальный зал и в тишине разучивает танец, который так и не сумела выучить днём.
Шаг левой, притопнуть, круг правой, поворот…
У меня худые запястья с выступающими косточками, острые плечи. Я совсем ещё подросток, нелепая девочка с белыми косичками и покрасневшим от усилий шмыгающим носом. Мои движения угловатые, резкие, я не попадаю в такт, сбиваюсь с шага.
Шаг, поворот и снова. Снова.
Мои сёстры великолепны в танцах, “королевская плавность” у них в крови. А я словно из другого теста, я не создана для балов. Сколько бы не старалась, не получается двигаться так же уверенно, как они.
“Пустышка”, – шептались вчера гувернантки.
“Девочка же совсем без магии, не стоит от неё много ждать”, – объясняла учительница отцу.
Притопнуть, поворот…
Ноги дрожат, я пытаюсь вести руку изящно, как показывала утром учительница. Присесть, вскинуть подбородок, вот так… и снова…
В зале тишина, лишь изредка потрескивают свечи, но в моём воображении играет музыка, да так отчётливо, будто вживую. Прикрываю глаза, представляя себя на балу. В моих мечтах я танцую изящно и смело, а вокруг кружат герцоги, графы, заграничные принцы… отец и сёстры… и мама. И все они любят меня, и знают, что я могу… могу всё! Даже если без магии! Даже если я всего лишь четвёртая принцесса. Никчёмная Николь.
Шаг, поворот и снова. Снова! Даже если всю ночь. Даже если больше нет сил! Даже если никто не верит в меня! Танец, дурацкий танец, который у Нанетт получился с первого раза. Катрин запомнила его, просто понаблюдав за учителем, Лисия и вовсе будто летела птицей. И лишь я не смогла повторить.
Будущее ещё не наступило, но часть меня знает, что через несколько дней на балу маленькая принцесса Николь, подвернув ногу, очень глупо шлёпнется на пол. Каждый посмотрит на неё с жалостью, с какой смотрят на покалеченного котёнка.
Отец поможет подняться и с доброй улыбкой скажет: “Не волнуйся, моя маленькая Николь, ничего страшного. Не старайся так сильно, не надо. Просто будь хорошей девочкой и слушайся папу. Никто успехов от тебя не ждёт”.
“Никто-ничего-не-ждёт-от-тебя, Николь”.
Девочка улыбнётся сквозь набегающие слёзы и больше никогда не придёт ни на один бал. Отец так и не поймёт почему.
Но это будет потом, а сейчас… я тренируюсь одна в темноте бального зала.
Воображаемая музыка в голове ускоряется, я двигаюсь быстрее, шаг-прыжок-носок. Ещё и ещё! Зажмуриваюсь так сильно, что под веками вспыхивают алые пятна. Мелодия оживает, закручивается, подхватывает! Я представляю, что рядом танцуют пары. Мне мерещится шорох пышных юбок. Я чувствую, как стены зала раскачиваются в такт волшебной музыке.
Золотые искры вспыхивают под веками, чертят змеиные спирали, яркими нитями пронизывают лепнину потолка, кружевом вьются по мрамору пола.
Мечта оживает. Сквозь закрытые веки я вижу… вижу… как великолепно я танцую – изящно, плавно, уверенно! Все хлопают мне. Мама танцует со мной под руку, отец благодарит улыбкой и говорит: “Я всегда знал, что ты всё сможешь, Николь! Я горжусь тобой”. Весело смеются сёстры, утягивая за руки в мир грёз… в вечную темноту.
Уже не горят свечи, и стен больше нет. Я танцую в туманной воде, она прохладой лижет мои голени. Песок под голыми стопами – это осколки моей жизни, и в каждом отражается её кусочек. В них книги, конные прогулки, одинокие вечера и семейные завтраки, горящий замок и зелёные глаза мужчины… Страх, стыд и боль, но всё это теперь неважно.
Позади белеет линия берега, впереди раскрывает пасть бездна беспамятства. Я иду к ней со счастливыми слезами на глазах, танцуя и смеясь, всё глубже погружаясь в туманную воду – по колени, по пояс, по лопатки… скоро все тревоги растворятся, исчезнут как дым.
Я исчезну.
Остался лишь шаг. Лишь миг!
Но вдруг кто-то невидимый перехватывает у самого края. Обнимает за талию крепко, отчаянно, почти зло, а потом с упрямой решительностью тащит меня назад, к сверкающей полосе берега, за которой начинается мучительная и страшная… жизнь.
Я испуганно охаю, пытаюсь отцепить наглые руки!
“Не вздумай, Николь! Не вздумай уйти… – горячечно шепчет невидимка в мою холодную шею. – Прошу… прошу”.
Его голос затухает. А когда до светлого берега остаётся десяток шагов, схватившие меня руки растворяются дымкой. Что-то во мне знает – это потому что идти дальше я должна сама. Если захочу.
Но хочу ли я?
Стоя по щиколотку в воде, я замираю, решая, как быть. Уйти в темноту? Или добрести до “жизни”?
Туман беспамятства ласково лижет пятки, уговаривая вернуться в "ничто". Я поддаюсь, но через секунду вновь останавливаюсь, в сомнении оглядываюсь на сверкающий берег жизни.
Я ведь там не нужна… так зачем возвращаться? Исчезнуть – это прекрасно, это даже не больно, я смогу вечно танцевать среди грёз, изящная и прекрасная, в кругу миражей. У меня, наконец, получится всё то, что не получилось на берегу. Так почему я медлю? Почему…
“Не вздумай сдаться!” – шелестящим ветром приносит в спину.
“Ты так просто от меня не отделаешься”, – далёким рыком прокатывается по земле.
Сердце тяжело толкается в рёбра. Вспышка озарения освещает разум.
И я вдруг вспоминаю, что у меня осталось незаконченное дело. Как я могла о нём забыть?! Это ведь самое важное дело на свете! Пусть ни отец, ни сёстры не верят, будто я что-то могу, но у меня нет права отступить.
Я люблю отца, даже если он не понимает меня. Не могу жить без сестёр, даже если им плевать на моё существование. Я желаю добра своей стране… даже если Аштарии не нужна никчёмная четвёртая принцесса. И неважно верит в меня кто-то или нет, я сделаю всё, чтобы защитить то, что люблю!
Если не это причина жить, то что вообще – причина?!
Ступни увязают в песке из осколков, туман из ласкового становится настойчивым. Он не желает отпускать меня, но я упрямо шагаю к берегу.
Каждый следующий шаг даётся тяжелее предыдущего, ветер негодующе воет, накидывается злым демоном, сбивает с ног. Я падаю на колени, увязаю ладонями в песке, но не останавливаюсь.
Оказывается, за жизнь нужно бороться. Оказывается, её не так-то просто вернуть!
“Просыпайся!” – настойчиво требует знакомый голос, от которого перехватывает дыхание, а в груди начинает быстрее колотиться уставшее от борьбы сердце.
“Почти, почти…” – шепчет ласковый женский голос.
Я отталкиваюсь коленями от колкой земли, отчаянно тяну руку. Из сверкающей полосы протягивается навстречу ладонь. Обхватив моё запястье, она выдёргивает меня из удушливой тьмы навстречу свету.
В следующий миг я распахиваю глаза и жадно хватаю ртом воздух, такой сладкий и одновременно жгучий, будто в горло насыпали перец. К губам уже подносят стакан, помогают приподняться и сделать глоток прохладной воды.
– Ш-ш, тише-тише, не торопись, – ласково уговаривает Виктория. Мои глаза так слезятся, что я едва вижу её, однако узнаю: нежный запах, тихий, но уверенный голос, осторожные прикосновения рук.
В разуме словно лопаются пузыри, которые мешали думать. Воспоминания проступают резкими гранями. Я мучительно ахаю, хватаясь за голову. Виктория укладывает меня на подушки, подтягивает одеяло. Рядом только она.
В окна заглядывает солнце. Ещё день… Я в спальне кронпринцессы Руанда, лежу под ситцевым парусом балдахина и тяжело дышу, сквозь сомкнутые зубы. Тело трясёт мелкой дрожью. Рёбра жжёт огнём.
Я вспоминаю всё-всё! Как бежала тайными коридорами, как увидела убийцу и лежащую без движения Викторию, как кричала и звала на помощь, а потом… Перед внутренним взором вспыхивают зелёные глаза. Джаред! Он пришёл на помощь, но что случилось дальше? Ничего не помню! Кажется, я бредила… кажется, отбивалась от принца, как от худшего врага, а после потеряла сознание.
– Тебя ранили совсем неглубоко, но кинжал был отравлен, – объясняет Виктория, водя надо мной ладонями, объятыми белым светом. – Яд очень редкий, нацелен на внутренние магические центры. Нам повезло, что в тебе почти нет магии, это дало чуть больше времени. Если бы ранили меня, я бы не прожила бы и пары минут. Но ты защитила меня, Николь и смогла побороть яд. Ты огромная молодец. Храбрая и решительная, ты так много сделала… Теперь всё будет хорошо. Я не дам тебя в обиду.
– Гхх… – я пытаюсь спросить, где убийца, но горло перехватывает удавка спазма. Боль ввинчивается в виски.
– Ш-ш… Отдыхай, милая, тебе нужно немного поспать, все разговоры потом, – Виктория подносит руку к моему горящему лбу и чертит на коже магический символ. Мир застилает темнота.
Моё второе пробуждение уже без боли, но на этот раз я не тороплюсь открыть глаза. Поглубже замотавшись в одеяло, перебираю воспоминания, будто игральную колоду, вытаскивая то одну карту, то другую, рассматривая со всех сторон.
Виктория жива…
Джаред не убийца…
События поменяли ход…
Что за магическое зеркало я видела? Убийцу поймали? Как много времени прошло? Но главное – теперь Виктория знает, что её хотят убить. Значит, она покинет Аштарию! Конечно, будет скандал и громкое расследование, Отбор невест остановят, моя страна потеряет репутацию… но всё это лучше, чем смерть и огонь.
Виктория уедет, а я вздохну свободней.
Мысли ворочаются тяжело, будто крысы с похмелья, в теле невероятная слабость, но чуткий слух кролика уже включился вовсю. Я улавливаю шаги за дверью: лёгкие и быстрые – Виктории. Тяжёлые и рубленые – Джареда.
– Девочка спит, не надо её тревожить, – доносится голос кронпринцессы.
– Я лишь хочу проверить её, – отзывается Джаред.
– Говори тише!
– Да ладно, эта принцесса-кролик наверняка уже вовсю уши греет, – рыкает Джаред и открывает дверь, заходя в спальню.
Носа касается его запах – дым, клюква, еловые ветки. Я продолжаю притворяться спящей, пытаясь дышать ровнее. Это глупо, очень глупо! Но мне делается до того страшно, что, кажется, я и под пытками не соглашусь посмотреть Джареду в глаза. Я ведь его соблазняла… голая! А потом столкнула с лестницы! Боги, как буду объясняться?
– Ты какой-то нервный, – волнуется Виктория, тоже проходя в спальню.
– А у меня нет повода? – рычит Джаред. – Тебя чуть не прирезали и эту девчонку заодно! Ты её буквально с того света выдернула. Ещё неизвестно, останется ли она в своём уме после подобного. Её почти выкинуло за грань!
– Будем надеяться на лучшее… Знаешь, я сама её разбужу, а ты выйди. Иначе окончательно напугаешь бедняжку. Ты себя в зеркало видел? Похож на зомби.
– З-зомби? Это вообще кто? Вечно ты свои словечки странные вкручиваешь. Если надеешься меня спровадить, лучше сдайся. Я не уйду.
– Да уж, с тобой спорить, всё равно что о стенку биться, – судя по звуку, Виктория гневно машет на Джареда рукой. – Чёрт с тобой! Давай попробуем с ней поговорить. Но прошу, сдержи свой характер хоть в этот раз.
– Нечего мне сдерживать, у меня золото, а не характер, – надменно откликается Джаред, и я понимаю, как бы мне не хотелось, не удастся избежать встречи с ним.
Я разлепляю веки и, вздохнув, чуть приподнимаюсь на локтях.
В спальне Виктории кавардак, на полу стопками сложены книги, на столе разбросаны лечебные склянки. Шторы задёрнуты, но сквозь прорезь проникает дневной свет. Бросаю осторожный взгляд на свои запястья. Рука с меткой, как и прежде, замотана шейным платком. Какое облегчение! Я ведь до последнего боялась, что принц уже обнаружил нашу связь, но, похоже, всё в порядке.
Джаред и Виктория напряжённо застыли у двери, за их спинами маячит широкая фигура охранника. Все молчат и настороженно смотрят на меня.
– Убийца… – сиплю я, – …его поймали?
Виктория расслабленно вздыхает, улыбка освещает её красивое лицо.
– И это, демон подери, первое, что ты спрашиваешь, вернувшись с того света? – рычит Джаред, но в его голосе тоже слышится облегчение, а вот я, наоборот, начинаю волноваться.
Права была Виктория, второй принц Руанда выглядит… жутко! Платиновые волосы растрёпаны, царапины на щеке распухли, губы свинцово-синие, какие бывают у промёрзшего до костей человека. Глаза красные от полопавшихся сосудов. Вдобавок, Джаред уже идёт ко мне, надвигаясь неотвратимой лавиной.
Что-то новое пылает во взгляде принца, какое-то напряжённое ожидание, натянутое звенящей тетивой. Почему он так смотрит?! Почему…
Я невольно вжимаюсь в подушки, но Виктория вдруг перехватывает Джареда за плечо.
– Подожди, сперва мне надо её осмотреть.
Принц нервно ведёт подбородком, но всё-таки останавливается. Однако продолжает пожирать меня воспалённым взглядом, оглядывая сверху до низу. Он смотрит на мои пальцы, вцепившиеся в край одеяла, на косточки ключиц, выглядывающие из-под шёлковой ночнушки, на закушенную губу, на золотистые локоны – он не пропускает ничего, будто заново изучая, запоминая до мельчайших деталей.
Но ведь неприлично так смотреть!
Вместо того чтобы указать на это, я лишь повыше натягиваю одеяло.
Пытаясь скрыть смущение и неловкость, поворачиваюсь к Виктории. Отодвинув ситцевый балдахин, она присаживается на край кровати.
В который раз я поражаюсь красоте кронпринцессы. На ней струящееся приталенное платье, удивительная чистая ровная кожа, похожая на бархат. Пышные тёмные волосы собраны в небрежный пучок, но даже он выглядит элегантно. И лишь некоторая бледность и блеск глаз выдают, что устала и измоталась не меньше моего.
– Можно? – спрашивает Виктория, протянув руку. Киваю, и кронпринцесса легко касается моего локтя, пробегает прохладными пальцами вверх по плечу, замирает на бьющейся пульсом венке.
– Я долго спала? – шепчу. – И что там с убийцей?
– Ты была без сознания несколько часов, но я ускорила твой метаболизм, так что по ощущениям тебе должно казаться, что за плечами как минимум сутки. До вечернего испытания отбора ещё далеко. Что касается остального… ты, наверное, слышала, что у меня редкая белая магия, с её помощью я смогла стабилизировать твой организм, но из омута смерти ты себя выдернула сама. У тебя невероятно сильная воля к жизни, Николь. А убийца… к сожалению, ушёл через тайные коридоры.
– Через те самые, – многозначительно говорит Джаред, – о которых знает только кроличья королевская семья.
– Моя семья не имеет никакого отношения к этому убийце! – резко возражаю я, вцепившись в одеяло.
– Ну-ну, – хмыкает Джаред.
– Не будем делать поспешных выводов, – вмешивается Виктория, ободряюще сжимая мою руку. – Нам многое надо обсудить, Николь, но сначала убедимся, что твоей жизни ничего не угрожает. Дай мне десять минут.
Я неуверенно киваю, и Виктория вновь возвращается к диагностике. Её ладони мягко светятся, отражаясь в бирюзовых глазах кронпринцессы. Одно её присутствие наполняет меня спокойствием, хотя это и странно. Мы ведь почти незнакомы, но всё же есть в Виктории нечто, что заставляет бездумно тянуться к ней, как цветы тянутся к солнцу. Она будто носит в себе частицу солнечного света, которым делится с каждым.
А вот Джаред совсем другой – колючий, как замороженный кактус!
Пока Виктория проверяет моё здоровье, принц с многозначительным видом прохаживается по спальне. То выглядывает в окно, то носком ботинка проверяет прочность деревянного комода, а потом останавливается возле стула, на котором висит мужская рубашка.
– Эй, Виктория… а что тут делает рубашка Алана? – вкрадчивым тоном спрашивает он.
– Случайно в багаж прихватила, – невозмутимо откликается Виктория.
– Да? Ну ладно… А то я уж подумал, что ты стащила у него рубашку, чтобы обниматься с ней по ночам.
– Напридумываешь тоже, – бормочет кронпринцесса, но я с удивлением замечаю, как на мраморных щеках девушки расцветает роза румянца.
– Так я угадал? – зубоскалит Джаред. – Фу, Виктория! Разве это поведение будущей Королевы? Может, ты и носки его украла? Или даже что похуже!
– Хватит нести чушь!
– Ну-ну, чушь, как же. Ты покраснела как рак! – смеётся принц. – Ну всё, теперь моё любопытство не остановить. Я загляну в комод? Что-то оттуда веет знакомым волчьим запахом.
– Отойди! Ничего не трогай! – возмущается кронпринцесса.
– Хм, интересно, а мой братец знает о твоей клептомании? Хотя… если заглянуть в тайник Алана, там наверняка тоже найдутся пара твоих нижних рубашек! О, давай, спросим его при встрече!
Виктория не выдерживает. Пунцовая до ушей, она хватает одну из подушек и швыряет в Джареда. Он легко уворачивается и с ухмылкой крутит пальцем у виска.
– Чокнутые истинные парочки, – сообщает он мне с видом знатока.
– Вот встретишь свою пару и не так запоёшь! – мстительно обещает Виктория.
– Ну уж одежду я точно красть не стану. У нас с истинной будут развлечения куда веселее.
– Это какие? – поднимает брови Виктория. – Запираться на кухне и поедать булочки?
– С этим я и сам справляюсь, хотя за идею спасибо. Нет, мы будем практиковать опасные игры! Шпионить друг за другом, играть в догонялки и кататься с лестницы, считая ступеньки позвоночником. Сначала я, а потом она! Кто правильно посчитал, тот и выиграл.
– Пфф, и после этого ты меня зовёшь чокнутой?
– Но это правда весело! Хотя кому я объясняю, вам с моим скучным братцем-будущим-Королём не понять, – Джаред падает в кресло и закидывает руки за голову. Смотрит на меня. – А ты что думаешь, Николь?
– Ничего не думаю, – мне хочется втянуть голову в плечи, щёки пылают от смущения и чувства вины. Мне ужасно стыдно, что я столкнула его. Но я же не знала! Я думала – он убийца!
Ох…
От всего услышанного голова идёт кругом! Я-то думала, Джаред только меня достаёт подколками, но он, оказывается, не соблюдает ничьих границ! Даже всегда спокойную Викторию умудрился довести.
Судя по ухмылке принца-оборотня, он добился чего хотел. Всех всполошил и доволен. Но зачем он приплёл истинность? Он знает про метку?! Нет… невозможно! Иначе сразу бы сказал! Да и платок же на месте… Он просто дразнит меня! Понимает, что мне неловко за “голый эпизод с лестницей”, и подкидывает углей в пламя стыда.
С другой стороны, почему принц вообще пытается меня задеть? Я тут самая пострадавшая сторона! Я спасла Викторию, едва не погибнув. Мне нечего стыдиться! И нечего бояться!
– Не стесняйся, Николь, поделись с нами своими фантазиями о любви, – зубоскалит принц, с хищным прищуром изучая моё лицо. – Ты любишь когда поострее, да? Ведь даже в первую встречу, ты направила на меня нож. Если неподалёку происходит что-то опасное, значит, ты наверняка окажешься рядом. Как это работает? Ты – магнит для неприятностей? Или это они для тебя – магнит?
Сжав губы, я демонстративно вздёргиваю подбородок. Я не позволю ему узнать своих истинных чувств. Пускаю в голос побольше льда:
– Мои "неприятности" начались с вашим прибытием в Аштарию, сэр Джаред. До этого я жила спокойно.
– Скучно, ты хотела сказать?
– Нет, именно спокойно и очень даже счастливо. И мечтаю снова вернуться к такой жизни после вашего наискорейшего отъезда, сэ-эр.
– Боюсь, тебе придётся сменить мечту на что-то более реалистичное, – ухмыляется волк. – И к чему эти формальности? Обращайся ко мне на “ты”. После того, что было, мы не чужие, Николь!
Ну всё! Теперь мне хочется его придушить! Или хотя бы кинуться подушкой!
– Ох, Джаред, – по-кошачьи фыркает Виктория, – твой день пройдёт зря, если ты к кому-нибудь не прицепишься?
– Просто я любопытный, – пожимает плечами Джаред, а сам не сводит с меня взгляда. – Но ты права, Вика, я ведь забыл главное! Николь… – Он поднимается с кресла и по-звериному плавно кланяется мне, – от имени Королевской семьи Руанда выражаю глубокую признательность за спасение кронпринцессы Виктории.
И ведь вообще непонятно – это он серьёзно или снова издевается!
– М-м… принимаю вашу благодарность, – бормочу, когда Джаред выпрямляется.
– Ты невероятно вовремя пришла на помощь, – подозрительно сладко улыбается принц. – Нам с Викторией не терпится услышать твою историю.
– Конечно, я постараюсь рассказать всё… всё, что смогу.
– Охотно верю и с предвкушением жду. Наверное, с тобой произошло много опасных приключений. Надеюсь, рассказывая о них, ты не будешь вываливать всё подряд. Осторожнее выбирай слова. Хотя бы ради Аштарии.
Что?
– Что? – растерянно спрашиваю вслух.
– Есть вещи, которые других не касаются, а у некоторых кроликов слишком длинные уши. Они любят забираться под кровати и делать неправильные выводы.
На секунду я теряю дар речи.
"Длинные уши?" Он надеется я буду "выбирать слова?" Ради Аштарии?! Что, демоны дери, это значит? Неужели, это угроза? Требование молчать! … речь о зеркале? Да, наверняка о нём! Похоже, Джаред очень не хочет, чтобы Виктория узнала о том, что он прячет в своей комнате. Настолько, что не постеснялся при ней такое сказать!
Этот волк точно сумасшедший! Вот так, не стесняясь, угрожать! И как мне быть?
Виктория непонимающе хмурится, переводя взгляд с меня на Джареда.
– Прошу, выйди пока что, – хмуро говорит она волку. – С Николь всё в порядке, но ей нужно привести себя в порядок. Встретимся в гостиной.
Принц и не думает возражать. Он расслабленным шагом уходит, будто совершенно ничего не случилось. Но обмануть Викторию ему не удаётся. Едва закрывается дверь, как кронпринцесса поворачивается ко мне.
– Николь, – серьёзно говорит она, заглядывая в глаза, – не понимаю, что творится между тобой и Джаредом, но ты можешь мне довериться. Не бойся его, ладно? Он грозно рычит, но тех, кто слабее, не кусает. А уж если задумал какую-то ерунду, то лучше его заранее остановить. Нет, ты не подозревай его в дурном. Я доверю Джареду свою жизнь не раздумывая. Но зная его, не удивлюсь, если он задумал авантюру, равнозначную идее сунуть голову в петлю. Поэтому расскажи обо всём, ладно? Что он сейчас имел в виду?
– Хм-м… это… – замолкнув на полуслове, я затравленно кошусь на закрытую дверь. Кусаю губы, не зная, как поступить. Джаред, наверняка всё слышит! Он маг и сильный, не верю, что он просто ушёл.
Сердце тревожно тянет, а метка под шарфом начинает пощипывать, будто чувствует, что я хочу пойти против желания пары.
Часть меня вопит во весь голос, что надо немедленно выдать правду Виктории, но другая нервно кусает губы и шепчет: “Не торопись! Подумай!”
Если расскажу, то наживу врага в лице Джареда. Сколько у него влияния в Руанде? Вдруг он сможет убедить брата, что покушение на Викторию – дело рук Аштарии? Но и промолчать может быть ошибкой.
“Нет, не стоит рубить сплеча, – взволнованно думаю я. – Надо узнать планы Виктории, а уж потом решать. А пока лучше выкрутиться, как умею, главное – не врать слишком в лоб, а то слышала, что оборотни из кошачьих хорошо распознают ложь”.
– Он, наверное, о том… – бормочу, отведя взгляд и сцепив перед собой пальцы, – что произошло перед покушением. Я пробралась в комнату принца… думая, что он убийца. Искала доказательства и не успела вовремя уйти. В итоге… я схитрила и отвлекла его обманом. Он повёлся на очень глупый трюк… Наверное, принцу Джареду не хочется, чтобы вы об этом знали.
Виктория недоверчиво хмурится, а потом вздыхает с таким видом, будто ей досталось нянчиться с двумя детьми.
– Хм, вполне возможно, – улыбается она уголками губ. – Ладно. Я пока что принесу покушать, потом приведём тебя в порядок, осмотрим рану на боку.
– Вы позовёте доктора?
– Нет, – отвечает Виктория с заминкой. – Я бы не хотела, чтобы кто-то ещё узнал о покушении.
– Что? Но почему?! – изумлённо спрашиваю я. – Вас пытались убить! Убийца всё ещё где-то рядом, или вы подозреваете кого-то? Хотите сперва его схватить?
– Подозреваемые есть, но список слишком длинный, чтобы хватать всех.
– … если не придавать инцидент огласке, то будет сложнее объяснить ваш отъезд. Однако варианты есть, например…
– Я не собираюсь уезжать, – твёрдо говорит Виктория.
– Не собираетесь, – растерянно повторяю следом, вглядываясь в лицо кронпринцессы. Виктория остаётся серьёзна. Она явно не шутит.
– Но это нелепо! – вспыхиваю я, садясь ровнее. Дыхание перехватывает волной возмущения. – Вы хотите остаться в замке? Серьёзно?! Остаться в Аштарии?! Вы хоть представляете, чем это грозит нам! Аштарийцам?!
Качнув головой, Виктория непоколебимо сжимает губы, а мне хочется нервно рассмеяться. Я-то думала, теперь Виктория точно уедет! А она похоже, решила остаться и ловить убийцу. Что, если кронпринцесса снова попадёт под удар?!
– Вы должны. Должны уехать! – в моём голосе звенит металл.
Виктория отрицательно качает головой.
– Это будет неразумно, – медленно отвечает она.
– Нет! Неразумно будет остаться! Вам не жалко себя, так пожалейте мою страну. Людей, что здесь живут! Аштария погибнет. Погибнет из-за вас! Этого вы хотите?! – при этих словах виски сжимает болью. Древняя магия, как и прежде, не желает, чтобы я кому-то раскрывала будущее. Упрямо сцепляю зубы до противного скрипа.
– Понимаю твои опасения, – медленно говорит Виктория, – но и ты пойми, Николь… Я думаю о своей семье так же, как ты о своей. Моя смерть бессмысленна… если только заговорщики не хотели через меня нанести удар по моему мужу. В таком случае по дороге домой устроить покушение на меня будет ещё проще. Если я, истинная пара кронпринца, погибну, Алан потеряет волю к жизни.
– И кого вы подозреваете?!
– Многих. Особенно кровавый чёрный культ. И некоторые королевства, с которыми у волков натянутые отношения… А также тех, кто не желает, чтобы мой супруг стал королём Руанда. Без пары он ослабнет и не получит корону.
– Но тогда… тогда кто её получит? – мой голос падает в свистящий шёпот. Я вдруг сама понимаю ответ. – Джаред? Вы думаете, он замешан?
– Не он лично… Но Джаред на престоле может быть выгоден многим. Хотя бы потому, что он будет вести совсем другую политику, – голос Виктории становится напряжённым, но она продолжает говорить. – Сейчас Алан и Джаред прекрасно ладят, они любят друг друга как братья, но их взгляды не во всём схожи. Заняв престол, второй принц не станет сближаться с обычными людьми, как это делает мой муж. Возможно, ослабит преследование чёрного культа. Есть те, кто этого жаждет. Но как бы сильно не разошлись мнения братьев, Джаред никогда не предаст Алана. Я в этом полностью уверена. Но не все так благородны и могут попытаться подстроить обстоятельства.
Я тру виски, пытаясь связать рассказ Виктории в логичную конструкцию.
Главное, что я уловила – Виктория ни за что не уедет. А подозреваемых так много, что проще найти крольчонка в стоге сена.
Чего я вообще не поняла, так это почему Виктория так слепо доверяет Джареду, когда он, очевидно, главный подозреваемый! А если он правда такой благородный, то почему он скрывает что-то от кронпринцессы? И при чём тут алтарь, к которому так рвался принц? И что это за зеркало в его покоях?
Что, если на самом деле этот якобы “благородный волк” готовит жестокий переворот?
Ужасно несправедливо, что при этом пострадает Аштария!
Пока я мучаюсь мыслями, Виктория встаёт и, расправив юбку, выходит из комнаты, но возвращается спустя пару минут со стопкой свежей одежды, тарелкой свежего салата и парой сдобных булочек.
Молча помогает мне заплести волосы, проверяет рану на боку – от неё осталась лишь царапина.
– Ждём тебя в гостиной. Я объясню тебе, почему не могу так просто отбросить подозрения, что в покушении может быть замешана твоя семья, – произносит она и выходит.