После разговора Бук рассказал, как пройти к ручью, чтобы умыться. Было совсем недалеко и мышонка я оставила с деревом. Умывшись ледяной водочкой, вгляделась в свое отражение. При солнечном свете глаза показались мне более яркими, чем обычно. К тому же они стали более раскосыми. Да и судя по джинсам, с ростом тоже что-то не так. Удивившись такому преображению, поспешила к дереву.
– Бук, не знаешь, почему я могла измениться внешне? – Спросила я у дерева.
Пока я ходила к ручью, они с летучим мышонком нарисовали между корней карту ближайших земель. Учитывая то, что оба редко покидали окрестности ее достоверность вызывала у меня реальные сомнения.
– Мир подстраивает тебя под себя.
– Лучше бы он мне волосы выбелил. – Зло топнула я ногой. Волосы так и остались цвета воронова крыла.
– Может быть не все в тебе так однозначно? – Хохотнул над головой деревянный исполин, намекая на мою темную сущность.
– Еще чего, – психанула я, – нет во мне никакой магии и вообще я домой хочу. Что это? – указала я на карту.
Дерево с мышонком в два голоса рассказали мне, что, посоветовавшись, решили – лучше всего идти к Северному морю. Рядом с ним часто встречаются темноволосые люди и возможно мне удастся затеряться там в толпе. К тому же там вполне можно научиться какой-нибудь профессии у бродячих учителей. Как выразился Бук, попытаться «пустить корни». На мои слова о том, что мне нужно домой, он резонно возразил, что без магов этого сделать не получится.
– Так может найти ведьму в ближайшем городе?
– Попробуй, – поджал губы мышь, только еще раз доставать тебя с костра я не буду.
Мы спорили весь день почти до хрипоты. Я была убеждена, что нужно найти какую-нибудь одинокую знахарку и спросить совета, а мышь был уверен, нужно идти к северянам. Мол именно там, мне помогут найти себя. Бывший череп категорически не хотел верить, что магии во мне нет. Дерево благоразумно не вступало в наш разговор и, кажется, тихо дремало под мерный гул наших голосов. В конце концов мы устали и разбрелись по разным краям полянки. Вскоре мышонок громко захрапел, а я не знала куда себя деть. В конце концов промаявшись от безделья до вечера, решила принести воды и пособирать ягод.
– Что ты делаешь? – Спустя некоторое время спросил меня, усевшийся мне на плечо мышь.
Я только поджала губы и продолжила носить воду в туфлях под корни Бука. В конце концов малыш понял, что я обиделась и смущенно проворчал.
– Ну так правда безопаснее будет.
– Хорошо. Утром выйдем. – К этому времени я и сама поняла, что надеяться на простую знахарку глупо, нужен кто-то посерьезней.
– Так что ты делаешь? – Любопытная мордочка почти касалась носом влажной земли, пытаясь понять мою задумку по запаху.
– Дерево поливаю.
– А, зачем? – Его недоумение было таким искренним, что я невольно остановилась и начала объяснять. – Он нам помог, кров дал, вон плод волшебный выделил, о мире рассказал. Вот и хочу его отблагодарить, напоив. Ему же тяжело к озеру или ручью корни тянуть.
Мех задумчиво почесал затылок, вникая в мою логику, и уже хотел что-то сказать, когда мы услышали гневные крики. С той стороны, откуда мы пришли поляну начали наполнять знакомые селяне. Впереди них шел маг в желтой накидке. Я замерла от неожиданности, но он сделал пассы руками и прямо из воздуха стали формироваться серебристые стрелы.
– Бежим! – Оглушительно закричал прямо мне в ухо мышь, взвиваясь в воздух.
К тому времени стрелы уже сформировались и полетели в мою сторону. Я успела упасть на землю за мгновение до того, как они пролетели сверху. Быстро-быстро перебирая конечностями, поползла к дереву, но от второго залпа сбежать не получилось. Одна из стрел подпалила мне спину, другая огненным клеймом в печаталась в плечо.
– А-а-а, – мой крик боли и отчаяния потонул в гуле голосов. А спустя мгновение закричали уже они. Это плод разорвался прямо посреди толпы.
Зачарованные огненным столбом сельчане даже не сразу сообразили, что я убегаю. А вот потом мне в след полетели вилы и проклятия, да мага буквально вышвырнули вперед. Мужчина посмотрел прямо мне в глаза и я, чувствуя самую настоящую эйфорию, сделала несколько шагов вперед. Сейчас он казался мне идеалом мужской красоты. Не сильно высокий, такой мягонький (животик) был виден даже под желтым балахоном, светлый, красивый, особенно меня зачаровало огромное родимое пятно на лысой макушке. Но тут наваждение спало, вместе с подзатыльником от Меха. В этот момент мне осталось дойти до гипнотизирующего меня мага всего несколько шагов. Я сделала их по инерции, наблюдая гордый взгляд мага. Но сделала совсем не то, на что он рассчитывал. Вплотную приблизившись к толстяку, я резко выставила вперед колено, с удовольствием отмечая, как меняется выражение его лица и вылив ему на голову воду из туфли, бросилась бежать.
Воткнувшийся прямо рядом со мной в дерево топор, заставил меня оглянуться. Один из мужиков довольно потирал руки и кричал что-то про проклятую ведьму. Тут земля вздрогнула и взбугрилась, выпуская из своих объятий корни Бука. Все замерли, не в силах сдвинуться с места. А дерево тем временем полностью выбралось из земли и полыхнув своими красными глазами, расставило в стороны свои ветки. Казалось, что это многорукий великан проснулся ото сна. Потом ветки сплелись в две руки, а крона осела на плечи гиганта зелеными локонами. Его лицо бугрилось от злости, а глаза пылали страшным огнем.
Первым сориентировался маг и Бука охватил белый огонь, дерево закричало и ударило огромным сотканным из веток кулаком о землю. Люди подпрыгнули и упали на колени, а маг опрокинулся на спину. Меня на ногах удержал Мех. Мышонок вцепился в мою руку зубами и крыльями и пытался утащить с места событий.
– Ему надо помочь. – Рванулась я к Буку.
– Поверь он справится. – Зарычал на меня мышь и словно в подтверждение его слов мимо нас пролетел метатель топора.
А спустя мгновение ветки перед нами расступились, и мы припустили бежать. Большую часть времени Мех летел, но иногда он устало падал мне на плечо и таким образом мы неслись дальше. А за нашими спинами лес снова вставал спиной, преграждая дорогу нашим преследователям. Хотя… Думаю вряд ли там кто-то остался стоять на ногах. Уж очень силен и решителен оказался деревянный великан. Это заставляло противников, как минимум его уважать, как максимум – бояться.