– Более уединенное? – В голосе Милли появились панические нотки, а на щеках проступил румянец.
«Ее поведение должно было начать раздражать. Причем давно. Она безумна. Ну, как минимум, немного не в себе», – подумал Чейз.
Но что-то в ней цепляло. Что-то настоящее и живое скрывалась под этой твердой оболочкой и напускным лоском. Он упрямо хотел докопаться до истины.
Сначала ужин.
– Расслабься, я не собираюсь похищать тебя. Но идея хорошая.
– Не смешно.
Милли по-прежнему держалась холодно, но ее взгляд пылал яростью.
– Ты права, – ответил он даже искреннее, чем собирался. – Это не смешно. Мы едва знакомы. Я не хотел, чтобы ты почувствовала себя уязвимой.
Милли закатила глаза:
– Мы не на семинаре по созданию доверительной обстановки в коллективе, Чейз. Давай опустим демагогию.
Он рассмеялся:
– Ладно. Сказав «более уединенное», я имел в виду номер в отеле с прислугой и подобающей атмосферой. И там абсолютно безопасно. Ну, знаешь, если ты чувствуешь угрозу.
– Я не на секунду не почувствовала угрозу! – заверила его Милли, и Чейз наклонился вперед.
– Уверена? – медленно произнес он.
Чейз знал, на какие слабые места можно надавить, – он видел уязвимость в ее взгляде. Теплый цвет карих глаз напоминал мед или ром.
– Угроза – не то слово, – честно призналась Милли. – Я чувствую некий дискомфорт рядом с тобой.
– Правда?
Она слабо улыбнулась:
– Мне не очень приятно, что вы считаете очевидной мою страсть к поздним ужинам над раковиной.
Упс. Теперь до него дошло, что это прозвучало оскорбительно.
– Ну, не то чтобы это было очевидно… – солгал он.
– Только для тебя, да? Потому что ты такой проницательный? – догадалась она.
Чейз улыбнулся:
– Так что? Переместимся в какое-нибудь уединенное местечко, где ты сможешь продолжить чувствовать себя дискомфортно рядом со мной?
– Какое привлекательное предложение.
– Ну, для меня – да, – произнес он искренне.
Милли покачала головой.
– Ну, правда, что ты во мне нашел? – В вопросе слышалось любопытство и то, чего он боялся, – уязвимость.
– А ты во мне? – выкрутился Чейз.
Милли закусила губу:
– Ты заставил меня рассмеяться. Впервые за долгое время.
– Большая ответственность.
– Почему? – не поняла Милли. В ее глазах снова появилась теплота.
– Потому что теперь мне придется постоянно тебя смешить.
На секунду ему показалось, что она снова расхохочется. И вдруг он почувствовал необъяснимую надежду и радость, которая приятным теплом разлилась внутри. Чейз не смог сдержаться и снова улыбнулся.
– Я не даюсь так легко.
– Разговор только что принял очень интересный поворот.
– Я имела в виду смех, – стала оправдываться Милли и тут же рассмеялась.
– Другое дело, – прокомментировал Чейз.
Он чувствовал странное удовлетворение, которое испытывал только в те моменты, когда представлял новый проект на работе.
– Ты изменил условия договора, – сказала Милли непринужденно. – Ты говорил, что ужин будет здесь, в ресторане.
– Ничего подобного, – поспешил возразить Чейз. – Ты просто не прочла мелкий шрифт.
Ему вновь показалось, что она рассмеется, но – увы. Кажется, Милли подавила в себе это желание, не захотев давать ему своего рода власть над собой. А это было властью, причем опьяняющей. И Чейз хотел еще.
– Не помню, чтобы что-то подписывала, а сказать можно все, что угодно.
Чейз снова откинулся на спинку. Поразительно, какое воодушевление он испытывал.
– Хорошо, тогда можешь идти, – признал Чейз.
Милли закусила губу. По маленьким отметкам на их розовой плоти можно было понять, что это – ее давняя привычка. Она потупила взгляд, и ее ресницы скрыли глаза. Чейз все равно мог читать ее. Легко. Милли разрывалась между желанием и страхом.
Она вновь подняла взгляд, успешно спрятав все эмоции.
– Хорошо, давай найдем какое-то более уединенное место, – сказала она наконец и тут же поднялась из-за стола.
Чейз ощутил, как предвкушение разрывает его изнутри. Чего он ждал? Возможности остаться с ней наедине? Или чего-то другого?
Улыбнувшись, он тоже встал и направился к зданию отеля.
Милли зашла за Чейзом в здание. По сравнению с пляжем здесь было свежо и царил полумрак. Только вот внутри ее пылал огонь. Она хотела его! Это было не простое сексуальное влечение или инстинкт. Нет, она хотела его целиком.
Милли не прикасалась к мужчине два года. Даже больше, потому что не могла вспомнить, когда они с Робом последний раз занимались любовью. В свое время она провела долгие часы в своей постели, пытаясь выудить из памяти фрагменты нужных воспоминаний. Безрезультатно – слишком много времени прошло.
Но теперь она не была рабыней своего прошлого. Перед ней лежало будущее. Чего она хочет сегодня?
– Сюда, – промурлыкал Чейз, указывая дорогу к лифту.
Там было много места, но Милли показалось, что воздуха не хватает. Чейз все еще был в одних шортах. Он до конца вечера будет без рубашки? Она сможет это вынести?
Милли прочистила горло. Звук показался ей таким же громким, как выстрел. Чейз повернулся к ней и улыбнулся. Он знал, о чем она думала. Знал, что ее тянет к нему и что ей самой это не нравится.
Прошло два года. Пора бы уже все забыть и двигаться дальше, так?
Она покачала головой. Ужин с таким мужчиной, как Чейз, будет шагом назад. Он был слишком похож на Роба. Даже больше. Он был похож на человека, которым Роб всегда стремился стать: властного, богатого, представительного.
Как раз это ей сейчас не нужно.
– Притормози, Милли.
Она подняла глаза и вновь увидела его ленивую ухмылку.
– Что?
– Я практически могу слышать, как вращаются шестеренки в твоей голове.
– Это просто ужин, – попыталась оправдаться она.
Чейз промолчал, но его улыбка стала шире.
Это не просто ужин… Но что?
– Вот мы и на месте, – услышала Милли.
Двери лифта скользнули в стороны, и Чейз вышел.
Они миновали коридор и оказались на террасе. Частной террасе, где не было никакого обслуживающего персонала. Они были абсолютно одни.
Милли не чувствовала себя уязвимой. Она была в ужасе. Что она здесь делает? Зачем согласилась на ужин с этим раздражающим человеком?
Она приблизилась к кованым перилам и дотронулась до металла, все еще теплого от утопающего в море солнце. Яркий закат уступил место сумеречным тонам, а морская гладь превратилась в темное зеркало.
– Мы пропустили самую красивую часть заката, – прошептал Чейз, подходя к ней.
– Думаешь? – спросила Милли, не отрываясь от темнеющего с каждой секундой неба. – Мне больше нравится эта часть.
Чейз склонил голову набок, и она почувствовала на себе его взгляд.
– Я даже не сомневался, – ответил он и заправил выбившуюся прядь волос ей за ухо.
Милли почувствовала, как электрический ток пробежал по всему ее телу от головы до пяток, уши и щеки покраснели. Интересно, он заметил?
– Всем, естественно, нравятся яркие краски заката, – пробормотала Милли, пытаясь сохранять спокойный голос. – Все эти оттенки пурпурного и оранжевого – красиво, но безвкусно, как яркий макияж на пожилой даме.
– Я соглашусь, что тот момент, когда солнце уже село, – более в твоем стиле. Элегантно и утонченно.
– А тебе что больше нравится? Секунды до или после?
Чейз молчал, и Милли чувствовала, как тяжелеет и давит воздух вокруг. Она не могла дышать.
– До, – наконец ответил он. – Когда предвкушаешь.
Они говорили уже не о закате. Милли посмотрела на Чейза, чей взгляд был устремлен в почти черное небо. Солнце со всеми своими яркими красками потонуло до утра.
– Итак, поведай мне, – начала она, – как тебе удалось так быстро организовать частную террасу? Или у тебя всегда зарезервирована одна на случай свидания?
Чейз раскатисто рассмеялся. Да, этот мужчина умел наслаждаться жизнью. Ничего удивительного. Хотя она не осуждала его. Просто… завидовала.
– Полное разоблачение.
– Конечно.
Чейз потянулся за голубой рубашкой, которая лежала на одном из стульев. Похоже, он предусмотрел все и открыто демонстрировал это. Милли завороженно следила, как его длинные пальцы застегивают пуговицу за пуговицей, скрывая от взора мускулистый торс.
– Этот отель принадлежит моей семье.
– Оу… – пораженно выдавила Милли.
– Да. «Оу» – подходящее восклицание, – улыбнулся он.
– Удобно, наверное.
– Свои плюсы есть, не спорю, – ответил он; в голосе больше не было свойственной ему непринужденности.
Милли стало интересно. Впервые Чейз не улыбался, а плотно сжимал челюсть. Он повел ее к столику со свечами, мерцающими в сумерках, и усадил в кресло.
– Отель принадлежит семье Брайант. – Милли помнила все, как обычно.
– Бинго.
– Компания, где я работаю, сотрудничает с ними, – вспомнила она.
Собственно, поэтому Милли здесь и очутилась. Джек предложил ей провести отпуск именно на этом курорте.
– А у тебя разве нет правила не смешивать работу и развлечение?
– Не важно, я не занимаюсь их счетами.
– Какое облегчение, – заключил Чейз. Он продолжал говорить сквозь зубы. Да уж, похоже, не все так гладко в этой семье.
– Итак, ты из семейства Брайант, – подытожила Милли, зная, что это реплика заденет его. – Какой из сыновей именно?
– Ты знаешь всех в семье?
– А кто нет?
Это было правдой. Все газеты Нью-Йорка пестрели статьями об этой семье. Да и в Интернете, прежде чем добраться до своего почтового ящика, можно было прочитать десяток интригующих заголовков. Читала ли она что-то о Чейзе? Возможно. Всего было три сына империи Брайант, и каждый метил на место нового казановы.
– Я младший, – выдавил Чейз и откинулся в кресле. Его тело выглядело расслабленным, но голос выдавал напряжение. – Мой старший брат Арон занимается недвижимостью, средний брат Люк – продажами.
– А у тебя собственное дело.
– Да.
Милли распирало от любопытства. Почему Чейз не участвовал в семейном бизнесе?
– Что-то я не слышала о том, чтобы компания «Брайнт интерпрайзес» занималась и архитектурой.
– Верно, – процедил Чейз.
– Так что же заставило тебя покинуть родное гнездо?
– Переходим на личное?
– Разве?
– Почему ты выбросила свое полотно?
Милли пораженно посмотрела на него. На лице Чейза красовалась хитрая улыбка.
– Я первая спросила.
– Я не люблю исполнять чужие приказы. Твоя очередь.
– А я не люблю рисовать.
Они уставились друг на друга. Ничья. Похоже, не у одной Милли здесь есть секреты.
– Интересно, – протянул он наконец. – Ты не любишь рисовать и тем не менее приперла весь этот хлам на пляж и полчаса потратила только на то, чтобы установить там свою портативную студию.
Милли вздрогнула:
– Мне нравилось рисовать раньше, когда я была младше.
«Значительно младше. Когда еще были силы», – подумала она и вслух добавила:
– Я подумала, вдруг мне понравится снова.
– Почему же передумала?
Она еще раз вздрогнула. Все нормально. Она могла об этом говорить. В этом нет ничего откровенного.
– Я просто чувствовала, что это не мое.
– Ты вроде не из тех, кто полагается на свои чувства.
– Опять пытаешься определить меня в какую-то категорию, Чейз? – слегка улыбнулась Милли.
– Прости, – признал он, рассмеявшись.
– Да ладно. Ты прав. Я вполне подхожу под…
– Ты делаешь это специально.
– Может быть.
– Значит, ты не такая, какой кажешься.
– Неправда! – защищающимся тоном возразила Милли.
– Ты хочешь быть такой, какой кажешься, – логически заключил Чейз.
Она почувствовала прилив гнева. Это в любом случае было лучше, чем та смесь ужаса и похоти, в которой она погрязала последний час.
– Ты что, прикупил новую книжку по психологии?
– Виноват, – засмеялся Чейз, демонстративно поднимая руки. – Что я еще могу сказать, мне просто скучно в отпуске.
Эта фраза тут же разрядила накаляющуюся обстановку. Но Милли не покидало ощущение, скорее даже уверенность в том, что он отступил, потому что сам так захотел. Ее жалобы тут ни при чем. Да уж, в этой игре вел явно Чейз.
– Итак… – выдавила Милли, стараясь дышать ровно. – Если тебе так скучно, почему ты в отпуске?
– Предписание врача.
Она захлопала ресницами. Он пошутил?
– То есть как?
– Стресс.
Но Чейз вовсе не выглядел страдающим от стресса. Он был абсолютно расслабленным.
– Смотрю, отдых пошел тебе на пользу?
– Вроде того, – неуверенно ответил он.
«Он что-то скрывает», – подумала Милли.
– Итак, мы будем есть? – Она сменила тему.
Пусть между ними будет это невысказанное вслух соглашение: она не давит на его больные места, он не трогает ее.
– Твое желание – закон для меня.
Через несколько секунд рядом с ними появился официант с подносами, и стол заполнился блюдами. На тарелке Милли появилась рыба на гриле в соке лайма и рис с кокосом. Пахло божественно.
– Отличный сервис, – заметила она, когда официант испарился. – Быть одним из братьев Брайант – значит иметь привилегии, не так ли?
– Иногда, – сухо ответил Чейз.
– Итак, ты остановился в этом отеле?
– У меня своя вилла, – ответил он, выделив слово «своя».
Похоже, это его больная тема. Заработал ли он сам на то, что имел? Чейз, вероятно, был слишком горд, чтобы говорить. Ну, а она не стала спрашивать.
Милли наколола кусочек рыбы на вилку. На вкус так же божественно: нежное филе с цитрусовой кислинкой. Она проглотила кусок и поняла, что Чейз внимательно следит за ней. В его взгляде не было никаких эмоций или намеков. Он просто смотрел, но ее тело уже отреагировало: сердце забилось сильнее, разгоняя по венам жар.
Да, слишком много времени прошло.
– А ты почему здесь, Милли?
– Предписание врача.
– Неужели?
– Ну, не совсем. Босса. Я не была в отпуске уже давно.
– Насколько?
Второй кусок рыбы, казалось, превратился в ошметок старой грубой кожи и встал поперек горла. С огромным усилием она все же проглотила его, сделала вдох и выдавила:
– Два года.
Чейз склонил голову и продолжал внимательно следить за ней. Как много он заметил?
– Долгий срок, – наконец изрек он.
– Вот так же и босс сказал.
– Но ты не хотела идти в отпуск?
– Думаю, это очевидно.
– Угу.
Милли поддела вилкой рис.
– Я люблю работать.
– И ты действительно менеджер по инвестициям с высокой степенью риска?
– Да.
– И тебе нравится?
«Конечно да» попыталось сорваться с ее губ, но не смогло. Она покраснела.
Почему он вообще спрашивал такие вещи? Естественно, ей нравится, иначе она бы не работала на износ.
– Ясно, – прервал ее молчание Чейз.
Ярость вспыхнула с новой силой.
– Ничего тебе не может быть ясно, – огрызнулась она.
Почему, черт возьми, этот мужчина вызывал в ней столько эмоций? Заставлял терять контроль?
– Может, и нет, – согласился Чейз. Его эта грубость никак не тронула.
Милли хмыкнула. Свидание было ужасной идеей.
– Ладно, твоя очередь.
– Что? – не поняла она.
– Теперь ты можешь задать мне личный вопрос.
Милли не ожидала такого, но сориентировалась быстро:
– Почему ты так ненавидишь быть одним из семейства Брайант?
– «Ненавижу» – слишком сильное слово…
– Но это так.
– Я не говорил этого.
– Не было необходимости. – Она сделала глоток воды. – Ты не единственный, кто может «читать» людей.
– Ты, стало быть, тоже можешь? – удивился Чейз.
Он наклонился вперед. В глазах отражались огни свечей, а на лице была видна проступившая щетина. Милли вдохнула его теплый мускусный аромат. Истинный мужчина.
– О чем я думаю прямо сейчас? – медленно спросил Чейз.
Снова вызов. Но Милли не смела отвечать.
Она хотела взять его колючий подбородок в свои ладони и прижаться к его властным губам. Ей хотелось полностью сдаться на волю его языка. А она ведь едва знала этого мужчину. Но за последние пару часов Чейз каким-то образом смог выудить из нее больше, чем кто-либо со дня смерти Роба. Он разглядел в ней грусть и не купится на ее отговорки. Даже у родителей и ее сестры, которую она считала лучшей подругой, этого не получилось.
Смог только Чейз. А он был незнакомцем. Незнакомцем, который мог подарить ей поцелуй, даже не моргнув глазом.
– Я не знаю, о чем ты думаешь, – сказала Милли и отвернулась.
Чейз мягко рассмеялся:
– Трусишка.
Да, может, она и трусишка, но и он не лучше! Чейз просто перевел стрелки, чтобы не отвечать на ее вопрос о семье.
Она отодвинула тарелку, хоть и почти не притронулась к рыбе.
– Как насчет обещанной прогулки по пляжу?
– Ты сыта? – удивился он.
О да. Сыта по горло. Чем скорее кончится это свидание, тем лучше. Только гордость не давала ей отказаться. Даже сейчас, когда Милли чувствовала уязвимость, неуверенность и даже злость, она решила довести дело до конца. Она справится.
– Все было вкусно, но мне хватит.
– И никакого двойного смысла…
– Ты можешь думать, что хочешь, – отрезала она, изобразив улыбку.
– Хорошо, Милли, – произнес Чейз и лениво поднялся из-за стола. – Давай прогуляемся.
Он потянулся к ее руке, и она, не подумав позволила ему коснуться ее.
Их пальцы переплелись, и Милли вновь ощутила взрыв внутри себя. Она пропала.