– Вот так, – закончил свой рассказ Сашка, – я узнал историю папиной Царь-пушки. Понимаете, уже тогда узнал, когда ее не стало! И зачем только я, дурак, устроил дома танковый бой?
– Интересно, – протянула Светка. – А почему Сергей Георгиевич раньше не рассказывал тебе об этой вещи? Она же, как я поняла, всегда у вас дома была?
Сашка пожал плечами:
– Может, отец меня маленьким считал?
– Получается, ты почти ничего не знал о его детстве? И какая у папы сестра была? И о детдоме, и о том, как он женился на Ларисе Юрьевне? – удивилась я.
– Знал, только мало, – вздохнул Саня. – Ну, отец говорил, что рано остался без родителей. Поэтому в институте учиться ему было тяжело – папа постоянно находился в поисках работы, чтобы с голоду не помереть. Про тетю Зину тоже слышал краем уха – отец однажды сказал матери, что даже вспоминать про нее не хочет. А мама ему в ответ: «Зря ты так о сестре! Может, она давно изменилась, добрее стала? Хорошо бы нам встретиться с Зиной и помириться с ней!»
Я подвела итог:
– Все ясно. Наверное, действительно ты был слишком юным, чтобы узнать об этой ужасной женщине. Я думаю, Сергею Георгиевичу до сих пор стыдно за свою родственницу. Ведь Зинаида ему родной человек – но до чего подлый, и жадный, и злой, и тупой! А тут сыну надо было сообщить, какая у него есть милая тетушка!
– И она, наверное, не изменилась, – тряхнула кудрями Светка. – Я имею в виду, в лучшую сторону. Зинаида и мужа нашла под стать себе – очень мерзкого типа. Будь Николай хорошим человеком, разве позволил бы жене отправить ребенка в детдом?!
Пока Саня рассказывал, мы вместе со скворцом успели преодолеть большое расстояние. Местность вокруг опять сильно изменилась. Она значительно понизилась и стала какой-то… сказочной. По обеим сторонам дорожки, которая по-прежнему расстилалась впереди, качались на ветру невиданно высокие травы. Сладко пахли крупные цветы. Кряжистые, в несколько обхватов, дубы подпирали небо. Чуть дальше от них виднелись дремучие ельники вперемешку с березовыми рощами. Где-то далеко в лесу ухал филин. Это было и вправду очень похоже на старый советский фильм-сказку – скажем, «Морозко» или «Руслан и Людмила».
– Мне страшно, – призналась я друзьям. – Кажется, сейчас вон из-за той елки выйдет Баба Яга на пару с Кощеем…
Светка отмахнулась:
– Погоди фантазировать! Еще не все понятно с Саней. И что, Иноземцев? Конечно, рассказ о сувенире был ужасно интересным. Мы много нового узнали про твою семью. Но почему ты сначала объявил, что хочешь по-быстрому возвратить пушку на место, а потом о ней вообще забыл? Бросил орудие стоять на поляне и, сам не зная куда, рванул вперед по дорожке? А перед этим, между прочим, возмущенно бубнил: оставлять пушку в лесу без присмотра нельзя!
– Ну, вообще-то, – вмешалась я, – логика в его поступке была, и самая прямая – даже без оглядки на Санину семейную историю, которую мы тогда еще не знали! Ты сама раскинь мозгами, Свет: к чему волочь за собой чужую собственность, если все равно пока неизвестно, кому она принадлежит?
Моя подружка, помявшись, кивнула:
– Согласна.
– А кроме этой, были и другие мысли, – признался Иноземцев. – Я, как только рассмотрел, из чего по нам Щука шмалял, сразу понял: орудие старинное. Может, и помладше Царь-пушки, но это не так уж важно… У меня просто сердце защемило от радости: вот, думаю, я сейчас переживаю то же самое, что отец давным-давно в Кремле – любуюсь на бомбарду. Хотя, может быть, она и не бомбардой называется: я раньше ваще не знал, что бывают на свете деревянные пушки. И оказалось, вполне боеспособные! Щука же из той стрелял! Я, девчонки, обожаю всякое оружие. А тут! Средневековая артиллерия! Это же редкость. Посмотреть на нее – большая удача для каждого реального пацана. К тому же орудия – они вам, девчонки, не какие-нибудь куколки. Пушки обычно не стоят в разных местах поодиночке. Их хранят вместе – ну, там в военных арсеналах или в артиллерийских частях… И мне подумалось: а вдруг в том месте, откуда пацаны утянули орудие, их еще много – может, даже несколько расчетов?! И не все пушки там – деревянные? Я летом читал…
– Ты? Летом – читал?! – изумилась я.
Иноземцев нетерпеливо пробубнил:
– Да. Кое-что по истории русского оружия. Так вот, первые пушки, привезенные на Русь из немецкой земли еще в 13 веке, назывались арматы. Они были сделаны из железных листов, свернутых в трубку. Потом швы стволов заваривали и обтягивали для прочности железными обручами. Что, если в том месте арматы тоже есть? Вот бы взглянуть на них хоть одним глазком! А позже на Руси стали отливать орудия из бронзы и чугуна. Собственно, пушками считались тогда длинноствольные изделия средневековых мастеров. Короткоствольные назывались мортирами или гаубицами. Я бы на них тоже посмотрел с удовольствием, понимаете? Потому и побежал скорей искать арсенал. Ясно тебе, Ковалева?
– Ясно, – кивнула потрясенная Светка. – Какими, однако, словами ты умеешь разговаривать, Санек! Вот оно – влияние исторической литературы.
Иноземцев, волнуясь, признался:
– А еще у меня один родственник по отцу был артиллеристом. Пал в битве за Москву в 1941 году. Я того двоюродного прадедушку много раз себе воображал – и всегда героически. Но ведь важно было представить его живым человеком, а не памятником. Только это ни в какую не получалось: виделась мне бронзовая статуя: боец за минометом – и все! Вот я подумал, когда мы решили вернуть пушку ее хозяину: хорошо бы с местным артиллеристом познакомиться! Ведь если человек владеет орудием – а возможно, и многими! – то и стреляет из пушек умеет! А вдруг он участвовал в сражениях? И тоже смело проявил себя в них, как тот прадедушка? А мне интересно: какие они в жизни, герои боев за Родину? И, самое главное, как люди ими становятся? Порасспросил бы я хорошенько об этом хозяина пушки, поглазел бы на его арсенал, а потом и сказал бы: «Знаю, где Ваше пропавшее орудие сейчас находится. Берите с собой помощников, чтобы увезти его назад, и идем со мной! Пушка стоит в лесу – я покажу туда кратчайшую дорогу».
Упорно молчавший всю дорогу Кирилл уселся на ветвь столетнего дуба, росшего впереди. Мы сразу остановились, понимая: птица хочет что-то сообщить. Скворец проскрипел сверху:
– Что ж, Александр. Желания, побудившие тебя отправиться в дорогу, честны и добронравны. Но, кажется, они сбудутся не так скоро, как хочется моему юному другу!
Из леса послышался рык. Мы вздрогнули. Следом раздался пронзительный визг, который быстро приближался. Скворец спикировал с ветки на Сашкино плечо и сказал:
– Не бойтесь, друзья.
Легко сказать, не бойтесь! Неведомый зверь взревел громче – похоже, он был совсем рядом! Человеческие возгласы отозвались жуткому вою звенящим эхом. Так кричат люди, напуганные до полусмерти… Я зажмурилась. Что за чудовище преследует несчастных?! Как ни странно, мысль о собственном бегстве даже не пришла мне в голову.
– О-о-о! – изумленно прогудел Иноземцев, и я открыла глаза.
Из ельника выскочила целая ватага подростков. Дети суматошно заметались по поляне. Свирепый рык опять разорвал воздух, и следом за тинейджерами из леса выбежал медведь. Мальчишки и девчонки сразу перестали вопить и в ужасе попадали на землю, прикрыв головы руками. Зверь поднялся на задние лапы во весь свой исполинский рост. Шерсть на его загривке вздыбилась, глаза кроваво блеснули. Медведь снова зарычал, кинулся к трем мальчикам, распластавшимся в траве. И вот тут, представьте, дружно заголосили Света, Ира и Саша! От страха, что зверь сейчас разорвет на куски вжавшихся в землю мальчишек, мы орали, как мегафоны на протестном митинге! То, что хищник запросто может кинуться на нас, вообще не стукнуло никому в голову. Медведь остановился на бегу и удивленно повернулся на шум. Сашка от радости, что зверь забыл о лежащих в траве детях, провыл сиреной «скорой помощи». Впрочем, и мы со Светкой не отстали от Иноземцева – иначе говоря, припадочно заверещали. Медведь съежился, потом упал на четыре лапы и… припустился бежать. Видели бы вы, как он улепетывал! Мы, переглянувшись, в полном бессилии опустились на землю. Только теперь всех заколотила крупная дрожь. Да что там говорить, мы просто лязгали зубами от пережитого страха! Мне показалось, что где-то рядом шевельнулась трава и послышался стон. Я перестала трястись и обернулась. Но нет: кругом было тихо. Наверное, движение и голос почудились мне. На всякий случай посмотрела на друзей – они уже улыбались. Светка, округлив глаза, прошептала:
– Вы поняли? Поняли?! Мы медведя напугали. Он удрал! Получается, мы спасли этих пацанов – но каким образом? Мы же не стреляли в медведя, не шли на него облавой, как охотники с собаками. Почему зверюга струсил?
Кирилл спланировал с дуба и зашагал возле нас – туда-сюда. Наконец прокаркал:
– Ну, во-пер-рвых, медведи действительно боятся сильного шума. В литератур-ре описаны случаи, когда тур-ристы пр-рогоняли их кр-риком и стуком – ну, скажем, повар-решки о железное ведр-ро…
– А во-вторых, уважаемый Кирилл, Вы нами снова недовольны? – спросила я. – Иначе почему Вы закартавили?
Скворец кивнул и внушительно распушил перья:
– Да, я слегка р-разочар-рован. То есть, собственно говор-ря, меня непр-риятно удивила Светлана. Она забыла любимое детское кино своего папы.
– Кино? – изумилась моя подружка. – А при чем тут оно?
– Ну как же? – развел крыльями Кирилл. – Вы вместе с отцом смотр-рели его по телевизор-ру, вместе пер-реживали за гер-роев – тр-рех мальчиков, котор-рые отпр-равились одни в тайгу…
– Вспомнила! – подскочила Светка. – Это старый-престарый фильм. В нем играл Георгий Жженов – противного охотника Аникина, да? Вот только название кинокартины у меня напрочь из головы вылетело. И точно! – там медведь пришел к отряду школьников на привале, а они как закричат, как застучат в миски и кастрюли! – зверь и сбежал.
– Молодец, что вспомнила, – прожурчала птица. – Драгоценны те дни, даже те минуты, которые мы проводим вместе с родителями – в любви, и радости, и согласии с ними. Эти важнейшие в жизни события нельзя забывать! Потом, когда отцы и матери оставят вас одних на Земле – а это, к сожалению, обязательно будет…
Светка и Сашка в голос заплакали. Мое горло тоже сдавило от слез, но крикнуть я не могла. Меня сразила безысходность факта: единственные в мире мама с папой не вечны. Когда-нибудь они навсегда уйдут от нас с Митей. Я, конечно, и раньше это знала – но ясно поняла только сейчас!
– Не плачьте, милые дети, – ласково сказал Кирилл. – Таков земной закон, его нельзя изменить. Просто храните в душе, подобно алмазам, счастливые моменты общения с матерями и отцами. Эти воспоминания будут светить вам в грядущем. Потом вы украсите ими жизнь своих собственных детей. Понятно, дорогие друзья?
Мы кивнули, стараясь удержать слезы – но они продолжали литься. Странно, но невдалеке как будто еще кто-то всхлипывал! Я опять оглянулась: никого! Скворец сказал:
– Успокойтесь, ребята. Будем надеяться, что мамы и папы будут рядом с вами еще долгие-долгие годы.
– Да-а, – судорожно вздохнула Ковалева, – как я могу перестать плакать, если даже не помню названия того фильма-а? А папа говорил, что просто обожал его в детстве-е? Обидно быть жалкой тупице-ей!
Светка снова заревела. Я тоже почувствовала, что не могу остановиться. А вдруг и я не все помню, что должна?! Вместе с папой и мамой у меня было столько разного хорошего! Иноземцев озабоченно нахмурился: ему пришли на ум те же мысли. Скворец заявил:
– Не беспокойтесь, ребята. Я ведь не зря сопровождаю вас в этом путешествии. И рад, что могу помочь подопечным в трудную минуту. Любимый фильм Светланиного папы называется так: «О чем молчала тайга».
Светка шмыгнула носом и затихла. Мне тоже стало легче. Я вытерла слезы. Здорово, когда есть мудрый провожатый по стране Нелживии! Кирилл между тем продолжал:
– Более того, я еще ни разу, начиная со дня нашего знакомства, не пожалел о своей миссии. Горжусь, что именно мне поручили быть гидом у добрых и смелых ребят – Александра, Светланы и Ирины. Потому что забыть о себе ради других могут только люди, имеющие вышеперечисленные свойства характера. А вы проявили эти душевные качества, закричав в минуту опасности, когда медведь направился к мальчикам, чтобы растерзать их. Мои храбрые экскурсанты спасли детей. Не подвели старую облезлую птицу! Кстати, посмотрите вон туда.
Кирилл показал крылом на поляну. Подростки, озираясь, начали вставать с земли. Они переговаривались между собой – но мы, к сожалению, издалека не могли разобрать слов незадачливых грибников. Дети старательно отряхивали одежду – и какую!
– Смотрите, – воскликнула я, – это же русская сказка! И лес тут особый, дремучий, как на картинке в книжке. А дубы старые, с громадными дуплами. Помните рисунок в учебнике литературы – иллюстрацию к былине об Илье Муромце и Соловье-разбойнике? Именно на таком дереве сидел гадский свистун, пока богатырь не попал ему стрелой в глаз и не свалил разбойника на землю. А происшедшее сейчас похоже на сцену из фильма «Морозко», я же говорила! Помните, там Иванушка, наказанный волшебником за гордость, превратился в медведя? А потом он бежал за детьми, собиравшими грибы. Кричал при этом: «Кому из вас доброе дело сделать?» Ребятишки от медведя бросались врассыпную и вопили: «Оборотень!» А одеты они были точно как эти, – я указала на подростков.
– Ну да, – согласилась Светка. – Мальчишки в подпоясанных рубашках и широких штанах. А девчонки в сарафанах до пят и в платочках. Да и, смотрите, они все в лаптях! Лукошки у детей белые, легкие, плетенные из бересты…
– Ага, сейчас гуси-лебеди прилетят и к Бабе Яге в избушку вон того пацанчика унесут, – хмыкнул Сашка, – в розовой рубашке, самого маленького.
Но, кажется, подростки на поляне совершенно не боялись ни Бабы Яги, ни гусей-лебедей. Они уже собрали рассыпанные грибы и оживленно болтали между собой. Видно, обсуждали пережитое приключение. Один мальчишка, постарше, расставил руки в стороны и басовито заорал. Потом враскоряку побрел вокруг поляны, вызвав смех остальных ребят.
– Медведя изображает, – иронически заметил Сашка. – А, небось, совсем недавно лежал и не дышал!
– Ты бы тоже на его месте носом в землю утыкался, – заметила я.
Грибники между тем собрались уходить. Девочки последними закончили приводить себя в порядок: крепче перевязали лапти, затянули платочки, отряхнули сарафаны. Мальчишки уже скрылись в лесу, а аккуратистки все еще придирчиво осматривали друг друга.