Я-то думал, что мне придётся лететь домой в грузовом отсеке, но каково же было моё удивление, когда Вики привезла нас на лётное поле аэропорта Эль-Пасо и я увидел серебристый лайнер Кристофера. Клянусь, я чуть дар гавкать не потерял. Оно и понятное дело, я никак не ожидал подобного сюрприза, а Шура молчала как партизан. Хотя бы словечком обмолвилась, что Кристофер опять предоставил нам свой самолёт. Ну спасибо тебе, дружище! И пока мы летели домой, знаете, к какому выводу я пришёл? Добро похоже на бумеранг: я всего лишь спас этого человека в горах, а взамен получил столько хорошего от него. Так что, друзья, не бойтесь совершать добрые поступки, они сторицей вернутся. Пользуясь случаем, хочу во всеуслышание признаться: «Дорогой Кристофер, я буду помнить тебя до конца своих дней». Ой, аж слеза навернулась. Да-да, не удивляйтесь. О том, что собаки умеют плакать, я уже рассказывал вам, вот только не помню, в какой книге. Какой-то я сентиментальный стал в последнее время. Может, и правда старею? Вон, мой бывший подопечный, отец напарника, чуть что – сразу плачет. Нет, я думаю, старость тут ни при чём. Просто Кристофер растрогал меня своей заботой и вниманием. Всё-таки я счастливый пёс вдвойне. Меня не только в жизни окружают замечательные люди, но и читатели мои самые лучшие. Спасибо вам за то, что вы есть у меня.
Думаю, нет смысла рассказывать, как весь полёт я тапком валялся на диване, а Шура смотрела фильмы, которые один за другим показывали по телевизору. Поначалу я тоже пытался смотреть их, но, честно сказать, ни фига не понимал, о чём говорят герои. В отличие от Александры я ни бельмеса не смыслю в английском. В общем, я плюнул на это дело и предался размышлениям о сущности бытия. Вот тогда-то я пришёл к выводу про добро.
Наконец после длительного перелёта шасси нашего воздушного дворца коснулось родной земли. Иногда мне казалось, будто я уже никогда не вернусь домой, а теперь я не верил, что это случилось. Но ещё большая радость накрыла меня, когда мы вышли из самолёта и я увидел машину Елисеева, а рядом его. Пока Шура прощалась с экипажем, я сорвался с места и рванул к нему. Он подхватил меня на руки, словно я не лабрадор, а маленький пуделёк, стиснул в своих медвежьих объятиях и с усмешкой сказал:
– Ну, здоров, спецагент. Ты не представляешь, как я рад тебя видеть.
Да, чует моё сердце, теперь не только он, но и весь отдел будет звать меня так.
Как же мне хотелось сказать ему: «Полегче, брат, ты же меня задушишь», но вместо этого я ответил «ав», что на моём языке означало «Я тоже скучал по тебе».
Правда, стоило только Александре взяться за ручку чемодана, который любезно вынес из самолёта пилот, Елисеев тут же вернул меня на землю и помчался к ней. Уверен, по жене он скучал гораздо больше. Но я нисколько не обижаюсь. Я уже давно понял, кто для него на первом месте. Да что уж там, если даже конь без своей подруги не хотел ехать на соревнования. Не зря Анна Михайловна говорит: «Любовь такая штука, её не погасишь, как свечку». А пока Макс с Шурой целовались, мне оставалось только ждать, когда они намилуются. Только не подумайте, что я подглядывал, вовсе нет, я – лабрадор воспитанный. Просто я сидел рядом и не только видел, но ещё и слышал, как он шептал ей на ушко всякие нежности.
Видимо, они так наскучались, что всю дорогу до дома ворковали, как два голубка, а я дремал на заднем сиденье и не мог дождаться, когда уже наконец увижу своего воспитанника. Елисеев собирался взять его с собой, но задержался на работе и уже не было времени заезжать за ним. Ясное дело, не мог же напарник опоздать в аэропорт и заставить жену ждать его после такой длительной разлуки.
Несмотря на то, что они созванивались каждый вечер и Елисеев знал обо всех наших приключениях в Техасе, Александра тарахтела без умолку, рассказывая и показывая многочисленные фотографии, которые она наснимала за каникулы. Честно сказать, я перестал вникать в их разговор. Сколько можно слушать одно и то же? Я думал о предстоящей службе. За это время я совсем разленился и успел отвыкнуть от неё. Теперь я понимаю, почему люди говорят, что после отпуска тяжело возвращаться на работу. Не буду корчить из себя героя, скажу прямо: мне тоже тяжело. Но я устал отдыхать, к тому же мне хотелось увидеть Дёмина и Сан Саныча.
Для тех, кто не в курсе, поясню: Дёмин – это наш третий напарник, а Сан Саныч – начальник отдела. Хороший человек, я бы даже сказал, замечательный. Каждый раз, когда мы встречаемся с ним, он непременно угощает меня вкусняшкой. Поначалу я думал, будто ему тоже нравятся собачьи подушечки, которые он всегда носит в кармане. Разве это так странно? Помню, Дёмин рассказывал, как однажды его отец намазал хлеб кошачьим паштетом, слопал его и даже не понял, что съел. А потом как-то Сан Саныч признался, что эти самые подушечки он покупает для меня. Видали, какой у меня заботливый начальник? Всем бы таких.
О службе я думал недолго, и незаметно мысли опять вернулись к воспитаннику. Слов нет, я так соскучился по нему. Меня не было четыре месяца, наверняка за это время тот озорной собачонок, коим был Марсель, когда я уезжал в Голливуд, превратился во взрослого парня. К тому же меня волновало, как теперь выглядит наше жильё. Кто читал о моих Техасских приключениях, наверняка помнит, что мои родственники успели продать нашу старую квартиру, добавили гонорар, который заплатили за мою роль в фильме, и купили новые, аж четырёхкомнатные апартаменты. Иначе назвать такие хоромы язык не поворачивается. От одной мысли, что теперь у нас с Марселем есть своя комната и больше Шура с Максом не придут к нам среди ночи смотреть кино, у меня даже голова закружилась. Наконец у нас появилось своё пространство. Наверняка вы сейчас подумали: «Не у каждого человека есть такие условия для жизни». И я с вами полностью согласен. Будь моя воля, я бы сделал так, чтобы у всех людей была крыша над головой. Но, увы, я всего лишь пёс. Да, умный, интеллигентный, воспитанный, но этих качеств мало. Но вы же понимаете, я ни у кого не отбирал свой угол, а заработал его честным трудом. Да и разве я виноват, что Кристофер именно меня пригласил на эту роль? И как я должен был ему ответить? Не отказываться же от такого предложения? Вот вы бы отказались? То-то и оно. К тому же решение в итоге принимал не я. Поэтому, друзья, если у кого-то из вас проснулась зависть ко мне, не надо, не завидуйте.
Из этих размышлений меня выдернул голос Елисеева:
– Спецагент, хорош дрыхнуть. Вставай, мы почти приехали.
Что-то я не понял, он теперь всегда будет меня так называть? Нет, я не против этого звания, но оно ассоциируется у меня исключительно с Техасом, а я вернулся домой. Здесь я напарник. Хм, да кто тебя будет спрашивать? Как назовут, тем и будешь. По-любому спецагент лучше, чем какой-нибудь Трусон или Трезор.
Я уселся на задние лапы и посмотрел в окно. Машина ехала по широкой улице с припаркованными вдоль тротуаров автомобилями и высотными зданиями, убегающими в небеса. Ох, не нравится мне этот район. Какие-то каменные джунгли. Тоже мне, нашли где купить квартиру. То ли дело прежнее место. Там у нас был здоровенный парк, а здесь? Одни здания, магазины и машин столько, что пройти негде. Но моё мнение поменялось, когда Макс свернул на тихую улочку с невысокими многоквартирными домами, перед которыми раскинулись газоны. На дворе уже вовсю хозяйничала осень, а на них по-прежнему зеленела трава и пестрели клумбы с пышными цветами. Погода выдалась замечательная, светило солнце, и повсюду гуляли люди, наслаждаясь тёплым днём. За одним из домов машина свернула с улицы, и я увидел впереди блестевший водной гладью пруд, окружённый деревьями и скамейками. А вот это мне нравится. Я бы хотел тут жить.
Тем временем Елисеев заехал во двор и припарковал автомобиль перед подъездами. Теперь сомнений не осталось: это и есть наш дом. Всё-таки зря я обвинил родственников в неудачном выборе района. Моя Шура – ещё тот эстет. Разве могла она купить квартиру в плохом месте?
– Тришик, а вот и наш новый дом, – обернувшись ко мне, Александра показала на красно-белое строение, подтвердив мои мысли, – тебе нравится?
– Ав, – бухнул я, и это не обманул. Особенно если учесть, что здание оказалось малоэтажным. Признаюсь честно, я до чёртиков боюсь небоскрёбов. Мне всегда кажется, будто они могут рухнуть от сильного порыва ветра. Да и не привыкший я к ним. Бывшее наше жильё тоже находилось в невысоком доме.
– Сейчас увидишь свою комнату и вообще обалдеешь, – бросив на меня взгляд в зеркало заднего вида, подмигнул Елисеев. – Шура вам с французом даже кровати купила.
Вот это новость! Нет, конечно, я спал на человеческих кроватях, вернее, лежал, да и то иногда. Но своей собственной у меня ещё никогда не было. Я всё больше привыкший к половой жизни. Чувствую, теперь заживём мы с воспитанником… по-человечески.
– Ладно, пойдёмте скорее домой, – улыбнулась Шура, – я ужасно соскучилась по Марсику. Да и ты, наверное, тоже?
Она не стала дожидаться моего «ав», выпорхнула из машины и открыла мне дверь. Оказавшись на свободе, я от души потянулся и, пока они вытаскивали вещи из машины, огляделся. По детской площадке между нашим и соседним домом с визгами и криками носилась малышня. Представляю, каких усилий стоит Марселю проходить мимо. Ему мёду не надо, только дай поиграть. Во дворе старого района тоже была детская площадка. Помню, однажды во время прогулки Марсель забежал на неё и стал вместе с ребятнёй кататься с горки. Вы бы видели, как на скользком покрытии у него разъезжались лапы и он мордой таранил кучу песка внизу. Вот умора! Конечно, будь он на поводке, Шура не позволила бы ему этого, но она приучает гулять без него. Все мамашки с юмором отнеслись к баловству Марселя, лишь одна такую бучу подняла, будто не щенка увидела, а крокодила в собачьей шкуре. При этом сами дети визжали от восторга. Видите ли, дамочка решила, что Марсель может покусать её чадо. Честно сказать, я нисколько не удивился её реакции, поскольку давно понял: все люди разные. И есть те, кто с уважением относится к нашему брату, и те, кто на нюх нас не переносит.
Если вы знакомы с книгой «Формула добра», наверняка помните, что я помогал сторожу охранять детский сад. Не буду рассказывать, как я туда попал, кому интересно, сам прочитает. Так вот, однажды там случился пожар, во время которого я спас девочку. Каково же было моё удивление, когда её мать после случившегося потребовала убрать меня из садика. Я тогда был молодой и искренне не понимал, что сделал не так, но со временем привык к человеческой неблагодарности. Кто со мной давно знаком, тот знает: на моём жизненном пути встречались не только хорошие люди.
После тех покатушек с горки Шура категорически запретила Марселю заходить на детские площадки, а он то и дело пытался нарушить этот запрет. Оно и понятно, ведь он сам ещё рёбенок. По крайней мере, так было до моего отъезда, а как сейчас обстоят дела, я пока не знаю. Надеюсь, он повзрослел. Рядом с детской площадкой я заприметил спортивную. Вот только людей на ней не было. А чуть поодаль… да ладно. Я глазам своим не поверил, когда увидел огороженную территорию для… кого бы вы думали? Всё верно, для выгула моих собратьев. На ней были все необходимые снаряды для нашего обучения. Правда, вы этот процесс называете дрессировкой, а я терпеть не могу это слово. Оно ассоциируется у меня с какой-то принудиловкой, а мы подчиняемся вам по доброй воле. Видимо, власти этого района заботятся не только о людях, но и о своих четвероногих жителях. Как говорит мой напарник: «Респект вам и уважуха».
Елисеев подхватил чемодан, и мы направились в подъезд.