– А вы с какой целью интересуетесь? – вырвалось у меня, помимо моей воли.
Этот ответ вызвал у Аркадия Иосифовича просто безудержный приступ смеха, граничащий с истерикой. Я подождал, пока он просмеётся, а он вытер слёзы.
– Ну, Теодор, Теодор, умеешь же ты удивить! Казалось бы, совсем юный парень, а такие мудрости доступны.
Ну, конечно же, не стал ему рассказывать, насколько я молодой парень. Но и на провокационный вопрос вестись тоже не собирался. Я слишком долго пожил на этом свете, чтобы прямо отвечать на такое.
Самое интересное, что любой ответ, какой бы я дал, был бы неправильный. Я должен владеть информацией хотя бы частично, чтобы давать ответы. Ну, или мне действительно нужно понимать, какая цель этого разговора. Всё это мгновенно пронеслось у меня в голове.
Вслух же я ответил:
– Я, и правда, не понимаю, почему у меня должно быть хоть какое-то отношение к этому вопросу.
– Нет, ну, Теодор, смотри. Лихтенштейн – это часть Великой Российской Империи, со своими устоями, нормами и культурой. Но, когда-то, Лихтенштейн был независимым. До того, как превратился в разменную монету в политической жизни Европы. Знаешь, что здесь есть повстанческие движения? И вот мне интересно твоё мнение на этот счёт, – он хитро прищурился.
– Не будет никакого мнения, – сказал я. – Я слишком плохо владею этим вопросом. Возможно, если вы немного просветите меня, у меня и сложится какое-нибудь мнение.
– Молодец, – кивнул Аркадий Иосифович. – Ещё чаю?
– Я ещё этот не допил, – сказал я, дожёвывая булку.
– Я слышал, что ты уже столкнулся с одним из крыльев повстанческого движения. С одним из наиболее радикальных крыльев, – решил зайти Иосифович с другой стороны.
– А я думал, что наиболее радикальная – это организация «Сообщество Леоса», которые мутят с Тенями.
– Ты и про это знаешь? – нахмурился Аркадий Иосифович. – А откуда?
– Птичка на хвостике принесла. Ну, как по мне, этих отморозков вряд ли можно отнести к повстанческому движению. Они – угроза всему человечеству. Не понимаю, почему их причислили к повстанцам.
– Ну это долгая история, Теодор. Изначально они действительно боролись за независимость, – он замолчал, пристально глядя мне в глаза.
Ну, а я тоже молчал, ожидая продолжения.
– Ты зачем взял на работу повстанца из Крыла Справедливости? – внезапно прямо спросил он.
Я пожал плечами и невозмутимо ответил:
– Потому что захотел.
– А ты знаешь, что ему уже подписан смертный приговор? И по правилам крыло должно осуществить задуманное. Иначе проблемы будут уже у руководства.
– Как у вас там всё жёстко, – хмыкнул я.
– Позвольте, у каких таких «нас»? – Иосифович чётко следил за нитью разговора. На этот раз он не повёлся на уже мою провокацию.
Я дожевал последний кусок булки, и со вздохом посмотрел на другую выпечку. В принципе, в меня уже больше не влазило, так что разговор можно было заканчивать.
– Аркадий Иосифович, при всём уважении, у меня есть другие дела. За чай и булки спасибо. Очень вкусно. Но история Лихтенштейна меня интересует мало. Да и знаю я её достаточно неплохо, благодаря своему деду.
– Ещё один вопрос, который я хотел бы с тобой обсудить… Полковник Скала. А ты знаешь, что ему находиться здесь смертельно опасно?
Тут уже я напрягся. Это была прямая угроза моему близкому человеку.
– А ему-то от кого?
– От тех же повстанцев. Ему был подписан смертный приговор. Точно также, как и твоему деду. Без обид, Теодор, – он увидел, как у меня полыхнули глаза. – Ведь они были теми, кто надолго откинул повстанцев Лихтенштейна от своей цели.
– Они защищали целостность Империи. Если вы не забыли, они вообще-то были кадровыми военными.
Этот разговор перестал мне нравиться.
– То есть, ты за целостность Империи? – тут же ввернул хитрый дед.
– Так, всё! – я встал из-за стола. – Кажется, мы опять свернули не туда. Вы меня подкинете до дому, или мне такси вызвать?
– Теодор, Теодор… – Аркадий Иосифович откинулся на своём плетёном стуле, с улыбкой глядя на меня. – Какой ты молодой и резкий. Конечно, я попрошу Алёнушку отвезти тебя, куда скажешь. Но сначала хотел поинтересоваться, как там мой заказ.
– Всё согласно плану. Через два месяца можно забирать, – сказал я.
– А может, есть возможность немного ускориться?
Я сначала хотел сказать категорическое «нет», но потом пожал плечами.
– Ну, за дополнительную оплату всё возможно.
– И что мне это будет стоить? – поинтересовался мой собеседник.
– Ещё не знаю, – честно сказал я. – Прикину и отвечу. Насколько вы хотите ускориться?
– Скажем, получить заказ через неделю.
Тут уже улыбнулся я.
– Это из области фантастики. Срок будет месяц. И то обойдётся недёшево.
– Ну, а как же вся помощь, которую мы тебе оказывали и будем оказывать? – с намёком сказал Иосифович.
– Это какая помощь? Не убивать моих людей?
Вот сейчас у старика проявилась его натура. Он скривился, как от зубной боли, и вцепился руками в ручки кресла.
– Молодой человек, я к вам прекрасно отношусь, но не надо злоупотреблять этим моим хорошим отношением.
– Даже близко не пытался, – сказал я. – Перефразирую свою фразу. Вы как-то могли бы повлиять на то, чтобы моих людей оставили в покое.
Не то, чтобы я боялся. Скала за себя постоит точно, а вот Клим уже маловероятно. Самое главное, что я только начал своё возвышение в этом мире, и такая фигня с самого начала мне совсем не нравилась.
Аркадий Иосифович играл желваками, напряжённо смотрел на меня из-за нахмуренных седых бровей.
– Я мог бы кое-что сделать, – настороженно начал он, – если ты всё-таки яснее выразил бы свою позицию по отношению к народу Лихтенштейна.
– Как раз к народу Лихтенштейна у меня претензий нет, – хмыкнул я. – Ну, к большинству из них. Я желаю ему счастья и процветания. А вот под чьим началом? Ну, как я уже сказал, у меня недостаточно для этого информации.
– Я могу поговорить с нужными людьми, но ничего не обещаю.
Я улыбнулся.
– Вот я, как раз, обещать могу. Если вы гарантируете безопасность Скалы и Клима, то будет ваш заказ через месяц. И никаких дополнительных денег за это не возьму.
– Вот как? – похоже, я смог удивить старика.
– Ещё как. Уважаемый, восстание закончилось хрен знает когда. Может, пора уже начать нормальную мирную жизнь?
– Может, и пора, – серьёзно сказал Аркадий. – Но есть люди, для которых время ничего не значит. Для них есть только честь и совесть, которая была поругана некоторыми… – тут он сбился, видимо, подбирая слова… – Силами и людьми.
Я кивнул:
– Всего хорошего!
И пошёл на выход, на всякий случай поднимая доспех. Ведь была ненулевая вероятность, что вот тот снайпер, который сидел на соседнем участке на чердаке, всё-таки нажмёт на спусковой крючок. Находится он далековато, в последний момент помешать я этому не смогу. А портить оружие превентивно сейчас мне не хотелось, вдруг ещё не выстрелит.
Ну, в общем, он не выстрелил. Вон та бригада, напоминающая отряд спецназначения, только одетая разномастно, что находилась около калитки, тоже не получила приказ, и не бросилась на перехват. Мне просто позволили выйти и подойти к стоянке.
Алёна так и сидела за рулём.
– Командир, что мне будет стоить поездка до лавки Вавилонского с ветерком? – подмигнул я девушке, прыгнув на переднее сиденье.
– Сегодня скидка для больных и убогих, – скривилась Алёнушка. – Поэтому довезу бесплатно.
– Ха! – покачал головой я.
Нравилась мне эта девушка. Своей дерзостью и бесшабашностью.
Вот только, хоть она и была объективно сильна, подозреваю, что с таким характером, рано или поздно, она столкнётся с кем-то, сильно превышающим её по мощи. И тогда одной симпатичной, но очень наглой девушкой станет меньше.
До лавки мы доехали молча. Кажется, у Алёнки испортилось настроение, не знаю, почему. Женщины – странные существа. А высадив меня и даже не ответив на моё вежливое прощание, она с пробуксовкой рванула и уехала.
Я покачал головой, глядя вслед удаляющейся машине, а потом перевёл взгляд на припаркованный кортеж. Я уже начал потихоньку, помимо воли, изучать геральдику Лихтенштейна. И понял, что ко мне приехали Гордеевы. Брат-близнец того джипа, что сейчас находился на свалке, с гербом Рода, и два броневичка охраны.
Кажется, закончилась весёлая жизнь у отпрысков Гордеевых, и батя приставил к ним охрану. В принципе, грамотное решение.
Я вошёл внутрь, и без удивления увидел, как Семёныч, размахивая руками, рассказывает про статуэтку крылатой лошади, около которой стояла молодая дочка графа. И, судя по её горящим глазам, внимала она со всем почтением. Я улыбнулся про себя, что в Лихтенштейне, да и вообще у скульпторов нездоровая тяга к лошадям, любят они их изображать непременно на задних ногах. У этой хоть крылья для антуража были. Ну, когда она мне досталась, она была разбита на куски, крыльев у неё не было. Но это я поправил. А так-то, надо признать, занимательная находка. И не дешёвая.
Её брат, с рукой, уложенной в повязку, сидел около стойки и с кислым выражением на лице пил чай. Но если он до сих пор не восстановился (причём, я уверен, что его батюшка не поскупился на лекаря), то, думаю, парню досталось серьёзно. А с другой стороны, может, в следующий раз будет умнее.
– Здравствуйте, Теодор! – с улыбкой обратилась ко мне девушка.
– И вам здравствуйте, – так же приветливо улыбнулся я. – Какими судьбами?
– Хотели лично выразить благодарность за наше спасение. Отец рассказал, что вы принимали в этом самое активное участие. Правда, Паша? – обратилась она к брату.
– Угу, – сказал он, нахмурившись ещё больше.
Но я его понимал. Молодой, симпатичный, сильный, альфа-самец и перспективный жених, который привык решать всё самостоятельно. Опора и защита отца, а также покровитель для своей, несомненно, любимой сестрички. Он облажался, но какой-то непонятный Вавилонский реально спас их от смерти. Я тоже этому был бы не рад. Ну, в смысле, я не был бы рад в его возрасте. В его настоящем возрасте, тогда, много сотен лет назад. Сейчас-то я понимал, что если тебе спасли жизнь, то нужно просто сказать спасибо. Ну и постараться не раздражать этого человека, что тебя спас. Потому что он, как мог спасти, так и забрать обратно. В общем, дипломатии молодому и растущему наследнику графа ещё учиться и учиться.
Но, с другой стороны, была его сестра, от которой шла такая волна благодарности и радости, что я просто не мог сердиться и не улыбаться.
– Мне сказали, что вы приглашали меня в гости. И мы вот пришли, – внезапно девушка засмущалась. – Но вас не было. А Семён Семёнович провёл для нас экскурсию.
– Ну и как? Понравились мои товары?
– Да, понравились, – у девушки внезапно снова зажглись глаза. – Вот только называть это товарами… Половина из этого – произведения искусства. И они буквально не имеют цены.
– Всё имеет цену, – хмыкнул я, про себя подумав: «Действительно бесценные вещи она ещё не видела», – если кто-то готов расстаться с ними добровольно и за деньги.
– Да. Я, кстати, хочу купить вот эту лошадь. Удивительная сохранность! Ведь это работа мастера Скорцезе. А его мастерскую вместе со всем городом сожгли варвары. Я думала, что целых его работ совсем не осталось.
– Ну, как видите, остались, – хмыкнул я.
Мне немножко было стыдно. Но я себя оправдывал тем, что мне нужны деньги. Ну, а ещё тем, что фактически лошадь на долю миллиметра абсолютно полностью совпадала с изначальной задумкой мастера. И даже материал был идентичный. Так что я, возможно, делал благородное дело, возвращая потомкам творения великих мастеров.
– Маша, но сто тысяч… – первый раз подал голос её брать.
– Паша, она бесценна! И её реальная цена, думаю, не меньше миллиона!
Тут уж Павел поперхнулся чаем и закашлялся. А я вдобавок получил ещё укоризненный взгляд Семёныча. Так-то графская дочка была не сильно не права. Семён Семёнович мне говорил, что по-хорошему можно отправить скульптуру на аукцион и выручить за неё полмиллиона сходу. А то и до миллиона с лишним. Но, во-первых, я не хотел затеваться с аукционами – это лишний раз привлекать к себе внимание. Ну, а во-вторых… Да-да, всё та же профессиональная гордость. Ведь на самом деле лошадь восстановленная, хоть и по факту оригинальная. Но я-то об этом знал.
– Ну, я думаю, мы можем сделать скидку в двадцать процентов. Не так ли, Семён Семёныч?
Семён Семёнович рефлекторно схватился за сердце. Он имел правильный характер: просто так не любил расставаться с деньгами. И прямо сейчас я действительно ранил его в самое сердце.
– Да, думаю, можем, – тем не менее сказал он.
– О, вот и отлично! – сказала девушка. – Вы карточки принимаете?
– Конечно же, принимаем, госпожа, – сказал Семёныч и пошёл, нацепив пенсне, колдовать над платёжным терминалом.
– Паша, ты ничего не забыл?
Её брат откашлялся, встал и подошёл ко мне. Выглядел он смущённо.
– Да, Теодор, спасибо. И… я хотел передать вам слова моего отца. Он очень хотел бы видеть вас на званом ужине, который будет в субботу.
– Ужин? В субботу? – задумчиво сказал я, задумавшись, что такого уже запланировал на послезавтра.
– Да-да! А ещё он сказал, что почтёт за честь, если вы посетите нас. И будет рад вас видеть… – затараторила графиня. – И я тоже буду рада! Ой… – она поняла, что сболтнула лишнего, но тут же взяла себя в руки. – Я вижу, что вы ценитель прекрасного. Я хотела показать вам свои ледяные скульптуры. И спросить ваше мнение.
Я сдержал улыбку. Не дело смеяться над девушками. Ну, в определённых ситуациях да, но сейчас точно нет.
– Хорошо, я буду, – сказал я.
– Здорово, – сказала дочка графини.
А сын графа скривился ещё больше, то ли от боли в руке, то ли от каких-то своих мыслей. Видно было, что он продолжает ко мне испытывать… нет, не неприязнь, такое я почувствовал бы. Это скорее смущение, а из-за своего чисто мужского характера он не знал и пока не умел правильно благодарить. Вот и злился непонятно на что. В основном, скорее всего, на себя, что не смог затащить, но, подспудно, перекладывая это всё на меня. А с другой стороны, я ему психотерапевт, что ли?
– Можете расплачиваться, – сказал Семёныч.
Маша тут же подбежала к терминалу и приложила карточку. Телефон у меня блямкнул. Я только что стал богаче на восемьдесят тысяч.
– Вам запаковать?
– Нет, что вы! Я понесу её так.
Всё-таки хорошо быть Одарённой. Я видел, что хрупкая с виду девушка взяла скульптуру “ростом” в семьдесят четыре сантиметра, которая весила шестьдесят четыре килограмма и тридцать пять граммов. Я знаю это точно, я взвешивал.
– До встречи в субботу, – сказала она, подождав, пока Паша открыл дверь, и проскользнула туда.
– Всего хорошего, Теодор! – наконец разродился вежливостью парень.
– И вам того же, – хмыкнул я, когда они ушли.
Из-за прилавка раздался сдавленный хрип.
– Теодор, вы меня убиваете! – Семёныч показательно достал какие-то таблетки и закинул в себя, изображая умирающего.
– Думаете, что она купила бы её за миллион?
– За миллион, нет. Но вот тысяч за четыреста, ну, может, за триста пятьдесят. Уверен, что точно, – сказал старый барыга.
Я улыбнулся.
– Пока это не в моих интересах.
– Вот как? В ваших интересах быть бедным? – с укором спросил Семён Семёнович.
– Семёныч, ну, блин. Прекращай. Вот на ровном месте заработали восемьдесят тысяч. Разве это плохо?
– На ровном месте мы потеряли, как минимум, триста тысяч! – не сдавался дед.
– Ой, всё! – хмыкнул я и пошёл к себе наверх.
День выдался на удивление спокойным. Но хороший сон – залог здоровья, а также залог крепкого магического ядра без дефектов и недостатков. А вот это действительно важно.
Где-то в районе Бедняков
Складское помещение
Город Вадуц
Шесть человек сидели за большим столом и молчали.
Двое из них были в тёмных плащах с глубоко надвинутыми на лицо капюшонами. Ещё трое не скрывали своих лиц. Ну, а шестой… Шестого, вообще, сложно было назвать человеком. Его физическое тело постоянно изменялось, как будто колыхался туман под порывами ветра. При том, что никакого, конечно же, ветра здесь не было. Он просто был как какое-то марево.
Три человека, которые «открыли лица», на самом деле сидели под иллюзиями. Были то артефакты или их собственный Дар, никто из присутствующих не знал. Все шестеро являлись предводителями повстанцев. Шесть разных ветвей повстанческого движения. И да, они знали друг друга, и кем они являются в реальной жизни. Но вокруг было много чужих глаз и никто не хотел чтобы их видели.
Шесть организаций с разной историей, с разным возрастом, и с разным подходом к делу.
– Они приговорены, Купец. И это не обсуждается, – прогудел человек-тень, от которого все инстинктивно держались на некотором расстоянии.
– И ладно этот идиот-алкаш из моего крыла, – послышался мужской голос из-под одного из капюшонов. – Но Скала… Мы пытались его уничтожить в Империи! Как ты сам знаешь, безуспешно. А тут такой подарок. Он сам приехал к нам в руки. Без защиты, без охраны.
– Месть должна свершиться! – прогудел теневик. И от него подались волны тени, от которых все люди скукожились.
– Хорошо, – отозвался молодой человек, которого называли Купец. – Я согласен, что месть должна свершиться. Но мы можем это немного отсрочить?
– И подождать, чтобы Скала отсюда уехал? Нет уж. Надо ловить момент. И ловить его сейчас.
– Хорошо, – молодой человек, похоже, понял, что это всё бесперспективно. – Дайте мне месяц. Всего месяц. Я гарантирую, что за месяц он никуда не уедет.
– Откуда ты знаешь? – спросила молодая миловидная женщина.
– Знаю. Он приехал сюда надолго, – молодой человек слегка улыбнулся. – А учитывая то, о чём мы сейчас говорим, скорее всего, навсегда.
– У тебя есть ровно месяц. Потом мои Тени доберутся до шакала, – сказал теневик.
Мужчина, по прозвищу Купец, с лёгкой задержкой, но склонил голову, показывая своё согласие.