Утром, позавтракав, Ренат вышел на улицу и увидел девушку, стоявшую на тротуаре напротив подъезда. Он не сразу узнал в ней Таню, на ней было пальто, которого он не видел раньше. В котором её длинные ноги смотрелись ещё длиннее.
– Привет, решила поехать со мной за компанию? – весело спросил Ренат.
Она несколько мгновений молчала, глядя на него. Потом, покачав головой, сказала:
– Мне нужно сказать тебе кое-что.
Он смутился, слегка развёл руками.
На мгновение сердце упало, ему показалось – она сейчас сообщит ему что-то очень страшное, может известие о гибели родственников.
– Ренат… я хочу поговорить.
По её тону он понял, что ничего серьёзного, и успокоился.
– А, это всегда пожалуйста.
Он предложил вызвать такси, всё-таки неудобно везти такую девушку в маршрутке.
– Я не поеду в офис, мне нужно в институт, – сказала она.
И они пошли рядом, и могло показаться, что идут два незнакомых человека. Вышли на 7-ю Гвардейскую улицу. Рената стесняло её молчание, и, искоса поглядев на Таню, он сказал:
– Моё вчерашнее отсутствие не осталось незамеченным?
– Да, Ренат. Я понимаю, что заставило тебя поступить таким образом.
Он быстро посмотрел на неё.
Она сказала:
– Ты беспокоишься за судьбу фирмы.
Он кивнул.
Потом она сказала:
– Против тебя здесь настроены… некоторые.
– Некоторые? Кто же это?
– Ярошенко.
– Не удивлён. У нас это взаимно. Теперь-то я точно займусь им и проверю, как он распоряжается бюджетом фирмы.
– Дело не в нём. Андрей не будет никого слушать, даже если весь волгоградский офис станет на тебя стучать, ты знаешь. Меня беспокоит другое. Андрей стал какой-то другой. Он швыряет деньги направо налево, зачем? Взял бы вместо джипа купил… квартиру что ли.
Ренат не стал говорить ей, что Андрей уже купил квартиру в районе элитной застройки на Васильевском острове – пусть это она узнает от него самого. Но в целом, то, что она говорила, было ему близко: неразумная финансовая и кадровая политика, неправильный выбор стратегических партнеров.
Они уже дошли до молодёжного центра, здесь начинался Центральный парк культуры и отдыха, и Ренат предложил пройтись по аллеям. Ему хотелось расспросить подробнее о планах Андрея, который наверняка рассказывает своей любовнице что-то такое, что не говорит брату. В пустынном парке им никто не помешает. Таня сразу поймёт всю важность этого разговора. Он чувствовал, что может говорить с ней свободно и доверчиво обо всём тревожащем его, что и она будет с ним откровенна.
Накануне началась оттепель. Из-под растаявшего снега кое-где выглядывали мокрые прелые листья, но в овражках снег был плотным. Над головой стояло облачное унылое небо.
– Какой хороший день, – сказала Таня, вдыхая сырой, холодный воздух.
– Да, хорошо, народу никого, как за городом.
Они шли по грязным дорожкам. Когда попадалась лужа, он протягивал Тане руку и помогал ей перейти.
Они долго шли молча, и ему не хотелось начинать разговор, – ни о фирме, ни о сумасшедших проектах Андрея – аптечном и еще каком-то непонятном медицинском центре, ни об Иосифе Григорьевиче Давиденко, ни о своих опасениях, предчувствиях, подозрениях, хотелось молча идти рядом с красивой эффектной девушкой, вышагивающей, покачивая бёдрами, с неуклюжей грацией отвыкшей от подиума модели, и эта неуклюжесть лишь добавляла ей прелести. Он испытывал чувство бездумной лёгкости, покоя, непонятно почему пришедшее к нему. Но вместе с этим он ощущал прилив смутного волнения, приступы которого случались с ним и раньше, и причины этого не всегда были понятны.
И она ни о чём не заговаривала, шла, немного опустив голову.
Они вышли на набережную, на реке стоял тёмный лёд.
– Хорошо, – сказал Ренат.
– Да, очень, – откликнулась она.
Асфальтированная дорожка на набережной была сухой, они зашагали быстро, как два путника в дальней дороге. Им встретились военный, лейтенант, и невысокая плотная девушка в китайском пуховике. Они шли в обнимку и время от времени целовались. Поравнявшись с Ренатом и Таней, они снова поцеловались, оглянулись, рассмеялись.
Таня оглянулась на парочку и сказала:
– Скажи, когда он бросит Экссон и уедет из Питера?
– Андрей? Бросит Экссон и уедет из Питера?
Этот вопрос удивил Рената. И в эту минуту он осознал всю необычность их прогулки. Если бы Андрей их сейчас увидел…
Он поделился своими наблюдениями насчет Экссона. Недавно ему показалось, что у Андрея возникла напряженность с компаньонами. И судя по тому, что он стал вести какие-то тайные дела, сложилось впечатление, что он собирается от них отколоться. Это безотносительно Северного Альянса, медицинской фирмы, которую он учредил в Петербурге втайне от компаньонов. Точнее, всё начиналось с их ведома, при их участии, но потом они, осознав бесперспективность проекта, приказали ему всё бросить, но он не захотел увольнять народ (хоть и был недоволен многими сотрудниками), да и вообще останавливаться на полпути. Решил рискнуть.
– Как ты понял, что он решил «отколоться»? – уточнила она.
Ренат пояснил. Андрей довольно смело перехватывается деньгами компании, которые обращаются во Внешторгбанке. Основной счёт Экссона находится в ММБ (Международный Московский Банк), управляемый программой Банк-Клиент из офиса, расположенного на аккумуляторном заводе Балт-Электро. Экссон работает со многими крупными государственными и полугосударственными структурами, осуществляющими закупки товаров и услуг посредством открытых конкурсов (например Управление железной дороги). В отделах снабжения работают свои люди, все они сидят на откатах, и чтобы победа одной фирмы на протяжении ряда лет не вызывала подозрений, на конкурс выходят несколько фирм, все свои, но побеждает каждый раз разная. Счета всех этих аффилированных вспомогательных фирм находятся во Внешторгбанке на Большой Морской улице, Андрей выбрал этот банк, потому что там на сегодняшний день наименьший процент обналичивания – 0,3 %(для сравнения – в ММБ за обнал берут 1 %). А все эти подставные конторы, кроме участия в тендерах, используются для обналичивания. Так вот по этим счетам нет программы Банк-Клиент, и Андрей управляет счетами лично – приезжает в банк, забирает выписки, отдаёт операционисту платёжные поручения либо снимает по чеку деньги. Обычно он с завода приезжает в офис Северного Альянса, который находится тут же в минуте ходьбы от банка, на Исаакиевской площади, отдаёт распоряжение Урсуле, она идёт в банк и проводит платёжки, а если надо снять крупную сумму денег, то берёт с собой Рената.
В последнее время Андрей стал пользоваться деньгами Экссона, которые приходят на Внешторгбанк, в своих личных целях – чтобы закрыть долги Совинкома. Ренат сначала подумал, что у Экссона и Совинкома существует какой-то взаимозачёт, поэтому Андрей так свободно оперирует чужими деньгами. Но он дважды приказывал Урсуле подделывать выписки, – очевидно, чтобы предъявить своим компаньонам, и она же подсчитывала точную сумму возврата на расчетный счет (то есть, когда на счёт Совинкома поступали средства от клиентов, то Андрей возвращал позаимствованные деньги копейка в копейку). По ряду признаков стало ясно, что он просто берёт чужие деньги, не раздумывая, надеясь на авось, что завтра-послезавтра, а может, через неделю, придут деньги от клиентов и он закроет недостачу. А если его компаньоны вдруг проверят счёт или им понадобится срочно перечислить эти деньги, то Андрей будет уличён в растрате и его ждут серьёзные неприятности. Видимо, он уже не очень дорожит отношениями со своими компаньонами по Экссону. Он же не полный идиот, чтобы так рисковать.
– Неужели он так рискует? – удивилась Таня.
– Да, Тань! Мои друзья держат казино, и я бы понял Андрея, если бы, например, он вечером снял деньги и под мои гарантии пустил бы их в какую-нибудь схему с этими каталами, у которых выигрыш гарантирован, еще ни один игрок не уходил из казино с крупным выигрышем. А утром бы вернул обратно на расчетный счет взятые деньги, навар оставил себе. Я бы это понял. Но он пускает чужие деньги черт знает на что, на свои дурацкие проекты, в том числе на аптеки.
Ренату хотелось рассказать, сколько труда он вложил в фирму своего брата, сколько сможет сделать ещё при поддержке всесильного Коршунова… если только Андрей по достоинству оценит эти усилия; но промолчал, – подумал, что Таня в его словах ощутит желание порисоваться.
Когда они подходили к 7-й Гвардейской, Ренат сказал:
– Вот и кончилась наша прогулка. Жаль, у нас только одна проблема для обсуждения. Не устала?
– Нет-нет, я привыкла, много хожу пешком.
То ли она не поняла его слов, то ли сделала вид, что не поняла их.
– Я так и не поняла, почему ты решил, что Андрей решил остаться в Питере.
Ренату хотелось развить высказанную им мысль, и ему пришлось перенастроиться, чтобы ответить на Танин вопрос.
– Почему он не уедет из Питера? А-а… Так это… Мариам, жена его, окончательно переезжает к нему в Питер. Она там даже работу нашла по специальности – психиатр. А их волгоградскую трёхкомнатную квартиру планирует сдавать.
– Она уехала к нему? – Таня была шокирована этим известием. Андрей никогда ничего не говорил о своей семье, и вёл себя как холостяк, будто бы семьи не существует вовсе. Проводил с ней, с Таней, достаточно много времени, ездил на море, за границу, она подолгу гостила у него в Петербурге. Своим поведением он создал иллюзию, будто бы когда-то женился, но уже давно не живёт с женой, и осталось только оформить развод официально – чтобы создать новую семью с ней, с Таней. И это было похоже на правду, так как Мариам почти постоянно находилась в Волгограде.
– Я думал ты в курсе, – ухмыльнулся Ренат и сам подивился своему коварству. – Мариам слишком продуманная, слишком. Я ему это говорил еще до свадьбы. Она делает только то, что гарантированно на миллион процентов. В отличие от него. Четыре года они жили порознь в разных городах, она всё смотрела, получится у него в Питере или нет. Первый год был особенно опасен, Андрей сильно рисковал… возможно даже жизнью. И если она наконец к нему переехала, значит, его положение в Питере стабильно. Значит он никуда не собирается оттуда уезжать.
Таня ничем не выдала своего смятения. Лишь сказала, опустив голову: «Ну… чтож».
Ренат воспользовался паузой, чтобы докончить свою мысль:
– Знаешь, Тань, почему-то наши с тобой встречи всегда зависят от твоих встреч с Андреем, моих дел по Совинкому.
– Да-да, – безжизненно ответила она. – А как же иначе?
До Рената только сейчас дошло, что они давно вышли из парка, и шум города охватил их, разрушил прелесть молчаливой прогулки. Они находились на пересечении 7-й Гвардейской и проспекта Ленина, недалеко от дома Рената.
Глядя на него снизу вверх, как девочка на взрослого, она сказала:
– В общем я тебя предупредила насчет Ярошенко… еще там Писарева что-то подвякивала. И… спасибо за информацию. Информирован – значит вооружён.
– Спасибо, Тань, буду иметь в виду. Спасибо не только за это.
– Ну, мне пора в институт.
Она ускользала, и Ренат уже чувствовал приближение внезапной пустоты.
– Мы с тобой прощаемся почти в том же месте, где встретились.
Она уже собиралась пойти, но вынуждена была остановиться.
– А… ну так что, ты здесь будешь ловить маршрутку?
Он шутливо сказал:
– Недаром древние говорили – и в конце пребывает начало!
Прозвучало как-то выспренно и тяжеловесно, но он выглядел довольным. Она наморщила лоб, вдумываясь в его слова, и сказала, просто чтобы закрыть тему:
– Не поняла.
Ренат смотрел ей вслед: стройная, фигуристая, из тех, на которых встречные мужчины всегда оглядываются… но редко кто решается подойти познакомиться. Принцесса. Все, с кем ему до этого приходилось иметь дело, выглядели перед ней простушками. Девушки такого уровня, как Таня, изысканно красивые, утонченные, обеспеченные (что даёт им возможность быть чересчур разборчивыми при выборе мужчин), встречались ему нечасто, и лишь в компаниях тех, кто мог себе позволить содержать такую дорогую игрушку. У самого Рената никогда не было ни одной такой. Поэтому сегодняшняя прогулка была для него дороже всех ночей, проведенных с простушками, на которых мужчины не оглядываются, потому что не дожидаются пока те пройдут мимо, а подходят сразу и прямо предлагают что хотят и никогда не получают отказа.
Спокойное существование Рената стало нестабильным. И после того, как он стоял целый час на остановке и пялился на маршрутки, он наконец-таки принял решение – вернулся домой и сделал то, что обычно делал, когда сталкивался с недоступными девушками, занимавшими его мысли настолько, что уже невмоготу.