Октавия пыталась подпереть голову руками, но локти соскользнули со стола. Подавив зевок, она потянулась за тостом с маслом.
– Неудивительно, что ты сегодня такая квёлая, после вчерашних-то похождений, – сердито заметила бабушка. – Вы очень меня разочаровали, девочки, особенно Марта и Беатрис, – вы старшие и должны подавать хороший пример. Я же настрого запретила вам подниматься на чердак! – Хозяйка дома гневно фыркнула и взяла чашку из тончайшего фарфора.
– Извини нас, пожалуйста, бабушка, – попросила прощения Марта, искоса бросая разъярённый взгляд на Октавию, которая снова смотрела в пустоту, не замечая бабушкиных упрёков.
– Ну, в любом случае, пока мы не будем об этом упоминать. Я жду звонка от вашей мамы, Фелисити и Октавия. Я оставила для неё сообщение, но когда ваши родители в поле, с ними очень трудно связаться, – объяснила бабушка, рассеянно теребя золотой браслет с подвесками.
Их звон пробудил Октавию от мечтаний.
– Можно мне поговорить с мамой? – забыв об усталости, поинтересовалась она с вопросительной улыбкой. – Я так много хочу у неё спросить!
Бабушка задумалась.
– Наверное, лучше мне одной побеседовать с ней. Не стоит понапрасну беспокоить её в поездке.
Октавия поникла от разочарования.
– Можно я пойду, бабушка? – тихо спросила она.
Бабушка кивнула, и Октавия понуро побрела вслед за подпрыгивающей Бронуэн, которая, видимо, думала, что девочка направляется в кухню. Октавия столько ждала от этих летних каникул! Она жаждала приключений и в самом деле думала, будто стоит на пороге невероятных событий. Но не успели они начаться, как бабушка положила им конец!
Ноги сами понесли девочку на чердак. Она стояла на лестнице и смотрела на закрытую деревянную дверь, размышляя, входить или нет, как вдруг её внимание привлёк какой-то хруст. Обернувшись, она увидела Роуэна – он сидел на подоконнике и грыз ярко-красное яблоко.
– Ой, привет, Роуэн. – Ответа Октавия не ожидала и вздрогнула, когда белка перестала жевать и подмигнула ей.
Да нет, показалось. Белки ведь не умеют подмигивать, верно? Октавия тряхнула головой. Видимо, сказывалась бессонная ночь. Повернув в обратную сторону, девочка решила, что самое мудрое сейчас – устроиться в мягком кресле с хорошей книгой.
Октавию разбудил какой-то звон. Соскользнувшая у неё с колен книга лежала на полу библиотеки. Из бабушкиной гостиной доносился голос. Девочка на цыпочках подкралась к приоткрытой двери и прислушалась, но сначала разобрала лишь невнятное бормотание. Бабушкин голос звучал отчётливее, когда она, расхаживая по комнате, подходила ближе к двери.
– Хорошо, я буду ждать тебя сегодня вечером. Во сколько ты приедешь? Так поздно? Ну ладно, тогда всё и обсудим. До встречи.
Последовала тишина, и Октавия бесшумно вернулась к упавшей книге. С кем это разговаривала бабушка? «Надеюсь, с мамой», – подумала девочка. Она не видела родителей больше месяца и очень по ним скучала.
Дверь в комнату бабушки открылась, и Октавия спряталась за стеллажом. Через щель между полками она видела, как бабушка вышла из библиотеки и направилась в холл при входе в замок. Похоже, сегодня предстояло ещё одно полночное расследование. Нужно обязательно узнать, кто приедет к бабушке в столь поздний час, – вдруг это мама?
За ужином Октавия вела себя как шёлковая и без возражений съела ростбиф, картошку и салат. Бабушка всё ещё сердилась, и тётя Клара бросала в её сторону тревожные взгляды. Даже Роуэн как будто почувствовал в воздухе грозу и съёжился на плече у хозяйки.
– Можно я покажу тебе свои последние рисунки, бабушка? Сегодня на берегу я рисовала с натуры. Был очень приятный день, с ветром и высокими волнами. – Марта отчаянно пыталась вернуть расположение бабушки и с самого начала ужина глупо улыбалась и старалась ей угодить.
Беатрис скривилась и покосилась на Октавию, которая изо всех сил сдерживала смех. Фелисити сильно толкнула сестру в рёбра, что привлекло к ней только больше внимания.
Бабушка с осуждением взглянула на младшую внучку, но повернулась к Марте и сказала:
– С удовольствием посмотрю. Можешь принести мне свои рисунки в гостиную после десерта. Ты унаследовала пристрастие к рисованию от дедушки. Он бы очень гордился тобой.
Марта послала остальным девочкам самодовольную улыбку. Её сёстры закатили глаза.
На десерт подавали карамельный пудинг – любимое лакомство Октавии, и, судя по количеству съеденного, Роуэн тоже был к нему неравнодушен. После ужина Марта ускользнула, чтобы показать бабушке рисунки, а Беатрис и Фелисити направились в библиотеку.
Октавии не давали покоя мысли о волшебной дверце, и от нечего делать она побрела в галерею, где висели портреты всех членов семьи. Скучая по матери, девочка остановилась перед её портретом в позолоченной раме и с любопытством посмотрела в мамины фиалково-синие глаза, так похожие на её собственные. Интересно, как отнеслась мама к тому, что ей предстоит стать Хранительницей ключа. Отметив про себя расслабленную позу и дерзкий блеск в глазах, девочка решила, что мама приняла новость как должное, и обрадовалась своему предназначению.
Это умозаключение утешило Октавию, и она принялась изучать другие портреты, висевшие в ряд на длинных стенах. Начала она с рыжеволосых, как она сама, дам. Пройдя мимо Кассандры Блум, затем Мадлен Блум, она внезапно остановилась около Франчески Блум и уставилась на большую красивую бабочку с переливающимися крыльями, сидевшую на пальце женщины. Девочка отошла на шаг назад, затем вернулась к портретам Кассандры и Мадлен и, прищурившись, стала разглядывать кролика на первой картине и оленя на второй. Животные казались почти бесплотными. «Любопытно», – подумала Октавия и побежала по вытертому ковру, высматривая другие портреты ярко-рыжих дам. Выяснилось, что каждая из них была изображена вместе с каким-нибудь животным, либо сидящим на плече, либо стоящим рядом. Хитрые лисы, цветастые бабочки, лукавые птицы – целый зверинец.
Заинтригованная Октавия встала перед портретом молодой тёти Клары с гордо восседающим у неё на плече Роуэном. Очень интересно.
На руке у матери сидел её любимый воробей Пан. Мама рассказывала, что спасла его едва оперившимся птенцом. Сколько живут птицы? Это никак не мог быть тот же воробей, которого Октавия помнила с раннего детства, – но почему же эта птица с забавно наклонённой набок головой и умными чёрными глазами так похожа на Пана? На портрете маме было лет восемнадцать. Действительно очень интересно.
Раздался стук, и, повернувшись, Октавия увидела тётю Клару, опирающуюся на свою узловатую палку.
– А, вижу, ты начинаешь догадываться, – проговорила старушка, выразительно взглянув на Роуэна. Белка неподвижно сидела у неё на плече и с интересом смотрела на девочку.
– Тётя Клара! У меня так много вопросов… – Октавия замолчала: от арочной двери галереи её окликнула Фелисити.
– Вот ты где, Тави! Миссис Фосетт приготовила ванную. Бабушка хочет, чтобы мы сегодня легли спать пораньше.
– Сейчас приду… Флисси, посмотри… – Октавия указала на портрет их матери. – Тебе не кажется странным, что мамин воробей Пан живёт так долго?
Фелисити озадаченно взглянула на неё.
– Никогда об этом не думала. Может быть, птицы – долгожители, – проговорила она, пожав плечами.
– Возможно, – пробормотала Октавия, хотя её это не убедило, и посмотрела на тётю Клару.
Та широко улыбалась.
– Пойдём, не стоит лишний раз сердить бабушку. Она сегодня не в духе. – Фелисити поёжилась и вышла из галереи.
Тётя Клара повела рукой ей вслед.
– Лучше иди, Октавия, а то и правда расстроишь бабушку ещё больше. Скоро ты всё узнаешь.
Девочка разочарованно вздохнула и, ещё раз взглянув на изображение матери, пошла за сестрой.
Октавия лежала в темноте, прислушиваясь к дыханию Фелисити. Удостоверившись, что сестра заснула, она вылезла из-под одеяла и в лунном свете нащупала ногами тапочки. К её досаде, их пришлось вынимать из-под головы Бронуэн. Собака недовольно открыла один сонный глаз, лизнула девочке руку и снова заснула.
Октавия знала, что на сей раз никак нельзя попасться, и потому бесшумно надела тапочки, сунула в карман фонарик и выскользнула из комнаты. В коридоре она посмотрела в оба конца и стала на цыпочках пробираться к лестнице. Взойдя по ней на самый верх, девочка перегнулась через перила и посмотрела вниз в пустой холл. Опасности не предвиделось, и, схватив с ближайшего диванчика под окном бархатную подушку, Октавия села в темноте и стала ждать.
Сильный ветер, о котором говорила Марта, принёс летнюю грозу: небо рассекали молнии, словно кнутом обжигая тучи, и следующие сразу за ними раскаты грома сотрясали стены замка. Октавия наблюдала за бушующим штормом через большие окна, как вдруг входная дверь распахнулась от внезапного порыва ветра и знакомая худощавая фигура в потёртой кожаной куртке и пыльных мотоциклетных ботинках стала бороться с потоком воздуха, пытаясь закрыть дверь.
– Я так и знала, – прошептала Октавия, когда мама прислонилась спиной к дверному полотну и вынула из-под куртки Пана.
Птичка, расправив крылья, радостно запорхала по холлу. Мать решительно направилась в библиотеку, таща знакомый коричневый кожаный рюкзак, Пан полетел следом за ней. По пути мама бросила наверх тревожный взгляд, словно почувствовала, что младшая дочь прячется там, и Октавии пришлось отпрянуть от перил.
Когда мама скрылась в библиотеке, Октавия помчалась в свою комнату будить Фелисити.
– Мама приехала, – горячо прошептала она, тряся сестру за плечо.
– Что?.. Октавия, почему ты опять не спишь? Нам из-за тебя влетит, – пробормотала Фелисити, потирая со сна глаза.
– Говорю же, мама приехала! Я видела, как она пошла в библиотеку. Вставай. – Октавия заставила сестру сесть и побежала в соседнюю комнату будить кузин.
Когда все девочки проснулись и нашли свои тапочки, Октавия уже вся дрожала от нетерпения.
– Если нас поймают, я скажу, что отговаривала тебя, – с зевком предупредила Марта.
Октавия равнодушно кивнула и повела сестёр в библиотеку, Бронуэн сонно поплелась позади всех. Из открытой двери бабушкиной гостиной доносились громкие голоса. Услышав имя Отто, Октавия и Фелисити изумлённо переглянулись.
Октавия заглянула в комнату. Мать ходила взад-вперёд по круглой гостиной, ярко-рыжая коса до пояса болталась туда-сюда. Пан порхал у неё над головой, словно потешная птица из мультфильма. Мама сняла кожаную куртку и повернулась лицом к бабушке и тёте Кларе.
– Не могу поверить, что девочки узнали об этом таким образом… я хотела сама всё им объяснить, когда у нас будут все цветы, необходимые, чтобы разрушить проклятие. – Она остановилась и устало провела рукой по лицу. – Кит, Анна и Пирс уже почти нашли в Индонезии трупный цветок. Он цветёт только раз в десять лет, так что это наш единственный шанс. Счастье ещё, что я пошла по другой подсказке, хотя и ошибочной, за последним цветком, а потому оказалась поблизости и смогла быстро приехать и заняться нашей новой заботой.
Бабушка осторожно прикоснулась к руке дочери.
– Я знаю, что тебе очень трудно. Извини, что не смогла защитить девочек. Нужно было запирать дверь на чердак. Я думала, они послушаются запрета и не станут подниматься туда. – Она вздохнула.
Мама горько усмехнулась.
– Могу поспорить, что заводилой была Октавия.
Тётя Клара захихикала:
– Вся в мать, – но тут же замолчала, поскольку её племянница недовольно вскинула брови.
Октавия увидела, как мама со вздохом упала в кресло около камина и задумчиво уставилась на огонь.
– Мама, тётя, – начала она, – я знаю, что ключ от двери потерян, но нет ли другого способа попасть в Сказочную страну?
Бабушка дрожащими руками стала разливать чай.
– Зачем? Зачем ты хочешь его найти? Ты же помнишь, что случилось в прошлый раз.
– Я знаю, что это тебя огорчает, но все наши исследования за последние девять лет показывают, что нет такого цветка, как ариант, по крайней мере в этом мире. След затерялся. Я искала повсюду… – Мама замолчала, чтобы её собеседницы осознали сказанное.
Глядя в глаза дочери, бабушка вздохнула.
– Ты правда думаешь, что последний цветок растёт в Сказочной стране?
Мама кивнула и с отчаянием ответила:
– Только так мы сможем спасти Отто.
Тётя Клара отхлебнула чаю и проговорила:
– Другого способа пройти сквозь дверь нет – нам потому и поручили охранять вход, чтобы никто не смог туда проникнуть. Если подумать, после всех бед, которые случились в прошлый раз, возможно, это хорошо, что ключ потерялся.
Мама подняла на неё измученный взгляд, и старушка, к её чести, выразила лицом раскаяние и пробормотала:
– Но если так можно спасти Отто, ты, конечно, должна попробовать.
В последовавшей за этим тишине бабушка с беспокойством посмотрела на сестру и дочь и прочистила горло.
– Боюсь, я должна сделать признание, – робко произнесла она.
Собеседницы с явным любопытством повернулись к ней. Роуэн навострил уши, а Пан сел на спинку кресла за спиной у мамы и устремил на бабушку внимательные глазки.
Поставив свою чашку, бабушка подошла к тёте Кларе.
– После того, что произошло с Генри, я решила: будет лучше, если ключ пропадёт, – сказала она, и Октавия увидела слёзы в её потускневших зелёных глазах.
– О чём ты говоришь? Ключ выпал из кармана Генри в Сказочной стране. Мы ведь обе пришли к такому выводу, – с недоумением проговорила тётя Клара.
– Когда мы вернулись на чердак, вы двое спустились в кухню, а я увидела на полу блестящий ключик, подняла его и повесила на свой браслет, чтобы никто больше не смог пройти через эту дверь! – с волнением закончила бабушка.
Тётя Клара, казалось, потеряла дар речи.
– Но… но это не тебе… я Хранительница ключа, а не ты!
– Да, и все беды начались из-за моей зависти к тебе! – Бабушка упала на стул, и её худенькое тело затряслось в рыданиях.
Тётя Клара и мама в растерянности переглянулись: обычно бабушка не показывала слабости и выносила все испытания с железным самообладанием.
– Ну ладно, ладно, не убивайся так, Эви, – стала утешать её тётя Клара с сочувствием в голосе, гладя сестру по руке. – Мы обе были не правы. Я кичилась тем, что мне, младшей сестре, суждено быть Хранительницей ключа, а не тебе. Посмотри, куда нас завели злость и зависть – за них поплатился бедный Генри, а теперь ещё и Отто.
– Возможно, так и должно было произойти, чтобы завершился круг. Ведь всё начиналось в Сказочной стране, и у меня предчувствие, что всё там и закончится, – задумчиво предположила мама. – Я обязана рискнуть, ради Отто.
За дверью комнаты девочки толкали друг друга, чтобы лучше слышать. Беатрис случайно упала на Октавию, которая повалилась на дверь и распахнула её полностью.
– Девочки! – Мама вскочила и упёрла руки в бока. – Давно вы подслушиваете?
– Довольно давно, – ответила Октавия и подбежала обнять маму.
Та крепко прижала дочь к себе и тут же отпустила.
– Знаете, мы должны многое вам рассказать, но сейчас не время. Идите спать, а я пока закончу разговор с бабушкой и тётей Кларой.
– Про Отто? – лукаво спросила Октавия.
В комнате воцарилась тревожная тишина. Три женщины в изумлении переглядывались.