– И у них его тоже нет..
Джемма с досадой откладывает смартфон и ерошит и без того растрепанные волосы. Она обзвонила всех лояльных нам поставщиков и посредников, у кого в стоке мог оказаться нужный изумруд – а благодаря собственной репутации мы знали не мало людей, что были готовы не только предоставить информацию по звонку, но и продать камень, не пытаясь вызнать, ради кого стараемся – вот только это оказалось бесполезно.
Да, у меня есть свои люди во всех нужных точках мира… Но камня не нашлось ни у кого.
Я пожимаю плечами:
– Особо и не надеялась… Это было бы слишком легко.
– Ну почему изумруд, а не сапфир, который ты купила несколько месяцев назад и разве что не молишься на него? – снова стонет брюнетка. Она обожает нашу работу… но предпочитает, чтобы все проходило легко, по щелчку пальцев, так, как она живет. Мне же не привыкать к трудностям. – Может ему не дает покоя то кольцо от Гарри Уинстона (американский ювелирный бренд, прим. автора)? Какой там был рекорд? Пять миллионов баксов?
– Пять с половиной. И то кольцо великолепно.
Не просто великолепно – само совершенство. Соблазняющее, восхитительное, возбуждающее. Хранитель памяти и власти.
Помощница снова садится за компьютер, чтобы изучить недавние открытые сделки и новые партии, в надежде отыскать то, что нужно – или хотя бы отследить возможную цепочку. Я не препятствую ей, но собственное чутье говорит, что на этот раз мне придется покинуть гостеприимный Чикаго. Самые ценные камни находятся в самых опасных местах планеты.... и пусть мне больше импонировала идея паучьей сети, которую следовало плести долгие годы, чтобы сейчас на нее налипали и правильные заказы, и правильные камни, я знала, что многие охотники связали свою работу с постоянными путешествиями и переездами, живя на две-три страны.
Я действительно иногда выкупаю некоторые экземпляры не под клиента, а под будущую сделку ничуть не беспокоясь о том, что могу таким образом заморозить огромные средства. Уверена в своем чутье – Джемма утверждает, что она настолько же удачно выбирает идеальных самцов, насколько я – выгодные для вложения камни – и в том, что, при необходимости, смогу вызвать интерес у аукционных домов или конечных покупателей, если не получу от кого-то конкретный запрос. Вот только подходящего изумруда нет и у меня.
Когда клиент готов платить такие деньги, он хочет не просто камень. Исключительность. Эмоцию. И защиту от обесценивания денег. А это значит не только большой размер, который крайне редко встречается для данного вида самоцвета, но и, обязательно, в сочетании с остальными первоклассными характеристиками. Цветом, чистотой старых месторождений, что метко сравнивают с девственностью благородных девиц в старину. Точной огранкой – когда не стремятся любым способом «тянуть на массу», фактически, увеличивая вес за счет несоблюдения правильных пропорций.
Сколько я видела таких увесистых булыжников, что могут привлечь лишь любителей…
Да и конечная цена имеет значение… даже для очень богатых людей. Завышенная изначально, она предполагает, что в дальнейшем камень нельзя будет продать дороже – просто потому, что вложение средств было не адекватным. Так что грамотные коллекционеры предпочитают устроить гонку между охотниками, вместо того чтобы покупать выросший в цене после целой цепочки дилеров и частных брокеров камень.
И джем-хантеры (от англ. «gem hunter», охотник за драгоценными камнями, прим. автора) вроде меня, которых все-таки достигает такого рода информация, этому лишь счастливы. Те же, кто не пробился на вершину, бесятся или… даже не подозревают, какой мир все еще скрыт от них.
Первые станут на этой сделке моими противниками, которых я постараюсь обойти, а на вторых мне плевать. Есть еще Деймон Холл… Но о нем я не собираюсь думать.
Спустя половину недели становится понятно, что я могу примкнуть ко вторым, если не изыщу новых возможностей хотя бы приблизиться к пониманию, где этот камень может быть.
– Раз мне ничего не известно о камне, это может значить только одно…
– Его не существует? – Джемма уже заранее кривится, но я качаю головой.
– Нет. Его просто еще не добыли… Или не выставили на первичный аукцион.
– Похоже, нам придется лететь… – моя помощница едва ли не подпрыгивает от возбуждения. И сникает, – Уверена, все, кто мог, уже выехали на места…
– Но это вовсе не значит, что они успеют первыми в нужное место. Или найдут нужных людей, – я усмехаюсь. Несмотря на внешнее спокойствие внутри кипит кровь – ощущение настоящей игры делает меня почти счастливой. Ведь простых результатов у меня и правда много… после долгих лет тяжелейшей работы. А вот этот куш способен пополнить коллекцию лучших воспоминаний. И дело не в деньгах – я обожаю, когда остальные плетутся где-то позади, плюясь ядом. – И не значит, что верно выберут камень или выиграют торги. Так что свяжись с Гибсоном…
– О… – только и отвечает Джемма.
Гибсон – часть моей команды. Весьма периодическая часть. Потому как у этого громилы с весьма некрасивым лицом и ненавистью ко всем, кроме собственных клиентов – настоящих и прошлых – одна функция. Защищать.
Ну и держать при этом мои деньги в карманах, а язык на замке.
– Кажется, я знаю, куда мы едем, – девушка становится почти серьезной, что ей, в общем-то, не свойственно.
И мы заканчиваем одновременно.
– В Колумбию!
Гарри Уинстон – американский ювелир, "король бриллиантов". О нем пелось в песне "В джазе только девушки. В 2017 году изумрудное кольцо весом 18,04 карата, приобретенное Гарри Уинстоном (так называется теперь компания, сам ювелир умер) на аукционе за 5,5 миллиона долларов, установило рекорд самого дорогого из когда-либо проданных изумрудов. Что дало твердую уверенность в растущих ценах именно на этот камень и повлияло на международный рынок.