– Спит? – повернувшись к Бланке, спросил Жизо, пришедший проверить своего больного.
– Спит! – ответила герцогиня.
– Давно?
– Да вот третий день не просыпается.
Выслушав ее, он пощупал его лоб, сбросил покрытие, осмотрел тело. Оно уже приобрело нормальный вид. Закрыв больного, Жизо сказал:
– Ну, милая Бланка, готовь ему еду. Учти, – и помахал ей пальцем, – он начнет есть за семерых. Здоровый же он – мужичище. А сложен как! – и почему-то вновь посмотрел на тело.
Бланка, покраснев, опустила голову.
Предсказание аббата сбылись среди ночи. Открыв глаза, больной увидел, что комната погружена в полумрак. Повернув голову, он разглядел на столе горящую свечу, а рядом, навалившись на него, спала какая-то женщина. Приглядевшись, он узнал Бланку. В голову ударила догадка: она не отходила от его постели. Это он обязан ей своей жизнью. О господи, она… она его спасла! И он почувствовал, что лед, столько лет хранившийся в его груди, стал быстро таять. Полежав с открытыми глазами, не зная еще, радоваться ему или нет, он вдруг почувствовал, что сильно хочет есть. На какое-то время это чувство затмило все другое. Он осторожно поднялся и пошел на кухню. По мере того как он ел, аппетит нарастал с удвоенной силой.
– Молодец! – послышался чей-то голос.
Он оглянулся. В дверях стояла Бланка. От неожиданности Роман даже поперхнулся. Она подошла, села рядом и ласковым, проникнутым дружелюбием голосом сказала:
– Ешь, ешь! Здоровей будешь.
Он застенчиво улыбнулся. В другой раз, конечно, Роман перестал бы есть. Но у него аппетит был такой силы, что он вновь принялся за еду. Она невольно сравнила его со своим Шарлем, который в еде ковырялся, как капризный ребенок. И у женщины родилась мысль: «Вот такому попасться бы в руки…» Наелся он до отрыжки. Когда, поднявшись, он чуть качнулся, она была тут как тут, подхватив его за талию.
– Тебе надо еще лежать и набираться сил. Я тебя провожу.
Наверное, в любой другой раз он отказался бы от ее услуги, но ему почему-то было приятно ее соприкосновение. И он шел медленно, чтобы продлить это удовольствие. Остановившись у кровати, он повернулся к ней:
– Я благодарен вам за все, что вы для меня сделали. Вы… спасли мою жизнь.
– Не забывай, – игриво произнесла она, – что ты спас и мою.
– Нет! – воскликнул он. – Ваши усилия не идут ни в какое сравнение. Что сделал я? А вы не отходили все это время от меня. Я – ваш вечный должник…
– Ладно! – перебила она. – Ложитесь-ка лучше спать. Спать пойду и я.
Она шагнула, потом в какой-то нерешительности остановилась.
– Моя мама перед сном меня всегда… целовала.
И она вздохнула так трогательно, что Роман не выдержал, обнял ее и… поцеловал. Они долго так стояли, и если бы ни чьи-то шаги в коридоре…
– Ну я пошла…
Чмокнув его в щеку, она выпорхнула из его спальни. Когда за ней закрылась дверь, он лег на спину, закинул руку за голову и стал глядеть в потолок, не находя себе ответа: что же произошло и как ему поступать дальше. Он не заметил, будто кто-то замечает, как заснул.
Проснулся, когда солнышко весело заглядывало ему в окно. Роману показалось, что Бланка, зная о его ночной думе, немного посмеивается над ним. Он даже покраснел. Но стоило в проходе послышаться чьим-то шагам, как он весь обратился в слух. «Нет, не она», – разочарованно подумал он. На солнце он больше не смотрел, а лежал и слушал, когда… В ожидании Роман даже задремал. Разбудил его ее радостный голос:
– Хватит спать. Пора обедать.
Он открыл глаза. Перед ним, вся светящаяся от счастья, стояла Бланка. Он взял осторожно ее руку. Она не выдернула ее. Поднявшись, он, не отдавая себе отчета, в каком-то порыве обнял ее за талию и приблизил к себе. Она не сопротивлялась. И он впился губами в ее алые, жаждующие любви губки.
С этого момента жизнь понесла Романа по неизведанному ему руслу. Он даже не пытался сопротивляться. Единственным его желанием было быть рядом с Бланкой, ощущать ее присутствие, слушать ее голос. Скорее всего, и это страстное чувство, вскипевшее в его груди, помогало ему набираться сил. Они стали выходить на прогулку. И с каждым днем походы их удлинялись, создавая уединение. А оно, как масло в огне, раздувало пламень любви. Прыгая через ручеек, герцогиня слегка повредила ногу. Роман подхватил ее на руки и донес до кровати.
Когда он повернулся, чтобы уйти, она нежно взяла его за руку. Глаза ее горели каким-то необычным огнем.
– Не уходи! – тихо произнесла она.
Он повернулся и опустился на колени. В нем появилось желание целовать ее. И вдруг он вскочил:
– Грех! Грех! Не могу! Ты же – жена!
Бланка вдруг рассмеялась:
– Я – жена? Открою тебе тайну: я – девственница.
– Как? – заморгал он глазами.
– Какие вы, мужчины, дурные и слепые. Мой муж – глубокий старец. А я хочу иметь детей! Это наше призвание. Так какой это грех, если на свет появится человечек и будет прославлять Бога! Я хочу от тебя дитя!
Воля его пропала, как и понятие о грехе…
Разворот на полдороге от дома не мог не расстроить капитана. Он даже, чертыхнувшись про себя, подумал хлопнуть дверью и укрыться в своем замке от всего бурлящего мира. Но дорога до Парижа не близка. Пока он увидел грозные крепостные стены, многое уже улеглось в нем. Теперь дума была одна: что поручит регент. Тот встретил его с потеплевшим взглядом холодных, недоверчивых глаз. Невысокого роста, щупленький, он производил впечатление человека весьма разумного, твердого, не подвергнутого страху.
– Как добрались, капитан? – спросил он своим сухим, деловым голосом.
– Сир! Жив, здоров и без царапины! – бодро ответил капитан.
Регент на эти слова среагировал улыбкой.
– Тогда к делу. Капитан, – регент поднялся, – я получил доношение, что граф Дир ле Дюк хочет собрать баронов в замке Беллели, это старое место сборища врагов королевской власти. Так там они будут готовить вопрос о незаконности моего регенства.
– Но, сир, – капитан по привычке так называл регента, – вас провозгласил епископ по законному желанию короля!
Карл вышел из-за стола. Он головой не доставал до плеча капитана и ему приходилось смотреть постоянно вверх.
– Хм, – усмехнулся он, – когда в стране царит такое… многое может остаться безнаказанным. Люди становятся дерзкими. Тут важно всякую заразу вовремя уничтожить, чтобы она не растеклась по стране.
Роберт понял, что хочет от него Карл.
– Сир, вы хотите, чтобы я доставил вам графа Дюка?
Карл улыбнулся одной стороной своего худого лица.
– Капитан, ты правильно меня понял. Бери полк мушкетеров и…
– Сир, простите. Но я возьму не больше десяти человек. Если я двинусь с полком, это будет в два-три раза дольше. Они раньше об этом узнают и успеют подготовиться. Тогда полка будет мало. Да и он вам здесь ой как нужен.
Карл посмотрел на капитана пронзительно. Но видно было, что он одобрил такое решение, что и подтвердилось словами:
– Хорошо, капитан. Решайте сами. Главное, чтобы он был у меня.
– Сир, клянусь честью, он будет у вас.
– Хорошо! Идите, капитан. Нет, стойте. Вы тем, кого возьмете, можете доверить графа?
– Сир! – Капитан расплылся в улыбке. – Вы хотите наградить меня возможностью увидеть жену и моих детей!
Карл рассмеялся:
– Прозорливый вы человек, капитан. Да! Можете задержаться. Идите.
– Слушаюсь, сир.
Ранним утром следующего дня из мушкетерской казармы выехал небольшой, человек десять-двенадцать, отряд. По виду это были не мушкетеры, а какой-то рыночный сброд. А по посадке – конная рать. Хорошо, что в этом мало кто разбирался. Это позволило им очень быстро двигаться на юг. С конями проблем не было. Надо – брали любых, кто будет спорить с бандитами. Забирали и из табунов. Иногда покупали.
И вот через несколько недель такой скачки они увидели издали темные стены замка. Да, королевские враги недаром выбирали этот замок. Его высокие зубастые стены казались неприступными. Много тысяч мушкетеров потребовалось, чтобы взять его штурмом. Если нельзя силой, оставалась хитрость. Роберт во все стороны разослал людей, чтобы они купили и доставили сюда несколько возов сена.
На дворе была глубокая осень. Впереди зима. Сено нужно везде. Тем более не дорогое. И вот у ворот замка появилось несколько возов прекрасного сена. Один из возниц, рослый, плечистый мужик, кнутовищем стучит в ворота.
– Чего надо? – слышится изнутри.
– Графу сено привезли. Недорого. Ступай доложи.
Служка почесал затылок и решил все же доложить. Граф, практически не занимающийся хозяйством, от такого внезапного предложения растерялся. Жаль, что нет дворского. Нужно сено или нет, он не знал. Но решил хоть раз похозяйничать.
– Спроси, сколько стоит.
Служка сбегал и доложил:
– Пистоль воз.
– Пистоль воз?
Что такое «воз», он не знал. Но один пистоль – деньги небольшие.
– Сколько возов? – спросил он.
– Пять, – был ответ.
Граф отсчитал пять пистолей. Заехав во двор, рослый мужик, постукивая кнутовищем по руке, деловито спросил:
– Куда валить?
Служка подумал и показал на конюшню:
– Тама!
Получив пять пистолей, мужик удалился.
В середине ночи дверь в графскую спальню потихоньку отворилась и в нее осторожно вошли человек пять каких-то странных людей. В руках у них горели свечи, а сами были одеты в черное. Лица прятали низко опущенные капюшоны.
– Граф! – Один из них тронул его за голое плечо.
Тот замычал и повернулся на бок.
– Граф! – уже громко позвали его.
Дир ле Дюк открыл глаза и при виде страшных «гостей» попытался укрыться от них покрытием. Но его грубо схватили за руку и сдернули с лежанки. Не успел он открыть рот, как чья-то ладонь прикрыла его.
– Тихо, граф, – раздался все тот же голос, – если хочешь жить.
Вырванная из-под полы шпага, уперлась в его грудь.
– Одевайся, – приказал тот, кто держал шпагу.
– Ага!
Все поняли, что граф сдался.
Когда он оделся, они вышли в проход, окружив хозяина. Они так и шли со шпагой, упершейся в спину. Во дворе их ждала карета. В нее посадили графа. С ним вместе сели трое неизвестных. Ворота были открыты, и карета неслышно покатила по ночной дороге. Только слышно было, как цокали конские копыта.
– Что вы хотите? – спросил граф, немного пришедший в себя.
– Это вы спросите у регента, – был ответ.
Граф понял все и сник. Отъехав на приличное расстояние от замка, один из сидящих в карете выглянул из нее и скомандовал:
– Вперед!
В воздухе засвистели плети, и отряд, словно подхваченный вихрем, помчался вперед.