Глава 5. Блуждающий остров
Дотошные «заклепочники», прочитав о координатах Острова Сокровищ, вычисленных на основании косвенных данных, тут же бегут изучать карту Атлантики и возвращаются с радостными криками: «Нет там никакого острова! Нет! Все наврал автор! Ату его!»
Успокойтесь и поставьте глобус на место. Есть такой остров. Просто он особого рода: литературный. И оттого активно блуждает по морям-океанам, куда там мифической Земле Санникова.
Появился впервые он на Тихом океане, невдалеке от побережья Чили (невдалеке, разумеется, по океанским меркам, а так-то счет идет на сотни километров). Затем остров сместился в Атлантику, в устье великой реки Ориноко. Затем – снова Тихий океан, на этот раз самый глухой его угол, вдали от побережий континентов, от других островов и морских торговых путей. Затем – вновь Атлантика, именно при этом его появлении шхуна «Испаньола» бросила якорь у берегов острова.
В своих дальних путешествиях остров менялся, но не сильно, основные его характеристики остаются неизменными. Он отличается гористым рельефом, по крайней мере одна гора над местностью господствует, а иногда и несколько. Неподалеку находится небольшой островок-спутник, отделенный проливом, иногда вовсе уж небольшой, буквально скала, но чаще более солидного размера. С пресной водой на острове все хорошо: протекает небольшая речка, в устье которой могут заплывать шлюпки и плоты, на худой конец есть полноводный ручей. На острове непременно водятся дикие козы, в прибрежных водах обитают тюлени либо другие ластоногие, прочая фауна – опционально. Флора возможна самая разная, в зависимости от конкретной климатической зоны, но есть непременная константа: кроме прочего, растут нормальные строевые деревья, пригодные для постройки лодок, домов и особенно оград.
Все, наверное, уже догадались, как называется этот блуждающий по океанам остров?
Правильно, называется он Остров Робинзона (не путать с тем реальным о. Робинзона, что находится в архипелаге Хуан-Фернандес; этот – литературный). Другие названия: остров Селькирка, Остров Сокровищ, остров Линкольна.
Разумеется, перечислены не все местоположения и не все названия нашего острова, на самом деле их гораздо больше. Лишь самые популярные, из тех приключенческих романов, что всей классике классика.
«Кто-то говорит: плагиат, а я говорю: традиция», – заявил один мультперсонаж, и слова эти как нельзя лучше подходят к острову, кочующему между океанами и романами.
Преемственность получается такая: реальная история высаженного на необитаемый остров пирата Александра Селькирка вдохновила Дефо и на свет появился бессмертный «Робинзон Крузо», став, в свою очередь, источником вдохновения для Жюля Верна: его «Таинственный остров» – робинзонада нового времени, эпохи победившего капитализма и бурного развития науки и техники. Главный герой теперь не плантатор и работорговец, как незадачливый Робинзон, – очутившимися на острове американцами руководит предпримчивый инженер и вовсю строит привычную капиталистическую экономику: плавит металл, заводит гончарное, текстильное, стекольное и прочие производства, даже телеграфную линию протягивает. И название острову обитатели придумали подходящее: остров Линкольна. Увековечили президента, сокрушившего патриархальный Юг в угоду капиталистическому Северу.
Но традиции – вещь святая. Без пиратов наш блуждающий по океанам литературный остров обойтись не может. Он их прямо-таки притягивает, как магнит железные опилки.
Жюль Верн в своем романе традицию поддержал. К острову Линкольна приплыл пиратский бриг, даром что на этих глухих задворках Тихого океана суда не появлялись десятилетиями… И немедленно началась и продолжалась несколько глав война пиратов с островитянами.
Ход этой войны очень напоминает Войну за наследство Флинта. Чрезвычайно напоминает. Если описывать фабулу тех или иных эпизодов, не упоминая имен, невозможно определить, о каком романе идет речь.
Хронологически боевые действия развернулись на Острове Сокровищ за век с лишним до того, как пираты посягнули на остров имени президента с пятидолларовой купюры. А вот с временем написания и публикации двух романов ситуация обратная: Жюль Верн выпустил свою книгу в 1875 году, за восемь лет до публикации «Острова Сокровищ». Роман знаменитого француза мгновенно был переведен на европейские языки, только в одной России в том же самом году его опубликовали сразу в трех разных издательствах. Разумеется, перевели и на английский. Разумеется, Стивенсон его прочитал.
Не мог не прочитать. Иначе ничем не объяснить огромное количество совпадений.
Но вот что интересно – Жюль Верн источники своего вдохновения не скрывал, так прямо и писал на склоне лет:
«Робинзонады» были книгами моего детства, и я сохранил о них неизгладимое воспоминание. Я много раз перечитывал их, и это способствовало тому, что они запечатлелись в моей памяти. Никогда впоследствии при чтении других произведений я не переживал больше впечатлений первых лет. Не подлежит сомнению, что любовь моя к этому роду приключений инстинктивно привела меня на дорогу, по которой я пошёл впоследствии. Эта любовь заставила меня написать «Школу Робинзонов», «Таинственный остров», «Два года каникул», герои которых являются близкими родичами Дефо и Виса. Поэтому никто не удивится тому, что я всецело отдался сочинению «Необыкновенных путешествий».
Стивенсон же ни «Таинственный остров», ни его автора ни словом не упоминает. Словно и не слышал никогда о таком романе. Утверждал, что вдохновили его совсем другие писатели и их книги (влияние которых, на самом деле, гораздо меньше прослеживается в «Острове Сокровищ»).
Читающая публика приняла творение Стивенсона с восторгом. Обладавший до того весьма умеренной известностью, он мгновенно переместился на вершину топа, стал одним из самых популярных в Британии авторов.
Но то читатели… А со стороны критиков раздавались порой осторожные попреки во вторичности и заимствованиях.
Мэтр попытался оправдаться. Но сделал это, мягко говоря, своеобразно. Вот что он написал в статье «Моя первая книга: Остров Сокровищ», опубликованной в год смерти Стивенсона:
«Я начинал (и кончил) много книг на своем веку, но не припомню, чтобы хоть за одну из них садился в столь безмятежном расположении духа. Оно и неудивительно: недаром говорится, что краденое яблочко всегда слаще. Я вынужден коснуться сейчас щекотливого предмета. Да, несомненно, попугай принадлежал когда-то Робинзону Крузо. Да, скелет, несомненно, заимствован у По. Но не они меня тревожат: это все мелочи, ничтожные пустяки; никому не позволено присваивать себе исключительное право на скелеты или объявлять себя единовластным хозяином всех говорящих птиц. Частокол, как утверждают, взят из „Мичмана Риди“. Пусть так, мне совершенно все равно».
Любопытно… Даже если не останавливаться на том, что оправдания явно запоздали, роман был напечатан за одиннадцать лет до статьи, – все равно принять за чистую монету эти слова не получается. Стивенсон пишет о сущих мелочах: попугай, частокол… какая ерунда, право. А слона упорно не замечает, даже отводит от него читательское внимание. Слон этот – глубокие параллели с «Таинственным островом».
И дальше продолжается в том же духе, мэтр вспоминает Вашингтона Ирвинга, у которого, дескать, позаимствовал атмосферу, царящую в трактире «Адмирал Бенбоу». Не то, всё не то… Да еще какой-то «Мичман Риди» приплетен, не доводилось слышать о такой книге, хотя у капитана Марриета выходил роман «Мичман Изи», и вероятна опечатка либо ошибка переводчика. Но в любом случае высокий глухой частокол – ни калитки, ни ворот, перелезть можно только по лестнице – впервые описал Даниэль Дефо, именно таким укреплением окружил своё жильё Робинзон Крузо.
Хорошо. Разберемся со слоном самостоятельно. Не бином Ньютона.
Началось всё с карты, что скучавший Стивенсон нарисовал для приболевшего пасынка, а затем стал сочинять (пока в устной форме) и рассказывать мальчику истории о приключениях, происходивших на изображенном острове.
Тот самый первый набросок карты не сохранился. Но на его основе Стивенсон с помощью своего отца сделал другую карту, подробную и точную, нисколько не условную, полностью соответствующую происходившим в романе событиям. Вот что он писал о ней в упомянутой выше статье:
«Одно дело – нарисовать карту как придется, поставить в уголке масштаб наудачу и применительно к этому сочинить историю. Совсем другое дело – досконально обследовать всю книгу, составить перечень всех имеющихся в ней ссылок на те или иные места и, вооружившись циркулем, старательно подогнать под них карту. Я все это проделал, и карта была нарисована заново в рабочей комнате моего отца, украшена китами, пускающими фонтанчики, и корабликами с раздутыми парусами; а тут еще отец использовал свое умение писать разными почерками и мастерски „подделал“ подпись капитана Флинта и путевые указания Билли Бонса».
Такую карту и впрямь можно было бы применять в исследовании тайного смысла происходивших в романе событий, чем очень любит заниматься стивенсоноведка Диана Янссен. Можно, но не получится. «Ту самую» карту в издательстве самым банальным образом потеряли.
«Я отослал рукопись, а вместе с ней и карту издательской фирме „Кесселл“. Пришли гранки, я держал корректуру, но о карте не было ни слуху ни духу. Я написал, спрашивая, что случилось; мне сообщили, что карты никакой не получали. У меня просто ноги подкосились», – сокрушался Стивенсон.
Можно представить, как был расстроен и рассержен мэтр. Издатели чувствовали свою вину, их художники восстановили карту по своему разумению, и с тех пор она кочует с теми или иными изменениями из одного издания в другое.
Илл. 11. Карта, восстановленная художниками издательства и кочующая с тех пор из одного издания в другое.
Карта, изображенная на илл. 11, никакого отношения к тексту романа не имеет. Существует сама по себе. Убедиться в этом очень просто.
Вот что Хокинс сообщает нам об острове, изображенном на карте: «Остров имел девять миль в длину и пять в ширину». То есть два измерения соотносились между собой как 1 к 1,8.
Запомним эту цифру и проведем несложный эксперимент при помощи линейки и калькулятора: измерим остров с рисунка 11 и подсчитаем соотношение. Оно получается примерно 1 к 1,4. Такие пропорции, без сомнения, более удобны для размещения на книжной странице. Но далеки от задумки мэтра. (Линейку и калькулятор далеко не убирайте, еще пригодятся).
Хокинс продолжает описывать остров с карты Флинта: «Он напоминал жирного дракона, ставшего на дыбы».
В другом варианте перевода дракон стоит на хвосте, а в оригинале не конкретизируется, на чем именно он стоял, сказано лишь, что находился в вертикальном положении: standing up.
Беда в том, что на рисунке 11 дракона не разглядеть. Автор этих строк долго медитировал, но смог увидеть лишь какого-то грызуна, не то белку, не то бурундука (северо-западная оконечность острова), забирающегося на пенек. Ни разу не дракон, а ведь Хокинс определил его с первого взгляда, не сидел, долго вглядываясь в карту.
Можно считать теорему доказанной: карта, описанная в тексте, и карта, к нему приложенная, – две совершенно разные карты. И старательные штудии второй из них, предпринятые стивенсоноведкой Дианой Янссен, ни малейшей ценности не имеют.
А теперь давайте посмотрим на другую карту нашего блуждающего по океанам острова. Она из другого романа, к делу отношения, казалось бы, не имеет. Однако дракон на ней виден сразу: стоит на хвосте во всей своей красе.
Илл. 12. Карта «Таинственного острова им. президента Линкольна». Ну чем не дракон?
Все, что нам известно об Острове Сокровищ, на карте острова им. Линкольна присутствует. Есть небольшой остров-спутник, отделенный проливом (именно в этом проливе бросила якорь «Испаньола»).
В пролив впадает речка (безымянная у Стивенсона, р. Благодарения у Жюля Верна), в устье которой пираты держали свои шлюпки. Джим Хокинс упоминает, что речка не единственная: «Заросли, становясь все выше и гуще, спускались с песчаного откоса к широкому, поросшему тростником болоту, через которое протекала одна из впадающих в пролив речек».
На о. Линкольна мы тоже видим еще один водный поток, текущий в пролив из озера, плюс имеется речка в западной части острова.
Неподалеку от пролива болото, на краю которого Сильвер и его люди разбили лагерь. У Жюля Верна оно называется «Утиное болото», и не просто так, надо полагать. А вот что сообщает Хокинс: «Пар поднимался над болотом, и очертания Подзорной Трубы дрожали в знойном тумане. Вдруг зашуршал камыш. С кряканьем взлетела дикая утка, за нею другая, и скоро над болотом повисла огромная туча птиц, с криком круживших в воздухе».
Любопытно, правда? А вот возникни вдруг у Джима необходимость как-то окрестить это безымянное болото – какое название пришло бы ему в голову при виде неба, потемневшего от вставших на крыло уток?
На севере острова имеется бухта Северная, она же Северная стоянка, где Хокинс якобы спрятал якобы захваченную им шхуну. Только называется она у мсье Верна иначе: залив Акулы.
Воля ваша, но не встречаются случайные совпадения в таких количествах. Нет никакого сомнения, что для развлечения пасынка Стивенсон перерисовал карту из книги Жюля Верна. Едва ли скопировал ее со стопроцентной точностью, но и слишком далеко от оригинала не отклонился.
Сделаем контрольный выстрел. Вновь возьмем линейку с калькулятором и повторим те манипуляции, что производили с картой с илл. 11, но теперь применительно к о. Линкольна. Соотношение длины к ширине получится округленно 1 к 1,7, что гораздо лучше стыкуется со словами Джима Хокинса, описавшего карту, чем соотношение 1 к 1,4.
И вот какой в результате возникает вопрос: а действительно ли в издательстве «случайно потеряли» присланную Стивенсоном карту?
Всё могло происходить несколько иначе. Примерно так: некий сотрудник издательства «Кесселл» пришел в кабинет главреда или кого-то иного, руководившего процессом. Выложил на стол полученную от автора карту Острова Сокровищ. Рядом положил раскрытый на соответствующей странице томик Жюля Верна. И ненавязчиво поинтересовался: готово ли издательство к судебному иску о нарушении авторских прав? Или, по меньшей мере, к публичным обвинениям в плагиате?
Главред поразмыслил, переводя взгляд с одного рисунка на другой, и вынес вердикт:
– Нахрен надо, свою карту нарисуем!
И оригинальная (вернее, условно оригинальная) карта Острова Сокровищ немедленно «потерялась» в корзине для бумаг, – все труды и Стивенсона, и его отца, и Дианы Янссен (в тот момент еще предстоявшие) пошли прахом.
Эта история могла остаться скрытой от автора, и он, возможно, вполне искренне переживал потерю карты.
Но мог и знать истинную подоплеку, но с читателями знанием делиться не стал. Момент куда более щекотливый, чем якобы позаимствованный у Эдгара Аллана По скелет (не мог Стивенсон при всем желании позаимствовать у По аж целый скелет: в рассказе «Золотой жук», повествующем о поисках пиратского клада, задействована лишь отдельная его деталь – череп, приколоченный к дереву).
Справедливости ради надо отметить и пару серьезных отличий между двумя островами. Остров Сокровищ значительно меньше Таинственного, девять миль длины против тридцати (острова со схожей конфигурацией будут различаться в таком случае по площади примерно в десять раз), но при этом на нем значительно больше гор: Подзорная Труба, Двуглавая, и еще три, носящие названия мачт: Фок, Грот, Бизань. На о. Линкольна гора единственная и носит имя персонажа с другой американской купюры, стодолларовой: Франклина.
(Чтобы закрыть тему: американские политические деятели задействованы в топонимике острова Линкольна в количестве трех персон. И третий, Улисс Грант, давший имя озеру, – тоже угодил на купюру, на пятидесятидолларовую: три из трех, бинго! Причем Линкольна в те времена, когда герои Жюля Верна угодили на остров, изображали на купюре большего номинала, на 10-долларовой, и лишь в двадцатом веке переместили на «пятерку».)
Но с различиями двух островов не всё просто. Есть подозрения, что они внесены задним числом в уже готовый текст романа. Именно для того, чтобы немного замаскировать режущую глаз схожесть. А изначально гора на Острове Сокровищ была в единственном числе. Другие попросту не нужны, задействована в сюжете лишь одна – в пещере на ее склоне обитает Бен Ганн, туда же переселяются кладоискатели, покинув блокгауз.
Однако после изменений Остров Сокровищ, в десять раз ужавшись в размерах, стал гораздо менее правдоподобным, чем тихоокеанский собрат. У каждой речки, даже у ручья есть такая характеристика, как площадь водосборного бассейна. Водосборные бассейны нескольких речек на скукожившемся по воле автора острове никак не поместятся. Гор тоже получился переизбыток. Любой небольшой остров по сути своей одна гора, чье подножие находится на дне океана, а вершина торчит над поверхностью (в случае атолла – не торчит, надстроенная кораллами). Изредка вершины гор бывают раздвоенные, но сразу пять вершин на небольшом клочке суши – нонсенс.
Короче говоря, достаточно реалистический рельеф о. Линкольна с его единственной горой в результате изменений стал фантастическим и небывалым. (Хотя мсье Верн тоже проявил себя изрядным фантастом: животный, растительный и минеральный миры его острова неправдоподобно изобильны, там есть всё, что может потребоваться персонажам, даже дикий табак обнаружился к радости одного из них, заядлого курильщика.)
К тому же в одном месте Стивенсон прокололся. Недоглядел. Не переделал первоначальный вариант. Описания острова перекроил, а про карту позабыл, и на ней гора по-прежнему единственная: Подзорная Труба, да и то небольшая, Хокинс называет ее холмом, говоря о первом своем знакомстве с картой Флинта: «Мы заметили две гавани, хорошо укрытые от бурь, и холм посередине, названный „Подзорная Труба“».
С карты все началось. Причем Стивенсон отмечал, что для него карта не просто некое второстепенное дополнение к тексту. Он писал:
«Я его (роман „Остров Сокровищ – В.Т.) написал по карте. Собственно говоря, карта отчасти породила фабулу“.»
Отчасти, наверное, да… Приключения в чужой локации Стивенсон придумывал сам. Но лишь отчасти. Множество деталей в тех приключениях и отдельных сюжетных ходов позаимствовано опять-таки у Жюля Верна. Доказать это несложно, сличив внимательно тексты двух романов. Этим и займемся.
Прежде чем заняться слоном, разберемся с козами.
За них многие Стивенсона попрекают, даже те, кто не склонен к особо вдумчивому чтению. Дескать, эта копытная и рогатая деталь пейзажа Острова Сокровищ – не что иное, как реверанс в сторону Даниэля Дефо и его «Робинзона Крузо», а так-то козы не живут в тех краях и широтах.
На самом деле всё не так однозначно.
В естественных условиях крупные млекопитающие чаще всего на небольших островах не живут.
Причин тому две. Во-первых, небольшие клочки суши могли никогда не иметь сухопутной связи с материком, либо иметь во времена слишком давние, когда эволюция еще млекопитающих не породила. И на отдаленные острова прилетали птицы, приплывали по воде тюлени и родственные им виды, ведущие полуводный образ жизни. И всё. Исключения – места северные, где моря замерзают. Там четвероногие обитатели континента вполне успешно заселяют острова. Мамонты, например, заселили по льду остров Врангеля – и обитали там, как в заповеднике, очень долго, многие тысячелетия после того, как их материковые собратья были полностью истреблены и съедены. Островные же мамонты лишь обмельчали на скудной диете.
Вторая причина состоит в том, что кормовая база небольшого острова способна прокормить лишь малочисленную популяцию крупных животных, и даже таких относительно крупных, как коза. И такие популяции очень уязвимы перед всевозможными случайностями: выдались из-за погодных условий два-три бескормных года подряд, и условные козы на острове вымирают, им некуда откочевать в поисках пищи. А позже, когда дела с кормом поправятся, новые копытные не могут занять опустевший ареал по причинам, изложенным в п. 1.
Но закономерности эти неизбежно действуют лишь на длинных дистанциях (изолированная популяция может благоденствовать и век, и два, и три, и дольше, даже не на тысячелетия история может растянуться, как у мамонтов Врангеля) и не учитывают влияние человека.
А люди, едва началась эпоха океанских плаваний, занялись расселением на островах новых видов животных, иначе говоря интродукцией, хотя этот термин не был тогда придуман. Иногда все получалось случайно (корабельные крысы, сбежавшие с кораблей собаки и кошки), но гораздо чаще моряки вполне осознанно выпускали домашних животных, пригодных в пищу.
Метод сохранения мяса на долгий срок использовался тогда один: засолка. Иногда просолившиеся мясо коптили, но гораздо чаще засаливали в бочках, в них же и хранили для большей сохранности от крыс.
Но солонина продукт не самый полезный. Голод утолить позволяет, но теряет многие полезные для организма микроэлементы. Помогающие, например, избежать цинги, в те годы обычной в дальних плаваниях.
Короче говоря, моряки создавали себе кладовые свежего полезного мяса на будущее – на островах, где обитают лишь птицы да ящерицы, трудно запастись провизией. С особой охотой занимались этим делом пираты, имевшие возможность пополнять запасы далеко не в каждом порту (а порой вообще не имевшие такой возможности, как мы видели на примере тихоокеанских приключений Флинта-Тейлора).
Но не только пираты и не только европейцы практиковали вселение новых видов. На многих изолированных островах Океании живут дикие свиньи (мелкие, заметно уступающие размерами европейским кабанам), чужие для местных биоценозов. Они в незапамятные времена расселены там полинезийцами.
Процесс интродукции шел бессистемно: какие животные случались на борту, тех и высаживали на подвергнувшийся островок. Приживутся – хорошо, а нет, так островов в океане много.
По результатам выяснилось, что самый пластичный и приспособленный к выживанию вид домашних животных – европейская коза. Козы успешно приспосабливались и размножались на островах самым разных климатических зон в трех океанах. Они реально водились на острове, где бедовал Александр Селькирк. А в романах Дефо и Стивенсона козы вполне достоверная деталь. (У Жюля Верна иначе, на его о. Линкольна мореходы никогда не высаживались, европейским козам взяться было неоткуда – и автор заменил их муфлонами, якобы изначально жившими на острове).
Второе-третье места в заочном чемпионате по приживаемости на островах поделили свиньи и кролики, иногда соседствуя с козами. А на острове Гаити, например, одичали и в огромных количествах размножились быки и коровы. На Виргинских островах (на Британских) до сих пор существует на радость туристам достаточно экзотическая популяция одичавших ослов – а козы там не прижились, о чем напрочь забывают стивенсоноведы, отправляющие в те края Остров Сокровищ. На отдельных островах Антилов тоже можно встретить диких осликов, снова ставших почти ручными от близкого соседства с людьми.
Илл. 13. Вот такие дружелюбные ишачки водятся на острове Бонэйр (Малые Антилы).
А вот стада одичавших овец на островах не встречались. Овца животное своеобразное, тупое и ленивое, козы в сравнении с ними настоящие интеллектуалы, даже не вспоминая свиней, умом не уступающих собакам. Овца жрет и жрет свой подножный корм, пока не сожрет подчистую, оставив голую землю. Потом переходит на другое место, где всё повторяется. Без пастухов, перегоняющих с места на место, не позволяющих безвозвратно погубить пастбища, жизнь овец на острове долгой не бывала. Едва размножившись, все подчистую сжирали и подыхали от голода.
На этом зоологический экскурс заканчиваем и переходим к давно анонсированным пиратским войнам, случившимся на двух островах, Линкольна и Сокровищ. К сходству этих войн, явно не случайному.
Начнем с нумерологии. С числительных.
Когда к о. Линкольна прибывает пиратский бриг, островитян, который предстоит противостояние с пиратами, семеро.
Правда, седьмой из них, капитан Немо (отставной индийский принц Даккар), – человек нелюдимый, живет на отшибе в тайной пещере, с остальными не общается. Но существование Немо для островитян не тайна, они его вычислили, даже касательно его личности имеют кое-какие догадки (позже выяснится, что правильные). Так что сосчитать бывшего принца необходимо, тем более что именно он внес коренной перелом в противостояние, подорвав и потопив бриг под Веселым Роджером чем-то вроде мощной самодельной торпеды.
Кстати, о бригах. Шхуна «Испаньола» изначально задумана Стивенсоном как бриг, о чем он сам писал. Вернее, не задумана, а… в общем, понятно. Дословно: «С бригом (а „Испаньоле“ по-настоящему полагалось быть бригом) мне было не управиться, но я полагал, что сумею избежать публичного позора, если пущусь в плавание на шхуне».
С численностью протагонистов Острова Сокровищ разобраться труднее. Она постоянно меняется: одних убивают, взамен присоединяются другие.
Пройдемся по реперным точкам сюжета.
Самое начало противостояния, Хокинс только-только ошарашил кладоискателей известием о зреющем пиратском мятеже и констатирует: «Из двадцати шести человек мы могли положиться только на семерых». Семеро, все как у Жюля Верна.
Бросим взгляд на финал: клад добыт, «Испаньола» отплывает от острова. На борту опять великолепная семерка. Трое слуг сквайра погибли. Но взамен на сторону кладоискателей перешли Сильвер и Абрахам Грей, плюс присоединился островитянин Бен Ганн, и списочная численность осталась прежней.
Третья контрольная точка: самый разгар вооруженного противостояния, его кульминация. Проще говоря, битва за блокгауз. Обороняют его семь человек, не больше и не меньше: сквайр и двое его слуг, капитан, доктор, Джим Хокинс и матрос Грей.
Как ни меняется число протагонистов, далеко от изначальной семерки Стивенсон не уходит.
Но цифра – это всего лишь цифра. Тем более считающаяся счастливой «семерка». В конце концов, фильмы «Семеро смелых», «Семь самураев» и многие другие никак не связаны с романами Жюля Верна и Стивенсона.
Однако мысль о случайном совпадении цифр на корню режет сравнение персоналий этих семерок.
Вот кого мы обнаруживаем среди протагонистов «Таинственного острова».
1. Несовершеннолетний юноша Герберт. Аналог у Стивенсона – Джим Хокинс.
2. Бывший разбойник и пират Айртон, высаженный в одиночестве на необитаемый остров, перевоспитавшийся там и порвавший с преступным прошлым. Полный его аналог – Бен Ганн.
3. Среди островитян Жюля Верна три профессиональных моряка, один из них капитан (Немо). У Стивенсона моряков в числе протагонистов четверо, один из них капитан (Смоллетт).
4. Врачеванием на о. Линкольна занимается военный журналист Спилет. На Острове Сокровищ тем же занимается Ливси, в главной свое ипостаси офицер-якобит (отметим, что у Спилета дела шли лучше, ни единого пациента он не потерял).
5. Реальный глава островитян Жюля Верна (инженер Смит) и номинальный руководитель кладоискателей (сквайр Трелони) не схожи ни в чем. Но век другой, инженеры еще не существовали как сколько-то заметная прослойка, когда «Испаньола» отплыла из Бристольского порта.
6. На о. Линкольна живет негр Навуходоносор (для своих Наб), бывший раб инженера Смита, получивший вольную и ныне находящийся в статусе слуги. На Остров Сокровищ прибыли аж трое слуг сквайра – оно и понятно, все-таки он не инженер, а богатый помещик. Но вот что любопытно: есть версия, что один из этих слуг был темнокожим!
Об этой версии стоит рассказать отдельно.
Версия о том, что слуга сквайра Трелони был черным, высказана в одной из экранизаций «Острова Сокровищ».
«Па-а-анятно, – могут разочарованно протянуть читатели. – Кого только не перелицовывают нынче в темнокожих в угоду толерантности и прочим новым веяниям…»
Не спешите с выводами. Негр угодил и на борт «Испаньолы», и на Остров Сокровищ не по голливудской квоте для афроамериканцев. Речь о фильме давнем, в этом году мы будем отмечать его полувековой юбилей, а в те времена даже в Америке не считалось чем-то чудовищным назвать негра негром.
Тем более что экранизация 1971 года снята в СССР, где отношение к неграм всегда было вполне толерантным (в нормальном, не в нынешнем извращенном понимании этого термина), и никто не считал, что они нуждаются в каких-то дополнительных привилегиях. И причина была не в том, что негры в заметных количествах в СССР не жили.
А они, кстати, жили. Речь не об отдельных эмигрантах из Америки, не о «детях фестиваля» и не о потомках студентов института им. Лумумбы – о небольшом негроидном этносе, обитавшем в многонационально Абхазии. Происхождение их до конца не выяснено. По одной из версий, их предков еще во времена турецкого владычества над всем побережьем Черного моря купил один из местных абхазских князей для обработки своих мандариновых и прочих плантаций. По другой – неподалеку от побережья затонул перевозивший невольников корабль, опять же турецкий, и они сумели добраться до берега.
Илл. 14. Абхазские негры в начале двадцатого века
Но вернемся к экранизации 1971 года. Ее создатели, надо признать, заслуживают изрядного уважения. Общая беда всех сценаристов, пишущих для экранизаций в том, что они зачастую меняют литературный первоисточник, жертвуя здравым смыслом. Этот же фильм стал исключением из общего правила: сценаристы прекрасно видели нестыковки и логические ошибки романа Стивенсона. Альтернативных версий на их основе строить не стали, но где могли – исправили либо замаскировали, внеся очень аккуратные правки, дозированные и деликатные.
Илл. 15. Темнокожий слуга сквайра (Том Редрут) на борту «Испаньолы». Кадр из советской экранизации 1971 года.
Подбор актеров в фильме был на редкость удачным. Один Сильвер-Андреев чего стоил, идеальное попадание в образ. И возраст Джима Хокинса вполне адекватный, допускающий участие в перестрелках и рукопашных схватках, – никакого сравнения с нелепым пухлощеким второклассником из нелепой трехсерийной экранизации следующего десятилетия.
Но вот зачем Тома Редрута произвели в негры? До популярного ныне объяснения: «А у Стивенсона нигде не указан цвет его кожи!» – опускаться не будем. Признаем, что мотивы допущения сценаристов понять трудно. Однако бредовой их идею назвать нельзя. Выдумка вполне здравая и логичная, в отличие от какой-нибудь темнокожей Джульетты в пьесе Шекспира. Мы знаем, что сквайр Трелони побывал в Вест-Индии. Привозить оттуда черных слуг было самой обычной практикой английских джентльменов: выгодно, не надо ничего платить, в отличие от английской белой прислуги, – вывезенные из колоний невольники оставались в метрополии в том же рабском статусе.
Фильм «Остров сокровищ» приобрел большую популярность, но Редрут-негр не вызывал ни малейшего недоумения у юных зрителей, составлявших изрядную часть аудитории фильма. По крайней мере автору этих срок допущение сценаристов не помешало пересмотреть полюбившееся кино раз десять, если не больше. С больших экранов «Остров» уже сошел, и приходилось ездить на электричке в Павловск, в притаившийся там на задворках крохотный кинотеатр «Авангард» – чтобы раз за разом смотреть на известные уже наизусть приключения.
А вот по ТВ эту экранизацию, одну из лучших, отчего-то не показывали. Сначала там крутили неимоверно унылый черно-белый фильм с ирландским революционером «доктором Лавесси» и Хокинсом-девушкой, потом его сменил уже упоминавшийся нелепый Хокинс-Стуков, куда уместнее смотревшийся в сюжетах «Ералаша» о школьниках.
Однако пора вернуться от фильмов к двум романам и их сравнению.
Еще немного нумерологии.
Пираты Жюля Верна десантируются на о. Линкольна на двух шлюпках (пираты Стивенсона тоже на двух), их в сумме восемнадцать человек (столько же осталось под командой Сильвера после перехода матроса Грея к кладоискателям), но в строю уже не все, есть пострадавшие от ружейного огня островитян: раненые, возможно даже убитые. У Сильвера та же картина: один его человек подстрелен у пушки, другой у частокола.
Позже, в завершающей фазе противостояния, пиратов уцелеет ровно шесть – на обоих островах и в обеих книгах. Причем шестерка с о. Линкольна сумеет взять в плен одного их протагонистов, Айртона. Шестерка с Острова Сокровищ решила не отставать – и в плен к ним попал Джим Хокинс.
Замена Айртона на Хокинса происходит еще в одном совпадающем эпизоде. Айртон плывет на примитивной пироге из древесной коры к пиратскому кораблю, чтобы уничтожить его, подорвав крюйт-камеру. Хокинс на примитивном челноке из козьих шкур плывет к «Испаньоле», чтобы перерезать якорный канат, после чего шхуну вынесет на мель или на рифы.
Цели не достигли ни тот, ни другой. Бриг «Быстрый» избежал взрыва, а «Испаньола» рифов и мелей.
И все-таки бриг прикончил именно взрыв – другой, подводный, организованный капитаном Немо. Есть подозрения, что и у Стивенсона бродила мысль о взрыве, как-то подозрительно часто говорят о нем персонажи. Сначала Трелони высказывает намерение взорвать «Испаньолу» вместе с замышляющим недоброе экипажем. Позже капитан поднимает ставки, он хотел бы взорвать уже весь остров, о чем и говорит Сильверу: «Я с удовольствием взорвал бы на воздух и вас, и его, и весь этот дьявольский остров! Вот что я думаю обо всей вашей шайке, любезный».
Казалось бы, чистой воды гипербола: это сколько же черного пороха надо (а иной взрывчатки в те времена не было), чтобы «взорвать на воздух» остров размером девять на пять миль? Всего, производимого за год в Англии, хватит? Может и хватит, но без гарантии.
Однако же вспомним, чем завершилась история острова Линкольна. Он именно взорвался! Море прорвалось в жерло вулкана и случился большой бабах на манер Кракатау, ничего не осталось, лишь крохотная скала торчала над поверхностью океана.
Еще один эпизод, срисованный словно под копирку.
Островитяне Верна после первых стычек сидят в своем убежище, в Гранитном дворце, а пираты, разозлившись от понесенных потерь, ведут его артобстрел. В цель попал лишь один снаряд, но никого не убил и не ранил.
Кладоискатели Стивенсона после первых стычек сидят в своем убежище, в блокгаузе Флинта, а пираты, разозлившись от понесенных потерь, ведут его артобстрел. В цель попало лишь одно ядро, но никого не убило и не ранило.
Хватит примеров, наверное. Всем уже понятно, что совпадения в таких количествах случайными быть не могут.
Необходимо отметить, что позаимствовав множество деталей и мелких сюжетных ходов, – в главном, в построении фабулы романа, Стивенсон проявил себя куда более искушенным литератором, чем Жюль Верн. Скрытые в недрах острова богатства капитана Флинта железно мотивируют всех действующих лиц и служат безотказным двигателем сюжета.
Хотя, если вдуматься, имелся такой двигатель и в распоряжении мсье Верна, да только приспособить его к делу тот не сумел. Ведь в недрах острова Линкольна тоже скрыты сокровища, награбленные пиратским капитаном Немо. Да, да, был он не только борцом за свободу Индии и исследователем тайн океанов. Пиратством тоже активно промышлял. Таранил «Наутилусом» корабли, предпочитая английские, те тонули, ложились на дно, – и подчиненные бывшего индийского принца в водолазных скафандрах спокойно собирали добычу. И с других судов собирали, утонувших давно и без участия Немо. Субмарина, спрятанная в потайной подводной пещере о. Линкольна, была буквально набита золотом и драгоценностями.
Кладоискатели Стивенсона забрали с острова бо́льшую часть спрятанных богатств, а островитяне Верна – малую, незначительную: объемистый ларец с алмазами, отборным жемчугом и т. п. При этом стоимость вывезенного была сопоставима.
Но сокровища Немо к началу военных действий «вещь в себе», никто о них не знает: ни инженер Смит с друзьями, ни пираты, ни читатели романа. Война начинается просто так, беспричинно, исключительно по воле автора.
Пираты притащились к острову Линкольна непонятно зачем. Плыли много дней по пустынному океану на своем бриге «Быстрый», никакой цели не имея. О наличии острова знать не могли, на карты он не был нанесен. Тем более не стоило надеяться повстречать в том районе судно, чтобы ограбить его и потопить, – морские торговые пути проходят далеко в стороне, в тысячах миль.
Ну и зачем явилась к острову и на страницы романа компания под «Веселым Роджером»? Нет ответа. Пираты действуют, как последние дебилы. Шляются по океану без смысла и цели, полностью отключив мозги.
Островитяне ничем не лучше. Вместо того, чтобы сидеть при появлении пиратов тихонько и не высовываться, тут же затеяли взрывать их бриг. Руки, видать, чесались. Поразмяться хотелось, – заскучали, истомились за годы изоляции.
Но им Жюль Верн придумывает хотя бы какое-то слабое подобие мотива: боялись, дескать, что пираты здесь обоснуются всерьез и надолго, базу свою устроят.
Мысль, конечно, бредовая. Остров Линкольна для пиратской базы был удобен, спору нет. Но кому нужна база для нападений там, где нападать вообще не на кого? Кто, например, будет тащиться несколько тысяч миль туда-обратно из района проводимых операций, чтобы высадить на остров заболевших членов экипажа? Да они все либо поумирают к тому времени, либо поправятся. Лютый бред выдумал мсье Жюль Верн, уж извините.
Придуманные Стивенсоном приключения гораздо более логичные и непротиворечивые, если сравнивать с первоисточником. История складная и гораздо интереснее, даже если рассматривать лишь внешнюю канву событий и не выискивать тайные смыслы.
Возможно, именно поэтому Стивенсон не любил вспоминать, откуда позаимствовал столь многое для своего романа. «Всеобщую историю пиратства», где почерпнул ничуть не меньше фактуры, хоть мельком, но упомянул, а «Таинственный остров» – нет. Потому что обидно: сложил из тех же самых кирпичиков куда более изящное здание, а набегут тупые критиканы – и обхают, и обвинят во всех смертных грехах… лучше не заострять вопрос и не привлекать их внимание.
Илл. 16. А вот так выглядит самый первый остров, исходный и реальный, именно на него был высажен Александр Селкирк, прототип всех робинзонов. Все на месте: несколько бухт, удобных для стоянок судов, несколько горных вершин, островок-спутник.
На этом тему литературных источников «Острова Сокровищ» мы закрываем и потихоньку двигаемся дальше, к серебру Порто-Белло и к «Войне из-за уха Дженкинса».