Головина подвели к микроавтобусу и, надев наручники, посадили между двумя другими задержанными – обоих Головин знал, и при встрече они здоровались.
Ему хотелось узнать, почему их арестовали, может быть, эти ребята знали больше, однако обстановка была такая, что не то что перекинуться парой слов – пошевелиться было невозможно.
Арестанты сидели на очень узком сиденье, спереди и позади них на ещё двух рядах сидений располагались по паре закованных в броню полицейских, а впереди – рядом с водителем, находился полицейский капитан в обычном мундире.
Помимо этого микроавтобуса, имелось охранение – один внедорожник, раскрашенный в цвета городской полиции, и небольшой броневик чёрного цвета.
Когда отъезжали от хайтауна, первым встал внедорожник, за ним микроавтобус и последним, прикрывая тылы, двигался броневик.
Окна в микроавтобусе были небольшими, и Головину мало что было видно. И едва он начал ориентироваться, в каком же направлении их везут, как неожиданно ехавший первым внедорожник полыхнул тормозными огнями, микроавтобус заскрипел тормозной кинематикой, а потом даже сработала гравитационная подушка, иначе бы они врезались в переднюю машину.
Оказалось, что улицу неожиданно перекрыли два чёрных внедорожника, из которых стали выпрыгивать бойцы в какой-то незнакомой Головину форме.
В свою очередь из полицейского внедорожника также стали выскакивать штурмовики в тяжёлой броне.
Они стали что-то кричать блокирующим проезд, кто-то выстрелил в воздух, и тогда у неизвестных в руках появились короткоствольные автоматы.
– Клинсман, что там за хрень?! – прокричал в рацию офицер.
– Коммерсанты, сэр! Требуют отдать какого-то Марка Головина!
Сидевшие рядом с Головиным арестанты удивлённо на него посмотрели, но сам он такой популярности не радовался.
– Так, Клинсман! Все по машинам и тараньте этих тварей, они нам не указ! У нас приказ начальника полиции всех арестантов доставить до места!..
Полицейские штурмовики погрузились обратно во внедорожник, и машина попыталась протаранить закрывавшие проезд машины.
Внедорожник ударил ещё раз, и Головин услышал скрежет автомобильных корпусов, однако преграда опять не поддалась, а противник забросил под днище полицейского внедорожника шумовую гранату.
Она так рванула, что видно было, как подпрыгнул атакованный автомобиль, и Головин невольно представил, как теперь чувствовали себя полицейские внутри него.
– Гольдштейн, разгони этих мерзавцев! – отдал по рации офицер новую команду.
Позади взревел парогенерами броневик и, обойдя микроавтобус справа по тротуару, с разгону отбросил один из закрывающих проезд автомобилей, а затем ударил по второму так, что тот завалился на бок.
Полицейский внедорожник тотчас рванулся сквозь образовавшуюся брешь, за ним поспешил микроавтобус с арестантами, и последним снова встал броневик.
Опозоренный противник открыл огонь по непробиваемым бортам броневика, чтобы показать, что тоже что-то может, в ответ из башенки броневика вылетело несколько гранат со слезоточивым газом, и они разорвались с громкими хлопками, залив всю улицу разноцветными облаками.
Противник бросился бежать, а следом – и самые любопытные из зевак, до этого момента терпеливо следивших за происходящим.
Больше полицейский конвой никто не преследовал, и спустя десять минут он прибыл к зданию Управления полиции города.
Проехал через охраняемые ворота и остановился на просторной площадке, где уже стояли несколько микроавтобусов.
Из некоторых ещё выводили арестантов в наручниках, другие уже были пусты.
Дошла очередь до Головина и двух других кадетов. Их вытащили из микроавтобуса и повели в один из отдельно стоящих корпусов. При этом Головин рассмотрел повреждения на полицейском внедорожнике и следы от пуль на боках броневика.
Не зная, чего ожидать дальше, он стал приглядываться к окружавшим его полицейским, надеясь увидеть приветливое лицо, чтобы поинтересоваться, за что его взяли.
Вскоре всех задержанных собрали в большом зале, где Головин насчитал около полусотни людей в наручниках.
Их рассадили с интервалом в пару кресел, видимо, чтобы они не общались. Между тем перед передними рядами за высокой кафедрой сидел человек в судейской мантии и с ним ещё несколько помощников и судейских секретарей.
Полицейские офицеры были неподалёку от них и время от времени негромко отвечали на какие-то возникшие у судейских секретарей вопросы. Кафедра была завалена документами и планшетами, подключёнными к множеству архивных баз.
Головин заметил, что сопровождавший их полицейский капитан подошёл к полному коллеге с золотыми погонами и стал доверительно, почти что на ухо докладывать о какой-то лаконичной проблеме.
– Сэр, мы столкнулись с большими трудностями, когда доставляли задержанных, – сообщил капитан, и полковник слегка отстранился.
– Чего ты мне на ухо шепчешь?
– Сэр, дело дошло до стрельбы…
– Какой ещё стрельбы? Было оказано сопротивление?
– «Коммерсанты», сэр. Они заблокировали нам проезд и с оружием в руках требовали отдать им Марка Головина.
– А кто это?
– Один из задержанных.
– Бред какой-то, – произнёс полковник, окидывая взглядом собранных в зале нарушителей лицензионного права.
Поскольку пострадавшей стороной являлась Генеральная компания, все задержанные после краткого судебного разбирательства передавались для доследования службе безопасности компании. Чего же ради они лезли раньше времени?
– Стрельба, говоришь?
– Так точно, сэр. Вначале наши дали выстрел в воздух, чтобы разблокировали нам дорогу. Я выполнял ваши приказы и не был готов к каким-то переговорам.
– Всё правильно, капитан. Что дальше?
– Они угрожали оружием, и я приказал таранить их машины. Пришлось пускать в ход тяжёлый броневик, он прекрасно справился, а они посбивали с его бортов краску – открыли огонь прямо по полицейскому транспортному средству.
– А вы что?
– Саданули напоследок газовыми гранатами.
– А вот это правильно. Я, конечно, узнаю у майора Локхида, чего они там все вместе нажрались, но пока что считаю ваши действия правильными.
– И ещё, сэр, они взорвали под головной машиной силовую шашку. Один сотрудник частично контужен.
– Вот уроды, – покачал головой полковник, – а что за арестант им потребовался так срочно? Как-то это странно всё выглядит.
– Марк Головин, сэр. Вон он сидит, в четвёртом ряду, растрёпанный такой.
– А чего он какой-то пыльный?
– Ах это… У него в комнате было очень пыльно. Возможно, делают ремонт, – слегка запинаясь, начал придумывать капитан, которому не хотелось сообщать, что стрельбу они начали ещё в кадетском общежитии, ведь это выглядело не совсем профессионально.
– Послушай, капитан, а тебе не кажется, что он немного похож на государственного представителя Джорджа Липмана, а?
– Ну, так-то вроде что-то есть. А у представителя есть сын?
– У него есть племянник. И он где-то учится. Не хотелось бы вляпаться в такую историю, ведь госпредставитель – это… Сам понимаешь.
– Могу быстро выяснить, сэр. Сейчас метнусь в архивный центр и получу по Липману всю информацию.
– Прошу тишины! – громко произнёс один из судейских секретарей, и гул в зале начал стихать. Полицейские встали у стен ровнее, а арестанты перестали дремать.
– Погоди, – пониженным голосом произнёс полковник, – может, и не на Липмана он похож, а на кого-то другого. Мы так можем все варианты перепроверить, а всё равно окажется сынком какого-то ответственного лица, и нам прилетит по заднице. Давай вот что, после суда всех повезут в управление к «коммерсантам» – передавать согласно договорённости, так вы этого отвезите обратно в общежитие. Штраф ему вставят, ну и будет с него, тогда это станет ответственностью судейских.
– Отличная мысль, сэр, я так и сделаю.