Хорошо, что долго все же ждать не пришлось, а то у меня время ограничено. Примерно через полчаса гадюка вывела Анта с арены и повела на поводке, прицепленном к ошейнику, куда-то влево, как раз мимо моей ниши.
Я вжалась в пол, уговаривая себя не кинуться на тварь, когда она будет проходить перед самым моим носом. Почему-то о том, что Ленка может меня заметить, я даже не подумала.
Она и не заметила. А вот идущий следом Ант, как-то очень вопремя чуть повернувший голову в нужную сторону, на мгновение замер. Мне даже показалось, что наши глаза встретились, хотя это вряд ли, я забилась в самую темную часть ниши.
Ант споткнулся, и Ленка раздраженно дернула за поводок, даже не подумав придержать шага. Мой счет к ней рос прямо на глазах.
Пропустив парочку шагов на двадцать вперед, так, чтобы они почти скрылись за плавным изгибом коридора, но при этом были для меня прекрасно слышны и… хм… обонятельны, я двинулась следом.
Припадая к полу и держась у самой стены, в ее тени, я так и прокралась за ними до самой лестницы, ведущей наверх, потом на три этажа вверх, потом по другому коридору – гораздо лучше освещенному и застеленному богатой ковровой дорожкой, до самой двери… видимо, Ленкиных покоев.
Не спится же по ночам, уродине. Хотя для меня это плюс – теперь я знаю, где искать ее и Анта.
Наверное, поганка не ждала никакой опасности, потому что дверь она не заперла. Выждать время, напряженно прижавшись ухом к филенке, угадать, когда паразитка отойдет то ли в глубь комнаты подальше, то ли в другое внутреннее помещение, удалось довольно легко. Как и протиснуть свое приземистое и слегка отощавшее меховое тельце в аккуратно приоткрытую дверь. А уж нырнуть под стол, накрытый парчовой скатертью, и вовсе было делом полутора секунд.
Шикарно живет, блин, сволочь такая. Прямо отдельная многокомнатная квартира у нее тут. Я попала то ли в гостиную, то ли в приемную, фиг знает, как это тут у них называется. А сама хозяйка и ее пленник явно находились еще за одной дверью, может, там спальня?
Вдруг я расслышала, как полилась вода, а потом явно запахло чем-то травянисто-цветочным. Тут и ванная есть? И эта сучка в ней сейчас плавает? Ххе!
Я угадала. Из гостиной еще одна дверь вела в короткий коридорчик, слева Ленка плескалась в отдельно пристроенной к покоям купальне, справа была спальня, а прямо, в узком отнорке наподобии кладовки стояла здоровеннная клетка, в которой сидел Ант. Сидел и смотрел на меня сквозь прутья внимательно, словно давно ждал и наконец дождался. А самое удивительное, что он ни фига не выглядел ни несчастным, ни подавленным!
– Точка? Быстро сюда! – он ткнул рукой в притулившийся между боком клетки и стеной тюк какого-то сена. – Прячься за ним, а когда эта дура заснет, поговорим!
За сеном этим я просидела еще час, наверное, жутко злая и нервная. Хотя вроде еще не настолько близко к утру, но меня дико раздражала и наплескавшаяся уродина, и ее фальшивое сюсюканье около клетки, и возня в спальне. Наконец, подлюка угомонилась и Ант, тоже напряженно вслушивавшийся в звуки из ее комнаты, шепотом позвал:
– Точка?
Я выбралась из-за сена и просунула нос внутрь клетки сквозь более широко расставленные прутья. И лизнула брата куда достала – в руку, в щеку, в нос…
– Ну ладно, ладно! – отпихнул он меня через полминуты. – Ты прям как Таха… ты… говорить можешь?
Я выразительно покрутила лапой у виска и чуть слышно фыркнула. Он сам бы попробовал разговаривать с такой пастью. И задумалась, не перекинуться ли мне в человека. Блин, а если взвою от боли, не удержусь? И обратно потом… не настолько я еще хорошо это дело освоила…
– Чучундра, мысленно можешь попробовать со мной поговорить? – Ант высунул руку из клетки и дернул меня за ухо. Я увернулась и сделала вид, что вот щас как цапну! А сама задумалась – и правда.
«Прием, прием! Земля вызывает Марс! Есть кто живой в этой башке?»
«Ты еще скажи – передаем последние известия. Дурында, как ты выбралась?! Где тебя держат, и почему в шкуре?»
Уфффф… работает.
Я секунду подумала и полезла опять за сено. Мысленно можно и оттуда разговаривать, вдруг стерве пописать ночью приспичит, возьмет да попрется. Я ее заранее, конечно, услышу, но нафига нам нервотрепка лишняя?
«Правильно, сестренка. А теперь рассказывай»
Еще минут через пять краткого отчета я подошла в своем рассказе к тому моменту, как нашла Анта и… замолчала. Как сказать ему, что я видела… что его… как его… у меня не только слова в горле застряли, но и мысли в башке.
Ант посмотрел на меня очень внимательно и быстро отвел взгляд. Катнул желваками на скулах и снова уставился в упор.
– Хреново, что ты это видела. Б…ля! – он вдруг с силой ударил кулаком в каменный пол, но тут же взял себя в руки. – Перед вами мне реально фигово так… опускаться.
– Перед нами? – я всегда понимала Анта, как никто, и уловила главное.
– А перед этой дурой, на всю башку гребнутой, мне… – он довольно точно, но матерно выразил свое отношение, криво, зло усмехнулся и пояснил:
– Надо будет, я еще не так прогнусь. Этой дурой управлять не так уж сложно. И вреда серьезного она не причиняет, кишка тонка и воображения как у редиски. Зато болтает дофига. И трахается, – блин, узнаю циничную Антовскую ухмылочку, вот же гаденыш… молодец прямо! – Трахается зачетно. Так что кто кого имеет, это еще два раза посмотреть. Чего б не поиграть с дурочкой в ее погремушки из дешевого порно? Мне, в целом, даже по приколу.
Ну, это он загнул. Просто чтобы меня успокоить. Да и себя самого. Но я только одобрительно взрыкнула – молоток, братишка! Так держать! Если не можешь изменить обстоятельства… выжди, приспособься и ударь, когда не ждут!
– Ты меня понимаешь, сестренка! – Ант явно приободрился – ему не нужна была моя жалость, она сделала бы только хуже. А вот моя поддержка…
– Значит так. Слушай и запоминай. Первым делом найди Гюрзу – она на нижнем ярусе, где-то возле кухни. В прислугу определили, суки, но явно чего-то ждут или придумывают. Но ее почти не тренируют на смену облика. Ты нереально крута, сеструха, раз смогла сама перекинуться. Я пытаюсь каждую ночь, пока по нулям. Но теперь напрягусь вдвое – раз ты смогла… ладно, это лирика. Бер, Рыжий и Дарк где-то в казарме на средних уровнях. Они там, блин, типа, как в армии, духи при дедах, на пинках летают в основном, но их еще и натаскивают. И обещают всякие плюшки за лояльность.
– А Таха? – мне очень не понравилось, что Ант от Гюрзы сразу перешел к парням, не в его это было привычках, забыть о важном и перескочить через тему.
– Не знаю, – брат скрипнул зубами и отвернулся. – Про Таху эта сука ничего не говорит, только усмехается как-то особо мерзко. Но узнаю! Мне тоже тут один крысеныш про лояльность поет и даже обещает защиту от бешеной сучки. Да только я еще посмотрю… чью глотку первой перехватить. Теперь у нас связь будет, если ты ребят найдешь и не спалишься. Выберемся! Главное, все наши живы!
– Выберемся! – я согласно кивнула, потом снова наскоро облизала его приникшее к решетке лицо и попрощалась:
– Я завтра приду! Но позже – сначала попробую найти кухню и Гюрзу. Расскажу тебе все! Ты умный, ты сообразишь, что дальше…
– Ты тоже не дура, сестренка. Будь осторожнее, а то ухи надеру! – Ант изобразил дурашливую усмешку, а у меня сердце сжалось. Как бы он ни храбрился и как бы ни умел манипулировать этой падлой – оставлять его одного, голого и в клетке было стремно до невозможности.
Следующие две ночи я деловой колбасой шустрила по всему улью, разыскивая проходы, подходы, подлазы и пути тактического отступления. Заодно тырила все, что плохо лежит, частью к себе в яму, чтобы надежно прикопать, частью к Анту в клетку – это из съестного, потому что сучка придумала новую забаву – если не морить его голодом, то впроголодь держать, дескать, так котик лучше понимает команды.
А сторожу своему я один раз приперла и оставила в каморке бутылку с жутко вонючей местной табуретовкой, стыренную у другого похожего индивидуума. Чем разом погасила все его похмельные утренние сомнения насчет пропажи еды. Ибо ни один нормальный вор не принесет взамен украденной жратвы такую ценную вещь, как самогон…
Нормальный не принесет, кто бы спорил. А мне пьяный сторож прям нравился до изумления, у нас с ним горячее сотрудничество наладилось – он бухает и спит, я гуляю и жру. Идиллия же!
Но подходы к кухне и Гюрзе я нашла только на третью ночь. Для этого пришлось с риском для шкурки, лапок и жизни сползать по внешней стене улья на четыре этажа вниз, потому что внутри громады все проходы были или заперты, или охранялись так, что мышь не проскочит, не то что толстенький барсучок.
И вообще каждый этаж оказался офигенски здоровенный, даже не считая опоясывающих его террас с двориками, садиками, огородами, мастерскими и другими хозяйственными постройками. Целый многоэтажный город! Со своим населением, подчиненным какой-то странной иерархии, в которой мы с Антом пока до конца не разобрались. Хорошо еще, что это население ночью преимущественно спало, а не шлялось по этажам, мешая моим исследованиям.
Кухню на нужном этаже я вычислила по запаху. Моя медоедская натура возликовала и начала истекать слюной даже раньше, чем я сама обрадовалась тому, что сейчас увижу сестренку. Вообще, оказалось, что детдомовская психология очень даже сочетается с медоедским отношением к чужой собственности. Чего нашлось – то и мое, а кто не убежал или не спрятал вовремя – тот сам дурак. Красть нельзя только у своих, а своих в этом гигантском иномирном городе-улье было раз два и обчелся.
Полночи все равно пришлось просидеть в засаде в выгребной яме в углу кухонного дворика. Потому что какие-то долбанутые личности все никак не желали угомониться и туда-сюда сновали по нужному этажу, как чертовы муравьи. Запах Гюрзы я чуяла, а приблизиться не могла, злилась и от злости сожрала какую-то очень вкусную тухлятину. Ну хоть тут польза…
Наконец суета угомонилась, и я тенью выскользнула из помойки, пригибаясь к земле, прошмыгнула через дворик и поползла вдоль малюсеньких каморок у внешней стены улья, разыскивая ту, откуда пахло сестрёнкой.