После расставания с Беном Пирсом Амелия изменилась до неузнаваемости. Она могла часами бродить по темным улицам города, время от времени останавливаясь убедиться, что никого нет поблизости – Амелия доставала пачку сигарет и закуривала одну за другой, не предавая значения: ни за чем она это делает, никакой кайф это приносит её придуркам одноклассникам. Чаще сигарет Амелия курила травку, которую ей приносили пугливые приспешники. Когда никого не было дома – ей доставляло удовольствие слушать разную музыку, которую раньше она бы ни за что не включила. Всё новое, не так ли?
К концу сентября Амелия стала всё реже и реже появляться на тренировках по фехтованию. Теперь у неё появилось новое увлечение – бессмысленное шатание по улицам часы на пролет. Вероятно, она всего лишь пыталась найти себя, наконец-то услышать свой голос в тишине?
Амелия сломала голову, как ей помириться с Джесс. Точнее, они и не ругались, подруга молча перешла на другую сторону, оставив беззащитную Амелию в одиночестве. Иногда лежа в ванне с обжигающе горячей водой у неё, возникало чувство, будто она стоит посреди пустыни, где даже кактусов не виднеется, там настолько тихо и спокойно – нет ветра, и зыбучий песок не режет глаза. В панике она кричит во всё горло и просит помощи у Вселенной час-два-три, пока не срывает голос… Помощи нет. Её разум отключается.
Приходила в себя Амелия, как правило, в остывшей воде, когда её кожа покрывалась мурашками, а тело дрожало от холода.
До тех пор, пока в один из дней идея сама явилась к ней на порог.
Жуткий стук в дверь разбудил полуопьянённую Амелию и заставил спуститься вниз. Изначально могло показаться, что это назойливый сосед, ибо ранее она криво припарковала машину или дети, чей мяч попал на задний двор.
– Здравствуйте! Извините, я тут немного заблудился… – начал было бодрый мужской голос, завидев на горизонте чью-то тень.
– До свидания! Спросите совет у кого-нибудь другого! И прекратите барабанить в дверь! – грубо и громогласно заявила Амелия в ответ.
– Простите, я не хотел вас отвлекать, но у остальных домов не стоят машины, я подумал…
– Я подумал! – передразнивая своего собеседника, Амелия резко дернула замочную скважину, – размышления вообще не твой конёк! Понял?
– От тебя пахнет травкой, а у меня есть классная пицца и мороженное, – незнакомец указал рукой в сторону своей машины, а затем вновь впился взглядом в Амелию.
– Заходи! – неожиданно для самой себя скомандовала она.
Незнакомец выглядел привлекательно. Особенно, в этих строгих синих джинсах и голубой ветровке поверх облегающей белой майки. Всё, что нужно – то на виду. Его рост был около 2 метров, наверняка баскетболист, опять же клише: светлые волосы, голубые глаза, мало говорит, ещё меньше пользуется извилинами в мозге. Чем не удачный вариант?
Несомненно, через минуту Амелия начала приходить в себя после мутного дневного сна и сразу узнала в парне лучшего друга Сэма Хьюфорда. А, как известно Хьюфорд – любовь Джесс. Это послужит её поводом к примирению с подругой?
– Кажется, я тебя видела раньше? – неуверенно и издалека начала она.
– Ну, я бываю в вашей школе, мой друг учится в выпускном классе. Сэм Хьюфорд, знаешь его?
– Да, мы иногда пересекаемся, пару раз тусовались вместе…
– Я не представился, – неловко заёрзал на стуле незнакомец, – Эрик Уолш, я из соседнего района и на самом деле, ехал по делам, пока не понял, что свернул не на ту улицу и так несколько раз, – с усмешкой продолжил он.
– О’кей, Эрик, ты будешь косяк или мне просто угостить тебя лимонадом? – саркастически осведомилась она, надевая на себя, висящую ранее на стуле толстовку, между делом смекнув, что на школьной витрине с кубками красуется его имя, – кстати, Амелия и я почти в выпускном классе.
– Большая девочка, – ответил, смеясь, Эрик, – сегодня я предпочту лимонад, уж очень хочется запомнить прекрасный вечер.
Эрик и Амелия провели вместе несколько часов. Они ели пиццу, вприкуску с мороженым, пели странные дурацкие песни и много смеялись. Конечно, Амелия уже тогда точно могла сказать, что Эрик от неё в диком щенячьем восторге, и её последующие отрицания не значат ровным счётом ничего.
И почему ей всегда приходится брать на себя чужие партии?
– Хочешь выпить? – Эрик протянул Амелии бутылку смешанных виски и энергетика. Он смотрел на неё так, будто она – весь мир. Нет. Вселенная. И его огромные круглые голубые глаза не моргали в ожидании её ответа. Время замирало. Амелии нравилось, что каждая ситуация зависит от неё.
– Нет, – спокойно ответила она, всё еще наслаждаясь своей важностью в жизни Эрика, – кто-то же должен сесть за руль трезвым.
– Ты выкурила три косяка, я буду в норме. А ты, детка? – шутливо заметил Эрик.
– Прекрати! Я всё еще могу соображать и давить ногами на педали, – деловито заявила она.
Ей сразу вспомнился случай: когда Джейн и она тусовались несколько недель в верхнем Хэмптоне, они угнали машину. Была поздняя ночь и кромешная тьма окутала весь близлежащий лес, естественно, девчонкам захотелось погулять в ночи. В какой-то момент у них закончилось спиртное, и травка была следующей на очереди, но они настолько сильно перебрали, что не могли толком даже шаг сделать. Просидев какое-то время, то ли на пнях, то ли на траве вперемешку с листвой, Амелия предложила Джейн пойти домой… Хотя на тот момент было неизвестно в каком направлении тот самый дом. На телефон полагаться было неразумно, потому что всю дорогу из динамиков звучала веселая музыка, посадившая аккумулятор. Джейн, недолго думая, решила выкурить последний косячок и отправиться в путь. К счастью, Амелия обладает невероятными способностями по выходу из западни, поэтому уже спустя полтора часа они выбрались к дороге. Тут уже осенило Джейн… Она чересчур устала идти и высказала предположение о том, что весьма хорошая идея – угнать стоящую на обочине машину. Амелия без раздумий согласилась на авантюру. Ведь так прикольно угнать машину, выпив несколько литров коньяка и шампанского, а затем выкурив парочку косячков. Удивительно, однако, они действительно угнали ту машину, припарковались у соседнего дома, и всё. Наутро машины и след простыл, да, и полицейские не бродили с вопросами.
– Так говоришь, как будто каждый день ездишь обкуренная, – выпустив пар, произнес Эрик. В такие моменты он любил утыкаться в волосы Амелии и вновь повторять, что от неё пахнет смородиной, манго и терпким гибискусом.
– Почему ты постоянно тусуешься здесь? – спросила Амелия, стараясь перевести тему, – ты ведь студент крутого колледжа и всё в таком духе.
– Ну-у-у-у, – протянув, Эрик задумался на несколько секунд, – там скучно и нет классной девчонки по имени Амелия.
– А если серьезно, Эрик? – настойчиво вторила она, сердито морща лоб.
– Слушай, мой дед и принципал – давние друзья. Меня приняли туда просто, потому что я Эрик Уолш. Нет никакой загвоздки.
– Твой дед подпольный миллионер?
– Почти, – разразился хохотом Эрик и чмокнул Амелию в щеку: по его мнению это должно было успокаивать, – на самом деле он не нуждается в деньгах, как и вся моя семья, но уж очень хочет, чтобы его внук получил достойное образование.
– Ты ведь не учишься… – возмущенно заметила Амелия.
– Несколько раз в месяц я там точно бываю, – вновь затянувшись сигаретой, Эрик внезапно задал вопрос, ответ на который был однозначным, – детка, разве есть смысл учиться? Считаешь это важным?
– Фигня! – воскликнула Амелия, прокручивая в голове монолог, в котором говорит Эрику Уолшу о расставании.
Через неделю Амелия словно невзначай поцеловала Эрика, а тот начал знакомить её с друзьями и собираться с мыслями, как сделает ей предложение на выпускном. Естественно, Эрик не догадывался о своей ненужности, как и о плане Амелии. Хотя план был так себе. Еще Амелия терпеть не могла его пухлые губы. Девчонки завистливо озирались по сторонам и воображали, как чувственно и нежно Эрик Уолш целуется, однако у Амелии на этот счёт было своё мнение. По сути, у неё на всё находились свои соображения.
Эрик был сыном богатых родителей, не платиновым, но точно золотым мальчиком. Он любил развлечения и тусоваться, разъезжать на дорогих тачках, курить травку, пить пиво вперемешку с энергетиками. Ах, да, еще он безумно любил Амелию. Почему – никто не знает.
План Амелии провалился в тот же момент, когда и начался. Джессика лишь косо, нервно и боязно поглядывала в строну радостного Хьюфорда. Безусловно, счастливого без неё. Вся эта ситуация и столь скорые отношения с Эриком Уолшем сделали своё дело – Бен Пирс без устали трепался о её порочности днём, а вечерами названивал с истерическими претензиями и унижениями; что касается Джесс – она элементарно перестала здороваться на общих уроках с Амелией. Впрочем, как и все остальные. Ведь теперь у неё были огромные возможности с парнем, который старше её почти на 5 лет, к тому же он учился в одном из самых крутых колледжей страны. Все и слово о неприличии боялись сказать в её сторону, только слегка перешептывались, пока однажды Эрик не заявился прямо на урок. Что не сделаешь ради любви, верно?
– Амелия, попрощайся со своим парнем, – шепнула на ухо проходящая мимо директриса.
– Что? – удивленно переспросила Амелия, явно не ожидавшая увидеть Уолша здесь.
– Соскучилась, малышка? – втиснув её в свои объятия, произнес Эрик. От него разило спиртным и затянувшейся недельной вечеринкой по случаю дня рождения. Он наклонился и попытался чмокнуть её в губы, но Амелия отпрянула, как и в тот момент, когда он прижал её беспардонно к стене.
– Тебе лучше уйти, – отталкивая Уолша от себя, настойчиво прозвучал ее голос, – еще смени одежду и, разумеется, протрезвей.
– Ты мне не рада?
– Эрик! – не удержавшись, воскликнула она, – ты себя видел? Ты пришел в школу пьяный и под кайфом! Иди домой!
– О’кей, детка.
– Классный у тебя парень и красивый, – хлопнув Амелию по плечу, сказала одна из одноклассниц.
– Ага, точно…
В ожидании того, что Эрик уехал домой, Амелия со спокойными мыслями отправилась на репетицию танца с выпускниками. Кого как не Амелию нужно позвать? Во-первых, она неплохо танцует вальс. Во-вторых, она красавица. В-третьих, с ней весело и интересно. Ну, и, в-четвертых, ты можешь приобнять её, прикрывшись плясками. Парни из старших классов сразу просекли эту тему, и ни один из них не собирался терять возможность воплотить желание в жизнь.
Спустя час репетиции, Амелия обратила внимание на нервозность ребят. Конечно, этому послужило присутствие Эрика в большом органном зале. Сначала он тихо стоял за дверью, изредка поглядывая на то, что там происходит, а затем просто вошел в зал и уселся рядом с Хьюфордом и его компанией.
– Эрик! Я попросила тебя уйти! Что ты здесь делаешь? – разъярённо шепотом спросила Амелия.
– Смотрю, как ты наслаждаешься танцами с чужими парнями. Видимо очень нравится?
– Прекрати! Давай выйдем, – потянув Эрика за собой, Амелия не осознанно оцарапала его плечо.
– Я никуда не пойду, буду сидеть здесь, и смотреть на тебя. Или ты хочешь побыть с ними наедине?
– Что за чушь ты несешь?
– А что? Не думаю, что я ошибаюсь. Ты ведь меня выпроваживаешь, а не их, – недовольно прокомментировал он.
– Если у тебя появилась девушка постарше и у тебя с ней всё серьезно, так и скажи. Мы не виделись неделю, так что я всё пойму. Но сейчас уходи! – настойчиво продолжала она, толкая Эрика в плечо.
– Нет!
В итоге разговор так и не сложился. Эрик Уолш уперто не хотел слушать Амелию и уж тем более не собирался потакать в её желании убраться оттуда поскорее. В какой-то момент у Амелии не хватило сил и вместо того, чтобы ответить Эрику, словом, она дала ему пощечину и завернула руку за спину с такой силой, что раздался хруст. Друзья Эрика, в том числе, Хьюфорд молча смотрели на происходящее и понятия не имели, что следует в данном случае предпринять.
В ближайший месяц Эрик не мог играть в баскетбол за колледж. А Амелия не могла отделаться от Эрика. До конца года он преследовал её, клялся и страдал. Пил и курил, конечно, тоже. Но страдал в несколько раз больше. Через месяц Амелию это жутко достало, и она познакомилась с каким-то парнем, имя его она естественно не запомнила, но выставила в Facebook несколько совместных фото. Вопреки расчетам Амелии фото не помогло, и Эрик продолжал созерцать словно назойливая муха. Она его ненавидела. Он же был готов отдать за неё всё, вопреки тому, что их отношения продлились всего несколько недель. В один день Эрик как в воду канул. Хьюфорд тоже не знал когда и почему его друг испарился навсегда.
Я постоянно превращаюсь в кого-то нового. С каждым разом мне нравятся эти изменения всё меньше.
Порой я становилась более беззаботной, иногда подолгу сидела в комнате и мечтала об исчезновении всех ничтожных людей из моей жизни. Ничтожными, разумеется, считала большую их часть.
Единственное, чем я обладала – правом на слезы. Я могла плакать тихо в одиночестве или прилюдно и даже со скандалом, скрывая истинную причину. Каждый раз я собирала себя заново и жалела обо всем, что не приколочено – такая уж я, обделённая той самой миссией, которую нужно выполнить.