– Так, крошки не крутитесь. Сейчас мадам артистка будет писать ваши портреты, – пышная нянюшка именитых отпрысков рассаживала детей.
Её корявый французский и раздражал, и вызывал в памяти тёплые воспоминания одновременно.
«Интересно почему русские так не любят учить другие языки?»
– Дети готовы, мадам. Разрешите идти?
– Вы свободны, – сказала мадам Робертсон.
Совсем юные, но уже одетые в соответствии с титулом детишки с любопытством разглядывали её.
– Добрый день, господа, – сказала миссис Робертсон, – Давайте знакомиться. Меня миссис Робертсон. А вас? Только прошу, не вставайте.
Госпоже артистке очень понравились эти детки. Было в них что-то родное, что-то мягкое и ранимое.
Неясное предчувствие беды, вот уже месяц тревожило её сердце, а, увидев этих крошек, в душе вихрем закрутились воспоминания. Её, теперь уже взрослые, дети.
Вот они в колыбельках, вот они бегают по саду, вот сидят над своими первыми буквами… Как же давно это было!
– Мистер Алекс и мисс Анна, – гордо сказал мальчик на прекрасном английском.
Если у него акцент и был, то почти незаметный.
– У вас прекрасные учителя, мистер Алекс. Вы замечательно говорите по-английски, сказала миссис Робертсон, быстро делая набросок, – А вы, мисс Анна, знаете английский?
«Ох, какой изящный поворот головы! А взгляд»!
– Да, конечно. Папа говорит, чем лучше знаешь язык, тем будет легче понимать других людей.
«Ах, как замечательно! Какой дивный, мягкий голос – нежный и уверенный. Настоящая леди, приглашенная ко двору».
– Это абсолютно верно, мисс Анна, – сказала миссис Робертсон не отрываясь от наброска, – А какие языки вы уже знаете?
– Папа говорит, что придворной даме полагается знать четыре языка…
«Придворной даме… Милое дитя, при этом дворе я бы не советовала жить – лесть и раболепие повсюду. „Их величество недовольно“ – чем? Бедные детки – вы живёте в дикой стране, где покорность ценят более, нежели талант».
– … Но мне хочется сходить в зверинец, – продолжала говорить Анна, – Говорят, там есть разноцветные птицы.
– Это, наверное, попугаи. Ты никогда не видела попугаев?
– Только маленьких, у нашего дяди, губернатора, – сказал Алекс, – А она бы хотела посмотреть на птицу Робинзона Крузо. Анна её видела на картинке в книге.
«Ах, какая милая любознательность. Они очень дружны. Ну прямо-таки мои Джон и Агнесс или Уильям и Мэри».
– К сожалению, здесь у меня попугая нет, но на картине я его обязательно напишу, – сказала миссис Робертсон, погруженная в работу и лишь изредка глядя на детей, – Расскажите, пожалуйста, откуда вы приехали, какая у вас там природа. Я раньше вас не встречала в Санкт-Петербурге.
– Мы с папа, приехали вчера, – начала мечтательно, припоминая образы, рассказывать Анна, – Мы приехали из Богородицка. Там красиво. В имении поля, лес. Из окна виден монастырь. А тишина какая! Аж звенит. А на лугу кузнечики, васильки. А у графа Бобринского знаете какое озеро красивое!
– Ваш отец очень мудрый родитель, – сказала мисс Робертсон задумчиво – ей внезапно захотелось домой, погулять по холмам, почувствовать пронизывающий ветер, а потом сидеть дома, у камина и вспоминать обо всех своих путешествиях.
«Пора начинать подводить итоги. Вот только соберу денег и выберусь отсюда. Довольно, русского радушия и гостеприимства. Им не нужна культура. Это по-прежнему дикая Азия утопающая в лесах и болотах. Сперва ты нужна как новая игрушка, но стоит высказать несогласие и тобой уже недовольны. А значит и платы за труды не будет. Надеюсь, эту работу оплатят – здесь непомерно высоки цены».
– Мистер Алекс, – обратилась миссис Робинсон к мальчику, – не знаете у вас есть какие-нибудь пейзажи, зарисовки вашего родового поместья? Мне бы очень хотелось привнести часть вашей истории в картину. И, конечно же я буду это делать с позволения вашего родителя.
– Мы спросим у папеньки, – ответила за брата Анна, – А еще у меня есть несколько моих картин. Я сама их писала…
– О, юная леди, это будет большая честь для меня, – сказала художница.
Миссис Робинсон посмотрела на эскиз, на мечтательную Анну, на преданно-смотрящего прямо на неё Алекса…
«Даже если не заплатят – эти дети уже оплатили все счета взрослых своими теплыми, наивными, добрыми сердцами».