Газонокосилка умолкла, и Микеле довольно посмотрел на свой идеальный бархатный газон. Отличная машина, стоит своих денег. Он откатил её к гаражу, деревянному домику, который сколотил своими руками.
Когда работа заканчивалась, а ужин ещё не начинался, с шести до семи, Микеле шёл в гараж. Он там постоянно с чем-то ковырялся, в основном чинил «хонду», хотя понимал, что она уже не станет той стремительной железной ланью, какой была тогда, в его двадцать с лишним лет. В глубине души он прекрасно знал, что ремонт «хонды» бесконечен, что это просто процесс, который, пожалуй, никогда и не закончится, и не надо. Ведь пока он чинит «хонду», он может приходить в свой гараж.
Гараж был не просто местом, где он хранил инструменты, он был его личным пространством, мужской обителью, пожалуй, единственным углом, где он мог побыть один.
Каждый раз, когда пасынок приближался к гаражу, чтобы ставить какие-то свои дурацкие эксперименты, Микеле орал благим матом, чем вызывал, в свою очередь, возмущение Стефании.
«Ты не можешь повышать на него голос», – говорила в такие моменты она.
«Очень даже могу, я его содержу» – так хотел ответить Микеле, но вслух этого не произносил.
В углу стоял отдельный шкаф с кучей инструментов, разложенных по коробкам: отвёртки, плоскогубцы, гвозди, винтики – всё имело своё место. Поэтому Микеле так не любил, когда сюда приходил пасынок, Тициано. Он вечно везде лез, вечно всё смешивал и клал всё не по местам. В доме Микеле переносил беспорядок легче, чем здесь, в гараже.
Микеле задумался: если бы у отца был гараж или хотя бы огород, свой сад, свой какой-то кусок жизни, произошло бы тогда с ним то, что произошло? Микеле тряхнул головой, убирая прилипшие воспоминания. «Только не сейчас», – подумал он.
Микеле поставил оранжевую газонокосилку в угол, вытер пот краем майки и сел на деревянный ящик, усмехнувшись детской мысли о том, что наконец-то у его старушки «хонды» появилась компания, да ещё такого же цвета. Он специально выбрал газонокосилку такого же цвета, как мотоцикл. Микеле снял брезент и нежно провёл по мотоциклу рукой. Старая добрая «хонда», он купил её на первую зарплату. Сколько километров проезжал он на ней, прорываясь сквозь плотный северный туман родной Ломбардии. «Хонда» стояла в гараже последние пятнадцать лет, ровно столько он был женат на Стефании.
Пылилась «хонда», пылился и эротический костюм Стефании, в котором она соблазняла его в ту далёкую ночь. Это был костюм медсестры. Она надела его сразу же после целого дня медитации, и он подумал тогда, что именно такая женщина ему и нужна. Она будет его исцелять, а одновременно соблазнять и ублажать. Он знал, от чего хотел исцелиться, и ему показалось, что Стефания сможет это сделать.
Тот раз был единственным, когда она надела костюм медсестры. Добившись, чего хотела, она повесила костюм в чулан, а Микеле поставил «хонду» в гараж.
– Аморе! – раздался голос Стефании.
Микеле обхватил руками шею и потянул вниз. Он дико устал, всё чаще у Микеле болела спина. Боль в пояснице поднималась выше, сковывала плечи, пробиралась в шею, выше, выше, и вот уже голову опоясывали железные обручи. Он очень надеялся, что поездка вернёт ему силы.
– Аморе, ты где? – настаивала жена ещё громче.
Микеле нехотя поднялся, взъерошил волосы, бережно накрыл «хонду» брезентом и выключил свет. Он закрыл дверь гаража, пересёк сад, просторное поле и вошёл в дом со стороны кухни.
Стефания, крупная блондинка в плюшевом халате, стояла у столешницы и готовила полезный зелёный коктейль из сельдерея, имбиря и яблока.
Микеле подошёл к столешнице, кинул взгляд на сумки и валявшийся рядом чек.
– Дорогая, ты потратила на пижамы двести пятьдесят евро. – Микеле озабоченно всматривался в чек, пытаясь понять, что это за пижама такая, которая стоит больше его новой газонокосилки. Если и тратить столько, то лучше бы она купила шёлковое сексуальное бельё, а не эти бабушкины панталоны.
– Наступают холода, я очень мёрзну, – объяснила Стефания, сломав надвое сельдерей и отправив в блендер.
– Ну так я тебя согрею, – произнёс Микеле нарочито сексуальным голосом и попытался поцеловать Стефанию в шею, но та быстро отодвинулась, потому что на кухню зашёл её сын.
– Чао, малыш, ты вернулся? Как всё прошло в университете? – улыбнулась она двухметровому «малышу».
– Всё ок, – ответил сын, открыл холодильник, схватил оттуда йогурт, захлопнул холодильник и направился к выходу.
– Кстати, мам, – повернулся он у двери, – у меня телефон накрылся, надо новый, – и быстро ушёл, словно заранее зная, что Микеле захочет что-то сказать.
– Не, нормально? – повернулся он к жене. – Ему двадцать лет, он не работает, живёт за наш («Вообще-то за мой», – подумал Микеле) счёт, и ему ещё телефон покупать? Я куплю ему «Нокиа».
Стефания пожала плечами и вылила в стакан зелёную жидкость, которая, по её мнению, должна была тонизировать, бодрить и дарить её мужу новую энергию для свершений.
– Не, ну серьёзно?! – не унимался Микеле.
Стефания подошла к нему сзади и помассировала плечи.
– Ты какой-то напряжённый, может, давай сделаем совместную медитацию на поток?
Микеле ухмыльнулся. Слово «медитация» было их личным кодовым словом. Даже их первый секс начался с медитации.
Они познакомились на тренинге, куда его затащила бывшая. Бедняжка и не подозревала, что праздное любопытство приведёт к концу отношений с Микеле.
Бывшая сказала, что там какая-то очень классная ведущая и что после её практик на душе становится «божественно хорошо». Они дышали, медитировали, он слушал тибетские чаши, а после тренинга все вместе отправились в местную шриланкийскую забегаловку с обильным буфетом. Он украдкой смотрел, как Стефания накладывает себе рис с лаймом и острые блюда. Микеле обожал рис, обожал лайм, острые блюда, а на следующий день приехал на продолжение тренинга, но уже без своей бывшей. Потом он записался на индивидуальную сессию, на вторую, третью – и вот уже Микеле отправился на выходные в молчаливый ретрит, и хорошо, что молчаливый, ему не пришлось говорить, между ним и Стефанией всё происходило на уровне взглядов, а после ретрита они уже ехали к ней домой, где она показала ему, что такое тантрический секс.
– У меня зум с клиентом. – Микеле поднялся, поцеловал Стефанию в щёку и удалился в свой кабинет.
Он включил «Зум», настраиваясь на разговор о коммерческом предложении, и закрыл глаза, вспоминая советы Стефании. Он представлял, как клиент говорит «да», принимает его предложение и как предоплата приходит на счёт.
Он очень надеялся, что клиент примет предложение. Последние пять коммерческих предложений остались без ответа, а счета никто не отменяет. Микеле любил повторять своему партнёру, что каждый раз, когда он просыпается и ставит ноги на пол, он уже потратил триста евро.
Если бы он остался работать учителем истории в лицее, то вряд ли смог позволить себе тратить такую сумму в день.
Микеле нажал на кнопку «старт» и широко улыбнулся.
– Буонджорно!
Нет такой конфигурации отношений, при которой один страдает, а второй счастлив. Нельзя быть счастливым рядом со страдающим человеком. «Другой делает меня несчастным, а я делаю другого счастливым» – всего лишь иллюзия.