– Мадам, гоните его в шею! Он шарлатан! – слышала я возмущенный голос служанки. – Он хочет от вас денег…
Я отослала ее, глядя на старика. Тот молча слушал все упреки, усмехаясь и вытирая очки.
– Про меня много чего рассказывают. Но речь идет не о деньгах. Кому-то придется отдать свою магию больному, – заметил доктор. – И тогда он снова вернется в норму. Я смогу провести ритуал. Но предупреждаю сразу. Обратного пути нет. Если вы вдруг передумаете, я не смогу вернуть все, как было.Как вы уже знаете, магия есть только у аристократов. Есть ли у вас знакомый аристократ, который способен отдать свою магию другому? В прошлый раз мне удалось исцелить сына магией отца. Я не буду называть фамилии.
– А что будет с тем, кто лишится магии? – спросила я. – Его тоже парализует?
– Нет, что вы! Вы не понимаете суть болезни, впрочем, как и все, – заметил доктор. – Понимаете, эта болезнь поражает древние магические рода. Это… Что-то вроде вырождения магии… Естественный процесс. Более молодые рода почти не подвержены заболеванию. Они имеют вливания, так называемой, немагической крови. И поэтому могут существовать как с магией, так и без нее. Чего не скажешь о древней крови и древней магии. Ваш род, мадам, молод. Тогда я готова отдать свою магию! – выдохнула я, глядя на бледное лицо мужа.
– Вы подуйте дважды. Нет, ну мало ли! – пожал плечами доктор. – Многие потом жалеют. Мое дело вас предупредить.
Я всю жизнь прожила без магии. Для меня ничего не изменится.
– Отдать магию? – прошептала я. – Я готова! Берите! Берите, сколько надо!
Я чуть ли не закатала рукав роскошного платья, словно предлагаю свою кровь.
– Всю магию, которая в вас есть! – произнес чародей, отводя мою руку в сторону. – Конечно же такое запрещено законом, и то, что я делаю, является незаконным. Так что кроме оплаты я попрошу молчание. И магическую клятву.
– Хорошо, – прошептала я. – Я отдам всю свою магию, чтобы его спасти…
Часы гулко пробили полночь. Я очнулась, стоя у окна поезда, слыша длинный свистящий гудок. Пол покачнулся, что-то под ногами что-то загрохотало. Послышался скрип.
“Северный экспресс” тронулся. Он выпустил столб пара, который туманом застелил окно. Я услышала стук колес. Прощальный гудок огласил покрытый снегом перрон со старинными витринами, укрытыми снегом скамейками и сосульками на крыше похожего на дворец вокзала.
– Ах… – выдохнула я, видя, как в окне ускоряется перон, как машут руками провожающие.
Дамы посылали воздушные поцелуи. Мужчины махали руками. Снег оседал на их накидках. Лица быстро менялись.
В открытое окно залетали снежинки.
И тут я увидела, как сквозь толпу пробирается разодетая, как попугай мадам с огромным кожаным чемоданом. Две горничные бежали за ней его, умоляя прохожих разойтись и дать дорогу.
– Постойте! – вырвался ее крик, а она торопила горничных. – Постойте! Кто-нибудь! Остановите поезд! У меня билет!
Неужели остановят?