Ноттингем - читать онлайн

Глава 3

Проснувшись, я захожу в ванную и с удивлением смотрю на новые принадлежности у раковины. Средства, которыми пользуется Фелисити, больше напоминают набор для похода. На тумбе лишь зубная щетка в стакане, тюбик пасты, кусок белого мыла в мыльнице и расческа.

Это зрелище вызывает у меня яростное желание подарить Фелис набор с масками и бальзамами для волос. Просто для того, чтобы принести ей девчачью радость, но, боюсь, то, что приводит в восторг меня, для нее покажется глупостью.

Пока чищу зубы, пишу СМС Сойеру:

Ответ приходит мгновенно:

Не вынимая щетку изо рта, делаю селфи, показывая в камеру средний палец, и отправляю. Сойер присылает фото в ответ: он спросонья лежит в кровати и с соблазнительной ухмылкой смотрит в камеру, показывая в ответ средний палец. Этот чертов снимок вызывает у меня восторженный паралич, и я прихожу в себя, только когда сглатываю слюну вместе с зубной пастой.

Стучусь в комнату Фелисити и, не услышав ответа, приоткрываю дверь. Пустая кровать заправлена.

Я спускаюсь на первый этаж и чувствую запах блинчиков. Неужели в этом доме кто-то действительно решил приготовить завтрак? Мама всегда спит почти до полудня, потому что ложится очень поздно. Папа завтракает в закусочной по пути на работу в автомастерскую, а я по утрам обхожусь кофе и безглютеновым «Лаки Чармс».

Фелисити в выглаженном темно-синем платье амишей, как выразился Сойер, стоит у плиты и перекладывает панкейки на тарелку в высокую стопку.

– Доброе утро. – Она взмахивает лопаткой. – Надеюсь, ты не против, что я тут похозяйничала? Я вчера спросила у миссис Беннет, можно ли приготовить завтрак, но она лишь рассмеялась в ответ. Я подумала, что это значит «да».

– Ты в курсе, что тебя послал к нам Иисус? – говорю я, чем вызываю тихий смех. Налив из кофейника кофе, я сажусь за стол и тут же вскидываю ладони, когда передо мной опускается тарелка с блинчиками, щедро политыми кленовым сиропом. – Это выглядит прекрасно, но мне нельзя – в этом завтраке весь мой запас калорий на сегодня, а я даже на пробежку не выходила.

– Просто попробуй чуть-чуть, – просит она, присаживаясь напротив. – Я не могу есть одна.

Когда дело доходит до сладкого, то моя сила воли становится хрупкой, как у наркомана в завязке. Постоянные тренировки держат тело в тонусе, но от взвешивания меня каждый раз бросает в пот, я безумно боюсь увидеть, что цифра изменилась. Держать себя в форме очень важно, потому что в номерах мы работаем с весом каждого члена команды: броски, пирамида, поддержки – в идеальном исполнении трюка вес играет важную роль. Тренер Кинни заказывает нам костюмы по снятым меркам, и, если вдруг появится лишняя складка или бока станут чуть больше обычного, она устраивает настоящую травлю. То же самое работает и в обратную сторону – терять вес нельзя. Баланс и стабильность.

В конце прошлого учебного года Бренда Милкович – капитан нашей команды – сильно поправилась, и тренер Кинни заставляла нас называть ее коровой. Родители Бренды долго отказывались отдавать почти четыреста сотен за новую форму по размеру, но, как только та была готова, выяснилось, что Бренда располнела, потому что беременна.

Поэтому сегодня я ограничусь маленьким кусочком сладкого, и все. Отправляю вилку в рот и, как только чувствую нежный вкус блинчиков, буквально тающих на языке, то понимаю, что остановиться будет намного сложнее. Прикрыв веки, я невольно издаю стон:

– Черт возьми, в жизни ничего вкуснее не ела!

– Я с детства готовлю. Мама работала допоздна, отчим никуда не выпускал из дома, и как-то я наткнулась на кулинарное шоу и поняла, что готовка – одна из самых увлекательных вещей. Пока режешь, смешиваешь ингредиенты и находишь новые вкусы, экспериментируя со специями, – разум очищается.

– Когда я выпекаю шоколадные маффины, то все, о чем могу думать, так это о том, как съем их, – говорю я с набитым ртом. – У меня разум точно не очищается, разве что кричит: «Нужно еще больше шоколада!»

За окном раздается двойной автомобильный сигнал, и я с трудом отодвигаю от себя тарелку.

– Это Сойер, нам пора. – Сделав два больших глотка кофе, вытираю рот тыльной стороной ладони и встаю из-за стола.

Фелисити поднимается и проводит ладонями по подолу, расправляя невидимые складки. Взяв тарелки с почти нетронутой едой, она подходит к дверце, за которой прячется мусорное ведро.

– Подожди, это же преступление! – Забрав тарелку со своей порцией, я отправляю еще один блинчик в рот. И еще.

Мы выходим из дома только после того, как Фелисити убирает посуду и быстро протирает столешницу, стирая круглые следы от кружки. Если бы мама это увидела, то меня бы ждала долгая лекция на тему: «За собой всегда нужно убирать, Райли». Надо брать пример с Фелис, завтра же исправлюсь.

У подъездной дорожки стоит старенький «Понтиак», который миссис Вуд называет «любимый». Зоуи, как обычно, сидит на заднем сиденье насупившись – она стесняется приезжать в школу на этой машине.

Я открываю заднюю дверцу перед Фелис и сажусь вперед. В салоне стоит запах цветочных духов миссис Вуд и ванильного ароматизатора, болтающегося на зеркале заднего вида.

Ловлю пальцами ремень безопасности и вздрагиваю, когда Сойер оказывается совсем близко, а затем и вовсе целует меня в щеку, отчего я теряюсь.

– Это… – ремень безопасности выскакивает из моих пальцев и проскальзывает вверх по плечу, – в честь чего?

– Просто хорошее настроение. Доброе утро.

Доброе. Поистине доброе.

– У него всегда поднимается настроение после того, как он испортит мое, – бурчит Зоуи. – Если бы был университет по выведению младших сестер из себя, то его бы приняли без вступительных экзаменов.

– Как я тебя понимаю, – говорю я.

– От тебя пахнет кленовым сиропом, Гномик.

– Это новые духи.

– Ты ими в рот пшикала? – Сойер касается пальцем уголка своих губ. – У тебя тут остатки духов.

Он отстраняется так же внезапно, как и приблизился, а мне остается только тихо выдохнуть, потирая уголок рта подушечкой большого пальца. Не пойму: почему мне с каждым разом становится все труднее скрывать свои эмоции, когда он оказывается так близко?

– Фелис, познакомься, это Зоуи, моя младшая сестра, – говорит Сойер, выворачивая руль, и только после его слов я вспоминаю, что с нами в машине есть кто-то еще. – У нее сегодня первый день в старшей школе, поэтому она еще более недовольная, чем обычно. Но если ты любишь выводить людей из себя, плакать из-за вымышленных парней и слушать кей-поп, то вы подружитесь.

Зоуи пятнадцать, но выглядит она чуть младше своего возраста. Большие серые глаза оттеняет загорелая кожа, волнистые темные волосы пушатся, а на круглом лице почти не бывает улыбки, потому что Зоуи всегда чем-то недовольна, отчего похожа на грустную куклу. Миссис Вуд говорит, что это просто такой возраст – когда ненавидишь весь мир без причины.

– Они существуют вообще-то, и однажды я пойду на их концерт.

– И тебе лучше вести себя хорошо, потому что одну тебя туда мама не отпустит и сопровождать тебя придется мне.

Зоуи хмурится, но не произносит ни слова – знает, что брат прав и лучше не портить с ним отношения. Хотя с Сойером и правда удобно ходить на концерт, потому что, оказавшись в зоне танцпола, можно запросто сесть к нему на плечи. Он высокий, сильный и терпеливо стоит на протяжении всего концерта, даже если ему не нравится исполнитель. Так было, когда я уговорила его сходить со мной на Тейлор Свифт.

– И вообще, это Райли постоянно плачет из-за несуществующих парней из книг, – внезапно выдает Зоуи все еще обиженным тоном. – Мои парни хотя бы живут в одном мире со мной.

Хотела бы я сказать, что это неправда, но я только на прошлой неделе сидела на ужине в доме семьи Вуд и со слезами на глазах рассказывала о прочитанном цикле про вампира, которой решился распрощаться с вечной жизнью и стать человеком ради смертной девушки.

– Я плачу, потому что проживаю с ними их историю. Что поделать, я слишком быстро привязываюсь к персонажам.

– А я сейчас заплачу, потому что мы едем в школу на этой развалюхе.

– Ехала бы на автобусе, сама в машину запрыгнула.

– В автобусе Тэми и Джорджия, которые издеваются надо мной за то, что у меня на рюкзаке это, – Зоуи проводит пальцами по рюкзаку, усеянному значками с логотипом музыкальной группы. – Я не умею их игнорировать, а мама сказала, что, если еще раз ударю кого-нибудь, она лишит меня карманных денег и посадит под домашний арест до самого выпускного.

Господи, в этом они с братом похожи. Сойер начинает этот учебный год в Ноттингеме на испытательном сроке, а все из-за Нико – идиота-барабанщика из его группы. Нико невысокого роста, худощавый шумный парень и просто обожает конфликты, возможно, все потому, что он наполовину итальянец, не знаю. Он может вступить в драку из-за самой глупой мелочи, а Сойер каждый раз вступается за друга. Нико словно специально провоцирует драки, зная, что его лучший друг, чей отец, к слову, работает тренером по самообороне, всегда придет на помощь.

В прошлом году в Ноттингеме произошло такое зашкаливающее количество драк, в которых были замечены Нико с Сойером, что учителя и родители некоторых учеников потребовали отчисления парней. Директору Морроу удалось все уладить, но теперь сразу два участника группы «Мерсер» учатся до первого предупреждения. Хотя бы малейший намек на драку – и отчислены будут оба.

– Я поговорю с этими девочками, – говорит Сойер, глядя на сестру через зеркало заднего вида. – В прошлый раз они отстали.

– Нет. Не хочу, чтобы за меня кто-то заступался, я же теперь в старшей школе. И тем более не хочу, чтобы ты разговаривал с Тэми и Джорджией, а потом смотреть, как они снова радостно постят о том, что с ними поговорил сам Сойер Вуд. Нет уж, спасибо.

– Радостно? Я что, типа популярный? – Сойер медленно произносит последнее слово, словно пробует что-то новое на вкус. – Похоже на эхо в лучах славы Райли Беннет.

– Хватит притворяться. Сам знаешь, что многие девчонки в школе без ума от тебя, – констатирую я. И я в том числе. – Мы любим плохишей.

– Я смотрю с сестрой диснеевские мультики, иногда слушаю пересказ прочитанных ею фанфиков и не выхожу из дома, не поцеловав перед этим маму в щеку. Я – полная противоположность плохого парня.

– Поверь, если об этом узнают, то у тебя будет еще больше поклонниц, – говорю я и поворачиваюсь к Зоуи. – Поделишься со мной значком? Хочу повесить на сумку.

Впервые за утро хмурое выражение ее лица сменяется удивлением.

– Ты серьезно?

– Давай сюда. Вот увидишь, через пару дней все такие будут носить, включая тех девчонок, что издеваются над тобой.

Я подмигиваю, и уголки губ Зоуи ползут вверх. Она снимает ярко-розовый значок и протягивает мне. Я креплю его на внешний карман сумки, дважды хлопаю в ладоши и радостно выкрикиваю:

– Вперед кей-поп!

– Нет, Райли, так ты только опозоришь группу. – К Зоуи возвращается гримаса привычного недовольства. – Чирлидингу тут не место. Так будут издеваться не только надо мной, но и над тобой.

Сойер смеется, на что я корчу недовольную гримасу. Нужно будет расспросить Зоуи поподробнее о том, как же не опозорить этот фандом, потому что я ненавижу быть некомпетентной в чем-либо.

– Ты правда можешь надеть что-то и ввести это в моду? – спрашивает Фелисити.

– Райли введет в моду все что угодно, – с гордостью отзывается Зоуи. – Стоит ей или ее подругам надеть что-то, как девчонки массово бегут повторять это. Клянусь, если они захотят ввести в моду розовые колготки с принтом леопарда, то с легкостью это сделают. Они с подругами синоним слова «тренд».

– В моей школе тоже есть такие девушки, правда, они совсем не добрые, издеваются и высмеивают почти всех вокруг.

Заинтересовавшись, Зоуи тут же поворачивается к Фелис.

– А ты дралась с кем-нибудь из них?

– Нет. – Фелисити усмехается, будто услышала отличную шутку. – Только отбивалась. Девчонки очень жестокие, если им кто-то не нравится, то они травят, напирая толпой. Обливают помоями буквально.

– Черт. – Сойер сжимает челюсть и коротко качает головой.

– Ты говорила родителям, учителям? – спрашиваю я.

– Не хотела, но мама увидела синяки и пришла в школу. Директор вызвал родителей этих девочек, но вы сами понимаете, что бывает с теми, кто жалуется на одноклассников. Стало еще хуже, чем было до этого.

От короткой улыбки Фелисити у меня еще сильнее сжимается сердце. В детстве я пережила нелепые издевки из-за рыжего цвета волос. Сначала за меня заступался Сойер, а потом я попросила его научить меня удару, он показал, как держать кулак, чтобы я не сломала палец, и в тот же день я врезала по носу Каллуму Брайту. Рука болела, родители были в шоке, а Сойер мною гордился. Но эти издевки – ничто по сравнению с тем, что пережила Фелис. Ребята в школе, бесхребетная мать и отчим, который готов отправить ее даже на другой континент, лишь бы видеть как можно реже. Черт возьми, как Фелисити еще находит в себе силы улыбаться?

Я постараюсь сделать все, чтобы этот семестр в Ноттингеме она провела хорошо и улыбалась как можно чаще.