«– Разве когда любят, чувствуют себя несчастными?
– Да, Кристина, когда любят, и нет уверенности в том, что это взаимно»13
– Пожалуйста, Джонни, – Сказал Дэн, едва прикоснувшись к его плечу. – Не нужно плакать!
И его голос звучал странно, как голос старика, устало и тоскливо, как перед смертью.
– Как странно, – Подумал Джонни. – Презрение не мешает человеку любить…
И он презирал его, ненавидел и… любил, – он никогда не переставал его любить!
Джонни тоже – как в агонии, смотрел на постер фильма «Amer» – («горечь»), красный демон любви лил чёрные слёзы…
Дэн закурил, спохватился:
– Можно?
Посмотрел на сигарету.
Джонни кивнул.
– Почему ты приехал? – По-детски шмыгнув носом, спросил Джонни.
Дэн ответил… с усилием:
– Я женюсь. Хотел убедиться, что у тебя всё в порядке.
– Женишься, – Подумал Джонни. – Не любишь меня… успокоился, – нашёл в себе силы, успокоиться, а может, в ней, в этой женщине, на которой ты хочешь жениться…
– Какая она, твоя невеста?
Джонни посмотрел на пачку сигарет Дэна, лежащую на столике – зелёная пачка с изображением Китайского меча Дадао.
– Её зовут Ария, – Ария Анна Мария, она старше меня – ей 46 лет, она прекрасный человек!
– Сорок шесть? – Удивился Джонни. – Тебе нравятся женщины старше тебя?
– Мне нравится она!
Как безапелляционно он сказал это, Дэн… Сказал любяще.
Джонни это удивило и поразило.
Он почувствовал тоску по Дэну, щемящую сердце, тоску.
– Кто она? Чем занимается?
– Художница, – владелица Художественной галереи…
Дэн выдохнул дым сигареты.
– Сейчас в её галерее выставлены работы Ротко14, – Марка Ротко!
Джонни это имя ни о чём не сказало.
– Он потрясающий, поверь! – Понимающе улыбнулся Дэн.
И эта улыбка… Ожил, – весь ожил!
Джонни понял, что женщина по имени Ария придала Дэну сил и оптимизма – жить!
А ещё он понял, что Дэн говорит о ней с гордостью, – гордый её успехами… так говорят, когда любят.
Он почувствовал, как тоска стала острее, больнее.
– У меня всё в порядке, – Бодро сказал Джонни, Дэну. – Можешь уезжать!
– Возвращайся в Гонконг со мной! – Вдруг сказал Дэн.
– Нет! – Категорично сказал Джонни.
И придумал:
– У меня здесь своя жизнь…
Посмотрел на Дэна – ему в глаза.
– У меня есть девушка. Хочешь, я вас познакомлю?
Желваки на щеках Дэна.
– Хочу!
Джонни улыбнулся.
– Завтра… Приходи к нам завтра, – сегодня вечером она возвращается в город, уезжала на пару дней к родителям.
– «К вам»? – Удивился Дэн. – Вы живёте вместе?!
– Да, – Мягко усмехнулся Джонни. – Как видишь, я окружаю себя красивыми женщинами…
– Налей мне чаю, – Вдруг сказал Дэн, кивнув на чайные принадлежности стоящие на столике. – Какой чай ты предпочитаешь? Сейчас…
– «Изумрудная спираль весны»… Би Ло Чунь.
Джонни подвинул к себе, чабань15, взял гайвань16 и щепотку чая, залил горячей водой.
– А как же «Утёс яшмовой пустоты»? – Спросил Дэн. – Ты больше не пьёшь этот чай?
– Пью, – Спокойно сказал Джонни. – Очень редко.
– «Тоскою полон я», – Вдруг, почти нараспев, с улыбкой, сказал Дэн. – «О, какой тоскою полон я,
Не сказав любимой,
Что осталась дома,
Ласкового слова, уходя…»17
– Ты помнишь эти стихи?! – Очень удивился Джонни.
– Конечно, Джонни, я помню!..
Дэн улыбнулся зелёным глазам Джонни, – светло-зелёным. Наполовину китаец, наполовину европеец, в Джонни поразительным образом сочетаются две крови; он очень красив, очень!
– Зачем? Зачем ты их помнишь?!
– «Geadelt ist wer Schmerzen kennt»18… За этим!
Они посмотрели друг на друга.
Фрэнк пел:
Что нового?
Как этот мир обходится с тобой?
Ты нисколько не изменилась:
Прекрасна, как всегда, я должен признать19.
– Всё ещё любишь слушать Фрэнка?
– Я никогда не переставал его любить!
Они заглянули друг другу в глаза.
– Почему?!
– Чувство любви, – Сказал Джонни, Дэну. – Мучительно-спасительное… Оно меня мучило, это чувство, и оно меня спасало!
Дэн поднял голову, – задохнулся, поднял. Там, на стене был Дон-Жуан, что ждал своих возлюбленных у скал – Ален, Ален Делон на кинопостере к фильму «Ледяная грудь»!
Он вспомнил: Ницца зимой, роман в холодных тонах, Пегги Листер и Марк Рильсен… Марк и Пегги.
– Да, – Подумал Дэн. – «Gefährlich ist wer Schmerzen kennt»20!
Пегги Листер доведённая до безумия мужем наркоманом, и Марк Рильсен – её поверенный, безумец тоже, влюблённый и любящий… до безумия!
На постере Марк держит Пегги за руку и обнимает её, поддерживает – не отпускает… Он вдруг только сейчас заметил (понял), что это Марк не отпускает Пегги, а не её безумие – Марка!
Несчастный человек, Марк Рильсен, богатый, с военным прошлым, женатый – всё у него есть, кроме покоя.
– А у тебя? – Сказал ему внутренний голос. – У тебя есть покой?
Нет, он знал, что, нет!
Дэн смотрел на кинопостер неотрывно, как на крест.
Он вспомнил «Ночью я приходил к тебе,
но тебя не было дома,
и дома твоего не было в городе,
и города такого
не было на земле»21.
– Вот, что такое смерть, – Подумал он. – Это когда некуда прийти… и не к кому, а ещё тоска, бесовская, когда всё пусто, не нужно, скучно, безрадостно!
– Чай заварился. – Сказал ему Джонни, кивнув на пиалу, стоящую перед Дэном.
Дэн тоже кивнул, давясь то ли слезами, то ли криком.
На пиале было написано иероглифами «Я вижу застывающую тень -
Моё в воде весенней отраженье.
Тебя мне очень жалко, тень моя,
Но ведь и я достоин сожаленья»22.
Он не мог с этим смириться, с разлукой с Джонни, не мог! Он умирает без него каждый день своей жизни! Ария спросила его, когда он рассказал ей о Джонни «Ты его любишь, или ощущаешь неразделимость?».
Тогда этот вопрос удивил его, а сейчас поразил.
– «Неразделимость», – Подумал Дэн. – Что это? Это любовь, или это судьба?
– Ни то, ни другое, – Сказал ему внутренний голос. – Это значит иметь близкого человека…
Он вспомнил «Каких близких может иметь человек? Родителей? Детей? Друзей? Женщин?»23.
Подумал, – Да, каких?!
Понял: родную душу, если очень-очень повезёт!