Кажется, это была самая долгая неделя за всю мою жизнь. В голове крутилось столько мыслей, столько противоречий, что я не могла принять никакое решение относительно своей жизни. Даже мой выключенный на все праздники телефон, говоривший Дэвиду о том, что я очень послушная жена, которая хочет быть его достойна, а мне твердивший о том, что еще несколько дней, часов, минут, и я могу совершить грехопадение, о котором, возможно, не буду сожалеть, но это маловероятно. Я сознательно отключила мобильный, чтобы не видеть и не слышать Фабиана, чтобы не иметь возможности передумать или, напротив, убедиться в правильности моего решения. Но это мне совсем не помогало. Я лишь больше утопала в самобичевании относительно того, что хорошие жены не пишут своим бывшим начальникам о месте и времени встречи, хорошие жены не получают сообщения интимного характера и не должны приходить в восторг от этой грязи, но я прихожу. Не знаю почему, возможно, у нас с Дэвидом не все так хорошо, как я думаю, а возможно все дело всего лишь в Фабиане. Я не знаю, что должно произойти чтобы этот мужчина наконец ушел из моей головы, души, сердца и жизни, да и есть ли поступок, который заставит его сделать это? Хотя я вообще сомневаюсь, что это все его вина. Думаю, основная проблема кроется во мне, я просто не могу заставить себя не думать о нем.
И вот я сижу в маленьком кафе напротив ресторана, в котором мы должны встретиться через полчаса, и завороженно смотрю на дверь, думая, придет ли он, стоит ли идти мне? Кажется, я думала об этом всю неделю, но так и не могу принять правильного решения. Хотя есть ли оно вообще? Единственное, что меня убедило дойти хотя бы до кофейни, – это то, что я, возможно, пожалею о том, что не буду знать, пришел ли он. Мне остается лишь проводить пальцем по кромке большой кружки с кофе и смотреть через окно на дверь ресторана, который может оказаться моим личным адом.
Сегодня утром я, как никогда, старалась выглядеть неестественно хорошо, даже мой муж, который редко отмечает изменения в моем внешнем образе, обратил свой взор на меня и отметил перемены, которые так и не смог обратить в слова, для него стало естественным эмоции передавать через легкий поцелуй в нос или лоб, будто мой покровитель, а не муж. Тем самым он говорил, что любит, во всяком случае я хочу верить, что он говорит именно это, а не то, что между нами нет никакой страсти и желания. Сегодня я так старалась выглядеть лучше, чем я есть, что, кажется, немного перестаралась. На мне бежевые брюки с завышенной талией, белый укороченный свитер, открывающий тонкую полоску голого живота, сверху меховое пальто, а на ногах бежевые в тон брюкам замшевые полусапожки на шпильке. Я даже себе кажусь неестественно элегантной и, возможно, слишком взрослой. Но я в своих собственных глазах стала гораздо старше и, возможно, мудрее после работы с Фабианом Бойлом. Я больше не та импульсивная девчонка, которой была, и больше не даю своим чувствам вырываться наружу в неподходящее время и месте.
Интересно, эта девушка, такая влюбленная и в своих счастливых розовых очках, ушла в ту ночь, когда Фабиан разбил мне сердце в Венеции, или она исчезла на свадьбе, когда я произнесла заветные слова «согласна»?
Я обернулась к официанту, чтобы попросить счет, кажется, моё внутреннее я подсказало мне решение – уйти и не давать себе повода менять свою жизнь с ног на голову, когда она только встала на такие удобные бесшумные рельсы. Но, кажется, мой внутренней голос не общается с моим сердцем, потому что едва к ресторану подошел Фабиан, мой взгляд устремился на него. Не знаю, как описать свои чувства, не представляю, как можно переживать эти эмоции раз за разом, но кажется, моё сердце никогда не переставало биться ради этого мужчины. Все мои внутренности сжались в тугой узел, едва я увидела, как его рука коснулась ручки двери и он потянул её на себя, чтобы войти в темное помещение, которое обязательно станет моей преисподней. Я приняла противоположное решение за всего одну секунду. Моя душа рвалась к нему, хоть и я хотела бы, чтобы это было не так. Я почувствовала, как у меня участился пульс от одной мысли о нахождении рядом с ним и о том, что я буду снова смотреть в его глаза. Вот оно, то самое решение, о котором я так мечтала. Плевать на последствия, я должна это сделать.
Путь через дорогу стал для меня не менее долгим, чем вся прошедшая неделя, и несмотря на то, что теперь я твердо понимаю, как хочу поступить, все равно не могу заставлять себя идти быстрее, меня скрутило от эмоций так, что это причиняло физическую боль. Я, кажется, потеряла дар речи и даже перестала думать, мои мысли пролетали в голове с такой скоростью, что я просто не успеваю ни за одну из них схватиться.
Я рванула ручку двери на себя и оказалась в темноте ресторана. Воздух покинул мои легкие, едва черные глаза Фабиана обрушились на моё лицо. Мне удалось лишь с трудом сглотнуть и передать пальто в гардеробной. Этот взгляд манил меня будто на свет, я шла как привязанная за мужчиной, что, кажется, навсегда приковал к себе моё внимание. Я должна найти в себе силы сопротивляться, я должна вспомнить всю ту боль, что он мне причинил. Я просто обязана не давать ему шанса снова изменить и разрушить мою жизнь окончательно, обратно я уже не смогу её собрать из этих осколков.
– Ты пунктуальна, как всегда, – его улыбка почти заставила меня улыбнуться в ответ, но я приложила все силы, что у меня были, чтобы лишь кивнуть в ответ.
Фабиан поднялся со своего места и отодвинул мне стул. Как всегда, деликатен и предусмотрителен. Я должна вспомнить о том, что он такой со всеми, я не особенная для него. Я нисколько не отличаюсь от его других женщин. Я обычная, такая же как и все, он ничем меня не выделяет.
– Что будешь пить?
– Водку с мартини, – как-то глухо получилось сказать у меня. Мой голос предательски дрожал, хотя и не должен был, я обещала себе держать себя в руках и не выдавать своих настоящих чувств.
– Водку с мартини, пожалуйста, и скотч безо льда, – Фабиан дал указания официанту, и он тут же скрылся, оставляя нас наедине.
– Прекрасно выглядишь.
– Спасибо.
Все это выглядит так неловко. Я не знаю почему, но чувствую себя в его присутствии маленькой неопытной девочкой, но это так. Я будто осталась с директором школы один на один и теперь не имею представления, как вести себя рядом с ним, ведь он может сделать с моей жизнью все что угодно. Но это ведь всего лишь Фабиан. Тот мужчина, которого я боготворила, он всего лишь мой бывший начальник, между нами ничего не было, и я не должна чувствовать себя неловко или неправильно. Никто не знает о том, что происходило, я не уверена, что и мы с ним понимаем, что это такое было.
Я хватаюсь за появившийся на столе напиток как за спасательный круг и выпиваю почти половину всего одним глотком, но алкоголь – это единственное, что сейчас способно заставить меня разговаривать с ним нормально, без этого ужасного комка внутри моего желудка.
– Вот мы и увиделись. Зачем? – мой взгляд обращен на Фабиана, будто я снова пытаюсь пробраться к нему в голову, хотя я давно потеряла надежду на то, что смогу когда-нибудь понять этого мужчину и прочитать его мысли.
– Я уже говорил, хочу, чтобы ты вернулась в мою жизнь.
– Зачем? У нас абсолютно разные жизни, и тебе не место в моей, и я никогда не захочу быть в твоей, впрочем, мне и так там не место.
– Ничего не изменилось, Алиса. Я не хотел тебя отпускать тогда и не хочу этого и сейчас. Эти полгода были лишь для того, чтобы ты убедилась, что я никуда не денусь из твоих мыслей.
– Ты заблуждаешься, я не думала о тебе все это время, – вру я бесстыдно, хотя и понимаю, что Фабиан никогда мне не поверит.
Впрочем, это не совсем ложь, хотя и не совсем правда. Я не думала о нем каждый день или каждую минуту, лишь изредка возвращалась мыслями к тому, как мы с ним проводили время и какие эмоции меня посещали в его присутствии, я боялась его встретить в аэропорту, но снова и снова надеялась, что это все же произойдет. Я скучала по его черным глазам и по его полуулыбке, но ему не обязательно это знать, особенно когда мы оба состоим в браке с абсолютно другими людьми.
– Ты опять врешь, Алиса. Хотя я уже миллион раз просил не делать этого, ты все равно делаешь это бездарно.
– Знаешь, – я откидываюсь на спинку кресла и делаю глоток своего мартини, стараясь набраться храбрости, – я лишь прокручивала в голове каждый день, проведенный с тобой. Раз за разом я думала о том, что говорила и как действовала, смотрела на свои поступки со стороны и задавала лишь один вопрос: почему ты не любил меня, хотя это было единственное, о чем я просила? Черт, я до сих пор не знаю ответа, и именно поэтому я здесь. Почему ты не смог полюбить меня?
– Я любил тебя. Я люблю тебя сейчас.
– Чушь, боже, Фабиан, не обманывай хотя бы себя. Я думаю, что знаю ответ на этот и множество других вопросов, что застряли с моей голове. Ты никогда не любил, потому что просто я не то, что тебе нужно. Это не моя вина и точно не твоя. Но любящие люди не делают того, что ты делал со мной.
– Господи, что я такого сделал с тобой, Алиса? Ты убила нашу любовь, когда вышла замуж, не вини во всем меня.
Его глаза стали еще более черными, если это было вообще возможно. Волосы растрепались от резкости сказанных им слов, а руки непроизвольно сжались в кулаки. Я видела и раньше эти признаки, но если тогда они меня пугали, то сейчас я думаю, что это всего лишь повод вывести меня на эмоции, хоть какие-нибудь.
– А ты думал, это так просто? Пришел, сказал, что любишь, и я тут же отменила свадьбу и сбежала с тобой? Так люди не поступают, Фабиан, не в жизни, возможно, только в кино, – я допиваю свой бокал и подаю знак официанту обновить. Мне точно необходимо напиться, чтобы продолжать находиться рядом с этим мужчиной.
– Черт, – его кулак с силой ударяется о стол, и Фабиан указывает на меня, – это ты все разрушила, не надо валить на меня. Я приехал к тебе до свадьбы и просил лишь признать очевидное. Я сказал признаться в том, что ты вся: твои мысли, чувства, эмоции и желания – все это принадлежит мне. Тебе оставалось лишь отдать мне сердце и тело, но ты слишком гордая, чтобы признать очевидное, и теперь мы страдаем из-за тебя.
– Я не страдаю, Фабиан, с чего ты вообще это взял? – я поправляю выбившиеся из идеальной прически волосы и кидаю на Бойла полный презрения взгляд. – Я счастлива, видимо, в отличие от тебя, – не знаю почему, но мне нравится чувствовать это превосходство над ним.
– Господи, ты продолжаешь лгать. Ты живешь во лжи. Ты стала степфордской женой, не узнаю в этой женщине Алису, которую полюбил. Кто ты вообще?
Кажется, я добилась того, что вывела Фабиана Бойла из себя и поставила его в тупик. Да, возможно, я изменилась, да, теперь я выгляжу и веду себя иначе, но это не значит, что та девушка навсегда исчезла. Это лишь значит, что он навсегда её упустил от себя и на её место пришла лучшая версия того, кем я могу быть. Именно Фабиан сделал меня такой, и никто больше. Он разбил моё сердце на маленькие кусочки, и мне пришлось собирать его как хрустальную вазу, и да, возможно, пара кусочков навсегда утеряна, и да, возможно, без этих кусочков я стала совсем другим человеком.
– Думай что хочешь, я не обязана оправдываться. Я пришла, лишь чтобы доказать себе, что могу находиться в твоем обществе и ничего не чувствовать.
Едва официант поставил на стол мой обновленный мартини, я одним глотком выпиваю все содержимое и встаю из-за стола. Для меня этот разговор закончен. Больше я не дам себе возможности быть слабой, точно не рядом с Фабианом. Единственное, что он теперь может от меня ждать, это полного игнорирования. Я не думала, что наша беседа будет именно такой, но я рада, что могу поставить точку в этих напряженных отношениях. Если их вообще можно так назвать. Я никогда не смогу его ненавидеть, даже если и хочу, никогда не буду презирать или избегать. Фабиан стал важной и большой частью моей жизни, он преподал мне урок, и хотя бы за это я всегда буду ему благодарна. Но нам пора двигаться дальше.
– Можешь не провожать, привет жене, – бросаю через плечо я и, выхватив из рук гардеробщика свое пальто, накидываю его на плечи и выскальзываю на улицу.
Дверь позади меня с шумом хлопает, отчего я будто прихожу в себя.
Вот я такая. Стою одна посреди города. Одна. Не знаю, разочаровывает ли меня то, что Бойл не пошел за мной, или я должна была этого ожидать, не знаю даже, хотела бы я, чтобы он пошел за мной. Но я определенно что-то чувствую, и это меня даже радует. Кажется, я все еще умею делать это. Чувствовать.
Я медленно иду по улице и, только отойдя достаточно далеко от ресторана, понимаю, что по моим щекам текут теплые соленые капли. Не думала, что буду плакать. Не знаю даже, почему делаю это, но слезы очищают, даже если ты не знаешь их причину. Я достаю из кармана пальто свой телефон и проверяю сообщения. Всего одно. От Дэвида.
Дэвид: Жду тебя дома, сегодня вечер большого кино. Люблю.
Не успеваю нажать «удалить», как телефон падает из рук на асфальт, и я только и слышу, как разбивается стекло и как руку что-то с силой сжимает так, что я пищу от боли и разворачиваюсь на того, кто причиняет мне боль, хотя и так знаю, кто это.
– Я не разрешал тебе уходить.
– Я уже не подчиняюсь тебе, Фабиан.
Он притягивает меня к себе так, что я падаю ему на грудь и оказываюсь зажатой в его руках.
– Принадлежишь и всегда будешь. Кем бы ты сейчас ни была, я люблю и её тоже. Ты Алиса Грин, и я люблю тебя любой. Ты моя была, есть и будешь. И вечность гореть нам в аду за эти чувства.
Я не понимаю, что происходит, потому что лишь чувствую, как его губы низвергнулись на мои и я теряю контроль над ситуацией, жизнью, эмоциями и тем, что происходит. Я растворяюсь в тот самый момент, как почувствовала его вкус на своих губах и утонула в водовороте своей любви к этому мужчине. Его губы жесткие и нетерпеливые, он поглощает меня и выпивает, будто я единственный источник его силы. Он прижимается ко мне, так что мне немного больно от его напора и ноги подкашиваются от величины его чувств. Его руки сжимают волосы и натягивают так, что я вскрикиваю от боли, и именно в эту секунду его язык скользит ко мне в рот и поглощает меня глубже. Мне больно и в то же время слишком хорошо, я не имею достаточно власти, чтобы остановить эту пытку, ведь, кажется, я люблю эту боль, что он мне причиняет. Возможно, эти разбитые куски не потерялись, а навсегда остались у него, и я просто не могу существовать без этого мужчины, потому что он навсегда забрал частички чего-то важного из моей жизни и теперь мы связаны всегда. Фабиан выпускает меня из своей хватки, и я наконец могу сделать вдох и почувствовать землю под ногами.
– Мы найдем путь обратно, вдвоем. Я это понял, просто дам тебе еще немного времени, чтобы и ты поняла это.
Фабиан поднимает мой разбившийся телефон и прячет к себе в карман пальто. Он смотрит на меня так, что у меня вновь подкашиваются ноги, и улыбается той самой улыбкой, которую я так люблю.
– До встречи, Алиса. Обещаю, я не заставлю тебя долго её ждать, – он разворачивается и скрывается в толпе так, будто только что он снова не разрушил мою жизнь. Но где-то в глубине я надеюсь, что он сдержит обещание и мы правда найдем путь обратно вдвоем. Я очень этого хочу.
Я не помню, как дошла до дома, но, кажется, прошло не меньше пары часов, прежде чем я наконец вставила ключ в замочную скважину моего убежища. Хотя я и сомневаюсь, что сегодня эта квартира способна подарить мне успокоение. Я чувствовала себя грязной и отвратительной, никчемной и неправильной, в последний раз я ощущала себя подобным образом после изнасилования, и вот я снова примерно в тех же самых ощущения, тону и задыхаюсь от того, что не знаю, как справиться с этим. Я ужасный, отвратительный человек. Я неверная жена, абсолютно недостойная Дэвида, и мне точно уготован специальный котел в аду из-за того, какие мысли меня посещали всю дорогу до дома.
Ключи ударились о вазу, и звон раздался в моих ушах с оглушающей силой. Вот она, моя реальная жизнь; и только такой она должна быть. Наш уютный большой дом, наша идеальная жизнь семейной пары и наше удивительное взаимопонимание, даже без слов мы легко угадываем мысли друг друга. О таком мечтают миллионы пар, тогда почему я не могу смириться с тем, что это восхитительно, и успокоиться? Нет, я лишь чувствую, что этого всего мне слишком мало.
– Ты сегодня поздно. Все хорошо?
В дверном проеме показался Дэвид в привычном уже голубом фартуке поверх его серой футболки и черных спортивных штанов, он, как всегда, босиком, ненавидит домашнюю обувь, впрочем как и носки. Его челка падает на глаза, такие мною любимые. Вот, правильное слово. Я люблю Дэвида, я действительно люблю его, и это такое правильное чувство. Это то, что должно быть у нормальных людей, и я должна цепляться за это чувство, оно и только оно способно подарить мир моей душе.
Я улыбаюсь и стягиваю объемное пальто, закидывая его на вешалку и упираюсь в стену рукой, чтобы сохранять равновесие, в то время как снимаю с себя ботильоны.
– Да, накопилось много работы за праздники. Буду готовить новый курс по «Человеческому фактору» в авиации. Круто, да? – я знаю, как горят мои глаза в то время, когда я говорю о работе, и знаю, как не нравится это Дэвиду, но он делает все возможное, чтобы не показать мне своего настоящего отношения к моей занятости.
– Да, – бубнит он себе под нос и возвращается на кухню.
Я медленно двигаюсь по коридору за ним, улавливая вкусные запахи, так что желудок сжимается, напоминая, что я так и не успела поесть сегодня. Это стало такой странной и неправильной привычкой, которая лишь ухудшает моё здоровье, но я так погружаюсь в работу, а сегодня в свои переживания, что буквально кусок не лезет в горло. Но только не теперь, когда я вижу, как на плите закипает вода с пастой феттучини, а в сковородке рядом шипит сливочный соус с грибами и ветчиной – это фирменное блюдо Дэвида, которое он готовит всякий раз, когда расстроен и меня ждет впереди серьезный разговор. Но сегодня я почему-то не боюсь его, а даже рада и благодарна Дэвиду за его желание быть со мной и выстраивать наши отношения.
– Пахнет восхитительно.
Я подхожу к мужчине сзади, обнимаю, утыкаясь носом в его шею и вдыхая его чувственный аромат. Мой муж замирает на месте, видимо пытаясь привыкнуть к этим ощущениям. Я не так часто показываю ему свою привязанность и благодарность за эти отношения, также я не стремлюсь обнимать его, когда этого не требует случай. С ним я почему-то и правда стала степфордской женой, потеряв настоящую Алису за этой маской правильной супруги.
– Иди переоденься и помой руки, я налью тебе вина и будем ужинать, – его голос пусть и звучит мягко, я все равно чувствую, как он напряжен под моими руками и как сложно ему сейчас держать себя в руках. Если бы Дэвид только знал, что его проблема совсем не моя работа, а того мужчины, что сейчас пытается ворваться в нашу такую привычную жизнь и разрушить её, а я, кажется, поддаюсь на его уговоры, хотя и не должна.
Мои руки падают вдоль тела, и я ухожу в нашу спальню, так и не увидев лица своего мужа, впрочем, я и так знаю, какое выражение застыло на нем.
Я прикрываю за собой дверь спальни и падаю поперек кровати, пытаясь разобраться в собственной голове за те считанные минуты, что дал мне мой муж. Я всматриваюсь в серый потолок, пытаясь осознать, как все зашло так далеко и насколько неправильно я себя веду. Удивительно, но меня совсем не мучила совесть в тот момент, когда я входила в ресторан, впрочем, она меня не мучила и во время поцелуя Фабиана, и лишь её крупицы пришли в моё сознание, едва я переступила порог нашего с Дэвидом дома, но и тут её следы очень быстро исчезли, как только голос мужа проник глубоко в меня.
Я открыла глаза и осмотрела нашу спальню. Раньше я всегда считала, что спальня – отражение твоего я и через эту комнату возможно показать, каким ты являешься человеком. Когда я жила дома с отцом, моя комната была светло-голубой, с милыми плюшевыми игрушками и с разбросанными повсюду книгами и журналами. Затем с Евой наша квартира была отражением нашего внутреннего состояния – свободы духа, а моя спальня показывала всю мою любовь к ней и моей работе в авиации. Сейчас же, осматривая эту спальню, я понимаю, что не знаю, кто здесь живет. Большая белая кровать с высоким изголовьем, на которой я сейчас лежала, стояла у стены, отделанной деревянными панелями. Возле каждой стороны стоят небольшие серые прикроватные тумбочки, над каждой из них большое овальное зеркало. На другой стороне стоят два белых кресла с серыми подушками в тон стенам и полу нашей комнаты, между ними небольшой столик, а прямо напротив большой телевизор, который мы смотрим в наши «вечера кино». Если бы я не жила в этой спальне, то подумала, что это комната пожилой супружеской пары. Нет, она не то чтобы мне не нравится. Просто здесь не хватает красок и цвета, впрочем как и в нашей жизни с Дэвидом.
– Алиса, ужин накрыт. Ты еще долго?
Голос Дэвида вывел меня из размышлений, и я подскочила на кровати.
– Уже все, – крикнула в ответ я, хотя еще даже не переоделась. Я быстро скидываю с себя вещи и замираю возле шкафа. Если бы не сегодняшний день, то я надела бы привычную одежду хорошей жены, но почему-то сейчас я решила побыть немного собой. Ведь именно это заставило жениться на мне Дэвида, почему я думаю, что если он увидит меня настоящую, то сразу поймет, что я не та, что ему нужна?
Я быстро натягиваю бежевые легинсы, белую майку и сверху накидываю кардиган в тон, остаюсь босиком, потому что в нашем доме тепло, наконец заработал термостат. Провожу расческой по волосам и, рассматривая себя в зеркале, поправляю не смытый макияж. Я такая, какая есть, и Дэвиду придется посмотреть в глаза правде, а мне придется смириться с тем, что он уже видел меня настоящей, а я все равно не смогу долго скрываться за маской идеальности.
Входя на кухню, чувствую, как взгляд Дэвида проходится по мне, но он не говорит и слова, лишь отодвигает стул, помогая мне сесть возле стола, и садится напротив.
Отчего-то я чувствую себя немного неловко. Будто это наш первый подобный ужин, хотя для моего мужа это вполне естественно и на самом деле хотя бы раз в неделю мы проводим вечер именно в такой обстановке.
Дэвид ухаживает за мной, а я могу лишь молча наблюдать за тем, как он накладывает мне салат и приготовленную закуску, пармиджано реджано, наливает немного красного вина в мой бокал и повторяет такие выверенные действия для себя.
– Меня пригласили прочитать лекцию в Нью-Йоркском университете через пару недель, хочу, чтобы ты полетела со мной. Мои родители будут рады тебя увидеть, – лицо Дэвида было непроницаемым, и я не знала, что на самом деле кроется под его словами.
Ведь если быть честной, я не очень нравилась его родителям, и мы оба это прекрасно знали. Ведь их сыночек, самый умный из четырех братьев, не мог жениться на какой-то обычной девушке через пару месяцев после знакомства, наверное, поэтому я так и старалась быть хорошей женой, чтобы доказать им, что могу быть достойной их выдающегося сына.
– У меня работа, ты же знаешь. Но я сделаю все возможное, чтобы полететь с тобой, – спорить было бесполезно, и я все равно должна была бы сделать все возможное, чтобы не огорчать Дэвида, особенно после того, что я сделала уже дважды.
– Постарайся, – его голос был жесткий и выдавал все его скептическое отношение к моей работе и вообще к тому, что я работаю.
Мне удалось едва проглотить остатки еды. Ужин мы провели в молчании.
Все было как и всегда. Я собрала посуду и загрузила её в посудомоечную машину, вытерла стол, в то время как Дэвид сидел с ноутбуком на диване и мельком наблюдал за тем, правильно ли я делаю, меня немного раздражали его педантичность и перфекционизм, но я была натянута как струна от нашего непонимания вопроса работы и того, что мне сложно понять свои чувства в данный момент, так что единственное, что мне оставалось, это делать все, как правильная, достойная жена.
Едва я поставила вымытый бокал в сушку, Дэвид замер возле двери, приглашая взглядом последовать за ним на наш «вечер кино». Сил сопротивляться у меня не было, хотя единственным настоящим желанием было устроить скандал и истерику, вот только я не знала, с чего начать. А эта тишина убивала меня и все моё желание.
Как и всегда, Дэвид переоделся в пижамные штаны, аккуратно сложив свои вещи в шкаф, и расстелил постель для нас обоих, как делал это каждую ночь. Я в первый раз за эти месяцы решила не переодеваться и тем самым спровоцировать зарождение в его голове мысли о том, что сегодня все не так, как всегда. Я аккуратно забралась в нашу кровать, легла поверх одеяла и сложила на груди руки, желая узнать, что он выбрал для нас на этот раз. Дэвид показывал мне кино каждую неделю, и каждый фильм, сериал или мультфильм был с какой-то мыслью, и чаще всего мне необходимо было догадаться самой, что это значило и что он пытался до меня донести.
Начались вступительные титры, и я поняла, что в этот день нам не избежать разговора после просмотра.
«Не знаю, как ты, а я… А я собираюсь… Я непременно пошлю письмо в компанию White Star и выражу своё недовольство!» – «Титаник».
Я усмехнулась и прикрыла глаза.
Вечная история любви, та, о которой снимали кино и о которой, наверное, мечтают многие.
Дэвид выключил телевизор, и я почувствовала, как его взгляд обратился ко мне. Медленно я открыла один глаз, а затем второй и очнулась не на «Титанике», а в нашей спальне, рядом со своим мужем.
– Я бы сделал это ради тебя, – его голос немного дрожал, и я едва не подумала, что его тронула эта история. Но почему-то мне кажется, что таких мужчин, как Дэвид, не столько трогают фильмы, сколько чувства, что они испытывают во время просмотра. Я видела его глаза, такие любящие, что моё сердце сжалось.
Могла ли я ответить ему тем же? Сделала бы я то же самое?
– Они бы легко уместились там вдвоем, глупая жертвенность, – вылетают слова, прежде чем я успеваю подумать о том, что скажу, и тут же жалею о сказанном.
– Дело же не в том, поместились или нет. Когда ты любишь человека, ты сделаешь все для его счастья и даже пожертвуешь собственной жизнью. Я бы сделал для тебя это, – вновь повторяет он, будто дает мне шанс изменить мой ответ на его слова, но я все равно не знаю, что сказать в ответ. Я не знаю, как можно пожертвовать жизнью, не знаю, как вообще жертвовать.
Если бы это был Фабиан и это было бы полгода назад, я бы точно знала, что отвечу. Я бы сделала это ради него, сделала бы, потому что любила и не знала, как можно поступить иначе. Все ради счастья любимого человека, даже моя жизнь не стоила бы его счастья. Теперь же я рядом с другим мужчиной, и он думает то же самое по отношению ко мне, он так чувствует. Почему же я такая черствая и просто не могу любить его так, как он того заслуживает, я обязана хотя бы постараться.
– Я бы сделала все, что смогла, чтобы спасти твою жизнь, чтобы уберечь твоё счастье, – я наклоняюсь, чтобы коснуться ладонью щеки Дэвида, и вижу в его глазах эту благодарность. Не уверена, что он понимает, что мои обещания лишь слова пока что, но я правда хочу эту чувствовать. И я сделаю все, чтобы эти клятвы стали правдой для нас двоих, он действительно заслуживает этого и такого отношения к себе.