Наташа остановилась за раскидистым деревом недалеко от ворот, и наблюдала, как её одноклассницы небольшой стайкой столпились на площадке, ожидая, когда за ними приедут клановые лимузины. Их отпустили пораньше, потому что у кого-то из старшекурсников случился прорыв в даре воды, и это было прекрасно, если бы не одно «но», он умудрился затопить почти весь северный корпус. Проблема же заключалась в том, что в месте, где бушевала настолько яростная стихия, пользоваться любым даром было равносильно самоубийству. Так что машины задерживались, и подружки имели возможность вволю поболтать.
Наташа, после того происшествия, немного очухалась и начала проявлять заинтересованность происходящими делами. Тем более что история получилась громкой, имеющей резонанс. На фоне этого резонанса Наташа внезапно очутилась в центре внимания почти всей школы. И многих девчонок интересовал вопрос не про Дениса, про которого многие и так знали, а про рыжего симпатичного парня, раскидавшего этих уродов, а потом увёзшего Ушакову в закат. Так получилось, что однажды Наташа поняла – эта шумиха ей нравится. Вот только поняла она это слишком поздно. Натыкаясь на её неприятие, одноклассники и одноклассницы остыли, и девушка снова оказалась в одиночестве.
К воротам подъехала машина, похожая на ту, что водил Костя Керн, только ярче. За рулём сидел парень, лет двадцати. Из стайки девушек отделилась Катерина Шумилова и направилась к этой машине. На полпути она обернулась и помахала подружкам, которые в этот момент негромко переговаривались и хихикали.
Глядя на эту сцену, Наташа прищурилась. Затем решительно вытащила телефон.
– Денис, это Наталья Ушакова, – сразу же сказала она, как только в трубке раздался знакомый голос Устинова.
– Да, Наташа, что-то случилось?
– Ну почему что-то обязательно должно случиться? – она тяжело вздохнула. – Я звоню с просьбой, Денис. У тебя, случайно, нет номера телефона помощника Керна?
– Случайно, есть. Только не Керна, а Орлова, начинай привыкать. – Денис замолчал, а Наташа ответила.
– Я знаю, просто трудно перестроиться. Так ты дашь мне номер Рыжова?
– Зачем он тебе? – в голосе Устинова прозвучало подозрение.
– Хочу кое-что уточнить по моим розам. Он, вроде в них разбирается. А что?
– Да так. У тебя есть на чём записать?
– Да есть, диктуй. – Она тщательно записала цифры и уже хотела отключиться, но Денис снова задал вопрос.
– А почему у Егора не спросила?
– Они не ладят, к тому же Стёпка у Егора постоянно телефон ломает. До него сейчас не дозвонишься. – Наташа торопилась, а Денис, как специально, решил поболтать.
– Что не ладят, это точно. – Произнёс Устинов задумчиво.
– Денис, мне бежать надо, – поторопила его Наташа.
– Ну так беги, до встречи, – и он, наконец-то, отключился. Наташа долго смотрела на погасший телефон, а потом быстро набрала номер. Словно в холодную воду прыгнула.
– Рыжов, – голос в трубке заставил её вздрогнуть. Первым желанием было отключить телефон, но Наташа пересилила себя и ответила.
– Олег, это Наташа Ушакова. – В трубке воцарилось молчание, а затем Рыжов проговорил.
– Наташ, а твой брат знает, что ты мне звонишь?
– Нет, – она даже покачала головой, как будто он мог её увидеть.
– Если мне отрежут яйца, я хотя бы хочу знать, за что именно, – грубо оборвал её Олег. – Давай, колись, зачем ты мне звонишь?
– Я хотела попросить тебя немного мне помочь, – убитым голосом проговорила Наташа. – Но, раз ты так настроен.
– У тебя что-то произошло? – спросил Рыжов, при этом его голос немного смягчился.
– Нет, просто… Ты можешь меня встретить и отвезти домой, так, чтобы другие видели? Если ты не занят, конечно, – выпалила Наташа.
– Ах, вот в чём дело, – протянул Олег. – Немного тщеславия – это даже полезно иногда и в небольших дозах. Я помогу прибавить тебе популярности среди однокашников, но при одном условии.
– При каком? – Наташа посмотрела на площадку перед воротами, уже совсем скоро девчонки начнут разъезжаться, и тогда все её унижения пойдут коту под хвост.
– Если однажды мне понадобится помощь, ты мне помогаешь, не задавая дурацких вопросов. Сразу предупреждаю, это не будет нечто, порочащее твою честь и посягающее на твою невинность. Мне ещё дорога моя жизнь и некоторые части тела. А у твоего братца чувство юмора отсутствует напрочь. – Он замолчал, а потом добавил. – Ну что, договорились?
– Да, договорились, – согласилась Наташа.
– Сколько у меня времени? – деловито спросил Олег.
– Уже его почти нет.
– Да, это маловато. Но ничего, я силён импровизацией и непредсказуемостью. Жди, через пять минут буду.
Наташа сунула телефон в карман шубки, и прижала холодные руки к горящим, несмотря на мороз, щекам. Подождав минуту, она быстрым шагом направилась по дорожке к воротам. Выйдя с территории школы, Ушакова встала совсем близко к одноклассницам, стараясь держаться с достоинством.
На стоянке рядом с девушками уже парковался лимузин Чагиных, и стайка девиц начала распадаться, потому что вместе с самой Чагиной в лимузин готовились сесть ещё три девушки. Наташа слегка закусила нижнюю губу, но тут из-за поворота вылетела машина Рыжова, которую тот лихо затормозил прямо возле неё. Взгляды всех стоящих на стоянке девушек, а также парней, расположившихся неподалёку, обратились на Наташу.
– Это что, за нашей тихоней? – довольно громко спросила Чагина, с удивлением глядя на Ушакову.
Тут дверь машины распахнулась, и с водительского сиденья выскочил высокий рыжий парень. Симпатичный с хорошей фигурой, прилично одетый и с огромным букетом роз в руках.
– Детка, прости за опоздание, – проворковал Рыжов, отдав цветы Наташе и прикоснувшись губами к холодной щеке девушки. – Орлов задержал. Никак не мог вырваться. – Он распахнул перед ней дверь и помог сесть в машину. После чего оббежал её вокруг, прыгнул за руль, и машина сорвалась с места под изумлёнными взглядами учеников. Одно дело слышать про мифического рыжего парня, и совсем другое – видеть его воочию.
Наташа успела заметить перешёптывание одноклассников, а также вытаращенные глаза Николая – водителя, приставленного к ней Егором. Ещё она успела заметить, что Коля вытащил телефон, и принялся куда-то звонить.
***
Утро началось для меня в полдень. Посмотрев на часы, я отметил про себя, что проспал довольно прилично, вот только ни хрена не выспался. И тут раздался детский крик, который меня собственно и разбудил.
Скатившись с кровати, я бросился в детскую. Там уж было людно. Прохор стоял у стены с Андрюхой на руках. Мой старший сын вёл себя вполне прилично, надо сказать: он время от времени начинал орать, чтобы показать солидарность с братом, но быстро успокаивался, когда склонившийся к нему Прохор начинал что-то тихонько говорить. Что именно он говорил, в стоящем вокруг шуме слышно не было, но на Андрея его слова действовали явно положительно.
Другое дело было с Романом. Он не замолкал ни на мгновение. Татьяна безуспешно пыталась его успокоить, а вокруг носилась Клара, позабывшая про трость. Клара предлагала по очереди: есть, пить, погремушку, чистый подгузник…
– Что у вас тут случилось? – я попытался выяснить причину плача ребёнка. Для этого мне пришлось самому орать, чтобы меня услышали.
– Не знаю, – покачала головой Татьяна. – Всё хорошо было: потом внезапно в комнате похолодало, стало жутко, а потом всё резко закончилось, но наш малыш заволновался.
– Понятно, – я, кажется, знаю, что произошло.
Ромка решил поиграть с даром, но Андрей был играть не в настроении и как-то его заблокировал. Роман обиделся и теперь выражал свой протест, против братского произвола таким вот неоригинальным образом.
Теория о старшем брате действительно не на ровном месте родилась. Вот только, что я буду делать, если эти два хулигана научатся влиять на дар не только друг друга, но и окружающих магов? Я понимаю, что как будущему главе клана это умение очень сильно пригодится, но сейчас-то, мы что будем делать? И не приведёт ли подобное умение в итоге к покушению? Ладно, об этом будем позже думать, сейчас надо понять, как Ромку успокоить.
Я подошёл ближе и протянул руки, забирая сына у няни. Роман почувствовал меня, придавленный волей брата дар попытался вырваться, и тут же наткнулся на практически такой же, но гораздо более опытный. Два одинаковых дара столкнулись, и чуть ли не заискрили, отторгая друг друга. Но исход в этом противостоянии был предрешён: опыт легко придавил поднявшую голову юную дурость, и нити Ромкиного дара покорно юркнули на место к источнику, притворяясь инертными.
Вот только усмирение дара не привело к спокойствию. Ромка уже прямо закатывался, и я не знал, как ему можно помочь.
– Что у вас здесь происходит? – я резко развернулся с ребёнком на руках в сторону вошедшей Ирины.
– Я просил прийти утром, – сам не понимаю почему, но я жутко на неё разозлился. Мы здесь не знаем, что делать, а она где-то болтается!
Ира была такой хорошенькой с раскрасневшимися от мороза щеками. У её ног стоял чемодан с вещами, а толстая тёмная коса падала на грудь, перекинутая через плечо. Почему-то я не заметил эту проклятую косу в первую нашу встречу. Сейчас же она просто притягивала мой взгляд как магнитом.
– Костя, я пришла, как только доделала все дела. Ты же не думаешь, что я приехала в столицу исключительно ради тебя? – спокойно ответила она и вошла в детскую, переступив через чемодан. – Ты бы знал, сколько мне поручений надавали, но теперь я все их выполнила и могу со спокойной совестью переехать в твой дом.
– Ира, ты думаешь, мне есть какое-то дело до твоих поручений? – и тут Ромка заорал особо сильно, и я немного сбавил обороты. – Ты должна была предупредить, что опоздаешь!
– Костя, я не опоздала, потому что точное время не было оговорено, и не ори на меня, ты пугаешь ребёнка, – Ира нахмурилась и протянула руки к вопящему Ромке.
Я отдал ей сына совершенно автоматически, не понимая, почему она меня так раздражает. Как она смеет так хорошо выглядеть, когда я чувствую, что ещё немного и просто свихнусь?
– Я так понимаю, что вы, Ирочка, знакомы с Костей, – внезапно я понял, что в детской стоит тишина, и ощутил проявление её дара. Татьяна забрала у Прохора Андрея, а Клара подошла к Ире, на руках которой Ромка сразу же успокоился.
– Мы учились вместе, – уклончиво ответила Ирина.
– Когда мне Костя сказал, что вы на самом деле Лейманова, я даже растерялась. Почему вы сразу не сказали, что произошло недоразумение?
– Потому что это ничего не изменило бы, – улыбнулась Ира, слегка укачивая моего младшего сына. – У нас с Костей заключена сделка, и то, что он сейчас не в духе, не помешает мне выполнить условия со своей стороны.
– Как тебе удалось его успокоить? – прервал я её, глядя в упор, не отводя пристального взгляда.
– Скорее всего, он почувствовал, что его дар сильнее моего, поэтому опасаться меня не надо. Ты же знаешь, что мужской и женский дар смерти очень сильно отличаются друг от друга. Ты же чувствовал мой, когда мы… проходили практику. – Она говорила вполне разумно вот, только мне сразу же вспомнилось, что наиболее сильно я ощущал её дар, когда он подчинялся мне ну, скажем, на практике. Только практике немного иного рода, чем тот, который она имела в виду.
Тряхнув головой, я отодвинулся от Иры. Слишком долго у меня никого не было, вот и лезет в голову всякое.
– Думаю, вы поладите с нашими крошками, – проговорила Клара. – Только боюсь, мы не сможем вам помочь, Ирочка, с этим негодником, Романом. Во всяком случае до тех пор, пока он не научится воспринимать наши слова.
– Раз вы все пришли к столь завидному взаимопониманию, то я, пожалуй, вас оставлю. А то бедняжка Зелон скучает, – добавил я ядовито.
– Сарказм был неуместен, Костя, – Клара подошла к Татьяне и забрала у неё Андрея, в то время как няня принялась застилать кроватки свежим бельём.
– Как скажешь, – я легонько коснулся лба сначала старшего сына, потом младшего. Находясь на руках у Ирины, Рома довольно спокойно перенёс моё прикосновение. – Всё я ушёл. Если что, телефоны есть у всех, я сразу перемещусь, если моё присутствие потребуется.
И я вышел из детской, не глядя при этом на Иру.
Наскоро скидав сумку, я сосредоточился и переместился в ту самую деревню, в которой когда-то был почти счастлив. Дверь в дом была открыта. Оглядевшись, я даже сначала не узнал здесь ничего. Почему-то интерьер, да и сами комнаты вспоминались мне совсем по-другому. Открыв дверь, которой точно здесь не было, я обнаружил вполне приличный санузел.
– Похоже, деревня и вправду развивается, – пробормотал я, проходя в комнату, когда-то принадлежавшей мне. Точнее, не принадлежавшей, конечно, а ту, что за мной числилась, спали-то мы с Ирой почти всё время вместе. – И где это чучело кладбищенское – Ершов?
Не найдя Кирилла, я бросил сумку с вещами на стул, и вышел из дома, отмечая про себя, что никаких следов Ершова в нём нет. А может быть, я вообще домом ошибся? Вломился к совершенно незнакомым людям, устроившим здесь ремонт.
– Эй, тебе что здесь надо, чего ты шаришься? – я обернулся. Надо же, какая знакомая куртка.
– А ты в плечах раздобрел, – я разглядывал Мишку, узнавшего меня и потупившегося. – Ирина всё ещё здесь живёт? – я кивнул на дом.
– Ага. Перестроила здесь всё. Я вот, окно пришёл покрасить, пока Ирины Сергеевны нет дома. Дверь, открытую оставил, смотрю, шарится кто-то по двору, а это вы оказались. – Быстро проговорил Миша.
– Я знаю, что Иры нет. А парень, которого ей в помощь Маргарита Сергеевна привезла, где живёт? – я указал на виднеющийся отсюда городок, по-другому назвать всю эту массу строений, которые понастроили приехавшие учёные и работники лабораторий и даже производств, назвать было нельзя.
– Не-а, – Мишка указал на соседний дом. – Машка его к себе постояльцем взяла. Арсений-то помер, а так хоть мужик в доме будет. Одной-то страшно, поди.
– Там значит, Ершов живёт, ну-ну, – и я направился к указанному дому. Сделав два шага, обернулся. – Ты не крась ничего пока. Я, может быть, здесь заночую, не хочу краской дышать.
– Ну, ладно, как уедете, так и покрашу, – покладисто сообщил парень, глядя на меня как преданные фанаты смотрят на своего кумира.
Я же направился к дому покойного старосты, не оглядываясь на этого добровольного Ириного помощника. В данный момент меня интересовал Ершов.
Дверь была закрыта. Но в кармане куртки у меня всегда лежала отмычка. Я её когда-то давно у Юрки позаимствовал, но так и не отдал. Пара секунд и дверь с лёгким скрипом открылась. Я зашёл в дом, прикрыл за собой дверь и прислушался. Сбоку послышалась возня, и я рывком открыл дверь, ведущую, как оказалось, в спальню.
– О-о-о, – протянул я, но даже не подумал отвернуться.
– Дьявол тебя раздери, Керн! – заорал Ершов, скатываясь с пискнувшей Машки. – Тебя стучать учили, прежде чем вламываться куда-то?
– Ты думаешь, если бы я постучал, прежде чем войти, это тебя остудило бы? Или, наоборот, подстегнуло?
– Да пошёл ты, – огрызнулся Ершов, пытаясь под одеялом натянуть штаны.
– Я-то пойду, а загон Зелону ты будешь расширять? – говоря это, я не сводил взгляда со смущённой Маши, поглядывавшей на меня из-под одеяла. – Машенька, твой цветущий вид вызывает во мне странные желания. Например, желание к вам присоединиться. Ты готова к небольшим экспериментам?
– Керн, хватит пялиться на мою подругу, – буркнул Ершов, выбираясь из-под одеяла.
– Твою подругу? – я перевёл взгляд на Кирилла. – А, ну раз на твою подругу, то, конечно, я даже отвернусь и обещаю не подглядывать. – Настроение немного улучшилось, хотя причину этого я бы с ходу назвать на смог. – Впрочем, если ты оделся, то пошли навестим нашего чёрного приятеля и посмотрим, что там можно с загоном сделать, – и, развернувшись, я вышел из комнаты.