– Ах, оставьте все эти условности для гостей, я же здесь совершенно по-родственному собираюсь оказать поддержку наследнику клана Орловых. – Знакомый голос из-за двери застал меня врасплох. Вот чего-чего, а визитов Орловых я пока не ожидал. – Что мужчина может понимать в воспитании детей, скажите мне на милость? С тех пор как его жена совершила этот совершенно безответственный поступок…
– Анна Александровна умерла, – решил напомнить Виктор о том, чем являлся «безответственный поступок».
– А я что говорю? Или вы думаете, мой дорогой, что оставить двух новорождённых малюток на руках у отца – это было обдуманное и взвешенное решение?
– Я сомневаюсь, что подобный исход вообще входил в её планы…
– А должен был! В этом Анна так похожа на моего покойного мужа. Но, у неё, по крайней мере, хватило мозгов не засовывать голову в решётку забора столичной резиденции Уэльсов.
– Эм, а зачем ваш покойный супруг это делал? – в голосе Виктора звучала искренняя заинтересованность.
– Откуда я знаю, какой-то дурацкий спор. – Дверь открылась, и в комнату вошла Клара Львовна. – Костя, ну как ты мог подумать, что клан оставит тебя наедине с твоими проблемами? Тем более, с проблемами такого рода, которые ты никогда сам не решишь. – Она подошла ко мне, опираясь на трость. Странно, ещё совсем недавно трости у неё не было.
– Нет, я не думал, что клан меня хотел оставить наедине с проблемами, – пробормотал в ответ, глядя на эту проклятую трость. Вообще-то, в последние три недели я вообще ни о чём не думал, кроме того, что я буду делать, когда целители разрешат мне забрать мальчишек домой. – Почему ты с тростью? Что-то случилось?
– Случилось. – Клара раздражённо махнула тростью, и я инстинктивно присел, уклоняясь от удара. – Я споткнулась об эту идиотскую собачонку этой кретинки Марины.
– Вы на неё наступили, а не споткнулись, – в комнату вошёл невозмутимый старик. Высокий, худощавый, но с такой великолепной осанкой, что я попытался незаметно выпрямить спину и расправить плечи. – Собака не виновата, что не успела увернуться, а вы в итоге подвернули ногу. Хотя ваш вывих уже давно должен был зажить.
– Костя, познакомься, этого жуткого старика зовут Прохор. Он мой дворецкий и будет тебе помогать с детьми, когда меня не будет рядом, разумеется.
– Я даже не знаю, как реагировать на столь щедрое предложение, – пробормотал я, с опаской поглядывая на Прохора. Он казался мне предтечи всех дворецких, ведущий свой род от тех, кого сами безликие как минимум опасались.
– Господи, о чём ты говоришь, – я снова инстинктивно пригнулся, чтобы не быть задетым тростью. – Помощь в воспитании будущего наследника клана и его брата – это честь. А падла Маринка может заткнуться! Кукушка чёртова!
Я вопросительно посмотрел на Прохора. Что-то я не припомню падлу Маринку среди Орловых, хотя вроде бы изучал их всех очень тщательно.
– Ладно, я вас оставлю ненадолго, а этот молодой человек покажет мне дамскую комнату. Носик нужно припудрить, как говорят ханжеские клуши. – И Клара взяла на абордаж охреневшего Виктора и утащила его из комнаты.
– Надеюсь, с ним всё будет в порядке? – задал я вопрос вслух, глядя на закрывшуюся дверь.
– Даже не сомневайтесь. Будь Клара лет на двадцать помоложе, вот тут можно было начинать беспокоиться, а сейчас максимум своей тростью парня заденет. – Ответил Прохор, продолжая осматривать комнату. – Марина Карловна – мать Яна. Как-то так получилось, что молодая мать чаще оставляла малютку сына у Клары, чем занималась им сама. Можно сказать, что Яна вырастили и воспитали мы, а не родители.
– А, ну понятно, в кого Ян такая ехидна. – Я хмыкнул, глядя на Прохора.
– Только при Кларе это не ляпнете, чтобы не испытать на себе судьбу несчастной собачки Марины Карловны. – Хмыкнул Прохор.
– Судя по отчеству, эта Марина не русская?
– Нет, – покачал головой Прохор. – Отсюда и конфликт. Ей было сложно действовать по правилам, прописанным в Кодексе, потому что они не совпадают с теми, что приняты по законам Содружества.
– А ваш визит сюда – это личная инициатива или приказ императора? – Я присел на низкий подоконник, скрестив руки на груди.
– На самом деле Михаил был изначально против. Но потом, обдумав всё, пришёл к выводу, что можно попробовать сработаться, тем более помощь вам всё-таки нужна, признайте это, – Прохор подошёл к окну. – Ужасные шторы, – он покачал головой. – Эта комната в нынешнем состоянии совершенно не подходит для детской.
Можно подумать, я этого не знаю. Не понимаю, чем думала Анна, когда создавала этот фантасмагорический кошмар.
– А что, если мы всё-таки не сработаемся? – наконец, спросил я.
– Во всяком случае, я успею заменить эти жуткие шторы, – Прохор неожиданно открыто улыбнулся.
Ну что же попробуем поработать, потому что, видит бог, помощь мне ещё как нужна. Я и с одним-то ребёнком не знаю, что делать, а уж с двумя… Наверное, Клара в чём-то права: Анна-Анна, что же ты наделала?
***
Прошло уже три недели с тех пор, как не стало моей жены. Она не смогла выжить, после травм, полученных в аварии. Целители радовались хотя бы тому, что им удалось спасти детей. Вопроса о том, кого спасать, не стоял, и мне его не задавали. Анна была без сознания, когда Паразит доставил её в больницу, и в себя она так и не пришла. Можно сказать, что целители изо всех сил старались поддержать в ней жизнь, пока не сделали кесарево сечение и не извлекли наших сыновей.
После того как Анна сделала последний вздох, начался локальный кошмар, который длился всю первую неделю до похорон.
Главы двух сильных кланов совместными усилиями не смогли полностью заблокировать дары правнуков. Мы так и не поняли каким образом, но магия постоянно находила обходную дорогу и уже через пару часов пыталась вырваться наружу. И блокировать источник приходилось заново. Вот только ни глава клана Керн, ни глава клана Орловых не могли находиться в клинике вечно.
Какой-то успех наступил, когда, через три часа безуспешной бесконечной блокировки, двух хулиганов отдали мне в руки. Они практически сразу успокоились и засопели, а нити даров принялись укладываться на своё место возле источника. Только тогда деды смогли накрепко запечатать источник, но никто не мог гарантировать, что это надолго.
Закрепил эффект последней блокировки Паразит. Он лёг между уснувшими близнецами, и всё это время источники не пытались больше баламутить дары.
Кроме буянивших источников вскрылись другие проблемы: мальчики были слабенькие и такие крохи, что, когда мне их в руки дали, даже показалось, что я два пустых свёрнутых одеяла держу. Это как-то не вселяло надежды, пока старшая акушерка не отвела меня в сторону и не объяснила, что для двойни – это нормально, что близнецы всегда намного меньше других детей рождаются, ведь они делят на двоих то, что в другом случае достаётся одному малышу. Но ничего судя по характеру, который уже не сахар, эти двое быстро догонят и перегонят сверстников. Как только целители их выпустят из клиники. Всё-таки восемь месяцев как-то не очень для родов, даже хуже, чем семимесячными родиться. Чем это хуже, мне не объяснили, мол, я всё равно не пойму.
И хотя сам факт, что мальчишки провели почти месяц в клинике, напрягал, эта отсрочка позволила мне подготовиться, прежде всего, морально, к тому, что скоро я останусь один на один с двумя младенцами, у которых вдобавок ко всему нестабильный магический источник.
Другим источником кошмара стали родители Анны.
Стояновы прибыли, когда родился мой первенец, которого я назвал Андреем, в честь прадеда. Судя по мрачным лицам тестя с тёщей, они перед приездом и, скорее всего, во время поездки в клинику страшно ругались, и только переживание за жизнь дочери заставило Стояновых ненадолго прерваться. Но они не разговаривали ни друг с другом, ни со мной, гипнотизируя двери операционной.
На оповещение о рождении Ромки Стоянов встрепенулся, а вот его жена никак не отреагировала на известие о том, что уже второй раз стала бабушкой. Она продолжала гипнотизировать взглядом белую дверь, и когда вышел старший целитель, она встала и подошла к нему. Я же уже по выражению его лица всё понял.
Первой эмоцией на весть о смерти Анны была паника. Я тупо смотрел на старшего целителя и не понимал, что же мне теперь делать? Я же даже покормить не смогу своих детей, не сумею, да я даже не знаю, как это делается!
Апатия, в которой я пребывал до этого момента, сменилась отупением, и я даже не сразу понял, что мне высказывает стоящая напротив женщина. Но вот когда до меня дошло…
– Это ты виноват в том, что моей девочки уже нет!
– Я виноват? – медленно повернувшись к тёще, я прищурился, глядя на неё? – Это я вопреки прямому приказу всё равно прислал машину, которая привезла вашу дочь прямиком в Бездну?
– Если бы не твой дурацкий приказ, то и не было бы нужды так изгаляться! – она постепенно переходила на ультразвук, а я чувствовал, что ещё пара слов, и начну убивать.
– Это был мой приказ! И никто не смеет даже пытаться его оспаривать и пытаться как-то обойти. Вы, своей тупой выходкой не только лишили меня жены, а моих детей матери, но и поставили под сомнение моё доверие к собственной охране…
– Моя дочь погибла, а ты думаешь о своих дуболомах, которые не хотели её выпускать, и сподобились только потому, что не смогли до тебя дозвониться, чтобы уточнить твой зверский приказ? Откуда мне знать, может, ты вообще по шлюхам шлялся, заперев Анечку в четырёх стенах?
– Вон отсюда, – спокойно произнёс я, чувствуя, как вокруг меня начинает закручиваться дар смерти. – Иначе у твоего мужа будет двойное горе и двойные похороны. Зато тебе самой будет уже на всё плевать.
Она попятилась, и тут появился Стоянов, который куда-то делся ещё до того момента, как мы схлестнулись с его женой. С перекошенным от ярости лицом он схватил жену за руку и утащил в сторону операционной. Я не мешал им прощаться с дочерью, тем более с детьми как раз начались проблемы. Когда же я вошёл в специальную комнату, то Стояновых там уже не было. Анна была подготовлена к погребению, и, наверное, впервые с тех пор, как я её встретил, выглядела умиротворённо.
С тёщей я ещё раз встретился только на похоронах. Она смотрела на меня со страхом, и, к счастью, даже не пыталась заговорить со мной. Внуков она ни разу не навестила, и когда двери усыпальницы закрылись, я внёс её в список нежелательных лиц для посещения моего дома. Стоянов несколько раз звонил, но я просто не брал трубку. Хватит с меня этой семейки, я не хочу ничего больше знать о них.
***
– Какая жуткая комната, – Клара выдернула меня из мыслей, войдя в детскую. Трость она несла под мышкой и было непонятно, зачем она вообще ей нужна. – Костя, зачем ты сделал такую жуть? Наверняка, чтобы ещё раз убедить меня в том, что мужчина в одиночку не способен заниматься такими вещами, как обустройство нормальных условий для детей.
Я покосился на Прохорова, демонстративно закатывающего в это врем глаза, но ничего не ответившего своей немного взбалмошной госпоже.
– Да, именно для этого я так изгаляюсь, – я посмотрел на Виктора. – Когда кандидатки на место няни подойдут?
– Через два часа. – Ответил дворецкий.
– Костя, ты же не будешь возражать, если я посмотрю на всех этих женщин? – спросила Клара. – Тем более что нужно нормально комнату оформить.
Я задумчиво посмотрел на Клару, которая сразу же сообразила, что я ищу слова, чтобы послать её максимально деликатно.
– Костя, я не буду влиять на твоё решение, просто посижу в сторонке…
– И я почти тебе верю, – я скептически хмыкнул. – Но как ни странно, не против. Должен же на собеседовании присутствовать кто-то страшнее меня, – и я повернулся к Прохору. – Можете делать с этой комнатой, что угодно. А я как раз посмотрю на то, как мы сработаемся.
– Когда ты планируешь забрать крошек домой, чтобы мы с ними, наконец-то, познакомились? – Клара двумя пальцами подняла какую-то яркую игрушку и бросила её на пол. – Гадость какая.
– Послезавтра. Вам хватит времени, чтобы комнату подготовить?
– Вполне, – кивнул Прохор. – Комната будет одна на двоих?
– Да. Они так спокойнее себя ведут и их дары не пытаются пробить себе дорогу из заблокированных источников, – я протёр лицо руками, всё ещё не подозреваю, что меня ждёт.
– Если я правильно поняла Мишу, то мой красавчик сейчас с крохами?
– Да, Паразит на них очень положительно влияет.
– Ну конечно, положительно, – фыркнула Клара. – На кого это золотце пушистое может влиять отрицательно?
– На того, кто не любит кошек и любит собак? – предположил я. – Падла Маринка?
– На эту дрянь даже её мерзкая шавка, из-за которой я ногу сломала, положительно не влияет, – буркнула Клара, открыв комод и начав перебирать крохотные вещи. Справедливости ради надо признать, что из этих вещей не забраковали ни одной.
– Вы не сломали ногу, а всего лишь вывихнули, – невозмутимо поправил Клару Прохор.
Я же, покачав головой, вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.
***
– Ну что, Матвей, ты закончил чистку? – император посмотрел на Подорова, стоящего перед его столом.
– Да, ваше величество. – Он наклонил голову. – С завтрашнего дня начнутся суды. Пятерым главным зачинщикам грозит смертная казнь.
– Адреас уехал? – спросил император.
– В тот же день, как получил посылку, – Подоров ненадолго замолчал. – Вам не кажется, что на чувство юмора Кости время от времени нужно надевать намордник?
– Ну, что ты, – император улыбнулся кончиками губ. – У мальчика был страшный стресс. Он потерял жену и одновременно стал отцом. Да ещё и с тёщей поругался. Ему нужно было как-то снять напряжение. Ну не убивать же эту дуру на самом деле. Нет, я, в общем-то, не был против, но люди могут не понять.
– Значит, голова кузена Адреаса, упакованная в праздничную коробку с кокетливым бантиком на крышке, это всего лишь – мальчик стресс снял. – Подоров покачал головой. – Всё-таки в нём больше от Орловых, чем даже он сам думает.
– Но, согласись, красивый жест. Пошлый, до крайности, но от этого ещё более изящный. – Император закрыл глаза. В последнее время он сильно и быстро уставал. Ещё до рождения правнуков, Михаил начал подозревать, что будет настоящим чудом, если он переживёт этот год.
Матвей посмотрел на него с тревогой, но не стал ничего говорить, ожидая, когда император немного отдохнёт. Наконец, Михаил открыл глаза.
– Старший целитель нашего клана осмотрел мальчиков. Он выдвинул предположение, почему не происходит стабилизация источников. Когда мы с Керном усмиряли дар Романа, Костя поругался со Стояновой и неосознанно призвал дар смерти. Сын почувствовал отца и пробудил родственный дар, который чаще всего просыпается в подростковом возрасте, а то и позже.
– Второй сын Кости потенциальный некромант? – Подоров закусил нижнюю губу.
– Скорее всего, да. И я не могу никак влиять на дар смерти, а этот юный хулиган своим открытым источником баламутит брата, проводя его дар в обход блокировок.
– На это можно как-то повлиять?
– Нет. Сейчас старший целитель сделает контрольные тесты и сообщит Косте, а там уж, как повезёт. Возможно, моему внуку известно, как можно приглушить дар Романа. Потому что полностью заблокировать некроманта невозможно, иначе стольких проблем с девчонками бы не было.
– Хорошо, если так. Иначе у Кости могут возникнуть проблемы с прислугой. Особенно когда Роман начнёт соображать и использовать дар намеренно. – Подоров в который раз задумался. – А это не из-за того произошло, что Романа извлекли из чрева Анны в момент её смерти?
– Это всего лишь теория, как ты понимаешь. Никому не известно, при каких обстоятельствах появляется дар смерти. Думаю, Костя разберётся. – Император тяжело поднялся из кресла и прошёлся по комнате. – У нас очень большая проблема, Матвей. У трона нет наследника. Что сейчас начнётся между кланами, сложно вообще себе представить. Найди доказательства законности происхождения Кости. У тебя полгода. Дальше тянуть уже будет нельзя. Через полгода я вынужден буду созвать Совет, для выбора нового наследника и, вероятно, смены династии.