Первый капитанский рейс

Самолет из Адлера приземлился в Одесском аэропорту около 11 часов. Уже в здании аэровокзала я обратил внимание на радио-объявление, в котором фигурировала моя фамилия. Приятный женский голос сообщал, что мне необходимо подойти к центральному входу в аэровокзал, где меня ожидают. Теоретически меня не должны были встречать, тем не менее, я направился к выходу и стал рассматривать более внимательно окружающих меня людей. Буквально через несколько минут ко мне подошел мужчина средних лет. Он, вероятно, точно знал, кого он должен встретить. Между прочим, я был одет по форме. Любезно поздоровавшись, незнакомец бросил лишь одну фразу: «Машина ждет Вас, товарищ капитан». Если честно, я просто обалдел от неожиданности, а в душе подумал, как же хорошо быть капитаном. Что и говорить, наивность молодости.

Все началось еще четыре месяца назад. Пройдя многомесячные собеседования с пристрастием, проверки знаний и согласований, мне, наконец, сообщили, что я утвержден капитаном, правда, с оговоркой о годичном испытательном сроке. По существующим тогда правилам через год при положительных результатах капитана приглашали в Москву, в Министерство морского флота в Службу безопасности мореплавания, на две недели для заключительной проверки знаний и собеседования с пристрастием. И это, несмотря на то, что уже было утверждение в должности на бюро обкома партии. Финальный аккорд визита в Москву заключался в представлении на коллегии Министерства морского флота в присутствии министра. При положительном исходе капитану вручалось удостоверение капитана дальнего плавания и нагрудный знак, которым по праву гордились все капитаны, пройдя тернистый путь от матроса до высшей должности на судне.

Вскоре после утверждения в должности на местном уровне меня пригласили в отдел кадров пароходства и весьма огорошили предложенной работой. Я отработал три года в должности старшего помощника и сошел с судна из самой большой (седьмой) группы, а здесь предлагалась должность капитана второй группы, да еще пассажирского судна. Старые моряки помнят эту группу судов пассажирского флота под неофициальным прозвищем «Ай-ай-ай». Дело в том, что названия у них были «Ай-Петри», «Ай-Юдаг», «Ай-Тадор», и особняком стоял «Сарыч». Так вот на этот «Сарыч» мне и предложили отправиться принимать дела. Бывалые кадровики сразу увидели мое замешательство и разочарование. Спустя лишь годы я убедился, как классно они, кадровики, умеют обрабатывать людей, когда им надо. Мне тут же доверительно сообщили, что капитан судна «Сарыч» попал в «щекотливую» ситуацию и его надо срочно заменить, а позже для меня подберут достойное судно, а пока нужно закончить ремонт на «Сарыче», который стоит у причала Второго судоремонтного завода в Одессе. Поверив на слово, не в самом хорошем настроении я направился на судно. Сейчас уже мало кто помнит или знает, что в те времена были разные визы для моряков, а именно: неограниченного плавания, короткая (лишь до Босфора, точнее в Румынию и Болгарию) и никакая, то есть каботаж. Говорят, у рыбаков Севера была еще так называемая нулевая, то есть ловить рыбку в Северной Атлантике, но без права захода в инпорты, то есть в «логово врага» – ни ногой.

Теплоход «Сарыч» был побольше прогулочного катера и плавал по Крымско-Кавказской линии, но чаще Одесса – Севастополь – Ялта и обратно. Экипаж судна во многом состоял из тех, кто зарабатывал характеристику на визу, или тех, кому эту визу временно прикрыли, но с пароходства еще не уволили в надежде на то, что перевоспитание пройдет успешно. Тем не менее, народ трудился и на таких судах в меру своих знаний и способностей. Усмирив свою гордыню, я действительно добросовестно старался выполнить свои обязанности.

После окончания ремонта и ходовых испытаний я прибыл в отдел кадров. Однако, видимо, слишком поздно о себе напомнил. На мой естественный вопрос о замене в кабинете повисла гробовая тишина. Затем мне популярно объяснили, что сегодня 29 апреля и, конечно, 1 мая меня никто не сменит. А дело в том, что 30 апреля уже с морвокзала на судно должны были прибыть первые пассажиры. Как я ни пытался разъяснить, что я не пассажирский капитан и не имею опыта работы с пассажирами, все разбивалось о наигранное недопонимание. Наконец начальник кадров пассфлота заверил меня, что замена скоро будет, а на мою информацию, что судно уходит на один месяц по Черному морю без заходов в Одессу, отреагировал как-то вяло. Правда, в конце беседы он бодро заявил: «Не волнуйтесь. Все под контролем». А вот я в этом очень засомневался.

Наступило 30 апреля. Судно стало к причалу морвокзала Одесского порта. Экипаж т/х «Сарыч» насчитывал 57 человек. Добрая половина сего славного экипажа были женщинами, работавшими в сфере обслуживания. Вскоре началась посадка, но я не увидел мужчин и среди пассажиров. Когда же пассажирский помощник принес списки пассажиров, то я понял, что почти не ошибся, лишь трое мужчин изъявили желание провести отпуск на судне, путешествуя по портам Черного моря. Позже выяснилось, что это заядлые преферансисты, и на люди они показывались редко. Между прочим, загрузка была полной на все 98 мест. И были это дамы разных возрастов, и все из славного города, тогда еще Ленинграда.

Вечером 1 мая около 17 часов мы вышли из Одессы на Севастополь. Туристки пока обживались, поэтому вечер и ночь прошли спокойно. В Севастополе все шло по плану согласно экскурсионной программе. А вот вечером, когда вышли из Севастополя, состоялся праздничный ужин с музыкой.

Тут и возникли проблемы. Директор круиза – между прочим, тоже женщина – заявилась ко мне с жалобой о том, что на банкете отсутствуют мужчины и дамам не с кем танцевать. Пришлось ей объяснить, что мужчин в экипаже всего 22 человека, и они находятся на работе, на вахтах по-нашему, по-морскому. У меня еще и второй помощник оказалась женщиной. Правда, по ряду причин пришлось провести перестановку и отправить ее на должность пассажирского помощника, что оказалось весьма правильным при наличии 130 женщин на борту. Единственным положительным фактом пребывания на этом судне было то, что судно заходило в порты Крымско-Кавказского побережья без лоцманов и без буксиров. Это дало мне бесценный опыт в дальнейшей работе, а в остальном никакой радости от работы не было.

Что ни день печали множились. При очередном подходе к Сочи я получил срочную радиограмму от начальника кадров ЧМП о замене, чему был безмерно рад. Содержание радиограммы было необычным во всех отношениях. Во-первых, сообщалось, что мне вылетает замена, и капитан, который должен меня сменить, был одним из моих первых капитанов. Далее предлагался вариант смены, о котором даже спустя много лет неудобно вспоминать, так как он не отвечал требованиям безопасности. Короче говоря, предлагалось взять в аэропорт Адлера судовой журнал и акт приема-передачи дел капитанов и все это оформить там же в аэропорту при встрече. Далее сообщили, что диспетчерская служба порта Сочи предупреждена и выделит машину для поездки в Адлер, а сопровождать меня будет мой второй помощник. При этом необходимо иметь с собой судовую печать. О таком я слышал в первый раз, но приказ есть приказ.

В аэропорту Одессы меня снова встретил водитель на черной «Волге». От радости прибытия домой я даже проигнорировал «весомость своей персоны» и вместо заднего сидения уселся рядом с водителем. Окончательно расслабившись, я сообщил ему, куда меня везти. Водитель удивленно посмотрел на меня, но вежливо сказал:

– Приказано немедленно доставить в «кадры».

– Но я с чемоданом, – как-то неуверенно сказал я.

– Вот именно. Сказали доставить с вещами, – уже как бы между прочим буркнул водитель.

Дорога от аэропорта до отдела кадров уже не радовала, хотя Одесса была в своей майской красе. Предчувствия меня не обманули. Приемная начальника отдела кадров была, как всегда, полна людей, но, несмотря на это, меня тут же проводили в его кабинет. Помимо начальника кадров в кабинете был начкадров пассажирского флота и еще один незнакомый мне человек. Начальник встал из-за стола и, улыбаясь, произнес:

– Наконец-то, а то мы уже хотели задержать отход «Сарыча» из Сочи.

Я вежливо поздоровался и сказал то, что уже вероятно не имело смысла:

– Спасибо за замену. Я рад, что мне предоставили отпуск летом.

Начальство переглянулось и внимательно посмотрело на меня. Говорил только начальник кадров:

– Ну ладно, шутки в сторону. А теперь слушайте внимательно. На рейде Одессы проводит девиацию груженый теплоход «Академик Янгель». Сдающий дела капитан ждет Вас. Капитан-наставник на борту и все Вам расскажет. Сдающий капитан ему все передаст. Ваша задача подписать приемо-сдаточный акт и подписаться в судовом журнале. Катер с комиссией, таможенники и пограничники ждут Вас. Кстати, в отходную роль Вы включены. А сейчас на машине Вас отвезут в контору капитана порта и перепропишут паспорт моряка. Надо полагать, документы у Вас с собой. Большой приказ о Вашем назначении уже подписан всеми, остается только подпись начальника пароходства. Вас подвезут. Если его не застанете, оставьте приказ у секретаря. На все про все Вам дается один час. Ну и счастливого плавания!

Начальство внимательно меня рассматривало, ожидая, что же я скажу в ответ.

Молчание затянулось, и мне пришлось промолвить:

– А нельзя ли заехать домой? И куда судно вообще идет?

Очень спокойно, и улыбаясь на этот раз, заговорил замначальника кадров:

– Домой вам вроде бы не надо. Все знают, что Вы в рейсе на теплоходе «Сарыч». Пройдете Дарданеллы и по телефону скажете родственникам, что идете на Кубу. А в августе вернетесь домой. Впереди шикарный отпуск, масса фруктов, поэтому не стоит печалиться.

Я понял, что разговор закончился, и вежливо откланялся, но лишний раз убедился, что, когда очень надо, дела решаются мгновенно. Дальше все проходило, как в ускоренном кинематографе.

В сумерках мы покинули Одесский рейд. Поздним вечером следующего дня мы вошли в Босфор. Конечно, я не раз проходил Босфор, но будучи старпомом, а капитаном и без лоцмана в ночное время шел впервые. Капитан-наставник пожелал мне удачи и сказал:

– Верь в себя и не волнуйся. Я буду рядом, если понадобится.

Незаметно пробежала неделя плавания, и уже в Атлантическом океане капитан-наставник пересел на другое судно, идущее на Одессу. Было у меня предчувствие, что в августе не придется отдыхать. Так оно и случилось. Не взяли мы никакой сахар на Кубе, а пошли на Штаты, а оттуда – на Сирию, где уже давно было неспокойно. Для того, чтобы выгрузить кукурузу, нам понадобилось более 90 суток. Только в первых числах декабря мы зашли в Одессу, и то только на бункировку. Заглянуть в отдел кадров у меня просто не было никакой возможности. Только через пять месяцев, после длительного и опасного плавания, мы пришли в Ильичевск, но замена мне не пришла.

Опять пришлось встретиться с начальником кадров. На мой вопрос «А где же моя замена?» он ответил, абсолютно не смущаясь:

– Видите ли, Сэр, летом всегда тяжело с кадрами. Да и мы договаривались на август.

Я не смел скандалить, но напомнил:

– Но ведь это было в прошлом году.

Задумавшись, начальник молвил:

– Да уж, бежит время. Кто бы мог подумать, что прошел уже год. Но, пожалуй, Вы правы. Попытаемся найти замену.

Обещание он все же сдержал. И в порту Николаева в конце мая я все-таки ушел наконец-то в свой первый капитанский отпуск. Мой первый капитанский рейс запомнился мне до мелочей и навсегда: так, как помнят первую любовь.