Африканские страсти
Часть 1. Сомалийские зарисовки (лейтенант Ахмед)
Ситуация на Африканском роге и ближайших территориях уже многие годы далека от стабильности. Когда-то здесь хозяйничали итальянцы, и сама территория называлась Итальянским Сомали. Перед Второй мировой войной итальянцы успели повоевать в Абиссинии (ныне Эфиопия). Потеряв много своих солдат и офицеров, особой победы итальянцы в Эфиопии не добились. Но все меняется со временем. Эти государства приобрели независимость и поменяли строй, но жизнь от этого лучше не стала. Полезных ископаемых так и не появилось, и земли плодороднее не стали. Если чего и много, так это песка. Руководители этих стран решили строить социализм. Естественно, полагались на помощь Советского Союза. Особенно интересно это выглядело в Сомали. Президент страны назначил себя Генеральным секретарем партии, своих генералов – членами ЦК, а офицеров и служащих – членами партии.
Несмотря на всю комедийность этой ситуации, наша страна, как могла, оказывала различную помощь Сомали.
Еще в далеком 1969 году мы подошли на рейд столицы Сомали, Могадишо. Со стороны этот город больше напоминал заброшенную провинцию, чем столицу. Единственный порт на всем побережье Сомали со стороны Индийского океана был Могадишо. Итальянцы начали когда-то строить порт, но потом забросили это дело. Зайти в порт из-за малых глубин большие суда не могли. Лишь в зимнее время, когда стихал юго-западный муссон, производилась выгрузка на баржи. Но и в это время года из-за зыби при выгрузке на рейде груз падал за борт и тонул.
Следующий заход нашего судна состоялся в 1977 году. Рейс был специального назначения, поэтому для сохранения секретности нам пришлось огибать всю Африку. Два социалистических государства, Сомали и Эфиопия, начали к этому времени выяснять отношения военной силой. Не знаю, кто именно, но сомалийцам помогли разминировать акваторию порта, углубить фарватер и построить один причал, поэтому мы были почти первыми, кто стал к этому причалу. Правда, это тоже было небезопасно, так как кранцевая защита причала отсутствовала полностью, и оберегать корпус судна приходилось всеми доступными средствами, а именно: старыми автомобильными покрышками, бревнами и списанными швартовыми концами. Надо отметить, что получателями военного груза были, конечно, сомалийцы, а вот указания по работе мы получали из Москвы и от нашего военного представителя.
В один из дней военный представитель прибыл на судно в сопровождении лейтенанта сомалийской армии. Как потом выяснилось, это был сын министра обороны Сомали. Новое задание заключалось в следующем: надо было принять энное количество вооружения и тяжелые машины связи, а затем перебросить в порт Бербера, что в Аденском заливе. Вопрос «хочу или нет» даже не предусматривался, и вскоре приступили к грузовым операциям. Из одних трюмов шла выгрузка, а в другие – погрузка. В завершении погрузки на крышки трюмов поставили тяжелую колесную технику. Правда, это тоже прошло волнительно, так как наши краны, работая в спарке, с трудом подымали этот груз. Наконец все закончилось, и на отход из Могадишо, помимо властей, оформлявших отход, прибыл наш представитель, а вместе с ним уже знакомый лейтенант по имени Ахмед. Тут же выяснилось, что на Берберу Ахмед пойдет с нами в качестве сопровождающего груз.
Ахмеда расселили в отдельной каюте. Удивило большое количество сумок при нем.
Путь до Берберы планировали пройти за четверо суток. Однако уже на вторые сутки пришлось поинтересоваться у старпома, откуда на судне запахи, как в английском пабе. Старпом даже не пытался что-то врать. Просто заявил, что Ахмед угощает всех виски. Пришлось Ахмеда вызывать на ковер. Учитывая, что образование он получил у нас и с крепкими русскими выражениями был знаком, я особенно не церемонился. Ахмед пытался мне объяснить, что труд моряка тяжелый и надо помочь ребятам снять стресс. Но когда он заявил, что мне хотят вручить сомалийский орден и папа сказал ему об этом, то пришел мой черед просить его, чтобы ради бога никто этого не делал. Только этого мне не хватало.
В назначенное время мы прибыли в Берберу. Уже в процессе выгрузки на борт зашли в гости старшие офицеры с наших военных кораблей и командир подводной лодки. Информация, полученная от них, несколько насторожила. Они имели приказ срочно покинуть Берберу. Как известно, наши были и в Эфиопии. Свою политику проводили и кубинцы. Их многочисленный контингент вел боевые действия на границе двух стран.
Через день наши боевые корабли действительно покинули Берберу, а через два дня и мы закончили выгрузку. Вроде было пора и уходить, но военные получатели груза заявили, что отход будет только на следующее утро, а на сегодняшний вечер руководство судна приглашается на банкет.
Глядя на песчаные барханы и глинобитные постройки в тропическом мареве, я не ощущал, что очень уж расположен к веселому вечеру, но и мой отказ мог обернуться неизвестно чем.
Помполит у меня был довольно приличным и храбрым человеком. Между прочим, был он участником штурма Рейхстага. Однако, сидя со мной в джипе, который заехал за нами перед заходом солнца, он как-то невесело заметил, не последний ли это наш вояж. Наконец джип остановился у развалин старинного форта, а охрана предложила нам спуститься по ступенькам вниз. В большом бункере с прекрасным освещением и кондиционером был установлен большой стол с приличной закуской и выпивкой. Несмотря на лейтенантское звание, Ахмед был здесь уважаемым человеком. Присутствовавшие здесь старшие офицеры прекрасно знали, чей он сын.
Несмотря на мусульманские законы, наши сомалийские «братья» не побрезговали виски и водочкой «Столичная». Ахмед со знанием дела заявил, что после захода солнца Аллах этого не видит и что в штабе Северного фронта нас хотели угостить от души.
Единственное, что мы попросили, когда уходили, так это взять с собой восточные сладости. Уж больно был богатый выбор. Утром мы действительно, как и запланировали сомалийцы, покинули Берберу и взяли курс на Могадишо.
Естественно, капитан и экипаж – подневольные люди. Они действуют по указанию с берега и согласно Уставу, а что грузить и куда везти, знают «наверху». В этот раз погрузка оружия осуществлялась назначением на Мозамбик. В этот раз оружие было производства Франции и Англии. В этот же день на судно прибыл наш военный представитель. Судя по всему, настроение у него было печальное, и его даже не смутило, кто является производителем оружия. Неожиданно он обратился ко мне с печальной просьбой, чем удивил меня. Дело было в том, что «военспец» получил указание из Москвы срочно покинуть Сомали. А проблема была в том, что при нем проживал пес-далматинец по кличке Лорд, а взять его с собой при столь срочном отъезде он не мог. Единственный вариант, чтобы не бросить пса, было передать его нам. Поэтому, передав нам Лорда и попрощавшись, он с тоской сошел с судна. А вот дальше произошли интересные дела.
На отход из Могадишо власти привели с собой здоровенного негра и сообщили, что этот человек – сопровождающий груз на Мозамбик в порт назначения Лоренсу-Маркиш. Такое португальское название было у теперешнего города и порта Мапуту. Сомалийские власти заверили, что все согласовано, и покинули судно. Вскоре прибыл лоцман, и начали отдавать концы. В этот момент кто-то доложил, что от ворот порта к нашему причалу несется машина «Волга». «Военспец» стремительно выскочил из машины и что-то нам кричал, но расстояние между судном и причалом стремительно увеличивалось. Так я никогда и не узнал, что он хотел сказать, а, вероятно, ему стало кое-что известно в последний момент. В истории часто происходило, что дружественные нам государства вели «свою политику» и случалось, что в дальнейшем обнимались с нашими врагами.
В дополнение ко всему, уже на выходе, буксир без команды отдал конец, который намотало на винт. Двум членам экипажа пришлось надевать акваланги и, проворачивая валоповоротку, освобождаться от конца. Вскоре появились акулы, но все обошлось. Ребята благополучно поднялись на судно. Так безрадостно начался рейс на Мозамбик. Но это уже другая история.
Часть 2. Мозамбикские приключения (Токае Масанда)
Отойдя от побережья Сомали на безопасное расстояние, я решил уточнить, что за пассажира нам подсунули наши сомалийские друзья. Немало меня удивило то, что, зайдя в каюту, я обратил внимание, что он читает томик Ленина, изданный на английском языке. Да и на русском он мог объясняться. Я спросил у него основные сведения, якобы для заполнения судовой роли на пассажира. В ответ он протянул мне паспорт гражданина ЮАР и поинтересовался, когда мы будем в Мозамбике. Особенно не затягивая время, я вкратце изложил всю эту историю, отправив шифр-телеграмму в Москву. Ответ не заставил себя ждать. Более того, был срочным и с не менее важными указаниями. Суть заключалась в следующем. Наш пассажир Токае Масанда является членом ЦК партии «Африканский национальный конгресс» и военным руководителем Отдела этой партии. Фигура довольно важная, а потому предписывалось уделить максимум внимания и воспрепятствовать выходу на берег в порту Лоренсу-Маркиш. Об этом были проинформированы наши представители в Мозамбике. В адрес агента в порту Лоренсу-Маркиш был своевременно дан нотис о подходе к лоцманской станции. Однако, подойдя к приемному бую, мы никого не обнаружили. Не было ни лоцманского катера, ни судов на якоре, ни выходящих судов из порта – просто никого. Неоднократные вызовы по УКВ ничего не дали. Надо было что-то предпринимать. Город и порт просматривались где-то на горизонте, фарватер с буями тоже был виден. Мы решили на «малом ходу» в маневренном режиме следовать в порт по фарватеру, пока не наступила ночь. Якоря приспустили в воду на 8–9 метров, где-то на один-два метра больше нашей осадки, на баке выставили третьего помощника и боцмана и начали медленно пробираться. К счастью, все закончилось благополучно в припортовой акватории, где глубины были безопасными, и мы смогли стать на якорь. Вскоре подошел большой катер с двумя десятками вооруженных до зубов десантников. Вид был у них угрожающим. Увидев в этой толпе гражданина со славянской внешностью, я немного расслабился. Краткое совещание, которое состоялось в каюте капитана, внесло некоторую ясность в сложившуюся ситуацию. Наш полковник-военпред объяснил, почему нас не встретил лоцман. Оказывается, за два дня до нашего подхода был взорван лоцманский катер, и два наших лоцмана, работавших по контракту в Мозамбике, погибли. На собрании был представлен координатор действий по нашему пребыванию в Лоренсу-Маркише – майор генштаба мозамбикской армии, некто Назарио. Этот здоровенный под два метра верзила сносно говорил на русском и заметил, что они уже дали новое название городу и порту: теперь это Мапуту. Меня это как-то мало волновало. Важнее было решить, как осуществить выгрузку «спецгруза» и что делать с важным пассажиром. Майор Назарио, вероятно, не был полностью уполномочен решать эти вопросы, и предложил, несмотря на поздний час, отправиться в Генштаб. По распоряжению майора на борту оставили с десяток десантников, а мы отбыли в Генштаб. Проезжая по плохо освещенным улицам, я не испытывал никакой романтики. Больше тревожила мысль, а правильно ли я поступаю. Но советоваться было не с кем. На удивление, в Генштабе вооруженных сил нас ждали. В просторном конференц-зале было с десяток военных и, вероятно, были они в «больших званиях». Правда, среди присутствующих оказался наш консул. К такому форуму я был не особенно готов, но то ли случайно, то ли благодаря их предусмотрительности, консул и военпред сели по обе стороны от меня. Мой доклад был, в общем-то, коротким. Вкратце изложив о сложности подхода в порт, я ожидал дальнейших указаний. Теперь наступила их очередь, и то, что сказал переводчик, майор Назарио, поставило меня в затруднительное положение. Выгрузка в Мапуту отменяется, Токае Масанда не будет сходить с судна. Выгрузка переадресована в порт Накала. Для уточнения деталей на месте с нами пойдет до порта Накала наш военпред. Между прочим, он хорошо говорил на португальском языке. Но и его высокие военные чины особо не спрашивали. Мне было предложено взять на борт до порта Накала около двух сотен десантников. Я было открыл рот, чтобы подтвердить согласие оказать братскому народу Мозамбика интернациональную помощь, как почувствовал, что с двух сторон на левую и правую ногу мне наступили. Пришлось срочно выдумывать причину отказа. Как бывает в экстремальных ситуациях, мозг подсказывает оптимальное решение. Я как бы был согласен, но отсутствие спасательных средств не позволяло этого сделать. Время, которое тратилось на переводы, давало шанс все нормально взвесить. Вероятно, я убедил наших мозамбикских друзей, и совещание скоро закончилось. Наш консул одобрительно пожал мне руку, и мы распрощались. С военпредом мы сели в военный джип и поехали в гостиницу, чтобы забрать его вещи на период вояжа до порта Накала.
Стояла тропическая ночь, город был затемнен, а вот легкий ветерок с океана разносил запах цветущих олеандр и других многочисленных благоухающих растений. Ничто не предвещало неприятностей. Тем более что сзади следовал второй джип с вооруженной охраной. К этому времени мы перешли на «ты», и полковник Вадим Раевский вкратце рассказывал о достопримечательностях мозамбикской столицы. Правда, в конце разговора заметил, что, в общем, в городе не очень-то спокойно. Разведка ЮАР и диверсионный спецназ время не теряют. Да и португальцев в столице проживает довольно много. Вскоре мы подъехали к довольно красивой гостинице. Полковник пошел в номер забрать вещи, а я вместе майором Назарио и каким-то особистом в гражданской одежде остался в холле. У входа в гостиницу расположились вооруженные десантники. В холле было довольно много белых. Мы невольно испытывали на себе недружелюбные взгляды. Через несколько минут мы все вышли из гостиницы и поехали в сторону порта.
Вскоре произошло нечто совершенно для меня неожиданное. Я почувствовал резкое торможение, удар в лицо и звук разбивающегося стекла. Затем послышались автоматные очереди. Но это, оказывается, стреляла наша охрана куда-то в темноту и по зарослям вдоль дороги. Вскоре все прекратилось. Я свое лицо не видел, а вот разбитую губу чувствовал. Вадиму поцарапало руку стеклом, и кровь сильно запачкала рубашку, а вот водитель получил пулевое ранение. Но в целом, как мне показалось, мы отделались легким испугом. Когда мы вернулись на судно, то уважаемый Токае Масанда, вероятно, хотел уточнить, когда он попадет на берег. Но увидев нас, у него отпала всякая охота задавать вопросы.
С рассветом, немного придя в себя, мы снялись с якоря и опять же без лоцмана пошли на выход из порта. На вечерней вахте старпом все же полюбопытствовал, что же произошло. Я вкратце поделился с ним случившимся, а ночью неожиданно для этих мест и времени года разразился довольно сильный шторм. Правда, у старпома хватило оптимизма на черный юмор, и он сказал: «Не дай бог судно затонуло бы! Вероятно, спасатели были бы удивлены, что с торгового судна плавает в нагрудниках столько черненьких десантников». Локальный ураган так же быстро закончился, как и начался. Лишь на ленте барографа осталась галочка самописца о прошедшей ночи.
Места на подходе к порту Накала были прекрасные, вода – удивительной прозрачности. А вот новая власть, мягко говоря, плохо организована. Конечно, лоцман нас не встречал. Только на подходе к причалу подошел буксир и помог пришвартоваться. Местные власти с доброжелательными улыбками заявили, что они нас давно ждали. Не хотелось спорить и портить себе и им настроение. Получив свой бакшиш, они покинули судно довольными. Под усиленной охраной спецгруз благополучно выгрузили, и наступил момент прощания с Токасом Масандой. Он отвернул лацкан пиджака, отстегнул какой-то значок и торжественно вручил его мне. На мой немой вопрос последовал ответ: «Когда мы придем в ЮАР к власти, то с этим значком вы сможете спокойно зайти в наш парламент». На том мы и расстались, а вскоре тепло попрощавшись с полковником Вадимом, мы вышли из порта Накала. Спустя годы я не раз бывал в ЮАР, но посещать местный парламент мне даже в голову не приходило.
