– Объяснитесь.
Мари окинула его взглядом. Джанни стоял перед ней в дорогом сером костюме, белой рубашке и алом галстуке и выглядел типичным банкиром. Может, поэтому женщин тянуло к нему как магнитом?
– Могу я присесть? – спросила она.
– Располагайтесь, как вам удобно, – кивнул Джанни.
Джанни неожиданно стал очень любезным, но Мари оставалась начеку.
– Ладно, я вам уже говорила, что я раньше работала в полиции.
– Говорили.
Ей показалось или его действительно передернуло?
– В моей семье все полицейские – отец, дяди, кузены, все они в то или иное время носили полицейскую форму.
– Мило, – сухо сказал Джанни. – А какое отношение это имеет ко мне и моей семье?
– Я иду к этому. – Внезапно Мари почувствовала приступ жажды. – Я бы не отказалась от чашечки чая, – неожиданно сказала она. – У вас есть чай?
– Да, разумеется, у меня есть чай. Все-таки мы в Лондоне. Прошу на кухню. Продолжайте, – скомандовал Джанни, как только они оказались на кухне.
– Несколько лет назад мне предложили место начальника службы безопасности в отеле «Уэйнрайт» в Нью-Йорке, – начала Мари с самого начала, чтобы он ее понял. – Я оставила службу в полиции и согласилась.
– Что ж, честь и хвала вам, – пробормотал Джанни.
– Н-да. В общем, все шло отлично, пока несколько месяцев назад не была ограблена Абигейл Уэйнрайт.
– Уэйнрайт, – повторил Джанни и нахмурился. – Ожерелье графини.
– Именно. – Мари кивнула и положила руки на стеклянный стол.
– Абигейл за восемьдесят. Последние тридцать лет она жила в пентхаусе отеля. – Ее ограбили, можно сказать, в собственном доме. Она не заслуживала того, чтобы ожерелье, принадлежавшее ее семье несколько поколений, было украдено.
– Ни я, ни моя семья это ожерелье не крали, – заметил Джанни и отключил чайник, который начал свистеть.
– Я и не говорила, что его украли вы, – натянуто произнесла Мари. – В любом случае я знаю, кто это сделал.
– В самом деле? – Джанни поставил на стол заварочный чайник. – Ну и кто же это?
– Жан-Люк Баптиста.
Мари пристально следила за выражением лица Джанни, надеясь не пропустить ни малейшей реакции. Его губы на мгновение искривились, а в глазах вспыхнул гнев. Схватившись за галстук, он развязал его и бросил на стойку. Затем расстегнул несколько пуговиц и снял пиджак.
– Я его знаю.
Вот это да. Без пиджака его грудь казалась широкой и мускулистой. Она выглядела как гранитная стена, к которой так и тянет прислониться. Джанни закатал рукава рубашки, обнажая загорелые руки, и в горле у Мари встал комок.
– Жан-Люк, – сказал Джанни, – высокомерный слюнтяй. Он не может обойтись без помощи какой-нибудь очаровательной глупышки.
Услышав это, Мари стиснула зубы. Она знала, что Джанни получает удовольствие, видя ее раздражение.
– В общем, – сказала она, пряча малопривлекательные мысли подальше вглубь сознания, – Жан-Люк жил в отеле пару недель и был, надо сказать, м-м-м… очарователен.
Надо признать, что она проглотила наживку вместе с леской и грузилом! Но что в этом такого удивительного? Жан-Люк – настоящий француз, обаятельный красавец! Он ухаживал за ней, уделял ей внимание, и она, глупышка, действительно купилась на все. Пробудь он там еще неделю-другую, она бы и в постель с ним легла.
Джанни фыркнул:
– Да Жан-Люк не знает даже этого слова – очаровательный. И все-таки он вас надул.
Мари вспыхнула. Она чувствовала, как горячий румянец заливает ее лицо. Хуже всего было то, что Джанни был прав.
– Да, надул.
– Ну и как? Он такой хороший любовник?
Глаза у Мари округлились.
– Не знаю. Этой ошибки я не совершала.
– Должно быть, Жан-Люк теряет квалификацию, – кашлянул Джанни и, прежде чем она успела что-либо сказать, продолжил: – Значит, он использовал вас, чтобы получить информацию об отеле и системе безопасности. После этого он пробрался к графине и был таков.
Мари вздохнула:
– Ну, примерно.
Джанни покачал головой и разлил чай.
– Молоко? Сахар? Печенье?
– Нет, спасибо. – Мари взяла чашку, сделала глоток и спросила: – Почему вы так милы? Чай? Печенье?
– Не вижу повода, почему бы нам цивилизованно не выпить чаю.
– Но повод есть, – с кривой улыбкой сказала Мари. – Коп и вор вместе пьют чай. Фантастика.
– Попробуйте печенье, – произнес Джанни, протягивая ей упаковку.
«Да уж, ситуация», – подумала Мари. Она представляла другой свою первую встречу с Джанни Коретти.
– Ладно, возвращаюсь к своему рассказу.
– Да. Потому что я пока ничего не понимаю.
– Абигейл не винила меня в краже, – объяснила она, вспомнив доброту пожилой женщины. – Зато обвинил в этом совет директоров, и меня тут же уволили.
– Я не удивлен. Вы позволили вору обвести себя вокруг пальца. – Джанни откинулся на стуле, нахмурился и поерзал. – И кому?! Не самому классному вору, надо заметить.
– От ваших слов я чувствую себя гораздо лучше, – с кривой улыбкой сказала Мари.
Глядя на сидящего напротив нее Джанни, она заставила себя признать:
– Я совершила ошибку, за которую пришлось расплачиваться Абигейл. Это неприемлемо. Я хочу вернуть ее ожерелье. Вернее – я просто обязана вернуть ей его.
Джанни легким кивком показал, что понимает, что ею движет. Но когда он заговорил, ощущение единодушия исчезло.
– Желаю вам удачи.
– Мне нужно больше, чем просто удача. Мне нужны вы.
Джанни коротко рассмеялся, сделал глоток чаю и покачал головой.
– А почему меня должно заботить то, что вам нужно?
– Потому что у меня есть те фотографии.
Черты его лица стали непроницаемы.
– Ах да. Ваш шантаж.
– Я предпочитаю называть это сотрудничеством к взаимной выгоде обеих сторон.
– Как волка не кличь, он все равно волком останется.
Мари предпочла игнорировать это замечание.
– Я провела свое расследование. Сразу после ограбления я уехала из Нью-Йорка. Купила билет во Францию и несколько месяцев провела путешествуя по Европе. Сначала я пыталась найти Жан-Люка в Париже, но там его не оказалось. Очевидно, он…
– Он живет в Монако.
– Вот видите! Вы знаете то, чего не знаю я.
– Вынужден с вами согласиться, – кивнул он и нахмурился.
– В общем, когда мои поиски Жан-Люка не увенчались успехом, я поняла, что мне понадобится помощь. – Мари откинулась на спинку. – Хотя Европа не слишком большая, найти в ней вора все равно что найти иголку в стогу сена. Но каждый коп в мире знает о Коретти, а в вашей семье не делают секрета из того, где вы живете…
– А почему, собственно говоря, мы должны это скрывать? – пожал плечами Джанни. – Нас не разыскивает полиция.
Мари не стала с ним спорить.
– Мне нужны были лучшие, а семья Коретти считается одной из самых лучших.
– Мы, конечно, польщены, – протянул Джанни.
– Я отправилась в Италию, связалась кое с кем из Штатов по старой памяти и получила достаточно информации, чтобы найти, где живет ваш отец.
Мускул на его подбородке снова задергался, а костяшки пальцев, обхвативших чашку, стали такими же белыми, как и вся его кошмарная квартира.
– После этого я стала за ним следить.
– Вот как, – повторил Джанни и еще сильнее сжал челюсти.
Мари кивнула:
– Я остановилась в местном отеле и стала изучать его привычки. Он очень мил. Однажды он даже купил мне чашку кофе в своем любимом кафе. Он сказал, что у меня очаровательный акцент, и пожелал мне приятного отдыха в Италии.
Джанни вздохнул и закатил глаза.
– Ваш отец очень красив. Он кое-кого мне напоминает…
– Джорджа Клуни, – не разжимая губ, сказал Джанни и коротко простонал. – Моя сестра считает его Джорджем Клуни в итальянском варианте – старше, ниже ростом…
Мари улыбнулась при этом сравнении.
– Точно. – Пару секунд она молча разглядывала его. – Должно быть, вы похожи на свою мать.
Джанни усмехнулся:
– Очень смешно. У вашей истории будет конец или нет?
– Да, – вернулась Мари к тому, с чего начала. Сказать по правде, она начала получать удовольствие от этого разговора. – Мне повезло, когда я сделала ту фотографию, – признала она. – Я последовала за Ником на вечеринку во дворец и целый час сидела неподалеку, наблюдая, как приезжают и уезжают богатые и знаменитые. Потом мне это надоело, и я уже собиралась уходить, как вдруг заметила вашего отца, покидавшего дворец через окно второго этажа. Он меня не видел и сразу отправился домой. – Мари еще раз отпила из чашки.
– Почему я? – спросил Джанни. – Почему вы не пошли к отцу? Или к Пауло?
– Потому что вам есть что терять, – ответила Мари, не отводя взгляда. – Последнюю неделю я следила за вами и думаю, лондонским копам будет интересно знать, как много времени Джанни Коретти проводит в дорогих ювелирных магазинах.
Джанни нахмурился:
– Я искал подарок.
– Не думаю, что ваши красотки сумеют отличать эксклюзивную вещь от вещи, купленной на барахолке. Так что думаю, лондонскую полицию заинтересует ваш внезапный интерес к ювелирным магазинам.
Джанни громко скрипнул зубами.
– Думаю, у полицейских и без меня работы хватает.
– Может, вы и правы, – легко согласилась Мари. – Но ведь есть еще и Интерпол, не так ли? Я знаю о вашей сделке. Да, вы отошли от дел, но ваша семья нет. Если они увидят это фото, ваш отец отправится за решетку, а сделка будет расторгнута.
– С чего это вы решили?
Мари плотоядно улыбнулась:
– Ваше желание стать законопослушным гражданином, Джанни, немного тревожит представителей власти, которые еще помнят о вашем недавнем прошлом.
Джанни потер рукой по шее. Тяжело вздохнув, он снова встретился с ней взглядом.
– Думаете, завладели мной с потрохами? Что конкретно вам от меня надо?
– Я хочу, чтобы вы помогли мне найти Жан-Люка и отдать ожерелье Абигейл Уэйнрайт. Я хочу вернуть себе репутацию. – Она сложила руки на столе. – Как только я это получу, я отдаю вам фотографию и исчезаю из вашей жизни.
Джанни сделал глоток чая и пожалел, что это не виски. Как ни крути – он оказался в ловушке. При мысли об этом в венах его вскипала ледяная ярость. Пытаясь найти выход из сложившейся ситуации, Джанни ругал себя за то, что его отвлекают темно-рыжие локоны и умные зеленые глаза этой женщины. Должен же быть какой-нибудь выход! Но его ум говорил ему: это тупик. Им придется сотрудничать, иначе отец может закончить свои дни в тюрьме. Но Ник Коретти привык к комфорту, обществу красивых женщин и к абсолютной свободе действий. Пребывание за решеткой сломит его дух.
– Я обо всем позабочусь, – услышал он свой голос. – Как только я найду ожерелье, я свяжусь с вами.
– Не думаю. – Мари тряхнула головой, и ее чудесные волосы заплясали вокруг лица непослушными прядями. – Я не выпущу вас из поля своего зрения, пока ожерелье не будет в моих руках.
– Вы обращаетесь ко мне за помощью, но при этом мне не доверяете? – презрительно фыркнул Джанни.
– Вы ждете, что я буду вам доверять, когда мне пришлось шантажом выбить из вас согласие мне помочь? Я бывший коп, не забыли?
– Послушайте, – начал он. – Через несколько дней я должен присутствовать на семейном сборе, на острове Тезоро. Прежде чем я отправлюсь на поиски Жан-Люка, я должен побывать там.
Мари приподняла брови и кивнула.
– Хорошо. Я поеду с вами.
Джанни громко выдохнул:
– Я должен присутствовать на крещении племянника – сына моей сестры. Не могу же я привезти с собой незнакомую женщину.
Ее лицо оставалось невозмутимым.
– Но вам придется сделать это, – как ни в чем не бывало заявила она.
Не приехать на крестины он не может, его сестра никогда не простит ему этого. К тому же на этой неделе на острове должна состояться выставка драгоценностей, и сотрудники Интерпола, дабы уберечься от возможной кражи, хотели, чтобы он при этом присутствовал.
Принимая неизбежное, Джанни взглянул на Мари:
– Как пожелаете. Я возьму вас с собой на Тезоро, а после этого мы отправимся в Монако, чтобы я мог вернуть вам ваше чертово ожерелье.
– По рукам. – Мари встала и перекинула ремешок сумочки на плечо. – Когда уезжаем?
Мрачнея от невозможности контролировать ситуацию, он произнес:
– Через три дня.
– Через три дня? – Мари пожевала нижнюю губу, и Джанни знал, о чем она думала. – Но как я смогу следить за вами все это время?
На взгляд Джанни, выход здесь был только один.
– Вы останетесь здесь.
– Прошу прощения? – недоуменно нахмурилась Мари.
– Нам нужно три дня, чтобы потренироваться, – продолжил он.
– Потренироваться?
Их взгляды встретились. Наконец-то в ее глазах появилось сомнение, немой вопрос. Неожиданно Джанни повеселел.
– Потренироваться, чтобы казаться парой.
– Какой парой? – Ее голос поднялся на одну октаву выше.
– Моя семья ни за что не поверит, что я приехал на такое событие с женщиной, которая ничего не значит для меня. – Он помедлил, наслаждаясь ее недоумением. – Так что на неделю или около того готовьтесь стать моей обожаемой невестой.