Игривое выражение исчезло из его карих глаз за долю секунды. Мари сделала вдох и постаралась утихомирить бешено стучавшее сердце. Не так-то легко это сделать, когда твой план сыграл в ящик. Она совсем не рассчитывала на то, что Коретти явится раньше времени и застанет ее на месте преступления. Она даже и предположить не могла, что он вытащит ее из-под своей кровати, бросит на матрас и усядется сверху на ее бедра. И надо было признать, что ощущение его крепкого, мускулистого тела, вжимавшего ее в матрас, волновало больше, чем все происходящее в данный момент.
Джанни оказался выше, чем она думала, и, боже, какой же приятный аромат исходил от его кожи: тонкая смесь чего-то мускусного и мужского! Ей хотелось сделать глубокий вдох и задержать этот запах в себе, чтобы потом вдыхать снова и снова. Но ведь она здесь не для того, чтобы попасть под его обаяние, ее гормоны не должны управлять ее жизнью. Однажды она уже совершила такую ошибку: позволила вору отвлечь ее, и повторения она не допустит.
Проклятье, почему все пошло не так?
Ее план предусматривал встречу с ним в назначенном ею месте и в указанное ею время, что давало бы ей над ним преимущество. Сейчас же она оказалась в западне, и, судя по жесткому блеску в его глазах, проявлять милосердие Коретти не собирался.
Поэтому Мари сделала то, что делала всегда, когда чувствовала себя побежденной. Она бросилась в атаку.
– Слезьте с меня, и мы поговорим! – потребовала она.
– Вы начинайте говорить, и тогда я с вас слезу, – возразил Джанни.
Да, немногого она добилась. Лунный свет струился из окон и падал на его жесткие черты лица, придавая им холодности. То, что должно было смягчать и придавать романтичность, наоборот, почему-то выглядело зловещим. Его глаза и губы, с игравшей на них ироничной усмешкой, оказались в тени.
Мари быстро и прерывисто вздохнула и, взяв себя в руки, приготовилась к конфронтации, над которой работала несколько месяцев. Ее тщательно подготовленные планы полетели ко всем чертям просто потому, что, возможно, впервые в жизни он объявился в квартире раньше, чем она его ждала. Значит, он во всем виноват!
Мари почувствовала себя увереннее от этой мысли и пошевелилась под ним, бросив сердитый взгляд.
– Трудно дышать, когда на тебе сидят.
Он даже не шелохнулся.
– Тогда вам лучше говорить быстрее. Какая улика у вас есть против моего отца?
Что ж, приходилось признать: этот раунд она проиграла.
– Фотография.
Он фыркнул:
– Фотография? Прошу вас, мисс Как-вас-там. Придется вам придумать что-нибудь поубедительнее. Все знают, что в графических программах в наши дни можно нарисовать все, что угодно. Фотографию нельзя принимать в качестве доказательства.
– Эта фотография ретушированию не подвергалась, – заверила Мари. – Может, она и темновата, но на ней отчетливо виден ваш отец.
Мари не думала, что такое вообще возможно, но черты его лица словно стали резче и холоднее. В этот момент он показался ей еще более привлекательным.
– Я должен верить вам на слово? Я даже не знаю вашего имени.
– Мари. Мари О’Хара.
Он сполз с ее живота. Этого было достаточно для того, чтобы она могла сделать глубокий вдох.
– Что ж, будем считать это началом, – отрывисто сказал он. – Продолжайте. Откуда вы меня знаете? Мою семью?
– Вы это серьезно? – недоверчиво спросила Мари. Она была ошеломлена тем, что он задает такие вопросы.
Семья Коретти десятилетия находилась в центре слухов и домыслов. Застать одного из членов этой семьи за кражей драгоценностей было мечтой тысяч офицеров полиции во всем мире. Мари подумала, что такой вопрос задавать было просто нелепо.
– Вы – Коретти. Самая печально известная семья воров драгоценностей во всем мире.
На его скулах заходили желваки. Плохой знак или хороший? Впрочем, не имеет значения.
– Предполагаемые воры драгоценностей, – поправил он, удерживая ее взгляд. – Нам никогда не предъявляли обвинений.
– Потому что до недавнего времени у полиции не было улик, – сказала Мари. – Сейчас они есть.
На его подбородке дрогнул нерв.
– Вы блефуете.
Мари не отвела взгляда.
– Нет.
Коретти долго изучал ее. Наконец он покачал головой и спросил:
– Почему я должен верить словам женщины, которая вломилась в мою квартиру?
– Я не вламывалась, – поправила его Мари. – Я просто вошла.
Мари как зачарованная смотрела на то, как от вспышки гнева расширяются его зрачки.
– Что вы имеете в виду? Как вам удалось зайти?
Мари фыркнула, увидев злобное выражение его лица.
– Все, что от меня потребовалось, – это надеть короткую юбку и высокие каблуки, чтобы ваш швейцар буквально с поклонами встретил меня у входа. Он даже не спросил паспорт и, убедив, что ключа не потребуется, проводил в лифт, который поднимается только до вашего пентхауса. И его совсем не удивило то, что я пришла, когда вас не было дома. Полагаю, причина в том, что женщины в вашем пентхаусе бывают гораздо чаще, чем мужчины.
Джанни слегка нахмурился, и Мари почувствовала удовлетворение: пусть маленькое, но одно очко она заработала, Джанни Коретти должен был ее поддержать. Мари было ненавистно осознавать, что она нуждается в его поддержке, но без него ей ни за что не провернуть дело, ради которого она приехала в Европу.
– Очевидно, – пробормотал Джанни, – мне придется поговорить со швейцаром.
При виде раздражения, появившегося на его лице, Мари улыбнулась.
– Ну, не знаю. По мне, так вы его хорошо научили – сопровождать ваших «спутниц» в лифт и позволять входить в квартиру, даже когда вас нет дома.
Жилка на его подбородке дернулась вновь.
– Допустим. На один вопрос вы ответили. Теперь объясните, что вам понадобилось в моей квартире, а точнее под моей кроватью. Что вы искали?
– Еще улики.
Из его горла вырвался короткий, резкий смешок.
– Еще улики?
Мари нахмурилась:
– У меня есть одна фотография. Но мне нужны еще.
Морщина на его лбу стала глубже.
– Для чего?
– Мне нужна ваша помощь.
Джанни рассмеялся.
По-прежнему сидя на ней, он откинул голову и затрясся от хохота. Мари была настолько оглушена, что могла только беспомощно смотреть на него, в то время как в ее голове билась одна мысль: его ослепительная улыбка просто неотразима. Но вообще-то она находилась здесь не для того, чтобы любоваться Джанни. И ей вовсе не хочется коснуться его густых, темных волос…
В мыслях у нее все затуманилось, но Мари продолжала цепляться за ясность ума. Вне сомнения, любая женщина почувствует себя немного неуютно, если на ней будет сидеть Джанни Коретти.
Наконец взрывы смеха утихли. Все еще покачивая головой, он взглянул на нее:
– Вам нужна моя помощь. Потрясающе! Вы вторглись в мой дом, угрожаете моей семье и ждете, что я вам помогу?
– Если думаете, что я в восторге от этой перспективы, то вы ошибаетесь, – заверила его Мари. Ей совершенно не хотелось просить его о помощи, но чтобы поймать вора, нужен был другой вор.
– А чтобы быть уверенной в том, что я пойду вам навстречу, вы что, приготовились к шантажу?
– Вы бы не пригласили меня, если бы я просто пришла с вами поговорить.
– Ну, не знаю, – протянул он, и его взгляд опустился с ее лица на то место, где красная шелковая материя блузки натянулась и удерживалась лишь белыми крошечными пуговками. – Я вполне мог бы вас пригласить.
Мари почувствовала себя оскорбленной.
– Несмотря на мой вызывающий внешний вид, я вовсе не одна из ваших девиц.
Его бровь взметнулась вверх.
– Девиц?
– Вы смущены?
Его рот искривился, и Мари снова представился шанс увидеть, как улыбка преображает его лицо. Но какое ей дело до того, что он так неотразим? Он – вор. И она здесь не для того, чтобы ее влекло к мужчине, в чьей помощи она нуждалась.
Когда Джанни снова заговорил, Мари с облегчением переключилась со своих мыслей на его слова.
– Понятно. Вы не относитесь к числу «девиц», вы не взломщица. Тогда кто же вы?
Мари снова дернулась, но Джанни сидел на ней прочно и, судя по всему, не собирался ослаблять свою хватку.
– Давайте заключим сделку, – предложила она спустя пару секунд. – Я отвечу еще на один ваш вопрос, и вы с меня слезете.
– Вы не в том положении, чтобы торговаться, – напомнил он ей.
Джанни говорил с завораживающим итальянским акцентом. Его внешность, глубокий голос с хрипотцой… Черт, может, он и не крал драгоценностей? Возможно, женщины сами отдавали их ему? От этой мысли спина у нее напряглась.
– У меня есть улика против вашего отца, – напомнила ему Мари и сразу же об этом пожалела.
Кожа на его скулах натянулась, глаза угрожающе потемнели.
– Ладно, скажите, кто вы, и я вас отпущу.
– Я ведь уже сказала. Меня зовут Мари О’Хара.
– Вы американка?
– Да, – нахмурилась Мари.
– И что? Ваше имя ни о чем мне не говорит.
– Когда-то я работала в полиции.
– Дьявольщина! – Джанни сделал глубокий вдох. – А сейчас?
– Я ответила на ваш вопрос. Позвольте мне встать, и я продолжу говорить, – сказала Мари.
Несколько секунд он колебался.
– Хорошо. – Он наконец присел рядом, и Мари смогла вздохнуть полной грудью.
Выпрямившись, она поправила блузку и опустила юбку как можно ниже. Тряхнув головой, она убрала падающие на глаза волосы и взглянула на Джанни.
– Почему вам нужна моя помощь и откуда у вас есть улика против моего отца?
Даже в его голосе Мари чувствовала ту самую властность, от которой перехватывало дыхание. Казалось, он полностью владел ситуацией.
– Может быть, мне стоит сообщить в полицию о вашем вторжении? – продолжил он.
Мари покачала головой:
– Всемирно известный вор обращается в полицию? Вот так ирония.
Губы его изогнулись в улыбке, он пожал плечами:
– Я понятия не имею, о чем вы говорите. Я законопослушный гражданин. Более того, я сотрудник Интерпола.
Мари знала, что он не врет. Но работа на международную полицию не могла зачеркнуть прошлого Джанни Коретти. Скорее всего, он заключил с властями Интерпола какую-нибудь сделку в обмен на свою помощь. Чего не сделаешь ради спасения собственной шкуры?
– Ну что ж, тогда звоните в полицию, – заявила Мари. – Уверена, там заинтересуются фотографией Доминика Коретти, вылезающего из одного из окон дворца Ван-Корт в Италии. Особенно учитывая, что произошло это за день до того, как они объявили о взломе.
Черт! Только усилием воли Джанни сохранял непроницаемое выражение лица, не позволяя ей увидеть бушевавших в нем чувств. Изумруды Ван-Корт. Да уж, приходилось признать: если эта Мари блефует, то делает она это первоклассно. Он знал, что кража, случившаяся у Ван-Кортов на прошлой неделе, была делом рук его отца. И если эта женщина тоже знала о случившемся, то у нее, без сомнений, есть фотография Ника Коретти. Этой улики достаточно, чтобы упечь его отца за решетку.
Джанни целый год работал, создавая себе репутацию законопослушного гражданина, а эта невысокая фигуристая женщина могла поставить крест на его стараниях в одно мгновение. То, что он вдруг возжелал ее, – это одно. Совершенно другое – дать ей возможность подставить всю его семью.
– Давайте-ка взглянем на нее. – Джанни подошел к выключателю на стене и нетерпеливо включил свет.
В свете луны Мари О’Хара была привлекательна, но при более ярком освещении она оказалась просто сногсшибательной. Ее зеленые глаза оказались еще зеленее, ее темно-рыжие волосы горели как пламя, ее формы были выпуклыми, а изгибы тела соблазнительными. Ему, казалось, было совершенно наплевать на то, что эта женщина могла пустить жизнь его близких под откос. Он почувствовал приступ неконтролируемого желания.
«Она бывший полицейский», – напомнил себе Джанни, и эта мысль немного охладила его. По своему опыту он знал, что полицейские никогда не бывают бывшими.
– Фотография, на которой якобы запечатлен мой отец, – отрывисто сказал Джанни. – Где она? Я хочу на нее взглянуть.
– Она в моей сумке.
Брови Джанни приподнялись: в руках женщины не было никакой сумки.
– И где она?
– На софе в гостиной.
Джанни слегка нахмурился. Проходя, он не заметил на диване никаких посторонних предметов. С другой стороны, с того момента, как он вошел в квартиру и почувствовал чье-то присутствие, все его мысли были заняты нежданной гостьей.
– Быстро же вы освоились, а? – Он иронично поднял бровь.
– Я собиралась взять ее на обратном пути. – Она сердито взглянула на него. – Вас не должно было быть еще несколько часов.
– Вы что же, ждете извинений за то, что я вам помешал?
Мари шумно выдохнула:
– Так вы хотите взглянуть на фотографию или нет?
Сказать по правде, смотреть на фотографию Джанни не хотел. Если эта женщина не лжет и на ней запечатлен его отец, – это означало неприятности. Он посторонился, давая Мари возможность пройти вперед, и проследовал за ней.
В гостиной она подошла к низкой белой софе и выдернула крошечную черную сумочку. Неудивительно, что он ее не заметил. В ней мог поместиться только паспорт и телефон. Она лежала между подушками, а на виду был только узкий черный ремешок.
Она открыла сумочку, вытащила телефон, включила его и повернула экран к нему.
– Вот она, как я и говорила.
Джанни выхватил телефон из ее рук и вгляделся в мужчину на фотографии. Это был Ник Коретти.
– Прокрутите экран до следующей фотографии, – сказала Мари.
На другой фотографии также был запечатлен Ник. Он перелезал через крышу и готовился спуститься вниз.
Черты его лица были еще более размыты, чем на первой фотографии, но все-таки они были различимы.
– Это может быть кто угодно, – отрывисто сказал Джанни, выходя в меню и удаляя обе фотографии.
– Но это именно ваш отец, – возразила Мари. – И можно было не удалять фотографии, у меня есть копии.
Джанни бросил ей телефон.
– Разумеется. Думаю, вам хватило на это ума. «Рыцари плаща и кинжала»… Полагаю, вы в восторге от себя?
– Дело не в рыцарях, – возразила Мари. – Скорее «Поймать вора». – И впервые с того момента, когда он выволок ее из-под кровати, на ее губах заиграла слабая улыбка.
Джанни знал этот старый фильм, более того, он был одним из его любимых. Кэри Гранту, снявшемуся в главной роли вора драгоценностей, в конце фильма удается не только одурачить полицию, но и заполучить красавицу, которую сыграла Грейс Келли.
– Что это у вас на уме, мисс О’Хара?
– Что ж, мистер Коретти, – сказала она, убирая телефон в сумочку. – Мне нужен вор, чтобы поймать вора.