У нас с отцом никогда не было особенно теплых отношений. Он мужчина закрытый, холодный и часто смотрящий на нас с Ванессой исключительно через призму того, что мы должны беспрекословно слушаться. Наверное, будь я мальчиком, он бы относился иначе. Но увы.
Мне меньше всего хочется идти к отцу. Уверена, он разъярен поступком Чезаре, и, вероятнее всего, его злость вполне может вылиться на меня.
– Сандра, – мама выразительно смотрит на меня, давая понять, что вариантов нет. – Иди скорее. Ты же знаешь, отец не любит ждать.
Конечно, я знаю. Как знаю и то, что у Витторио Соррентино очень тяжелый нрав. Ванессу он не бил пока – хотя та часто нарывалась, но в двенадцать лет сестра многого из нашего мира не понимала. И потому ей прощались некоторые проступки. Ко мне же требования у родителей были куда выше.
С трудом поднимаюсь с дивана – ноги словно ватные. У меня вообще все тело будто онемевшее. Новость про свадьбу с Чезаре стала для меня слишком неожиданной, хотя ведь он обмолвился о ней. Просто я в тот момент не восприняла его слова всерьез.
Антонио отходит в сторону, пропуская меня. Мне кажется, весь мир становится черно-белым – настолько я теряю ощущение жизни.
В гостиной уже никого нет – вероятно, отец Аделины и Андреа ушли в свой номер, который расположен на нашем же этаже. Прохожу дальше, готовясь встретиться взглядом с отцом. Антонио, проводив меня, остаётся за дверью. Не понимаю, от кого меня тут надо охранять, но он зачем-то следует за мной тенью. Неужели боится, что я сбегу?
Но куда?
– Садись, Сандра, – отец кивает на небольшую софу, которая стоит в его спальне. – Поговорим теперь начистоту.
Я присаживаюсь, ощущая, как все больше гудит голова. Отстраненно думаю, что, наверное, все же надо было попросить у мамы таблетку. Я так вообще не смогу ничего воспринимать.
– Как ты провела эту ночь?
– В отдельной спальне. Чезаре проводил меня и ушел. Чуть позже Оскар принес мне ужин и удалился. Проснулась я уже утром, когда Чезаре сказал, что мы поедем к вам.
Отец не торопится задавать вопросы – встает напротив, нависая и давя своим изучающим взглядом. Они со старшим братом очень похожи – разве что отец Аделины немного старше. Но в остальном – оба тяжелые, циничные и безжалостные. Иногда я задавалась вопросом – мог ли мой отец стать боссом семьи? Достаточно ли он любит власть, чтобы побороться за нее со своим двоюродным братом? А что если да, и однажды…
– И он действительно тебя не тронул? Платье твое, прямо скажем, выглядит не очень.
– Потому что я спала в нем.
– Если ты не невинна, то скажи сейчас. Если это вскроется после свадьбы, Чезаре утопит в крови всех.
Поднимаю взгляд на отца. Он так цепко и пристально смотрит на меня сейчас, что я бы не смогла соврать.
– Все в порядке, – тихо отвечаю. – Я ни с кем даже не целовалась.
С минуту он сверлит меня недоверчивым взглядом, но в итоге все же кивает.
– Хорошо, если так, – выдыхает отец, ослабляя ворот рубашки. – Этот брак крайне важен, Сандра. Так что ты должна будешь выйти за Романо и стать ему хорошей женой.
– Он же убийца, – осторожно возражаю. – Как я могу быть уверена, что он не поступит со мной так же, как с Рико?
В ответ я получаю жесткий взгляд. Совсем как у босса семьи.
– Будь ему верна и покорна, и проблем не возникнет, дочь. У тебя нет выбора. Вспомни все, чему мы тебя учили.
На глаза наворачиваются слезы.
– Ты правда отдашь меня ему после всего? Он же опозорил меня…
– Чезаре даст тебе свою фамилию, и это закроет всем рты. Через две недели он приедет к нам на помолвку, а еще через месяц состоится свадьба, на которой ты будешь выглядеть счастливой невестой.
– Это такой твой приказ? – слова вырываются у меня помимо воли.
Взгляд отца вспыхивает раздражением.
– Что это за бунт, Сандра? Или ты заразилась этим у своей сестрицы? Так даже не вздумай, Аделина тоже выйдет замуж за того, кого ей выберет глава семьи. Никак иначе.
Вздрагиваю от его слов. Почему-то я надеялась, что Стефано любит дочь, пусть и приемную, больше, чем мой отец меня. Но это заблуждение, за которое было приятно держаться до последнего, не более. Мы для них – лишь разменные монеты. В мужских играх мнение женщин никому не интересно.
– Сообщи матери о нашем решении, – властно распоряжается отец, наконец, отворачиваясь и давая понять, что разговор окончен.
С трудом поднимаюсь на ноги. Казалось бы, я не узнала ничего нового, но почему же тогда, покидая отцовскую спальню, я чувствую себя совершенно опустошенной?
Мама выходит мне навстречу, смотрит нетерпеливо и в то же время настороженно.
– Что он сказал?
Вздыхаю и, прикрыв глаза, отвечаю:
– Через две недели помолвка, а еще через месяц – свадьба.
Лишь на короткий миг в ее взгляде мелькает что-то похожее на сочувствие, но буквально тут же мать берет себя в руки и коротко кивает.
– Тогда у нас мало времени, Сандра.
Я обреченно киваю, смирившись, что у меня вновь нет выбора. В этот момент мне кажется, что я получила отсрочку в полтора месяца, не подозревая, что уже через две недели ситуация усугубится.