Глава 7 Виктор
Сытый, счастливый, довольный как кот, обожравшийся сметаны, составляю график на выезд команды. Без расписания никак, дисциплина прежде всего, поэтому каждый раз приходится высчитывать все поминутно, чтобы не было никаких косяков. Мышка называет меня «душнила», но, допустим, я и не против. Зато все четко и по плану.
Сама Дианка рядом на диване наносит макияж, собралась гулять. Приехала спонтанно, с друзьями решила встретиться старыми. Ира ее утащила так же резко, как Дианка вернулась. Все бросила: друзей, танцы, кошку, чтоб ее. Страдала. А теперь сидит довольная, губы раскрашивает.
– В девять дома жду, – говорю ей, не отрываясь от планшета.
– Па! – пищит тут же. – Мне восемнадцать вообще-то, если ты забыл. Я даже в том году до одиннадцати гуляла! Ну, точнее год назад, до вашего с мамой… – не договаривает, осекается. Да не трогает меня уже! Почти. Ну, немного. Чуть-чуть.
– Гуляй сколько влезет, но сегодня жду в девять, я нам с тобой в кино билеты взял, пока вечер свободный есть, – достаю их из кармана и демонстрирую ей. Надо наверстать упущенные вечера с Мышкой, пока есть возможность. Ее мало, но хватаю сколько есть.
– Папуля! – пищит, ну точно мышь, не зря придумал прозвище. – Буду в восемь пятьдесят! – обещает мне и продолжает краситься, уже сияя красивой улыбкой на лице.
Сбегает быстро, оставляя меня одного, но теперь я и правда не чувствую того жуткого одиночества, что преследовало меня целый год. Я особо не ощущал его как-то, свыкся, а теперь разницу колоссальную осознаю. Почувствовала дочь, что у папы крыша едет, приехала спасать, видимо.
Заканчиваю работать, прошу завтрашнюю утреннюю тренировку с Ольгой нашей Сергеевной местами поменять, если ей не будет трудно. Хочу погулять с дочерью, а потом утром позволить себе поспать на часик подольше. Пусть уматывает их сначала землей, а я на льду добью. Стрессанем мышцы перед выездом, на пользу пойдет.
Отвлекаюсь на звонок телефона. Горин. Этому-то что надо?
– Слушаю.
– Виктор Палыч, а можно мне завтра немного опоздать? – спрашивает он. Знает же, что нельзя, только по уважительной причине можно. Но у нас строго, не каждую, по их мнению, уважительную причину я тоже считаю таковой.
– Что у тебя?
– Да меня это… на рентген записали, а он как раз за пять минут до начала тренировки, не успею добежать.
– Какой еще рентген? Ты утром целый был! Горин, твою бабушку, как ты умудряешься постоянно?
– Виктор Палыч, – зудит он, – всё пучком, честно! Но Машка сказала, что провериться надо. У меня там небольшой ушиб…
– Дрался, бестолочь?! – спрашиваю, потому что этот вечно во всех передрягах участвует. То он девушек от маньяков спасает, то бабулек через дорогу переводит и случайно об их палки спотыкается, то еще что-нибудь. Не верю ни единому слову, конечно, но пока на драке не поймаю, предъявить не могу.
– Ни в коем случае! – отвечает клоун. – Шел домой, между прочим, после хорошего дела: помогал даме с тяжелыми сумками. Услышал писк, пошел искать, кто и где пищит, а там котенок! Но я поскользнулся на мокрой траве и упал прямо на руку.
– Горин, ты идиота из меня делаешь? – У меня уже даже психов на этого человека не осталось, все ушли куда-то, дурдом.
– Никогда в жизни. Рассказываю исключительную правду и ничего, кроме правды.
– Кот где? Себе оставил?
– Так это… Женщина там вышла, сказала, у нее сбежал! Зря, короче, травмировался только.
– С результатами к Машке, потом только с ее разрешения на тренировку возвращаться, понял? Выезд на носу, а они устроили мне тут котят! Финал сезона, бестолочь ты!
– Он перезвонит. – Дианка стоит надо мной, в ее руках вырванный из моих рук телефон и победная улыбка на лице. Зеркалит, зараза мелкая, меня. Вся в отца! Горжусь. – Кто там у тебя так нервы треплет?
– Да болезный один, – отмахиваюсь. – То понос у него, то золотуха. На деле беда с башкой просто. Вратарь же. Ловит хреново, в башню прилетает.
– Как это? У лучшего тренера в мире и вратарь хреново ловит? Па, непорядок!
– Не подлизывайся, – закатываю глаза. – Так, выходить скоро. Пойдем устраивать друг другу культурный вечер.
Иду переодеваться, влезая в такую нелюбимую рубашку. Меня факт того, что на игры нам надо в классике быть, всю жизнь расстраивает, а тут еще и в свободный вечер придется упаковываться в этот ужас. Только ради дочери! У нас с ней вроде как свидание. Семейно-дружеское, но все-таки. А то мы нормально приезд ее не отметили, восемнадцатилетие не отметили, а с дня рождения всего неделя прошла. Вот отметим. Кино, столик в ресторане заказал. Ну как «заказал»… Сабирову позвонил, тот организовал быстро. Очень удобно, кстати сказать.
– Ой-ей, – улюлюкает Дианка, когда выхожу из комнаты. – А откуда это к нам такого красивого дяденьку занесло, а?
– И в кого ты только такая подлиза выросла? – посмеиваюсь.
– А ни в кого! Сама в себя. Одна в своем роде, обаятельная, привлекательная…
Качаю головой, улыбаюсь искренне. Мне радостно и тепло на душе. Я скучал по этой дурости, что скрывать.
– Поехали, опаздываем уже, – смотрю на часы, и правда время. Хорошо, вечером пробок нет уже и успеем домчать быстро.
Фильм выбрал такой, чтобы не испортить вечер и не поссориться из-за моего жуткого вкуса. Семейная комедия, самое то! Прикольно, мило, Мышка смеялась, это плюс. Я в кино не был лет двадцать точно. Уже даже забыл, как это: просто позволить себе два часа сидеть и ничего не делать.
Выходные-то у меня есть. Иногда. Но каждый раз я загружаю себя работой, чтобы не киснуть как подростку от неразделенной любви. А когда рядом кто-то родной есть, жизнь иначе ощущается. Настолько иначе, что впервые за двадцать лет я могу позволить себе просто сходить в кино.
– Как фильм? – спрашиваю, когда выходим из кинотеатра.
– Хороший! Я даже чуть не заплакала в конце. Столько лет они искали друг друга… Эх… Вот бы в жизни все половинки находили друг друга, да?
– Ага, – улыбаюсь ее наивности, помогаю сесть в машину, везу в ресторан. – Сказка прямо получается какая-то.
– А почему бы и не пожить в сказке? Там добро всегда побеждает зло.
– Ну, потому она и сказка, что вымышленное это. В жизни все сильно сложнее. Вот казалось бы: живи, радуйся жизни, будь счастлив. А потом бац: и даже двадцать лет рядом уже не играют никакой роли. И начинается грязь, ненависть. А любили же! Не обижайся на маму, Мышка. Она имеет право на меня злиться.
– Неправда! – защищает меня. Как и всегда, с самого раннего детства. – Это она от тебя ушла.
– Я сейчас понял, что не устроил ей ни единого такого вечера за всю нашу семейную жизнь. У нее были причины уйти.
– Знаешь, пап, – внезапно строго выдает дочь, – ты бы делал ей такие вечера, если бы она ценила другие твои поступки. Я люблю маму, но она тоже во многом не права. Вы, в конце концов, вообще не подходите друг другу. Как вас угораздило-то столько лет прожить… Короче, я думаю, что когда ты найдешь «ту самую», то ты и время на нее найдешь. Вот так.
– И когда ты только мудрой такой стала?
– Читаю книжки, – подмигивает мне. – Ой… а куда мы едем-то вообще?
– Ужинать, – паркуюсь у ресторана. – Очень поздно ужинать.
Выхожу из машины, помогаю выйти Мышке, идем ко входу.
Там – снова Марина. Улыбается нам, но прохладно, делает вид, что незнакомы. Ну, на работе нельзя, видимо, понимаю.
– Вау, какой классный рестик! – осматривается Мышка.
– Ваш столик пятый, пойдемте, провожу вас, – говорит Марина нам наигранно вежливо, и я не понимаю, что происходит.
В целом встретить ее спустя столько лет необычно, а видеть эмоции, которые считать не могу, вдвойне необычно. Она злится? Кто-то из посетителей испортил настроение? Да, работать с людьми – сумасшествие.
– Ваше меню, – раздает она брошюры, пока Мышка шепотом восторгается красотой заведения. Да, тут и правда хорошо, Сабиров постарался. – Для вызова официанта нажмите на кнопку. Хорошего вечера!
– Очень красивая девушка, – выдает мне Мышка, когда Марина отходит от столика. – Не желаешь познакомиться?
Она спрашивает это с озорной улыбкой, а я только качаю головой на ее наивность. Вот полчаса назад мудрой девушкой была, сейчас обратно шкодный ребенок.
Дианка убегает в уборную, а к нашему столику снова подходит Марина. Как привыкнуть-то к тому, что та малявка приставучая из школы – это вот эта красивая девушка, стоящая передо мной?
– Опять твоя команда постаралась? – спрашивает, поднимая брови. Я немного не понимаю, о чем идет речь, с вопросом глядя на нее. – Ну, девушка. Она же еще моложе первой. Нет, я, конечно, ничего не хочу сказать, но по закону мне хотя бы необходимо узнать, ей есть восемнадцать или мне вызвать полицию?
Ого! Вот это неожиданно. Очень!
За обеспокоенность судьбой моей дочери – лайк. За пустые обвинения – грозный взгляд в ответ.
– Это дочь моя. Познакомьтесь, кстати, – киваю я на подошедшую дочь. – Это Диана, моя Мышка. А это Марина, мы были хорошо знакомы в детстве.
Марина немного растерянно пожимает руку Диане и быстро сбегает от нас, явно смутившись, оттого что все ее обвинения были совершенно беспочвенны.
– Первая красивая девушка в поле твоего зрения, и ты отталкиваешь ее фырканьем, па! – ворчит на меня дочь. – Мы так далеко не уедем, – качает она головой, внезапно смотрит мне за спину и говорит: – Ой.
– Что там? – поворачиваюсь. Никого. Только Марина у двери стоит и смотрит себе под ноги. Теперь мне хочется извиниться, после слов дочери.
Это нормально вообще? Два дня дома, а веревки вьет уже! Знает, что люблю, и пользуется.
Повезло ей, что я не против.
И перед Мариной извинюсь. Как раз вернусь с выезда и позову ее на кофе. Да.
Зачем мне это?