Глава 4 Диана
Так сладко сплю… После жуткой верхней полки и в целом не самой удобной кровати дома папин матрас – просто как счастье в жизни! И уснула моментально, и просыпаться совсем не хочется, только третий раз уже орущий на всю комнату телефон все-таки заставляет открыть глаза.
Ну кому там что от меня надо?
С трудом фокусирую зрение, а потом сбрасываю вызов. Мама. На экране наша с ней фотка с просто отпадного дня, что был прошлой зимой, но даже воспоминания о светлом не помогут мне ее простить. Да, я обижена! Это логично. Мне обидно и больно от такого отношения, и, конечно, я не готова с ней разговаривать, по-моему, это адекватно.
Именно поэтому я сбрасываю еще три следующих звонка, а потом и вовсе ставлю режим «без звука». Не хочу я разговаривать, по крайней мере пока.
Но уснуть заново уже не выходит, потому что сон расплескался на волнах всех эмоций. И я решаю позвонить папе, потому что вдруг мама, не дозвонившись мне, решит набрать ему? Не уверена, конечно, что у нее есть его номер, но вдруг?! Надо предупредить его, чтобы он трубку не брал, от греха подальше.
Зеваю, вставать вообще не хочу, набираю папу. Он берет трубку с третьего гудка, и по звуку я слышу, что он в машине.
– Проснулась, Мышка?
– Разбудили, – ворчу и снова зеваю. – Папуль, а ты далеко сейчас? Куда едешь?
– Не поверишь, – вздыхает он и явно недовольным голосом говорит: – Еду на свидание.
– Ого! Девушку нашел?
– Двадцать три дебила я себе нашел, а они херней страдают. Поем и вернусь, расскажу потом.
– Ладно, – хихикаю, уже хочу знать подробности. Папа всегда очень смешно о своих «Фениксах» отзывается, особенно когда они творят что-то прикольное. А творят они постоянно! Хочу с ними со всеми познакомиться, у них явно не бывает скучно.
– У тебя все хорошо?
– Да-а-а! Я просто хотела сказать, что если вдруг мама тебе будет звонить, не бери трубку, пожалуйста. А то мне названивает…
– Ты ее игнорируешь? – спрашивает папа вмиг изменившимся тоном. Дайте этому мужчине премию какую-нибудь за человечность, пожалуйста. Потому что я не понимаю, как можно пережить столько плохого от одной женщины и все равно до последнего ее защищать. Просто уже знаю, что он скажет… Поэтому тихо угукаю, отвечая на вопрос. – Она волнуется, дочь.
– Только о самой себе она волнуется! – психую, все еще не могу простить ее.
– Отлично, – разрешает мне сказать именно так, – но трубку надо взять, чтобы мама знала, что ты жива и здорова. Хорошо?
– Ну па!
– И я тебя, Мышка. Скоро буду.
Он бросает трубку, как всегда оставляя последнее слово за собой, и я падаю лицом в подушку, заглушая хныканье. Одни диктаторы кругом! Но с папой проще… И в целом-то он прав, я понимаю, но никуда свою обиду деть не могу, она кусает меня, и кусает больно! Но слово папы для меня всегда было законом, есть и будет. Я могу психовать сколько угодно, но всегда его послушаю, и он это знает… И пользуется этим наверняка!
Поэтому сквозь слезы обиды, злости и грусти я все-таки беру трубку, когда мама звонит в следующий раз.
– Алло, – отвечаю негромко, сразу нарываясь на крики. Да-да, я сама виновата, что не отвечала, но неужели обязательно сразу кричать?
– Ди, это не смешно! Я звонила кучу раз! Что за концерты?!
– Никаких концертов, ма, я спала, – говорю ей и тут же зеваю, словно подтверждая свои слова.
– Где? На вокзале? Я приеду тебя заберу!
– Ма, я уехала к папе и спала у него, ни с какого вокзала меня забирать не надо.
– Ты серьезно уехала? – тут же меняется ее тон. Если до этого я и правда слышала нотки обеспокоенности, то сейчас… нет. Там совсем другие нотки, и мне от них некомфортно. – И он спокойно тебя принял? Даже не удосужился сообщить мне?!
– А ему что, надо было выгнать меня? – злюсь, мне так обидно! Ну почему мы не можем быть просто подругами, а? – И он не знал, что ты не в курсе, где я, хватит уже его обижать!
– Да никто твоего папашу не трогает, – фыркает она и, я готова поспорить, закатывает глаза в своей излюбленной привычке. – Когда тебя дома ждать?
– Никогда, – говорю на выдохе, набравшись смелости. – Ты сама сказала, мам, что я могу не возвращаться, если поеду к нему, что ты меня не пустишь. Я уехала, значит, все. Папа меня не выгнал, а к тебе… я не вернусь. Ты меня очень обидела этими словами. Поступлю тут на хореографа, как и мечтала.
– Что ты несешь?! – злится она. – Дура, ты же жизнь себе сломаешь! Ничего не добьешься и будешь сутками торчать с этими неблагодарными детьми? А жить где? В его съемной однушке? Не сходи с ума, возвращайся домой!
– Вообще-то у него двушка, – сквозь слезы машинально начинаю защищать папу, – и скоро мы переедем в его большую квартиру! И я всего добьюсь, понятно? Спасибо, что веришь в меня. Не удивляйся тогда, если в следующий раз я снова не возьму трубку.
Сбрасываю звонок, чувствую сильную дрожь. Меня трясет так, словно я сижу на оголенных проводах и через каждую клеточку проходит ток.
Так обидно! Что я даже не пытаюсь не заплакать, реву взахлеб, стараясь делать это хотя бы потише, чтобы папе соседи не предъявляли ничего.
Ну почему она так говорит? Я же знаю, что любит меня, но когда что-то не по ее – как будто сходит с ума! Обижает меня, даже не понимая, как сильно словами ранит. Мне в жизни больше всего не хватало ее поддержки, потому что танцы мои она критиковала всегда. И то у меня не так, и это, и время я зря трачу. Даже на выступления не ходила толком! А папа ходил. По возможности бежал ко мне с тренировок, хлопал громче всех в зале и на меня одну смотрел! Ни у кого почти папы не ходили на концерты, а мой всегда рядом был. А мама нет…
А я хотела бы, чтобы мама тоже приходила. Но, видимо, не судьба нам с ней быть рядом. Бывает и такое, а бывает и хуже, так что мне еще даже повезло. Но все еще очень обидно, поэтому я плачу очень-очень долго, выплескивая все накопленные за день эмоции, а потом иду в душ, чтобы весь этот негатив с себя смыть.
В конце концов, новая жизнь! Папа, Москва, поступление, снова танцы! Обязательно нужно будет сходить в студию, где я занималась, вернуться туда, давно не танцевала, пора начинать снова.
Папы до сих пор нет, поэтому я решаю прогуляться до магазина и затариться продуктами. Как он вообще живет, когда у него в холодильнике одни сосиски и молоко? Чем питается? На доставках своих… Я не кулинар от Бога, конечно, но человеческий ужин приготовить могу, пусть лопает, а то в этих полуфабрикатах же никакой души!
Иду, хорошо так… Птички поют, тепло, цветочки повсюду. Папа живет не очень далеко от той квартиры, в которой жили мы, поэтому на местности ориентируюсь довольно быстро. Где тут магазин, я знаю…
Но прохожу мимо любимой когда-то кофейни, где делают просто волшебную выпечку. Я за нее душу готова продать! И раз в неделю позволяла себе раньше лакомиться десертами. Поэтому сворачиваю туда, собираясь побаловать себя и сегодня. А магазин подождет… В конце концов, папа все равно еще не приехал.
И боже, как же тут пахнет! От этой сладости даже кружится голова немного. Улыбаюсь, оказываясь внутри, столько воспоминаний с этим местом связано… Мы очень часто с девчонками с танцев заходили сюда за кофе, сидели за столиком и громко хохотали, пока на нас не начинали поглядывать косо другие посетители.
– Добрый день, что будете заказывать? – вырывает меня из мыслей милая девушка, работающая в заведении. Беру обожаемые раф и круассаны с джемом и иду за столик у окна, наслаждаясь любимым местом. Ну тут правда очень классно!
Делаю фотку в сторис, так привыкла вести соцсети, что уже не могу иначе, жду свой заказ и просматриваю ленту. Вижу два сообщения от мамы, но читать не решаюсь, потому что реветь на людях я пока не готова…
За соседним столиком сидит какая-то несуразная парочка, привлекая мой слишком любопытный нос. Я не подслушиваю, честно, случайно! Просто они говорят очень громко.
Парень какой-то… ну, который себя любит больше всего мира. Девчонка вообще не большого ума, сразу видно. Не слишком уж они смотрятся, если честно. Что только делают вместе?
– Ты реально ничего не закажешь? – спрашивает он у нее.
– Тут все калорийное… Я такое не ем.
Закатываю глаза. Моя ты хорошая. А я ем! С удовольствием. Как раз мне приносят мой заказ, и я с аппетитом кусаю огромный кусок политого сверху шоколадом круассана. Закрываю глаза и даже стону от блаженства, это просто волшебно! А потом глаза открываю и замечаю, что этот парень смотрит на меня… Ой.
– Что? – спрашиваю у него. Не суперледи я, конечно, да. Люди вон кусочек тортика себе позволить не могут, красивые ходят, лишнего слова не скажут. И я… лопаю круассан. Но мне все равно, мне вкусно – это главное.
– Ничего, – усмехается он и наконец-то отворачивается. Вот странный…
Они почти не разговаривают, я даже практически теряю к ним интерес, но потом он начинает пытаться ее рассмешить, и я снова прислушиваюсь. Очень долго пытается, честности ради! Старательный.
– Ну ладно, последняя шутка, – говорит он со вздохом, – иначе я не знаю, что тебя еще может развеселить. Кем становится черепашка, когда вырастает, знаешь?
– Эм… – думает она. – Нет.
– Черепавлом, – выдает парень. Он явно ждет реакции от нее, но смеяться на всю кофейню начинаю я! Боже… Даже немного стыдно, но это очень смешно! Я обожаю такой тупенький юмор, особенно когда он в моменте заходит на ура. И сейчас тот самый момент! Я смеюсь так, что чуть не проливаю на себя кофе, слава богу, что не делала глоток в этот момент.
– По-твоему, смешно? – внезапно говорит эта девушка, и я даже оборачиваюсь, чтобы понять, не мне ли это было адресовано. Но – не мне. А я почти была готова объяснить ей в деталях, что да, это смешно.
– Ну, девушка вот смеется, – отвечает тот парень.
– Ну с ней тогда и встречайся! – выдает она неожиданно, встает и уходит. Фурор! Я как сериал посмотрела, обожаю такое.
Все еще хихикая, допиваю кофе, съедаю последний кусок круассана и только собираюсь встать и пойти в магазин, как тот парень подсаживается ко мне и выдает:
– А она дала дельный совет! Давай знакомиться? Я Дима.
Здравствуйте, приехали. Вот только Димы в жизни мне и не хватало…