Я отпрыгиваю и встряхиваюсь, а потом делаю шаг вперед для очередной комбинации ударов.
Цепь лязгает, ударяясь о брус, груша для битья отскакивает обратно к моим рукам без перчаток, порезы на костяшках пальцев становятся все глубже, и кровь тонкими струйками стекает по предплечьям, капая на резиновый мат у меня под ногами.
Я продолжаю – раз, два, удар снизу. Левой, правой, удар по почкам.
Его щека, его челюсть, его чертов висок. Сдохни, ублюдок.
На правой руке рана раскрывается до кости, и я сжимаю челюсти, обхватывая руками подвесную грушу, чтобы отдышаться.
Я не могу поверить во все это дерьмо.
Я не видел ее три чертовых дня, а такое ощущение, что прошло три чертовых года. Почему и как вообще мы согласились просто сидеть и ждать, я понятия не имею.
Это просто, мать его, пытка какая-то.
– Ты закончил, мальчик?
Я опускаю подбородок к груди, руки безвольно падают вниз. Я поднимаю взгляд на дверь, зная, что у нее за спиной стоят мои братья.
Что, реально, козлы?
– Нет-нет, дитя, – предостерегает Мейбл, подходя ко мне с набором для оказания первой помощи. – Не смотри на них так. Они правильно сделали, что позвали меня. По виду тебе так же плохо, как тогда, когда ты узнал, что зеленый Могучий Рейнджер[1] покинул шоу.
На моем лице появляется улыбка, несмотря на дерьмовое настроение и смешки братьев у нее за спиной.
Она едва улыбается, а потом машет рукой через плечо, подавая сигнал Ройсу и Кэптену, чтобы они вошли.
– Я смотрю, тут проделано немало работы, – она многозначительным взглядом окидывает тату на левой стороне моей груди, уходящую к лопатке. Она готова лишь наполовину – десять чертовых часов в кресле. Мне нужно было чем-то занять время.
– Ага. Вчера только снял повязку.
Она подмигивает, и мы все садимся.
Мейбл встает передо мной на колени и принимается обрабатывать мою руку перекисью.
– Итак, – она смотрит на меня, приподнимая бровь. – Она ушла.
– Вы слышали, что он пустил Коллинза Грейвена в Брейшо? – спрашиваю я, хотя уже знаю ответ.
– Слышала.
– И то, что она ушла с ним в первый же день?
Ее руки на мгновение замирают, и я бросаю быстрый взгляд на братьев. Они тоже заметили.
Она не знала.
Наш отец всегда говорил ей все, иногда даже раньше, чем нам, так почему же он утаил от нее это?
– Ваш отец – умный человек, – отвечает она на вопрос, который я даже не задал. – Если он фильтрует информацию, которой делится, на то есть причина. Поверьте мне.
– Мы верим, – отвечает ей Кэптен, но отворачивается к окну, нахмурившись. – Проблема в том, что мы этого не ожидали и нам кажется, что здесь что-то не так. Она не… просто что-то не так. – Он облизывает губы, встает и шагает в другую часть комнаты.
Ройс наклоняется вперед, уперевшись локтями в колени.
– Что, мой мальчик? – обращается к нему Мейбл, чтобы тот поделился своими мыслями, но он молчит, уставившись на свои сложенные руки.
Он качает головой.
Мейбл вздыхает и смазывает костяшки моих пальцев медицинским клеем, после чего встает, похлопав меня по бедру. Она пристально смотрит на меня.
– Твой старик говорил тебе, чтобы ты делал то, что считаешь нужным?
Я киваю.
На ее лице появляется мрачная улыбка.
– Ну, тогда, кажется, тебе остается только одно.
Кэп оборачивается, чтобы взглянуть на нее, а Ройс поднимает голову. Она поочередно всматривается в нас троих, останавливая взгляд на мне.
– Заставь ее пожалеть об этом.
– А что, если она не пожалеет?
Мейбл издает тихий смешок и поворачивается к двери.
– Да ладно тебе, мальчик. Тебя не нужно приободрять, тебе не составит труда нанести ей удар туда, где болит. Никто не знает эту девчонку так, как ты, даже она сама, наверное. Вы, мальчики, и есть то оружие, которое сработает против нее.
Мейбл выбрасывает испачканную марлю и берет полотенце с раковины в углу. Она шагает к пятнам крови на мате, но замирает, прежде чем нагнуться, и сердито оглядывается на нас троих.
– Прекратите жалеть себя и расправьте плечи, станьте снова такими, какими вы были рождены. Я видела, как вы разоблачили продажного судью и заставили конгрессмена покинуть свой пост. Семнадцатилетней девчонке вас не сломить. – Мейбл снова обводит нас троих глазами. – Следите за ней, когда она вас не видит, заставляйте ее действовать так, как вам надо. Пусть она думает о вас каждое мгновение, каждый день – могу поспорить, она уже думает. Застаньте ее врасплох и не бойтесь испачкать руки, если придется.
– Но почему? – спрашивает ее Ройс, и она переводит взгляд на меня.
Я смотрю ей в глаза и отвечаю:
– Потому что это необходимо.
Ройс вскакивает, Кэптен подходит ближе.
– Для чего? – с опаской спрашивает Кэп.
Я морщу лоб, а Мейбл выставляет подбородок.
Я смотрю на братьев.
– Чтобы сломать ее.
– Это то, чего ты хочешь? – спрашивает меня Кэптен с яростью во взгляде, которую он даже не пытается скрыть. – Хочешь толкнуть так, чтобы она упала?
– И тут же подхватить ее, да.
– А что, если она упадет не так, как нужно? – неуверенно спрашивает Ройс.
Я стискиваю зубы. Это исключено.
– Тогда мы убедимся, что ей будет очень больно, когда она долетит до земли.
Кэптен подъезжает к школе и паркуется.
– Вы только посмотрите на этих мудаков. Собрались, чтобы посмотреть, что будет.
Ройс качает головой, нахмурившись.
– Нам нужно сделать это здесь, мать его, и быстро.
Кэптен бросает взгляд на меня, и я дергаю подбородком, чтобы он выкладывал, что у него на уме.
– Ты уверен, что готов?
– Готов к чему? Это наша, мать ее, школа.
– Ага, – он кивает, все так же глядя на меня. – И это твоя, блин, девушка будет идти за руку с Грейвеном. Коллинзом, мать его, Грейвеном, – с яростью произносит он, и мои челюсти сжимаются. – Так что я спрашиваю снова: ты готов к этому?
– Я переломаю ему запястья, Кэп.
– Мы будем рядом, чтобы помочь тебе, старик, но мы не можем игнорировать тот факт, что она сделала свой выбор. Делай, что нужно, но не забывай, где она спала в прошлые выходные.
Мой взгляд ожесточается, и он пожимает плечами, а в его глазах отражается разочарование.
– Ты должен услышать это, брат, потому что черт его знает, что будет дальше. – Он смотрит мне прямо в глаза.
– Мы уже обговорили все это дерьмо. Мы идем туда, обращаемся с ней так, как со всеми остальными, и действуем по обстоятельствам.
– Ага, – он кивает. – Я знаю, что мы это обсуждали, но я заметил, как ты заскрипел зубами, когда мы заехали на эту парковку, и как задергалось твое колено, и как ты сжал кулаки прямо сейчас.
Я распахиваю дверь и выхожу из машины, а потом оборачиваюсь, чтобы нагнуться и взять свою сумку.
– Аргументы, мать твою, приняты.
На его лице показывается слабая улыбка, и они вместе следуют за мной.
Мы встаем перед своим внедорожником, к нам подходят Мак и Лео.
Я смотрю на Лео и на старый «Тандерберд»[2], на котором он приехал. Это кусок дерьма, но все же…
Он и вправду купил его на зарплату разносчика газет?
– И как долго ты на него откладывал? – я указываю подбородком на машину, но не отрываю взгляда от Лео.
Он пожимает плечами, на мгновение оглядываясь на свою машину.
– Месяцев шесть, но я все еще плачу за нее.
Я киваю, переводя взгляд на братьев.
Ройс смотрит на меня, потом на него и протягивает руку.
– Круто, брат. Что ты смог.
Может, это и правда.
Мак подходит, чтобы пожать нам руки, и в тот же момент Лео начинает говорить:
– Что за безумная фигня произошла на собрании, а?
– Мы знали, что Коллинз что-то задумал. – Ройс пожимает плечами и шагает к школе, так что мы все идем за ним, вынуждая Лео и Мака либо остаться, либо последовать за нами.
– Но Рэйвен, кто бы мог подумать, – подхватывает ублюдок, качая головой.
– Да каждый, мать его, мог подумать. – Я бросаю на него ничего не выражающий взгляд, хотя сейчас мне больше хочется залить в его горло хлорку от мысли, что он может так свободно говорить о ней. – Она же дочь шлюхи, чего ты ожидал? Ты и вправду думаешь, что мы позволили бы ей долго тереться рядом с нами?
Яд от этих слов разъедает мне язык, так что я отворачиваюсь, прежде чем он прочитает мой взгляд.
– Если уж речь зашла о шлюхах, – говорит Мак, очевидно, заметив смену выражения на моем лице. – Вы, парни, слышали, что Тильду Стивенсон застукали, когда она отсасывала судье на соревнованиях по чирлидингу на выходных?
– В натуре? – Ройс тут же ухватывается за возможность съехать с темы, предоставленную Маком.
Лео подавляет смешок.
– Ага, мы слышали, что их застал тренер.
Кэп смотрит на меня, и я хмурюсь, проследив за его взглядом.
Девчонки толпятся посреди коридора, болтая, и у меня вырывается стон.
Дьявол.
Конечно же, они в ожидании шоу.
Я даже не пытаюсь скрыть раздражение, подходя к своему шкафчику. А чей-то смех заставляет меня повернуть голову как раз в тот момент, когда к Маку, Лео и остальным в конце коридора подходит Хлоя.
Хм…
Я оборачиваюсь к Ройсу.
– Хлоя? – Он хмурится, взглянув в конец коридора, а потом смотрит на меня так, словно я слетел с катушек.
Я пожимаю плечами:
– Почему бы не позволить ей наехать по полной, посмотрим, может Рэйвен расколется.
– Хлоя не такая смелая, чтобы вздрючить кого-то – а мы ведь говорим о Рэйвен, – смотрит на нас Кэптен. – Рэйвен не расколется.
– Ага, она сама раскалывает ублюдков. – Ройс качает головой, но потом его внимание отвлекает кто-то в конце коридора, и он хмурится. – Но если ты хочешь проверить… – Он снова смотрит на меня, на его лице злость и волнение. – Натяни на лицо свою маску, брат. Она только что повернула за угол. Вместе с ним.
Я медленно поворачиваюсь, чтобы посмотреть в том же направлении, и внутри меня все начинает гореть, словно мне в вены ввели лаву.
Мои глаза следят за ней, и кулаки сжимаются сами собой. Мне так поимели мозг, что я даже не задумался о том, что все ее шмотки остались у нас дома – а значит, ему пришлось купить ей одежду.
Мои попытки сохранять хладнокровие совершенно бесполезны, и у меня на лбу появляется глубокая складка.
Она попыталась переделать ее, но эти люди видят, какие деньги перед ними.
Она поднимает голову и встречается со мной взглядом, но она не колеблется – ни на секунду.
Волосы у основания моей шеи поднимаются, плечи напрягаются.
Я перевожу взгляд на Коллинза, и, конечно же, этот мудак смотрит прямо на меня.
Его лицо медленно расплывается в ухмылке, а его рука так же медленно обнимает ее талию.
О, так он хочет, чтобы ему, мать его, как следует напинали?
Она тут же бросает взгляд на меня, но не отшатывается от его инородного прикосновения и не пинает по его чертовым яйцам, как это сделала бы моя Рэйвен.
Нет, она позволяет его мерзкой руке лапать ее.
Я делаю шаг вперед, но Кэп наполовину блокирует меня своим плечом, шипя:
– Остынь. Не сейчас.
Они останавливаются в коридоре, и Коллинз открывает, видимо, свой чертов шкафчик, так удачно расположенный прямо напротив двери кабинета Перкинса.
Я заставляю себя отвести взгляд, и мое внимание привлекает Хлоя, котороя идет прямо ко мне.
Я снова смотрю на Рэйвен, чей пустой взгляд прикован к затылку Хлои, и мне интересно, сделает ли она хоть одно движение – мне прямо хочется, чтобы она, мать ее, его сделала.
Хлоя останавливается прямо передо мной, и я неохотно перевожу взгляд на нее.
Она ухмыляется:
– Отлично сыграли, Мэддок.
– Мы проиграли.
Она не смущается – ей нет до игры никакого дела.
– Не хочешь заехать сегодня в загородный клуб? Все члены команды будут на благотворительном ужине в городе, так что нас будет немного. – Она шагает ближе, и я позволяю ей. Ее груди трутся о мою футболку.
Я бросаю взгляд на Рэйвен – она смотрит на меня.
Не отрывая от нее взгляда, я поднимаю руку и кладу ее туда, куда Коллинз положил свою на нее. Я облизываю губы, зная, что Рэйвен все еще наблюдает.
– Может, и заеду.
Я отодвигаюсь, намеренно ухмыляясь во весь рот, и глаза Хлои темнеют.
Эта девчонка жаждет власти и кайфует, получая то, чего хочет. Она поднимает руку и проводит ею по моей груди.
А я снова смотрю на Рэйвен.
В ее глазах появляется напряжение, но она быстро прячет его, а я, проследив за ее взглядом, обнаруживаю, что за ней наблюдает Лео.
Что такое, на хрен, происходит между этими двумя?
Я отделываюсь от Хлои, потому что внимание Рэйвен уже не приковано к нам. Я бросаюсь вперед, но она чувствует, что я приближаюсь, и вскидывает голову, скрывая эмоции под безразличным взглядом.
Коллинз захлопывает шкафчик и, взяв ее за руку, тащит по коридору, но я догоняю и хватаю ее за запястье свободной руки, разворачивая к себе.
Она выдергивает руку, в которую вцепился Коллинз, позволяя мне притянуть ее к себе.
– Рэй, – рявкает он у нее за спиной, но она никак не противится моей хватке. Она делает глубокий вдох и смотрит мне прямо в глаза.
Она медленно опускает и поднимает ресницы, и мой пульс учащается.
– Я слежу за тобой, – выдавливаю я сквозь сжатые зубы, нависая над ней. – За каждым. Чертовым. Движением.
Могу поклясться, уголок ее рта слегка приподнимается, прежде чем взгляд становится жестким, и она шепчет, чтобы ее услышал только я:
– С чего ты взял, что это не то, чего я как раз хочу?
Мои брови сходятся на переносице, и она пользуется этим моментом, чтобы высвободить свою руку.
Она отходит от меня, но поворачивается, только дойдя Лео, и шагает прямо к нему.
Он выпрямляется, поднимая подбородок, и ее губы медленно расплываются в ухмылке. Она смеется ему в лицо, а потом смотрит на меня.
– Рэй, – рычит Коллинз, и она разворачивается, занимает свое место рядом с ним, и они вместе уходят прочь.
Я продолжаю стоять как прикованный.
– Не на что пялиться, народ, шевелите булками, – выкрикивает Ройс, и все разбегаются, потому что звучит первый звонок.
Кэптен, нахмурившись, шагает ко мне.
– Так, говоришь, у тебя все под контролем?
Я передергиваю плечами.
– Отвали.
Я вылетаю через двойные двери и иду к спортивным площадкам.
К черту уроки, и к черту Рэйвен.
Я хватаю мяч из сырой корзины и бегу по баскетбольной площадке. Подпрыгиваю, чтобы забросить его в корзину, хватаюсь за кольцо и подтягиваю тело, а потом отпускаю.
Я рычу и бросаюсь за другим мячом.
Что это, на хрен, только что было? И что, мать ее, она имела в виду, когда сказала, что, возможно, именно этого она от меня и хочет?
Я играю ей на руку?
Или она хочет, чтобы я смотрел в оба по какой-то другой причине?
Проклятье!
Я делаю шаг вперед и останавливаюсь для трехочкового, с легкостью его забрасываю.
Черт побери, я разговариваю прямо как мудачье. Я никогда никому не позволял лезть ко мне в голову и уж точно не собираюсь соглашаться на это сейчас.
Проблема в том, что Рэйвен, мать ее, Карвер не просто у меня в голове, она – сопротивление в каждом мускуле моего тела, борющееся с каждым движением, противостоящее моему стремлению вперед, препятствующее моему продвижению. С тем же успехом она могла бы просто схватить меня за чертовы яйца и сжать их.
Я вытаскиваю телефон и пишу сообщение на одноразовый мобильник, спрятанный в камере моего отца, чтобы он позвонил мне ночью, если сможет.
Судя по тону моего отца, наше сближение с Рэйвен насторожило его, но он попросил не уступать ее Грейвенам.
Перкинс все больше и больше сует нос в наши дела. Не то чтобы он раньше не вмешивался, но сейчас, когда появилась Рэйвен, он стал особенно активным.
А Мейбл не в курсе дел.
Все не складывается в общую картину.
Мне нужны ответы, но теперь я даже не понимаю, какие вопросы задавать.
Она вполне может быть просто нищей девчонкой, которая взяла деньги и сбежала, так что тут нечего и выяснять.
В смысле, блин, мы-то ей предложили лишь временное место для ночевок, верно?
Я усмехаюсь от этой мысли – капец, если она и вправду так думала.
Она стала для нас чем-то намного бóльшим.
Бóльшим, чем мы могли себе представить.
Бóльшим, чем мы когда-либо хотели.
Всем, в чем мы, трое хладнокровных мудаков, нуждались.
Я сую телефон в карман и поднимаю с земли рюкзак, отправляясь на уроки.
Рэйвен Карвер – моя.