Гэмпшир, Англия,
июнь 1876 года
Ну вот какого черта он поперся на эту свадьбу! И дело вовсе не в вежливости или этикете: Тому Северину всегда было плевать на эти понятия, просто доставляло удовольствие появляться там, куда его не приглашали, потому что никто не осмелился бы вышвырнуть его вон, зная, как он богат. Ведь не трудно было догадаться, что свадьба Рейвенелов окажется скукой смертной, как и любые другие свадьбы! Ничего, кроме романтической чепухи, остывшей еды и огромного количества цветов. Этим утром на церемонии крошечная часовня поместья Эверсби была битком набита цветами, словно продавцы и флористы Ковент-Гардена заполнили своим товаром все пространство церкви от пола до потолка. Воздух был настолько перенасыщен ароматами, что у Тома началась легкая головная боль, и он отправился бродить по старинной якобинской усадьбе в поисках укромного местечка, где можно было бы спокойно посидеть, прикрыв глаза. Снаружи гости собрались у главного входа, чтобы проводить молодоженов в свадебное путешествие.
За исключением нескольких гостей, таких как Риз Уинтерборн, владелец сети универсальных магазинов, здесь были сплошь аристократы, а это означало, что разговоры велись на темы, которые не вызывали у Тома ни малейшего интереса: охота на лис, музыкальные вечера, достижения родовитых предков… Никто на подобных приемах не обсуждал деловые вопросы, политику или что-нибудь другое, достойное внимания.
Старинный якобинский особняк, уже основательно обветшавший, тем не менее выглядел вполне презентабельно, не хуже роскошного родового загородного поместья. Тому не нравились старые дома, запах плесени и копившейся веками пыли, потертые ковры, неровные оконные стекла, да и красота загородного пейзажа не задевала в его душе ни одной чувствительной струны. И это несмотря на то, что Гэмпшир – с его изумрудными холмами, густыми лесами и сверкающими ручьями, сбегающими с меловых склонов, – считается одним из красивейших мест на земле. Тома природные красоты интересовали лишь с одной стороны: можно ли проложить по ним дороги, железнодорожные пути и построить мосты.
В тишине, временно воцарившейся в поместье, послышались аплодисменты, веселые возгласы и смех. Без сомнения, молодожены спасались бегством под дождем из риса. Все гости здесь казались искренне счастливыми, и Том находил это одновременно раздражающим и отчасти загадочным, как будто их посвятили в какую-то тайну, а вот от него ее скрыли.
Сделав себе приличное состояние на строительстве железных дорог, Том не ожидал, что опять испытает укол зависти, но сейчас она грызла его, как жучок-древоточец гнилушку. Странно: он был значительно богаче большинства присутствующих, но почему-то не чувствовал себя счастливым. Вот уже несколько месяцев он вообще ничего не чувствовал. Том постепенно осознал, что у него притупился вкус к жизни. То, что раньше доставляло удовольствие, теперь наводило на него скуку. Даже ночь в объятиях очередной красавицы не приносила удовлетворения. Раньше с ним ничего подобного не случалось, и он понятия не имел, что с этим делать, поэтому решил, что будет полезно провести некоторое время в компании друзей, братьев Девона и Уэстона Рейвенелов, которых он знал по меньшей мере лет десять. Их компания в былые времена имела сомнительную репутацию: вела разгульную жизнь, пьянствовала и ввязывалась в потасовки, – но все изменилось, когда Девон неожиданно унаследовал графский титул и принял на себя ответственную роль главы семьи. Уэстон же, прежде беззаботный кутила, теперь управлял поместьем и арендаторами, и все, что его интересовало, – это исключительно влияние погоды на урожай. Ради всего святого, говорить о погоде! Раньше братья Рейвенелы умели повеселиться, теперь же стали такими же скучными, как и все остальные.
Наткнувшись на пустую музыкальную комнату и обнаружив в темном углу большое мягкое кресло, Том развернул его, сел лицом к стене и закрыл глаза. В комнате было тихо, как в склепе, если не считать доносившегося откуда-то негромкого тиканья часов. Внезапная усталость окутала его, словно облаком тумана, и Том глубоко вздохнул. Раньше окружающие отпускали шуточки над его неуемной энергией и стремительным темпом жизни, мол, за ним никому не угнаться, но, похоже, и он растерял весь свой энтузиазм и превратился в брюзгу.
С этим нужно было что-то делать: как-то встряхнуться, выбраться из плена этих странных чар. Может, пора жениться? А что, ему уже тридцать один, нагулялся до отвала, можно уже и семьей обзавестись, о наследнике подумать.
На свадьбе было множество достойных молодых леди, все голубых кровей, прекрасно воспитанные. Брак с любой дал бы ему возможность подняться на новую социальную ступень. Первыми на ум пришли сестры Рейвенел. Старшая, Хелен, вышла замуж за Риза Уинтерборна, леди Пандора сегодня утром сочеталась браком с лордом Сент-Винсентом, но ведь у нее есть сестра-близняшка Кассандра. Том еще не был представлен ей лично, но вчера за ужином ему удалось мельком увидеть ее за лесом серебряных канделябров и ворохом цветочных композиций. Насколько он мог судить, юная леди спокойна и уравновешенна. Том решил, что пока и этих качеств для будущей избранницы достаточно, и продолжил размышлять, но этот процесс был неожиданно прерван: в комнату кто-то вошел.
Проклятье! Ну почему из множества свободных помещений нужно было непременно воспользоваться именно этим! Том уже хотел было встать, чтобы обозначить свое присутствие, но женский плач заставил его еще глубже вжаться в кресло. О нет, только не это! Слезы напрочь лишали его самообладания.
– Прости, – дрожащим голосом произнесла незнакомка. – Не знаю, почему я так расчувствовалась.
На мгновение Тому показалось, что она обращается к нему, но тут раздался мужской голос:
– Согласен: нелегко, когда тебя разлучают с сестрой, которая всегда была твоей самой близкой подругой и не просто сестрой, а сестрой-близняшкой.
Том узнал этот голос: Уэст Рейвенел, – только вот никогда прежде он не говорил с кем-то так ласково и нежно.
– Просто я буду по ней очень скучать, хоть и счастлива, что она нашла настоящую любовь, правда… – ее голос опять сорвался на плач.
– Знаешь, возьми-ка платок, и давай остановим поток твоей радости, – теряя терпение, заметил Уэст.
– Спасибо.
– В том, что ты испытала укол зависти, нет ничего удивительного, – добродушно заметил Уэст. – Ни для кого не секрет, что именно ты мечтала о счастливой семейной жизни, а Пандора всегда заявляла, что вообще не собирается выходить замуж.
– Я вовсе не завидую, а беспокоюсь, – леди деликатно высморкалась. – Я посетила множество мероприятий, перезнакомилась со всеми достойными джентльменами. Некоторые были очень даже ничего, но не более того: пусть и без особых недостатков, но и выдающимися достоинствами не обладали. Я отчаялась найти любовь, просто хочу встретить подходящего джентльмена, которого смогла бы со временем полюбить. Возможно, это со мной что-то не так. В конце концов я, наверное, останусь старой девой.
– Старых дев не бывает.
– А к-как еще назвать перезревшую девицу, которая никогда не была замужем?
– Возможно, дамой с определенными стандартами? – предположил Уэстон.
– Можно сказать и так, но, как правило, таких называют старыми девами, – леди помолчала, потом добавила: – К тому же я стала толстая: все платья мне тесны.
– Правда? Я не заметил, вроде такая же, как всегда.
– Вот это платье вчера вечером пришлось срочно перешивать: горничная не смогла застегнуть его на спине.
Осторожно повернувшись в кресле, Том выглянул из-за спинки, изумленно уставился на девушку и впервые в жизни был сражен наповал, даже дыхание перехватило. Она была прекрасна, как только могут быть прекрасны огонь и солнечный свет, и олицетворяла собой все, что он упустил в своей неблагополучной юности, каждую утраченную надежду и возможность.
– Просто послушай меня, – пробормотал Уэстон. – Нет никаких причин переживать: ты либо непременно встретишь того, кого полюбишь, либо пересмотришь свое отношение к какому-то знакомому джентльмену. Некоторых мужчин надо просто распробовать – как устрицы или сыр горгонзолу.
Девушка судорожно вздохнула:
– Кузен Уэст, если я к двадцати пяти годам не выйду замуж, а ты все еще будешь холост, станешь моей устрицей?
Повисла пауза: явно пребывая в растерянности, Уэстон уставился на собеседницу, – потом опять послышался ее голос:
– Давай договоримся, что, если не найдем никого другого, когда-нибудь поженимся. Из меня получится хорошая жена, я всегда мечтала о своей собственной семье, доме, где каждому хорошо и каждому рады. Ты же знаешь, я никогда не ворчу, не хлопаю дверьми и не дуюсь по пустякам. Мне просто нужно о ком-то заботиться, для кого-то быть нужной. Прежде чем ты мне откажешь…
– Леди Кассандра Рейвенел, – перебил ее речь Уэстон, – это самая идиотская идея со времен вторжения Наполеона в Россию.
– Почему? – с упреком вопросила девушка.
– Помимо невообразимого множества причин, ты слишком для меня молода.
– Ты не старше лорда Сент-Винсента, а он недавно женился на моей сестре!
– Внутренне я старше его на десятки лет. Моя душа сморщена, как изюм. Поверь мне на слово, ты не захочешь быть моей женой.
– Все лучше, чем остаться в одиночестве.
– Какой вздор! Быть незамужней и быть одинокой – совсем не одно и то же! – Уэстон поправил выбившийся из прически кузины золотистый локон, который прилип к ее щеке на месте высохшей слезинки. – А теперь иди-ка, умойся и…
– Я готов стать вашей устрицей, – Том наконец поднялся с кресла и подошел к парочке, которая уставилась на него с открытыми от изумления ртами.
Да он и сам немало удивился. Если он и был в чем-то хорош, так это в ведении деловых переговоров, а начинать их явно стоит по-другому. Всего парой слов он сумел выставить себя в самом невыгодном свете, но ему так понравилась эта девушка, что он ничего не мог с собой поделать. Чем ближе Том к ней подходил, тем труднее становилось ему мыслить здраво. Сердце колотилось как сумасшедшее.
Кассандра придвинулась ближе к Уэстону, словно ей требовалась защита, уставившись на Тома как на умалишенного, и едва ли ее можно было за это винить. Он уже пожалел, что открылся, но отступать было поздно.
Уэстон нахмурился:
– Северин, дружище, что ты здесь делаешь, черт побери?
– Да вот сидел отдыхал, пока не улучил подходящий момент, чтобы обозначить свое присутствие.
Том никак не мог отвести взгляд от Кассандры. Ее широко распахнутые удивленные глаза напоминали ясное небо в полдень, а непросохшие слезы поблескивали словно звезды. Ее фигура вскружила ему голову: сплошь точеные, приятные взгляду изгибы, ни острых углов, ни прямых линий… лишь манящая, чувственно-нежная плоть. Если бы Кассандра принадлежала ему, возможно, у него наконец исчезла бы эта постоянная хандра, ему не пришлось бы тратить попусту время на поиски подходящей кандидатуры.
– Я женюсь на вас, – твердо сказал Том. – Хоть сейчас. На любых условиях.
Уэстон легонько подтолкнул Кассандру к выходу из музыкальной комнаты:
– Иди, дорогая, а я пока поговорю с этим безумцем.
Девушка взволнованно кивнула и поспешила к двери, но как только переступила порог, Том окликнул ее:
– Миледи?
Кассандра неуверенно выглянула из-за дверного косяка.
Северин не успел придумать, что сказать, но не мог позволить ей уйти, не заверив, что она само совершенство, поэтому хрипло проговорил:
– Вы не толстая, но чем больше вас будет в этом мире, тем лучше.
Комплимент вышел не слишком изящным и не особо уместным, но в голубых глазах девушки, как он успел разглядеть, прежде чем она исчезла, заискрилось веселье.
Том напрягся всем телом, едва не бросившись за ней, как взявшая след гончая.
Уэстон повернулся к нему с озадаченным и раздраженным выражением лица, но прежде чем успел хоть что-то сказать, Том выпалил:
– Могу я заполучить ее?
– Нет.
– Но я хочу! Позволь мне…
– Нет, я сказал!
В мгновение ока Северин ощетинился и в нем ожил бизнесмен:
– А, я понял: ты сам на нее положил глаз! Может, договоримся?
– Ты только что сам слышал: я сказал ей, что не намерен жениться, – раздраженно буркнул Уэстон.
Том ни на секунду ему не поверил: как молодой здоровый мужчина мог не желать такую красавицу? – поэтому предложил:
– Очевидно, это такая стратегия, чтобы заманить ее в ловушку? А что, если я перепишу на тебя четверть железнодорожной компании, поделюсь акциями компании по раскопкам и добавлю сверху наличные? Просто назови сумму.
– Ты в своем уме? Леди Кассандра не вещь, которую можно вручить тому, кто больше заплатит.
– Ты мог бы ее уговорить. Очевидно, она тебе доверяет.
– Неужели ты думаешь, я бы стал использовать ее чувства против ее интересов?
Тома озадачили его слова, и он начал терять терпение:
– Не понимаю: если человек тебе доверяет, почему этим не воспользоваться?
– Леди Кассандра никогда не выйдет за тебя замуж, Северин, – жестко сообщил Уэстон.
– Но почему, если я только о ней и мечтал?
– Откуда ты знаешь? Ты разглядел всего лишь хорошенькое личико, светлые волосы и голубые глаза. А как же внутренний мир? Тебе не приходит в голову узнать о ней что-нибудь еще?
– Нет. Мне все равно. Ее внутренний мир может быть каким угодно, если она позволит мне наслаждаться тем, что снаружи, – Том увидел выражение лица Уэстона после этих слов и тут же принял оборонительную позицию: – Ты же знаешь, я никогда не был сентиментальным.
– То есть обыкновенные человеческие эмоции тебе незнакомы, – язвительно уточнил Уэстон.
– Ну почему же… – Том помолчал. – Когда оно того стоит…
– Знаешь, как раз сейчас я испытываю одну вполне определенную эмоцию и, прежде чем она заставит меня дать тебе пинка, хочу кое-что прояснить, – Уэстон пронзил друга убийственным взглядом. – Держись подальше от леди Кассандры! Найди себе другой объект для развращения, а у меня и так полно причин тебя прикончить.
Брови Тома поползли вверх:
– Ты все еще дуешься из-за переговоров по контракту?
– В том числе, – сообщил Уэст. – Ты пытался обманом лишить нас прав на полезные ископаемые на нашей земле, хотя знал, что мы на грани банкротства.
– Это бизнес и ничего более, – возразил Том.
– А как же дружба?
– Дружба – одно, а бизнес – совсем другое.
– Ты хочешь сказать, что нисколько не расстроишься, если тот, кого ты считал другом, попытается обвести тебя вокруг пальца, особенно если дела у тебя идут не особенно хорошо?
– Такое исключено: с делами у меня всегда все в порядке. Ну а если друг попытается обвести меня вокруг пальца, я стану уважать его за попытку.
– К сожалению, скорее всего так и будет, – заметил Уэстон тоном, далеким от дружелюбного. – Ты можешь быть бездушным ублюдком с непомерным аппетитом акулы, но честности тебе не занимать.
– Ты всегда был справедливым. Вот почему я и прошу тебя рассказать леди Кассандре обо мне, ничего не скрывая.
– Ты уверен? – возразил Уэстон. – Тогда просвети, какие качества ты считаешь положительными.
Том на мгновение задумался, потом неуверенно сказал:
– Ну, я богат…
Уэстон застонал и покачал головой:
– Я бы тебя пожалел, Том, не будь ты таким эгоистичным ослом. Мне уже приходилось видеть тебя в таком состоянии, так что знаю, к чему это приведет. По этой причине ты обладаешь несметным количеством домов, табуном лошадей, на которых и за всю жизнь не успеешь прокатиться, и множеством картин, для которых не хватит стен в твоих особняках. Для такого, как ты, разочарование неизбежно. Стоит тебе заполучить объект желания, как он теряет для тебя всякое очарование. Зная все это, подумай сам, позволим ли мы с Девоном тебе ухаживать за Кассандрой?
– Я никогда не потеряю интереса к собственной жене.
– Разве это возможно? – скептически поинтересовался Уэстон. – Ведь для тебя не имеет значения цель, только погоня.