Я сижу за столиком в ресторане, битком набитом людьми. Никакого пафоса, обычнейшая пиццерия в далеко не самом привлекательном районе города. Уверена, что Иэну здесь жутко не понравится, и при этой мысли по спине у меня пробегает легкая дрожь удовлетворения. Впрочем, совсем небольшого – все-таки я стараюсь быть политкорректной.
Пользуясь тем, что он опаздывает, звоню матери.
– Привет, мам, – здороваюсь я, когда она берет трубку после первого же гудка.
– Дженни, дорогая, а мы тут как раз о тебе говорили, – торжественно заявляет мне она.
Потрясающе.
– И в связи с чем? – уточняю я настороженно.
– Мы с твоим отцом обсуждали, что очень надеемся увидеть у нас Чарльза в эту субботу. Как ему мой овощной суп, понравился? – заботливо спрашивает она.
– Ну конечно, – беззастенчиво вру я.
– Кстати, насчет субботы: на этой неделе у меня не получится приехать.
– Это почему? – сухо спрашивает меня мать.
– Я буду в Шотландии по работе, – объясняю я. Ну хоть какой-то положительный момент в этой поездке: она спасет меня от неизбежного визита к родным.
– Правда, Дженнифер? Ты что, снова будешь работать в выходные? Ты же уже не девочка. Ты заверяла нас, что такое возможно только в первые годы, но прошло уже сто лет, а эта история все не кончается!
«Спасибо тебе большое, мама, за напоминание, что я уже старая», – мрачно думаю я.
– Так и есть, сейчас такого не случается почти никогда. Речь идет всего лишь об исключении, – уточняю я, теряя терпение. – Майкл почему-то может разъезжать по всему миру и не появляться дома целыми месяцами, зато мне не позволяется пропускать даже и одной недели, когда я могу не приехать к вам в выходные.
– Ты каждый раз говоришь, что это исключение, – замечает она сурово.
В ответ я предпочитаю просто промолчать. Иначе я серьезно могу сорваться и послать ее к черту.
– Ну, может, хотя бы у Чарльза получится приехать?! – с энтузиазмом восклицает она.
– Он тоже занят, – отвечаю я нервно. Эта ложь уже начинает меня напрягать.
Разумеется, Иэн выбирает самый подходящий момент, чтобы появиться в зале. Он направляется ко мне и, подойдя к столику, наклоняется, чтобы поцеловать меня в щеку.
Но какого черта он вытворяет? Я едва успеваю отпрянуть и вижу на его лице насмешливое выражение.
– Добрый вечер, прошу прощения за опоздание. – Он, наконец, усаживается напротив меня.
– Кто это там с тобой? – тут же спрашивает у меня мать – женщина с самым тонким и избирательным слухом на всей планете.
– Это официант. – Мой голос звучит не слишком уверенно.
– Ты где-то в ресторане? – спрашивает она с подозрением. – И с кем же? – продолжает допрос этот новый Пуаро в юбке.
– С Верой и Лорой, – вру я.
– Передай им трубку, – требует она, как будто это что-то нормальное.
– Зачем? – начинаю я выходить из себя.
– Как зачем? Затем, что я хочу с ними поздороваться. Что за вопросы, Дженнифер… Ты сегодня какая-то странная.
Взглядом я велю Иэну закрыть рот. Он может все погубить.
– Ну так что, ты передашь им трубку?
– Не могу, они пошли в туалет. – Я снова вру, зажмурившись от отчаяния.
– Сразу обе? – недоверчиво переспрашивает она.
– Ну да, они ушли вместе! Что это вообще за допрос? Я передам им от тебя привет! Спокойной ночи, мама! – И я разъединяюсь. Ну с какой стати я поддалась угрызениям совести и решила ей позвонить?
Иэн изо всех сил пытается удержаться от смеха, но у него это плохо получается.
– Да, да, смейся. Я же обожаю устраивать цирк для окружающих. – Я яростно ломаю в руках хлебную палочку и запихиваю обломки себе в рот. К черту диету, в ближайшее время мне явно не суждено потерять ни грамма, так что имеет смысл есть как следует.
– Меня терзает единственный вопрос: к чему врать? – Он устраивается поудобнее.
– К тому, что она начинает меня напрягать, когда настаивает, что я слишком много работаю, – не слишком определенно объясняю я.
– Тебе надо было сказать, что ты со мной. Все матери меня обожают, – заявляет он с горделивой важностью. И, произнося эти слова, он демонстрирует мне свою знаменитую шикарную улыбку.
Я серьезно смотрю на него.
– Только не моя.
– Поверь мне, абсолютно все. Гарантировано тридцать одним годом опыта, – высокомерно бросает он.
– Поверь мне, только не моя, – отрезаю я с тем же высокомерием.
Я вижу, как в глубине его синих глаз загорается огонек.
– Проверим? – предлагает он.
Ну конечно, как будто в моей жизни и без того не хватает неприятностей.
– Думаю, что не стоит. – Иэн что, нашел себе новую жертву для принесения на алтарь собственного самомнения?
– Я не из тех, кто отступается. – Он явно уверен в своем успехе. Как будто даже и не слышал.
– Поверь, я говорю ради твоего же блага, – предупреждаю я его, чувствуя себя слишком великодушной.
И здесь я ошибаюсь, потому что становится очевидно, что он это воспринимает как настоящий вызов. Я вижу это по упрямому выражению, которое появилось у него на лице. Против своей воли я уже научилась читать по его лицу его мысли и чувства.
– Может, поспорим? – спрашивает он, опасно наклоняясь в мою сторону.
Господи, ты свидетель, что я действительно сделала все, что в моих силах, чтобы избежать подобного исхода.
А знаешь, что я тебе скажу, Иэн Сент-Джон? Валяй, пробуй. Эта мысль кажется мне до того смешной, что я никак не могу прогнать от себя ощущение веселости.
– Ну хорошо, – наконец уступаю я, сдавшись. – Как-нибудь в один из ближайших выходных можешь заехать на ферму моих родителей, если окажешься поблизости, скажем, в субботу после обеда.
– Я вполне мог бы заехать и во время обеда. Знаешь, пожилые леди в восторге от моих обходительных манер.
Давай, давай, приезжай, вот уж моя семья закатит для тебя пир. Неожиданно эта мысль кажется мне такой заманчивой, что я решительно хватаю из корзинки еще одну хлебную палочку. Такое стоит отпраздновать, говорю я себе.
– Окей, если тебе так хочется. – Я стараюсь, чтобы по выражению моего лица он не догадался, в какие неприятности ему так не терпится вляпаться. И без меня, это уж точно.
– Прекрасно. – И с этими словами он протягивает мне руку, чтобы скрепить наше соглашение рукопожатием.
В ответ я быстро пожимаю ее, наслаждаясь исходящим от нее ощущением тепла и твердости.
Во мне начинает шевелиться чуть заметное чувство вины, которое я, однако, тут же прогоняю из головы: этот человек абсолютно заслуживает все то, что моя восхитительная антимонархическая семейка будет готова ему предложить.