Раздел III. 722-682 гг. до н.э. Новая родина?

Отсутствие доказательств какого-либо факта не является доказательством отсутствия самого факта211

Цель, которая стоит перед автором книги в этом разделе, состоит в том, чтобы ознакомить читателя с тем, где именно в это время обосновались предки скифов.

Несмотря на то, что на этот период жизни предков скифов приходятся не простые испытания, его можно назвать одним из интереснейших, хотя и плохо изученных и слабо описанных в литературе периодов жизни. Мы попробует восполнить этот пробел в истории и ликвидировать вакуум информации.

Глава I. В поисках неизвестности

Как уже отмечалось, датой появления предков скифов в Поволжье следует считать первое упоминание гамирра и умман-манда в ассирийских источниках212, то есть, 723 год до нашей эры: «Сокрушительное вторжение киммерийцев и амазонок в Азию произошло в 30 год от основания Рима»213.

В то же время, как только одна часть переселенцев с азиатских просторов приступила к освоению Прикамья (а по-сути к его завоеванию), вторая часть таких переселенцев, в составе которой были и предки скифов (тырганцы и плиточники), пошла на запад вслед за танванцами, бургулюкцами и населением культуры Кээрмуци.

И вот, после того как вся эта масса второй группы переселенцев переправилась на правый берег Волги, по логике вещей предки скифов тоже должны были бы проследовать вслед за ними и обосноваться в опустевших степях Волго-Доно-Кумо-Манычского междуречья214.

Но вот, что интересно, каких-либо намеков на нахождение предков скифов в это время на Правобережье Волги не обнаружено. В связи с этим, мы наталкиваемся на явное противоречие: в письменных источниках сообщение о проживании предков скифов в Поволжье есть, в то время как археология такое утверждение не подтверждает. Однако предки скифов где-то должны же были проживать в течение сорока лет?

В связи с этим и появляется вопрос о том, где, в каком месте в то время остановились предки скифов? Может быть, мы утверждая о том, что предки скифов обосновались где-то в Поволжье, ошибаемся? Может это был какой-то другой район?

Для того чтобы получить ответы на эти вопросы, нам придется обратиться к письменным источникам, в которых без особого труда можно обнаружить одну интересную деталь, в которой и отыскивается подтверждение факта нахождения предков скифов именно в Поволжье. Правда конкретных координат там найти, тоже не удастся, но все же: «Вначале скифы жили в очень незначительном количестве у реки Аракса215 и были презираемы за свое бесславие»216. В общем-то, да, в записи действительно повествуется о том, что предки скифов в описанный нами момент проживали возле реки Аракс217. Все, что нами осталось сделать, так это выяснить, где именно находилось это самое место? В какой точке пространства? Аракс-то большой!

К примеру, если взять, хотя бы, расстояние от реки Самары и до современного Волгограда, то обнаружим, что это расстояние составит около 700 километров. А если еще посчитать и расстояние от Волгограда до Киспийского моря, то к этим семистам километрам придется приплюсовать еще примерно 400 километров. Вот в этом пространстве нам и предстоит отыскать то самое место, в котором предки скифов и остановились.

Стоит признать, что наша задача осложняется тем, что у реки Аракса можно было проживать не только на правом, но и на левом берегу. А если еще обратиться и к картам археологических культур того времени, то без труда можно обнаружить, что на всем пространстве от Самары до Каспия (как на левом, так и на правом берегу), в то время (по крайней мере иного пока не зафиксировано археологией) не было ни одной культуры, которая вплотную прилегала бы к берегам Волги.

И все-таки, предки скифов где-то все это время должны были жить!

Но поскольку признаков проживания предков скифов на берегах Волги не обнаружено, то, может быть их там никогда и небыло? Может быть, Диодор Сицилийский с Геродотом, что-то напутали? Или, что-то напутали мы? Или неверно поняли?

Есть попробовать отыскать предков скифов на Правобережье Волги, то мы не найдем такого подтверждения не только в археологии, но даже не отыщем такого упоминания и в письменных источниках.

Чудеса! Новое население на этих территориях появиться появилось, а вот каких-то признаков его проживания там, не говоря уже об артефактах, которые должны были бы остаться в местах его проживания, археология пока предоставить не спешит. А ведь люди в этих местах жили минимум сорок лет и от них должны были остаться хотя бы захоронения. Но, как известно, «отсутствие доказательств какого-либо факта не является доказательством отсутствия этого факта»218.

Но если в отношении Правобережья Волга, как места проживания предков скифов, даже нет никаких намеков, то вот в отношении того, что предки скифов могли проживать на Левобережье Волги, хотя бы одно письменное сообщение об этом отыскать можно: «11.Существует еще и третье сказание (ему я сам больше всего доверяю). Оно гласит так. Кочевые племена скифов обитали в Азии. Когда массагеты вытеснили их оттуда военной силой, скифы перешли Аракс и прибыли в киммерийскую землю (страна, ныне населенная скифами, как говорят, издревле принадлежала киммерийцам)»219.

Поскольку речь у Геродота идет о той же самой реке, что и у Диодора Сицилийского, а речь идет именно о реке, которая во времена античности называлась Араксом, а в наше время – Волгой, то окажется, что Диодор Сицилийский и Геродот все-таки были правы. Получается, что предки скифов действительно жили в это время на берегах Волги, но только не на Правобережье, как это можно было бы предполагать, а на Левобережье (скифы перешли Аракс).

Осталось понять, где именно они и обосновались? Поскольку каких-либо вещественных доказательств (артефактов), подтверждающих факт проживания в каком-то районе Левобережья Волги у исторической науки нет, мы вынуждены опираться в своих заключениях исключительно на письменный источник. В связи с этим, мы можем в качестве такого места назвать любую точку пространства на Левобережье Волги, которая на наш взгляд больше всего подходит для таких целей. Но на наш взгляд, в качестве такой территории больше всего подходит территория, ограниченная, с юго-востока – рекой Ахтубой, с юго-запада – рекой Волгой, с запада и северо-запада рекой Волгой, с севера – рекой Еруслан, с северо-востока – рекой Торгун, с востока озерами Эльтон и Боткуль. Такая территория представляет из себя прямоугольник со сторонами 200 километров на 100 километров или площадью 20000 квадратных километров. Названная территория нами на картах обозначена как «тырганская» по названию культуры, носителями которой предки скифов как раз и были. Для удобства повествования, территорию проживания сколотов будем обозначать как Заволжье.



Рис.12. Карта археологических культур Восточной Европы 720 г. до н.э.

Обстоятельства. Как уже отмечалось, о появлении тырганцев в Заволжье сохранились довольно скудные сведения, но, тем неменее они есть: «Вначале скифы жили в очень незначительном количестве у реки Аракса220 и были презираемы за свое бесславие»221. Несмотря на то, что судить по этим записям о том, какова была причина того, что предки скифов в это время оказались в этом месте трудно, но все-таки, можно.

Если руководствоваться содержанием таких записей, то получается, что предки скифов просто были не в состоянии завоевать для себя что-то более-менее существенное (какие-то другие территории). Территории, на которых они поселились, достались им благодаря тому, что на эти земли не нашлось других претендентов. Но вот если бы такие претенденты вдруг появились, то можно было бы сказать о том, что судьба предков скифов могла оказаться незавидной. Возможно, что мы о скифах вряд ли бы когда-нибудь что-то узнали – просто не осталось бы того, о ком можно было бы что-то повествовать.

Но предки скифов оказались в нужном месте и в нужное время и, потому, история полна сведений о них и их потомках. Короче говоря, тырганцам просто несказанно повезло.

Соседи скифов. Повезло тырганцам и еще в одном: они в Заволжье оказались не одни. Рядом с ними оказалась незначительная по численности часть населения срубной хвалынской и кожумбердынской культур, в свое время бежавшая из северных районов Заволжья222. Срубники обосновались в зоне полупустынь Северного Прикаспия, занятых населением кожумбердынской (срубно-алакульской) культуры. Но это население для предков скифов какой-либо угрозы не представляло.

Присутствие населения срубной культуры в пограничье с территорией проживания предков скифов подтверждается антропологическими данными, сближающих скифов именно с населением этой культуры. Надо полагать, такая метиссация произошла в результате включения тырганцами в свой состав части женского населения срубной культуры именно в момент проживания тырганцев в Заволжье. Единственно, что осталось сделать, так это уточнить в какой момент истории это произошло? Но это мы покажем несколько позже.

Поскольку новой археологической культуры в этих местах в те времена не выявлено, приходится делать вывод о том, что все это время на указанной территории тырганцы со срубниками, жили каждый своей жизнью, не пересекаясь на общей территории. Причина этого, как уже сообщалось в источнике, скрывалась в слабости и тех и других. Сил и тех и других хватило только лишь для того, чтобы занять опустевшие земли, закрепиться на них и хоть как-то удержать за собой.

Надо полагать, судьба у тырганцев была бы незавидной и в том случае, если бы они оказались в окружении еще каких-то более-менее крупных по численности соседей. Но таковых не оказалось.

В то же время в Заволжье по соседству с предками скифов проживали не только срубники, но и танванцы с бутухейцами, а так же потомки макаровской культуры.

Тырганцам повезло и в том, что после их появления в заволжских степях тут на долгие сорок лет установился мир. Брагодаря таким обстоятельствам, тырганцы смогли не только освоиться на новом месте, но и окрепнуть, умножившись численно и набравшись сил. Но не ощутить собственную силу.

В общем, все было на стороне тырганцев.

Тишина на занимаемых переселенцами территориях способствовала росту численности населения.

Динамику возрастания численности кочевого населения наглядно демонстрирует история Букеевской орды223. В момент переселения в начале 19 века в Волго-Уральское междуречье численность Букеевской орды составляла 5 тысяч семей (около 20 тысяч человек).

В 1812 году численность Букеевской орды уже составляла 7500 семей, в 1825 г. – 10490 семей, в 1845 году – 20000 семей.

В 1885 году численность Букеевской орды была зафиксирована в количестве 237 000 человек224 или около 47 000 семей.

Таким образом, если такую динамику роста численности населения применить и к предкам скифов, то за сорок лет мирной жизни численность предков скифов в заволжских степях могла увеличиться хотя бы в полтора раза. Иными словами, к 682 году сколоты состояли уже из 1200 семей или же из 6000 человек обоего пола и всех возрастов.

Увеличение численности кочевого населения ведет и к увеличению численности мужчин, способных встать в строй в ратях.

По этой причине, на этом этапе жизни, территорию проживания предков скифов ограничим пределами, близкими к территории северо-восточной части современной Волгоградской области. Поскольку предки скифов в этом районе оказались доминирующей силой, территорию их проживания обозначим названием тырганской культуры.

Природно-климатические особенности Новой Скифии. Теперь посмотрим на то, что за территория досталась тырганцам в результате их прихода на Левобережье Волги. В качестве примера примем правобережье Волги.

«Западная половина Прикаспийской низменности, называемая еще нагорной стороной Волги, подобна восточной. В наше время здесь вдоль подножия Ергеневской возвышенности под углом к Волге тянется цепь частично заболачивающихся и частично пересыхающих Сарпинских озер, на юге постепенно сливающихся с поверхностью степи»225.

В те далекие времена эта территория была дельтой Волги и потому была более многоводной. Вода в Сарпинских озерах горько-соленая. Ключей и родников очень мало. Грунтовые воды, хотя и отличаются высокой минерализацией, выходят очень близко к поверхности. Таким образом, проблема водоснабжения решается за счет колодцев.

Почвенный слой однороден: смесь глины и песка, с преобладанием на севере глины, на юге песка.

Растительность на севере злаково-ковыльная, на юге типчаково-ковыльная и житняково-типчаковая. Близ дельты Волги и побережья Каспия много мочагов, заросших камышом, с луговыми окраинами понижений, подобных заволжским лиманам.

Между низовьями Волги, северо-западным берегом Каспия, Ергенями и Ставропольской возвышенностью расположены так называемые Черные земли, на которых в зимний период отстутствует сплошной снежный покров. Их площадь составляет 35 тыс. км. кв. В комплексе с мочагами это прекрасное место для зимовок кочевых скотоводов.

Далее на запад полупустынный ланшафт сменяется степным. Пространство между Ергенями и Доном, орошаемое Манычем и Салом с их притоками, обильно травой и водой. Таким образом, здесь невозможно найти место, в котором из-за безводья и скудности кормов не могла бы выжить и развиваться кочевая экономика226.

Примерно такую же характеристику имеют и степи северо-восточной части Волгоградской области.

Если учесть тот факт, что тырганцы были не кочевниками, а занимались выпасом скота на прилегающих к селениям территориях (вели полуоседлое животноводство), подобные территории подходили предкам скифов как нельзя лучше. Более того, на эти территории мало кто из соседей претендовал из-за особенностей ведения ими полуоседлого образа жизни и приусадебного животноводства.

Могли ли предки скифов начать использовать щдесь кочевой способ животноводства, пока не понятно: все зависело от годичного цикла.

Теперь вспомним о плодородности территорий. Экономическая емкость пастбищ полупустынной степи, покрытой типчаково-ковыльной растительностью, для содержания одной головы крупного рогатого скота составляет 4,9 га сбитых и 8-9 га сильно сбитых пастбищ… Если применить общепринятую пропорцию: 1 условная единица крупного рогатого скота равна 4 условным единицам мелкого рогатого скота, то на 1,37 головы приходится 1 га пастбищ. Для стабильной жизнедеятельности кочевой семьи (кибитки) в среднем приходится 8 лошадей, 12 коров, 2 верблюда и 6 овец, или же 34 условных единицы крупного рогатого скота227. Таким образом, для нормальной жизнедеятельности семье требовалось 24,82 га выпасных площадей.

То есть, на 1 квадратном километре могло разместиться 4 семьи или же 20 человек. Следовательно, на имевшейся в распоряжении тырганцев территории (20 тыс. км. кв.) могло уместиться 80 тысяч семей или примерно четыреста тысяч человек.

Даже если принять в качестве методики подсчета методику, применяемую нами ранее (3 человека на 1 квадратный километр), то и в этом случае данная территория могла безболезненно обеспечить всем необходимым около 60 тысяч человек или 15000 семей.

Если в качестве примера взять последнюю четверть 18 века (после торгоутского побега в 1771 году), то на территории Ергеней проживало около 11000 калмыцких семей228 или около 55000 человек.

Понятно, что такой численности населения у предков скифов в те времена на занимаемой ими территории быть не могло. Но вот те самые 2625 человек, представленные 525 семьями, проживавшие в Приольхонье, тут уместиться вполне могли.

Как видим, несмотря на такую численность населения, потенциал предков скифов на занимаемых ими в Заволжье территориях, был невелик. Даже с учетом численности заложников бутухейцев и союзников – танванцев и макаровцев.

В то же время, если учесть темпы прироста населения в Букеевской орде, то за сорок лет (к 682 году до нашей эры) пребывания предков скифов в Заволжье, численность предков скифов могла достичь 5-6 тысяч человек и составить от одной тысячи до тысячи двухсот семей. Количество кочевий предков скифов к указанной дате могло составить уже около 47-57 единиц.

Стоит пару слов сказать и о составе скифского стада: породы быков времени поздней бронзы резко отличаются от пород быков скифской эпохи. Скот срубных племен имел более крупные размеры. Историки скотоводства считают, что появление в Северном Причерноморье комолого (то есть безрогого) и короткоголового скота связано именно с появлением на этой территории предков скифов, которые привели с собой свои стада. Появление новых пород скота в Поволжье позволяет сделать одно немаловажное открытие – предки скифов продвигались на запад не в паническом бегстве, а поэтапно, целенаправленно и размеренно с переводом своих стад через значительные степные пространства. То есть это не было бегством – это было именно переселение.

Глава II. Изменения этнической ситуации в Северном и Западном Причерноморье

715 год до нашей эры. Как мы показали чуть ранее, продвижение с востока в степи Северного Причерноморья нового населения привело к началу очередного изменения этнической ситуации в степях и лесостепях указанного региона.

Вначале такие изменения произошли в междуречье Дона и Северского Донца.

Некоторое время спустя, изменения начались и на всей остальной территории степного и лесостепного пояса Причерноморья.

С новой волной переселения и появления нового населения, начинаются изменения в чернолесской229 (IX-VII вв. до н.э. (900-650 гг. до н.э.)) и бондарихинской230 (XI-VIII вв. до н.э.) культурах.




Рис.12. Карта археологических культур Причерноморья 720 г. до н.э.

Появление в Северном Причерноморье нового населения, в том числе новочеркасского, привело к отходу части кобяковского населения на территории соседних культур, в том числе как на территорию чернолесской культуры, так и на территорию культуры Стелла. Если до этого момента население чернолесской культуры состояло из трех групп населения, хоронивших своих покойников вытянуто на спине головой на восток и скорчено на правом боку головой на северо-запад, то в связи с приходом на территорию чернолесской культуры нового населения, численность родовых групп в составе чернолесской культуры возросла до пяти. Теперь в состав чернолесской культуры добавилось население, хоронившее своих покойников скорчено на правом боку головой на юго-восток (кобяковское население) и вытянуто на спине головой на запад (новочеркасское население).

Особенностью чернолесской культуры этого времени было то, что все ее население сосредоточилась на Левобережье Днепра.

Причина такого сосредоточения представителей чернолесской культуры именно на Левобережье Днепра кроется в миграции на территорию чернолесской культуры населения не только с востока, но и с запада (с территории культуры Сахарна/Козия-Сахарна), а так же с юга с территории культуры Басарабь (из региона Нижнего Подунавья).

На Правобережье Днепра ситуация сложилась совсем по-иному, нежели на Левобережье. Здесь на основе чернолесской культуры и культур Сахарна и Басарабь началось формирование киевской культурной группы (VII-III вв. до н.э.)231 второе название которой – Жаботинская культура. Территорию формирования новой культуры обозначим буквами Б-Ч-С (басарабь-чернолесская-сахарна).

Отличительная особенность культуры состояла в том, что прежние поселения чернолесской культуры, занимавшие площадь от 1 до 10 га, стали разрастаться до 100 га и более. В отличие от поселений чернолесской культуры, поселения жаботинской культуры располагались на участках, обеспечивавших естественную защиту таким поселениям (в природно-защищенных местах). Еще одной отличительной особенностью таких городищ было их расположение в зоне сигнальной видимости друг от друга.



Рис.13. Карта археологических культур Причерноморья 715 г. до н.э.

Начало формирования этноса ализонов. В это же время, в бассейне Южного Буга, на основе чернолесской культуры и культуры Солончени, так же происходит формирование новой культуры: здесь формируется восточно-подольская группа памятников (VII-III вв. до н.э.). Название населения этой культуры известно благодаря Геродоту и звучало как ализоны, что в переводе с греческого означало бродяги232. Территорию формирования новой культуры обозначим буквами Ч-С (чернолесская-солончени).

В степях Северного Причерноморья новочеркасцы, продвигаясь на запад, вытеснили еще дальше на запад население культуры Стелла, которое отступая, начало отходить на территорию современной Болгарии и Румынии. На Балканах прослеживается и присутствие новочеркасцев, что фиксируется в появлении погребений нового типа вблизи сел Енджи и Белоградец. В обоих погребениях покойники были уложены вытянуто на спине головой на запад233.

Но новочеркасцы уходили на запад не просто так (сами по-себе): новочеркасцы подвергались давлению со стороны населения межовской культуры, вытесненного со своих мест переселенцами с востока.

Население межовской культуры остановилось в Бесарабии на территории культуры Басарабь-Шолдэнешть234 (750-550 гг. до н.э.). Погребальный обряд шолденештцев представлен обрядом кремации (трупосожжением). Трупосожжения совершались в небольших и не очень глубоких ямах (около 0,5 м), чаще всего округлых форм. Остатки сожжения находились в урнах или сложены просто на дне ямы.

Но встречаются и захоронения в форме трупоположений вытянуто на спине головой на север и запад235. На наш взгляд, речь может идти о населении культур Чанпин и Янкинг.

Но в конце 8 века до нашей эры на территории Бесарабии стали появляться захоронения покойников вытянуто на спине с головой на восток под курганной насыпью или в грунтовом могильнике.

Казалось бы, все этнические группы к 720 году уже заняли свои экологические нишы и мир должен был успокоиться. Но, все было далеко не так. И по этой причине изменения этнического характера в степной полосе Евразии продолжились.

Противостояние между родовыми группами привело к тому, что население бондарихинской культуры начинает покидать насиженные места и переселяться в верховья Дона, где со временем втягивает в орбиту своего влияния население культуры сетчатой керамики. Со временем бондарихинцы принимают участие и в формировании городецкой культуры236.

Высоццы. Не осталось на местах и население высоцкой культуры. Под давлением соседей часть населения снимается с насиженных мест и отправляется на запад – на территорию современной Тюрингии. Территория, на которую пришли высоццы, включала в себя южные предгорья Гарца, а на западе – территорию центрального бассейна реки Заале. На данной территории население высоцкой культуры включается в культурный круг уструцкой культуры237, в результате чего на названной территории начинается формирование тюрингской культуры (VIII-V вв. до н.э.).

Особенностью тюрингской культуры является погребальный обряд. Среди погребений преобладали трупоположения, в которых тело умершего укладывали на спину, в вытянутом положении, головой в южном направлении, после чего могилу обкладывали камнями и накрывали (или окружали) насыпью. Ориентация и положение покойника в погребении как раз и есть особенностью высоцкой культуры.

Использовался в тюрингской культуре и такой способ погребения как кремирование, что является особенностью местного уструцкого населения. Погребения осуществлялись в погребальных урнах. Данный вид погребения со временем становится преобладающим.

Оба вида погребений сопровождались погребальными дарами в виде керамики и металлических изделий.

Еще одной особенностью тюрингской культуры является каннибализм. В некоторых поселениях уструтской культуры (на территории современного города Эрфурт, а также в пещерах, расположенных в окрестностях местности Бад-Франкенхаузен) обнаружены следы каннибализма, когда на человеческих костях выявлены следы обработки, аналогичной той, которой подвергались кости животных. Это свидетельствует о ритуальной роли, которую, вероятно, как раз и играл каннибализм. Другие следы наличия каннибализма обнаружены у существовавшей в то же время кновизской культуры.

Появление в Тюрингии переселенцев с востока, привело к выселению части населения формирующейся гальштатской культуры на восток и к началу формирования в междуречье Вислы и Одера висло-одерского варианта гальштатской культуры238 (700-400 гг. до н.э.).

Глава III. Гамирра в Закавказье

Появившись в Закавказье, баланбашцы со срубниками на первых порах (в течение 8 лет) особо себя никак и ничем не проявляли. Но в 714 году до нашей эры началось!!!

В письменных источниках Закавказья сохранилась информация о том, что начиная с последней четверти VIII века до нашей эры, народ гамирра стал тревожить северные границы государства Урарту.

Кто подразумевался под гамирра, из текста источника непонятно. По этой причине, речь может идти как о переселенцах, обосновавшихся в районе Гюмри, так и о тех, кто обосновался в Имеретии.

В ответ на такие нападения (около 714 года до нашей эры) царь урартов Руса I, решил защитить свою страну от таких набегов. С этой целью урарты собирают едва ли не все свои силы и выступают в поход. Войско урартов состояло из населения, собранного с тринадцати областей, о чем можно судить по тому, что в войске присутствовало 13 начальников областей урартского государства. Войско для битвы возглавил сам царь и его туртан (главнокомандующий). Несмотря на большую концентрацию сил урартов, гамирра нанесли урартам если не поражение, то серьезно потрепали их войско, разгромив, при этом, наголову войска туртана и еще двух начальников областей, а самих их захватили в плен. Остальные 11 начальников областей оказались в оцепенении от увиденого и предпочли отступить, нежели биться с новым неведомым противником.

Сам царь урартов Руса I после этого поспешил в Урарту, оставив свои войска.

О событиях, произошедших в Урарту, тут же стало известно в Ассирии: «Царю, моему господину, – твой раб Синахериб. Привет царю, моему господину. Ассирия благополучна, храмы благополучны, все царские крепости благополучны, пусть сердце царя, моего господина, будет весьма довольно. Мне писали Уккийский [царь]: когда царь урартский пошел на страну Гамир, все его войско было побито, сам он, его наместники с их войском были отброшены… Вот сообщение Уккийского царя … Набули, наместник города Хальсу, писал мне – я писал страже пограничных крепостей относительно вестей об урартском царе. Когда он отправился в страну Гамир, все его войско было побито, три из его начальников со своими отрядами убиты, сам же он бежал и вступил в собственную землю; его лагерь до сих пор не достигнут. Вот сообщение Набули»239.

Получается, что эти степные воины оказались посильнее армии целого государства, в то время достаточно мощного и стабильного.

Благодаря таким событиям, урарты предпочли оставить гамирра в покое, нежели продолжать с ними войну.

После этого, группа гамирра, обосновавшаяся в Гамирра (Gamirra)240, напала на соседнюю с Манной241 область Уаси, находившуюся в районе озера Урмия242, после чего часть гамирра поселилась в этом районе. Надо полагать, такими поселенцами были потомки баланбашцев, обосновавшиеся первоначально в Гюмри. Эти гамирра, обосновавшиеся вблизи восточных границ Ассирии, в будущем приняли участие в формировании мидийского этноса.

После этих событий упоминаний о гамирра в ассирийских текстах в течение 35 лет не содержится.

А в это время в Китае. В 706 году до нашей эры в Китае тоже было неспокойно. Жуны прорвались сквозь княжество Янь и вторглись в княжество Ци и разбили князя Ци под стенами его столицы. Только через 44 года (в 662 году до нашей эры) Хуань-гун, князь удела Ци, выгнал их из пределов собственных владений243.

700 год до нашей эры. В Согдиане исчезают суюрганская (1000-700 гг. до н.э.) и вахшская (2500-700 гг. до н.э.) культуры.

Глава IV. Железный век в степной полосе Евразии

Еще одним вопросом скифской истории является вопрос перехода от бронзового века к железному. Почему переход произошел именно в это время? Почему у остальных народов до появления сколотов было бронзовое оружие, а с появлением сколотов на исторической арене, стало железным. Откуда у сколотов вообще взялось железное оружие?

За ответом следует обратиться к археологии. Считается, что начало использования железа в Восточной Азии датируется концом второго тысячелетия до нашей эры. Впервые железо в Восточной Азии было найдено на территории, простиравшейся вдоль реки Амур, в Приморском крае России, а к девятому веку до нашей эры там уже сформировалась довольно развитая черная металлургия, производящая ножи, кинжалы и латы. При этом, уже на начальном этапе использования железа и развития черной металлургии как отрасли производства, населением этой области были установлены прочные связи между Приморским краем, производящим железо, и Забайкальем, как потребителем готовой продукции из железа. С появлением предложения и спроса, сформировался транспортный коридор, по которому поддерживались взаимоотношения и осуществлялись поставки товара: железо поставлялось через леса Маньчжурии крупными водными путями по рекам Сунгари, Нонни, и Лиак244 на территорию культуры плиточных могил и в Забайкалье.

Отношения производителей железа сформировались и с территориями, насположенными на территории современного Китая (Хейлунзян – район Сунгари), в результате чего, в период бронзового века, начались налаживаться отношения между Хэйлунцзян (Heilongjiang) и Забайкальем245. Такие взаимоотношения продолжали развиваться и в более позднее время – в Гунно-Сарматскую эпоху.

Однако более широкое применение железо в повседневной жизни получило уже в скифское время. В части Северной Зоны, более близкой к Китаю, и в частности в северо-центральном регионе, присутствие железа по времени примерно сопоставимо с общим сроком диффузии железа во всем степном пространстве, то есть, несколько позже, нежели в степях, контролируемых сколотами.

К примеру, появление первого железного ножа в Древнем Китае относится ко времени возникновения культуры Таохонгбала (Taohongbala)246, что хронологически близко к «Скифскому» периоду степей Западной и Центральной Азии247.

В центральной и восточной части Северной Зоны железные предметы вошли в широкое применение в седьмом веке, то есть с появлением в этом районе населения культуры плиточных могил. Одним из первых случаев использования железа в военном деле в этом районе, можно увидеть в бронзовой рукояти железного меча найденного в Нинся. Железные предметы были также обнаружены в захоронениях конца периода Весны и Осени (9-6 века до нашей эры) во Внутренней Монголии. Один железный меч был найден в погребениях 1 и 2 в Таохонгбала (Taohongbala), вместе с бронзовым оружием и конскими украшениями. Самыми ранними полностью железными предметами являются кинжалы и кирки, подтверждающие раннее использование железа для оружия и инструментов, а бронза использовалась для украшений до более поздних времен. И в Ордосе, и в районе Ганьсу-Нинся, железо было распространено уже в период Воюющих Государств (650-350 г. до н.э.), но использовалось исключительно для изготовления железных декоративных бляшек, поясных крючков и инструментов. Могила 2 в Сигопане (Xigoupan) содержит меч, ковш, дрель, и несколько предметов связанных с лошадьми, например, конские удила и два псалия. Аналогичный инвентарь был извлечен из захоронения того же периода в районе Ордоса, в Юлонгтайе (Yulongtai). Большие железные орудия, такие как сосуд динг (ding) в могиле 2 в Будонгго (Budonggou), начали производиться только в Ранний Ханьский период248