ак все начиналось.
За несколько часов до вышеописанных событий
Все мои знакомые обожают сочинять истории про то, как весело они отметили Новый год. Но я истории не сочиняю, я в них вляпываюсь.
Ещё с утра моя интуиция нервно подергивала лапкой и шептала коварно:
– Алиска, ну его, этот праздник! Алиска, позови лучшую подругу и угомонись! А лучше сбеги в тундру – и там празднуй в гордом одиночестве! С волками и месяцами! Песец вообще твой тотемный зверь!
– Иначе нам капец, – шипели мои уставшие дождевые червячки.
Живность под черепной коробкой была разнообразна и живуча – и, надо ли говорить, что никогда не переводилась?
Я бы и не стала праздновать – но – престиж! Модная тусовка!
– Дорогая, не позорь нас, я все организую, – отмахивалась маман.
Родители дома почти не бывали. Мама разъезжала по модным показам, отец – по делам бизнеса. Не мешали мне пробовать себя в жизни, набивать шишки и учиться то на артиста, то на дантиста – и ладно.
Шучу. До таких контрастов я не дошла, но прежде, чем осела в архитектурном, за что только не хваталась.
Умные книги бы заверили, что так я пытаюсь заполнить пустоту в сердце и почувствовать себя нужной. Может, они были бы и правы.
Я привыкла быть заводилой и душой компании. Привыкла улыбаться и смеяться, легко знакомилась с новыми людьми и, по мнению многих, меняла парней как перчатки.
И невдомёк никому было, что к своим двадцати годам я даже целоваться толком не умела. Почему? А не с кем!
Да, Алиса Батьковна, уметь ведь так надо. Все танцы из-за того, что был у меня один маленький секрет. Я не делилась им ни с кем – даже с лучшей подругой Данкой. Я хорошо научилась лгать и притворяться. Стоило мне полностью расслабиться, отпустить себя, ощутить интерес к парню рядом… Одного неловкого касания чужих губ хватало, чтобы меня скрутило.
Я видела и ощущала такое, что самое время звать крепких дядек в белых халатах. Но отчего-то хотелось мне ещё пожить вольной жизнью! Так что пришлось плюнуть, назвать себя старой девой – синим чулком – и заняться учебой.
Все это привело к тому, что сейчас, к концу универа, я шла на красный диплом. И выучила ещё много всего помимо своей основной специальности, но…
Я была ужасающе одинока – привет, любимые таракашки в голове! Мои любимые и постоянные собуты… собеседники, я хотела сказать.
– Элис, любовь моя, где у нас бокалы для сока, салатница и заготовка под курицу-гриль? – Меня облапали сзади.
– Антуанчик свет Антон наш, глазки разуй, бокалы на столе, на тебя смотрят, салатница на подоконнике, курица в холодильнике на второй полке, – огрызнулась, вывернувшись из липких объятий.
Наверное, у многих девушек есть тот самый бывший, который мечтает остаться настоящим.
Я же не намеревалась давать второй шанс Антошке. Антуаном его можно было называть, только обладая чрезмерно богатым воображением. Француз недоделанный. Его прикосновения вызывали отвращение, как и небритый подбородок, пятна от еды на рубашке и резкий запах пота.
Фу, я брезгливая. Лучше врать себе об этом, чем вспоминать наш единственный несостоявшийся поцелуй.
– Ну и зараза же ты, Лиса. Ничего, найдется тот, кто тебе за весь наш мужской род отомстит, вобла мороженая, – прошипел себе под нос парень.
Знал, что я услышу. Проблема только в том, что меня его мнение не волновало, поколоти его снеговик!
Тоже мне, покоритель женских сердец, золотой мальчик, сын владельца заводов, газет, пароходов.
Это у матери с твоим папашей дела, а не у меня. Просьбу я ее выполнила, к потенциальному зятьку пригляделась. Так пригляделась, что теперь бы развидеть.
Все мой дар… Мой дар и мое проклятье. Видеть чужие грехи. Ошибки. Проступки. Темноту чужих душ… Я и сама этот дар до конца не понимала, и принять не могла. От самой себя воротило.
Ладно. Это же я, неунывающая Элис! Где там мой Шляпник и безумный Мартовский Заяц? Тему закрыли.
– Данку не видел? – Окликнула одного из однокурсников. Подруга, единственная и неповторимая, как сквозь землю пропала.
– Неа, зай. Платье шикардос! Ты просто конфетка! – Послал мне Димка воздушный поцелуй.
Зараза. И этот туда же. Да, я любила одеваться красиво и эффектно. Я девочка, мне положено.
Но теперь чужое внимание все больше раздражало.
– Она на улицу, кажется, пошла, – проговорила незнакомая худощавая брюнетка.
На миг мне показалось, что глаза девушки сверкнули зелёным огнем и она оскалилась. Нет, это уж точно глюк! А вроде мы не пили!
– Подышать воздухом, что ли? – Я недоверчиво выглянула в окно.
Дача родителей, где мы решили праздновать, находилась далеко загородом.
Лес. Тишина. Никого вокруг. Участок огромный, за ним лес, пустырь и река. Снегу намело так, что только на снегоходе проедешь.
Холод так и звенит, в лицо бросается, кусает иголочками. Хочется разбежаться – и в белую подушку, покататься, поваляться, поиграть в снежки, как в детстве.
А тут вечеринка, тоска зелёная!
Совсем ты мать низко пала, не ценишь, понимаешь ли, светских развлечений.
А мне бы в бабушкин маленький старый домик, где трещит печка-буржуйка, а соседские бабушки-дедушки устраивают роскошное застолье с самоваром и пирогами из печи…
Я облизнулась.
– Там парень, Саша Белов, и его девушка, Лили. Кажется, они задели твою подругу – и она решила освежиться, – задумчиво пояснила девица.
А мне вдруг примерещились за ее спиной два светло-серебристых крыла, как у бабочки! Или феечки мультяшной.
– Да чтоб их в сугробе прикопало! – Прорычала, набрасывая на себя шубку.
Все дело в том, что Белов – парень, в которого Данка, подружка моя закадычная, была влюблена. А тот на нее мало того, что поспорил, так потом ещё и с Лилькой, гадостью такой, змеищей, встречаться стал.
И нет, я их не приглашала. Похоже, снова проделки маман.
– Бизнес есть бизнес, дорогая, оставь свои глупые детские обидки! – Передразнила.
Да нет ничего важнее настоящей дружбы. Только она с тобой и останется, случись что, а вовсе не "бизнес".
Хочу домой, в кроватку, в глушь, в деревеньку! Чтобы лежать на печи барыней, чтобы крендельки и пряники подовые на подносе гжельском, расписном, влюбиться в царевича (не дурака), и поймать пару золотых рыбок. А не вот это все!
Но подругу бросать в таком состоянии нельзя. Так что оделась, Алиска, и марш штурмовать сугробы!
Кто ж знал, что все так обернется! Только и успела, доковыляв аж до самого крутого берега злополучной речки, увидеть Лильку-змеищу с искаженным от ужаса лицом, да уставиться глупо, открыв рот, на то, как дорогая подружка, радостно булькнув, скрывается в свежей, ее тельцем пробитой полынье – а потом…
Тараканы в ряд, по порядку рассчитайсь!
Прорубь полыхнула ярким иссиня-темным светом. И, клянусь, я почти увидела, как отчаянно бьющийся силуэт Данки вдруг исчез!
Под каблук попал камешек. И я бы не упала – но невесть откуда налетел ветер, со всей дури толкнул в спину – и полетела Алиса ласточкой вниз, прямо в кроличью полынью вместо норы!
В ледяную заводь!
– Все, песец котенку! – Мелькнула заполошная мысль.
И вот, что странно. Я точно видела, как Лильская летела вслед за мной. А потом, у самой воды, ее отшвырнуло, как на батуте, назад, на берег. А я полетела дальше!
Лютый холод выбил дух, свёл зубы, заставил тело окоченеть. Ни вдохнуть, ни выдохнуть! Страшно? Жутко так, что даже не крикнуть! И никакая жизнь перед глазами не проносится, метель ее пожри!
На миг, на единый миг я увидела то, что видеть себе запретила. Иной мир.
И озеро древнее, пронизанное непонятной силой, и душ загубленных в нем…
А потом меня окутал теплый рассеянный свет. Закружил, завьюжил, затанцевал – и швырнул с грохотом мои косточки на бренную землю.
– Да чтоб тебя, Лилька, ни один мужик замуж не позвал! Скотина бессовестная! Что ещё за фокусы магические? Твои подружки устроили?! Вот я тебе! – Я закашлялась, воинственно потрясая руками.
И застыла. С моего когда-то роскошного вечернего платья капала вода. Шуба больше напоминала останки зверя, который долго и нещадно линял. В сапогах рычало и фырчало.
Было ужасно холодно.
– Что проис… – Голос сорвался.
Я застыла с глупо приоткрытым ртом, вертя головой.
Я не была в озере и уж точно не лежала в сугробе, на берегу, у пологого опасного склона, покрытого льдом и снегом. Здесь не было Лильки, пронзительного ветра и леденящего холода.
Огромная спальня терялась во мраке – ее освещали только несколько высоких подсвечников, увенчанных головами неведомых тварей.
Я вдохнула спертый воздух. Здесь пахло тонкой ноткой незнакомых благовоний и смесью мороза и мяты.
Неловко повернулась, пытаясь понять, что происходит – и где здесь выход.
В нос ударил резкий аромат. Непонятный. Острый. От него закололо под ребрами, я шагнула вперёд, натолкнулась на что-то твердое, замахала руками – и поняла, что падаю.
Навзничь.
Но даже закричать не успела – приземление вышло жёстким.
– Ох! – Из горла вырвался сип.
Возникло ощущение, что я несчастная Василиса из русской народной сказки, которой всё-таки не повезло познакомиться с Кощеем… наощупь!
Потому что подо мной было роскошное пуховое одеяло с пледом, а вот под ним – чьи-то очень жёсткие кости!
Ртутный взгляд раскосых дивных глаз вцепился в меня – и реальность медленно покачнулась.
Так начались мои проблемы, большие и бессовестные проблемы, о которых я совсем не подозревала…