Глава 2 Где-то за гранью


Яркий свет ослепил глаза. Авария? Он разбился и умер?

Макар потёр веки руками, вскинул взгляд и зажмурился. На безупречно чистом небе беспощадно палил огненный диск солнца. Вокруг, насколько хватало глаз, – оранжевая равнина, дрожащий горячий воздух, безжизненная пустыня.

Ботинки утонули, и нагретый песок обжигал щиколотки. Лицо и макушка опасно накалились.

Макар крутился на месте, не понимая, что происходит. Секунду назад он нёсся по проспекту в своём автомобиле. А теперь? Это не может быть реальностью. Сон? Обморок? Но до чего же отчётливы ощущения! Невыносимая жара!

На нём были джинсы, льняной пиджак и летняя рубашка. Её-то Макар и снял, чтобы намотать на голову. Поднял ворот пиджака, стоило максимально закрыть кожу от солнца. Пожалел, что носки коротковаты, песок так и норовил забиться под штанины.

А дальше что? Надо куда-то двигаться. Куда? Он снова повертелся, прикидывая, в какой стороне может быть север. Ориентиром выступало только солнце. Решив, какой курс принять, Макар тронулся с места.

«Это, безусловно, не физическое перемещение. Что-то случилось там, на Ленинградке». – Думать было бесполезно, само собой разрешится.

Надо же! Оказалось, Макар и не догадывался, что такое физические муки, зубная и головная боль не в счёт. Он глядел на часы, стрелка двигалась неравномерно: то еле тащилась, то ускорялась. Понять, сколько времени он идёт, было невозможно. А самое странное, что солнце не меняло своего положения. От реальности были только они, муки его изнемогающего от жары тела.

Губы потрескались, а языком трудно было пошевелить в пересохшем рту, горло дико першило, больно было даже дышать, воздух жёг слизистую. Поначалу Макар неразумно оставил лицо открытым, и оно вмиг обгорело. Теперь-то он догадался обмотать его рубашкой, но кожу уже было не спасти. Ткань, касаясь её, причиняла ужасную боль. Одежда от пота встала солёным колом. Мокрой она не была, вмиг высыхала на солнце.

Жажда, какой нет определения. Головная боль и полное отсутствие сил.

«Если это сон, зачем идти? Можно же просто упасть и ждать, что будет дальше», – терзался он размышлениями, но остановиться не мог. Неведомая сила толкала его в спину.

Макар знал, что ночи в пустынях холодные, и он жаждал замёрзнуть, но пейзаж застыл, словно написанная жестоким художником картина.

«Надо проснуться, надо проснуться», – бредил воспалённый разум.

Чёрная точка показалась на горизонте. Макар заморгал и с надеждой напряг зрение. Она быстро увеличивалась, что было странно. Никто не может так быстро передвигаться по песчаной поверхности.

Уже не точка, а полоса отделилась от горизонта. Птицы. Гул нарастал. Прямо на него неслась огромная стая. Пролетят мимо. И что? Что-то тревожное звучало в их криках.

Мгновение – и Макара сбила с ног лавина пернатых чудовищ. Они били его крыльями и клевали острыми клювами. Он отмахивался руками, но это мало помогало.

Птицы улетели так же внезапно, как появились. Горячий песок жёг через одежду. Молодой человек с трудом поднялся на ослабшие ноги.

«Что за чертовщина!» – мысленно выругался он и двинулся дальше.

Сон не заканчивался. Пустыня по-прежнему была бесконечной. Ночь не наступала. Страдания становились всё мучительней, к ним прибавились саднящие раны.

Как будто бы голос… Девичий, тонкий, журчащий… Тянет унылую песню. Макар обернулся вокруг, щуря красные, воспалённые глаза. Никого. А песня всё яснее, и слова можно разобрать:


Позабыт аромат шелковистых волос.

Ранят колкие стебли срезанных роз.

В фиалковых очах застыла слеза.

Померкла нежной кожи белизна.


От горестного предчувствия больно защемило сердце. Песок разверзся под его ногами, и Макар провалился в бездну.

Загрузка...