Я прошагала метров десять, может, немного больше, завернула за угол и… поскользнулась. На ровном месте! Тут даже льда не было – лежал ровный и рыхлый снежок. Но я все равно заскользила. Охнула и взмахнула руками в отчаянной попытке удержать равновесие.
Не помогло. Я вновь грохнулась, приземлившись на колени.
«У-и-и-и… больно-то как!» – мысленно простонала я и перед глазами в который раз засверкали искры.
– Да что же это такое? – взвыла я, пробуя подняться на ноги.
«Сначала бок, потом копчик, теперь колени! Я вообще сегодня доберусь живой до комнаты? И хотя бы более-менее здоровой!»
Встать не удалось. Ноги не скользили, но я все равно не могла подняться. Пришлось ползти на корточках, ругаясь и злобно шипя до самых ступенек. А там, цепляясь за перила, поднялась на крыльцо.
Тихонько вздохнув, приоткрыла тяжелую дверь и прошмыгнула в холл. Здесь оказалось темно и очень тихо.
«Никого. Отлично!»
Выпрямившись, я тихо охнула. От столь простого движения в позвоночнике что-то хрустнуло. Или мне почудилось?
«Нет, хватит! Хватит! Надо быстро идти к себе, принять душ и спать!»
Однако стоило мне сделать шаг в сторону лестницы, как над потолком вспыхнули яркие огни, мгновенно ослепив меня.
Дернувшись от неожиданности, я зацепилась носком ботинка за край ковра и… – чтоб мне провалиться в Гаргард! – растянулась в холле!
– Харг все разнеси! – всхлипнула я, едва дыша от боли и несправедливости.
Только вот и на этом испытания не закончились.
– Бриана Уайт! – раздался рядом гневный рык.
– Мамочки…
Забыв о боли во всем теле, звездочках перед глазами и общем крайне потрепанном состоянии, я рывком села на полу, быстро сняла шапку и прижала ее к груди.
– Госпожа Рарык!
Грозная, ужасная и до дрожи пугающая комендант женского общежития, госпожа Рарык была оборотнем. Да-да. Именно оборотнем. Черная волчица, которая по каким-то непонятным причинам, о которых никто не знал, но вечно строили все новые и новые предположения, отказалась от родной стаи, дома и поселилась в академии, став ее неотъемлемой частью.
Это была очень высокая, болезненно худая дама с узким, словно изможденным лицом, тонкими, вечно сжатыми губами, длинным носом и неожиданно яркими светло-голубыми глазами, которые смотрели на каждую провинившуюся студентку, как на свою жертву. Комендант постоянно ходила в одном и том же черном платье с узкими рукавами, высоким воротником и мелкими пуговицами. А свои темные, тронутые сединой, волосы собирала в высокий пучок.
Честно говоря, за все три года обучения я встречала грозную госпожу Рарык лишь один раз – при заселении. И уже тогда решила, что злить эту оборотницу точно не стоит. Я вообще была уверена, что она забыла о моем существовании. И без того нарушительниц порядка хватало, чтобы помнить еще о какой-то серой мышке.
А она не забыла. И даже имя вспомнила.
– Бриана Уайт! На часах половина третьего ночи! – прорычала она, медленно и плавно, словно в каком-то странном хищном танце, двигаясь в мою сторону. У меня от ее взгляда мурашки таких размеров по коже пробежали, что даже не знаю, как они там поместились. – Порядочная девушка не должна являться домой в такое время суток. Да еще ругаться, совершенно никого не стесняясь.
Откуда же я знала, что здесь находился еще кто-то кроме меня? Знала бы – молчала и дышала через раз.
– Простите, я… я зацепилась за ковер и упала.
В третий раз за сегодня… или за вчера… я запуталась уже. В общем, в третий раз за сутки.
– И это должно послужить вам оправданием?
– Разумеется, нет. – Я тут же замотала головой, съежившись от хищного взгляда госпожи Рарык. – Простите, я виновата. Обещаю, этого больше не повторится. Я гостила у… тетушки и не уследила за временем.
– У тетушки? – Оборотница приподняла брови, давая понять, что не верит ни одному моему слову, и скрестила руки на груди. – Разве у тебя здесь живут родственники?
«Великие Светочи! Она-то откуда это знает? В общежитии проживает несколько сотен студентов. Она что, все про всех знает? Серьезно?»
– Это не моя тетушка. А подруги… но я ее люблю как родную. Тем более, здесь я совсем одна. Мне очень не хватает родных, вот и навещаю пожилую женщину, – быстро произнесла я.
– Ясно, – нахмурилась госпожа Рарык. – Похвально. Но я все равно буду вынуждена доложить о вашем поведении в деканат.
«Вот декан Голх обрадуется!»
– Я понимаю.
– И встаньте же. Хватит сидеть на полу. Отправляйтесь к себе в комнату, Уайт.
– Да, госпожа Рарык.
Я послушно поднялась, продолжая мять шапку в руках.
– Надеюсь, этого больше не повторится, Уайт.
– Обещаю.
По лестнице я поднималась медленно и крайне осторожно. Держась за перила и внимательно глядя под ноги. Не хватало еще свалиться со ступенек и сломать себе шею. Я даже дыхание затаила. Но осознала это лишь, когда оказалась на площадке третьего этажа и поняла, что опасность миновала. Судорожно вздохнула и направилась к своей двери.
Открыв, шагнула в комнату и привычно коснулась говорящей ручки. А та… та просто вывалилась мне в руку.
–А-а-а-а-а-а! – заорали мы одновременно.
От неожиданности я подбросила ручку вверх. Сердце грохотало так, что, казалось, я вот-вот оглохну.
– Убила! Сломала! Голову отор-р-р-р-рвала! – проорала морда волка, делая пируэт в воздухе.
Лишь чудом не задев лампочку над потолком, она полетела вниз, где я ее и поймала.
– Прости-прости-прости, – забормотала испуганно, держа ее трясущимися руками.
– Ты что твор-р-р-р-ришь, сумасшедшая? Ты же меня убила!
– Я не могу тебя убить, – возразила я, стараясь успокоиться. – Ты же ручка. Неодушевленный предмет.
– И что с того? Все, да? Можно ломать, отр-р-р-р-рывать и уничтожать? Никакого уважения! Да я на этом месте с самого основания академии! А ты! Я буду жаловаться! Госпожа Р-р-р-рар-р-р-рык!
«Ой! Только не ей! Она же сожрет меня! В прямом смысле этого слова.»
– Не надо, пожалуйста, – взмолилась я, поднося разозлившуюся ручку к лицу. – Пожалуйста. Не надо. Я все починю. А еще… натру тебя специальным составом. Будешь сверкать и сиять. Три раза в неделю буду натирать! Целый месяц!
– Тр-р-р-ри!
– Вот ты шантажистка! – ахнула я.
– Ты сама виновата! Ты мне голову отор-р-р-рвала! – парировала ручка. – Так что? Тр-р-р-ри месяца или я жалуюсь?!
– Не надо жаловаться, – поспешно произнесла я. – Хорошо. Буду натирать тебя составом три месяца три раза в неделю.
– И полир-р-р-ровать.
Я чуть язык не прикусила от досады.
– Хорошо. И полировать, – процедила чуть слышно.
– Ну так и быть, пр-р-р-рощу. Но всего р-р-р-раз.
Прикурить ручку на место получилось далеко не сразу. Пришлось изрядно повозиться. Но я не была бы артефактором, если бы не нашла выход.
– Полировка и смазка завтра в обед, – зевнув, напомнила ручка.
– Угу.
Я так устала, что начала всерьез раздумывать о том, чтобы не принимать душ, а завалиться спать как есть, прямо в одежде. Но врожденные чистоплотность и брезгливость оказались сильнее.
Зевая на ходу и то и дело щуря глаза, схватила банные принадлежности и пошлепала в общую душевую комнату, которая находилась чуть дальше по коридору.
Раздевшись, я некоторое время изучала себя в большом зеркале, которое висело в раздевалке. Нет, я не собиралась любоваться своей фигурой. Чем тут любоваться? Обычная фигура: ноги, грудь, талия. Ничего невероятного и сногсшибательного.
А вот синяки на коже меня очень сильно заинтересовали. Особенно тот, что украшал бок. Большой такой, синий. Вдобавок парочка свежих на коленках. Еще один на бедре. И когда только успела получить?
Решила утром сходить к Луизе из соседней комнаты, которая училась на факультете зельеварения и тайком торговала кое-какими своими травами, микстурами и мазями. У нее точно можно разжиться средством от синяков и ушибов. Кроме того, Луиза была мне должна. В прошлом месяце я написала за нее доклад по войне кланов Полосатых против Крапчатых. Просто оборотни-тигры не поделили лесные угодья с оборотнями-ягуарами, что вылилось в дольно крупный конфликт на территории двуликих.