Маша
– Это божественно… – тянет двоюродная племянница Оли, наматывая на вилку спагетти. – Серьезно, Маш… я бы на тебе женилась…
Мы с Олей смеемся, а Ангелина жует с упоением и почти не играет.
Я принесла с собой эту пасту в качестве вступительного взноса. Мы собираемся у Оли дома время от времени и, допивая второй бокал вина, пытаюсь себе напомнить, что завтра у меня полно обязанностей в офисе.
Дом Чернышовых находится в одном из поселков в десяти минутах от города. Здесь чертовски тихо и воздух свежий. Особенно сейчас, вечером.
Двери веранды настежь распахнуты, через них я могу видеть, как Лео босиком носится по газону под присмотром Миши, Олиного сына. Они играют в мяч, и мой ребенок пищит и хохочет, напрочь обо мне забыв.
– Как ты это делаешь? Вот как? – продолжает Ангелина. – Почему я не умею так вкусно готовить?
Ответить на ее первый вопрос гораздо сложнее, чем может показаться любому нормальному человеку. Когда-то я стремилась стать идеальной женой, так что моя готовка, в прямом смысле, напоминание о том, что хотелось бы навсегда забыть, но я люблю готовить и… научилась делать это для себя. Только для себя.
– Ты такая не одна, – улыбается Оля. – Я тоже не умею.
– Тебя и так любят… – отмахивается ее племянница. – А меня вечно обвиняют в уклонении от женских обязанностей.
– Может, не нужно было выходить замуж за татарина? – предполагает Оля.
Снова смеемся, и выпитое вино позволяет мне делать это без усилий. Не выжимая улыбку и не выдавливая. В последние сутки, с той самой встречи у Миллеров, я так часто выпадаю из реальности, что откликаться на происходящее вокруг приходится с усилием. Следить за ним тоже.
– Но я же влюбилась, – вздыхает Ангелина. – Пришлось выйти за этого дурака…
– Тогда учись искать компромиссы, – советует Оля.
– Я только этим и занимаюсь. С утра до вечера.
Они женаты чуть больше двух лет, и оба достаточно молоды, чтобы иметь проблемы с поиском компромиссов, но любовь и правда творит чудеса.
Запив вином колючие шевеления в груди, бросаю взгляд на двери веранды и двор, снова отыскивая глазами Леона.
– Мы собираемся с палатками отдохнуть, – продолжает Ангелина. – А у вас какие планы на выходные?
Переведя на нее взгляд, пытаюсь собраться с мыслями, но Оля опережает меня с ответом.
– Мне в последнее время нравится не строить никаких планов, – сообщает она. – А вообще, Чернышов до конца недели будет с китайцами возиться, так что я без понятия, какие у нас планы.
Сдавив пальцами ножку бокала, чувствую себя так, будто получила тычок в спину. Все внимание концентрируется на разговоре, из которого меня то и дело выбрасывало, а теперь я боюсь пошевелиться, чтобы его не спугнуть.
– Что за китайцы? – интересуется Олина племянница.
Китайцы были главной темой за столом в доме Миллера позавчера. Они и проект нового торгового центра, о котором Чернышов делился только той информацией, которую можно назвать официальной. Задавать ему вопросы я просто не решилась. Я была не в состоянии проявлять этот интерес, ведь чувствовала себя так, будто побывала в центрифуге. Это состояние накатывает на меня опять, пока ловлю каждое слово подруги.
– Инвесторы, – поясняет она. – В общем, там проект огромный, под личным контролем губернатора. Торговый центр. Руслан бесится, потому что ему дали распоряжение организовать делегации досуг. Он и сейчас с ними, у них там в Стрелковом клубе банкет…
Информация – как очередная иголка под кожей.
Я с ума схожу от желания снова ЕГО увидеть, но у меня есть здравый смысл, именно поэтому информация так колется.
– Надолго они здесь? – спрашиваю между делом.
– Неделя, может, больше.
– И кто там… в этой делегации?
– Я толком не знаю, – пожимает она плечом. – Я после больницы совсем выпала из жизни.
– Кстати, как у вас дела? – кивает Ангелина на ее живот.
– Пока без токсикоза.
– Чтобы так и было, – предлагает Лина тост.
Среди противоречий, которыми полна моя взрывающаяся голова, есть и тот факт, что Оля понятия не имеет, кто отец моего ребенка. Я… дала ей понять, что это неважно, еще тогда, когда поделилась своей новостью два года назад. Она приняла это спокойно и никогда меня не спрашивала, а я хранила эту тайну, как личное сокровище…
Мы успеваем допить бутылку к тому времени, как с улицы доносится звук открывающихся ворот. Хозяин дома врывается в наш тихий кружок с цветами в руках и бодрым приветствием:
– Дамы…
– Добрый вечер… – откликается Ангелина.
– Привет… – тихо отзываюсь я.
Мы с Линой на секунду становимся лишними, ведь, вручив Оле букет, Руслан целует ее макушку, спрашивая:
– Как дела?
– В порядке, – бормочет Оля. – А ты почему так рано?
– Соскучился, – улыбается он.
Оля фыркает, опуская лицо в цветы, а Руслан продолжает:
– Пойду переоденусь, отдыхайте.
Когда снова остаемся втроем, Лина мечтательно тянет:
– Я тоже соскучилась. Поеду домой…
Я поддерживаю Олин смех, а когда такси везет нас с Лео домой, превращаюсь в накрученную версию себя. Наблюдая за тем, как сын клюет носом в детском кресле, я мучаюсь тем, что в моей телефонной книжке есть номер Кирилла Мельника, но звонить по нему у меня ни за что не хватит смелости.
Неделя, может, больше…
Возможно, он все еще женат. Он может быть по-прежнему женат! Интересоваться его семейным положением у меня нет никакого права. Я сама попросила оставить меня в покое. Сама попросила его уйти. Два года прошло, наверняка я стала для него просто воспоминанием. Я не могу лезть в его жизнь. Задавать вопросы. Кто я, черт возьми, такая?!
От этих мыслей он кажется мне далекой вселенной. Чужой и закрытой.
Стоя на собственной кухне, я мучаю штопором завалявшуюся в холодильнике бутылку вина, чувствуя, что без него мне не уснуть.
Возможно, Кирилл сменил номер. Возможно, я просто напилась, раз думаю о том, чтобы это проверить. Я не имею права вторгаться в его личное пространство. По крайней мере, пока не решу, что делать с моим секретом, который носится по гостиной, перекладывая с места на место свои игрушки.
Звонок Максима вызывает прилив усталости. Снимая трубку, я не пытаюсь это маскировать.
– Алло… – отвечаю ему.
– Привет, уже дома? – интересуется парень.
– Да, мы взяли такси.
– Вот блин, жаль. Я почти успел. Только что освободился.
– Не страшно…
– Так может… я заеду?
– Я устала. Хочу лечь спать.
– Ну… я тоже не против лечь спать, – тянет он. – Слушай… мы же можем просто спать, понимаешь, о чем я?
Отлично понимаю. Проблема в том, что я как раскрученная юла, черт возьми. То, что еще несколько дней назад было простым и понятным, теперь стало сложным.
Я хочу спать одна.
– Давай в другой раз, – говорю ему. – Я правда устала… я… просто… давай в другой раз, ладно?
Вздохнув, он бодро отвечает:
– Ладно. Маш…
– Что?
– Я люблю тебя… – произносит, прежде чем положить трубку.