Глава 3. Как дела? / Wie geht’s?

Что такое страх? У животных врожденные инстинкты. Огонь, дым – опасность. Человек немного отличается. У него больше страхов, и чаще всего они добыты эмпирическим путем. Упал, обжегся, наткнулся на банду в подворотне. После этого ты становишься осторожнее: не суешь пальцы в огонь, завязываешь шнурки, не гуляешь поздно ночью.

Но помимо таких очевидных универсальных вещей, у каждого человека бывают свои уникальные фобии. Пауки, змеи, сломанный ноготь. Чего же боялась я? Даже не помню, обжигалась ли или сильно падала, ну, кроме сегодняшнего раза. Меня когда-нибудь избивали, кусали, мучили? Не знаю. Может, поэтому сгущающаяся темнота и хруст веток под ногами не вызывали никаких эмоций.

Страха не было, только раздражение и досада. Комары мерзко жужжали над ухом, паутина прилипала к лицу, а мыски кроссовок промокли от топкой болотистой земли. Не провалиться бы никуда.

– Гард!

Пес не отзывался. Неужели не слышит? Скорее, чувствует неминуемое наказание и прячется.

– Гард, ты оттягиваешь неизбежное. Я все равно тебе всыплю, тупая ты псина! Выходи!

Лес подхватил крик и разнес по сторонам. Жутковато слышать себя. Словно несколько заплутавших в чаще девушек зовут меня моим же голосом: «Выходи. Выходи. Выходи…»

Я передернула плечами, пытаясь избавиться от странных ощущений. К счастью, поднявшийся ветер зашумел листвой и быстро поглотил нескончаемое эхо. Прибавила шагу. Слишком уверенно шла, не разбирая дороги. Меня гнало вперед не желание отыскать собаку, а нечто другое.

Сумерки плавно перетекали в ночь. Пришлось достать телефон, чтобы подсветить дорогу. Стало только хуже. Фонарик выхватывал в темноте лишь клочок леса и от яркого пятна разбегались причудливые тени. Везде грезилось чье-то присутствие, а собственные шаги множились так, что казалось, кто-то неотрывно следует за мной.

Я рванула вперед, стараясь унять стук сердца.

«Я одна. Я одна. Я одна…»

Зацепилась мыском и рухнула на ельник. Колючки прошли сквозь одежду и впились в кожу. Зато шаги замерли вместе с моим падением. Преследователь, наверно, навис сзади…

«Я одна… Тут никого, кроме меня…»

Стоило лишь подумать об этом, как лес взорвался оглушительным шипением. Точно сбившиеся настройки на радио, сквозь помехи постепенно проступали голос и музыка.

* * *

– Как дела?

По правде, не слышала, что сказал подошедший в толпе парень. Прочитала по губам. Грохот в зале стоял такой, что разговаривать было бесполезно. Ужасно настроенная аппаратура, дешевые усилители и мерзкий фонящий микрофон. Только всем вокруг было плевать. Подростки, разгоряченные купленным старшими ребятами пивом, месились под местную группу.

Я тоже сжимала початую жестяную банку в руках, не зная, что с ней делать дальше. После первого же глотка поняла, что это не мое, и теперь было жутко стыдно, что симпатичный брюнет видит меня такой.

– Я, вообще-то, не пью, – начала зачем-то оправдываться я, но незнакомец показал на ухо и помотал головой.

Тоже не слышит. Вот же…

– Я не пью, вообще-то! – проорала я, и горло защипало от крика.

– Я тоже.

Парень показал на пустые руки.

Он сильно отличался от присутствующих ребят. Ни пирсинга, ни тоннелей. Наушники на шее и темная футболка с простым принтом. От нее приятно пахло чем-то теплым и домашним, гораздо лучше, чем от банки, которую я нервно сминала с боков.

– Пойдем подышим! – прокричал он и протянул руку.

Я быстро поставила пиво на пол и охотно взялась за ладонь незнакомца. Банку тут же сшибли, и прогорклая дрянь растеклась по полу. Кажется, кто-то даже поскользнулся и упал. Но я уже не видела. Лишь слышала громкое и нецензурное чертыханье за спиной, когда мой спаситель бегом вывел меня из шумного зала.

В старом кинотеатре, где проходил концерт, давно разобрали сидения, и теперь местные группы устроили в нем репбазу. Хоть какое-то развлечение в маленьком городке.

Я с удовольствием глотнула свежего воздуха и хрипло рассмеялась. Парень тоже прыснул со смеху.

– Не пьешь, значит? А по-моему, ты пьяная!

– Нет, неправда. Я не пила!

– Подружка дала подержать? – ехидничал мой новый знакомый.

– Типа того… – Я почувствовала, как краснею.

– Ну-ка, дыхни.

Он оказался так близко, что я могла рассмотреть каждую ресничку, обрамляющую темно-карие глаза. Хотелось податься вперед, но неприятный запах хмеля перекатывался на языке. Ну вот, а могли бы поцеловаться! Глупо щелкало в голове.

– Не буду, – надула я губы.

По ходу, и правда пьяная, или мне так кажется?

– Ай-ай-ай, Кристина. Как не стыдно!

– Откуда знаешь мое имя? – напряглась я, пытаясь вспомнить лицо собеседника.

Нет, определенно не встречались. Зато это подействовало отрезвляюще.

– Сказал кое-кто, – уклончиво ответил парень.

– Тогда будет честно, если и ты тоже представишься.

– Андрей. – Он ткнул себя в грудь. – Слу-у-ушай, а давай сделаем одну глупость? – внезапно предложил он и заговорщически подмигнул.

* * *

Руки завязли в зловонной жиже по локти. Пыталась привстать, но проваливалась еще глубже. Андрей и его предложение сделать глупость пропали вместе со старым кинотеатром так же внезапно, как появились. Зато теперь я уже не так сильно боялась того, кто стоял позади. Сейчас мне грозило утопнуть в болоте после очень яркой галлюцинации. Я шарила ладонями в жиже в поисках точки опоры и зацепилась за что-то маленькое и прямоугольное. Машинально сжала находку и замерла. Может, обернуться и попросить о помощи, хуже точно не будет.

Осторожно посмотрела назад. Никого. Зато почти у самого уха оказалась довольно толстая ветка. Я вырвала одну руку из илистой гущи и схватилась за спасительный сук. Он затрещал, но выдержал. Кое-как подтянулась, все еще сжимая выловленный предмет, и с неприятным хлюпаньем освободила левую ногу.

Хорошо быть легкой и тощей. Еще несколько неловких телодвижений, и я оказалась на берегу. И как угораздило просмотреть болото? Я оглядела себя, прикидывая потери. Минус правый кроссовок и телефон. Родители будут в восторге! Покосилась на болото, оценивая шансы найти свои вещи. Даже если повезет и я достану их, то потрепанный внешний вид точно не объяснить простым падением. Я сунула в карман загадочную и грязную находку. Лучше не врать и рассказать про лаз в заборе и сбежавшего Гарда. Знать бы, где он?

Кричать в ночном лесу резко расхотелось, и страхи медленно возвращались в мое сознание. Этот некто, преследовавший меня в темноте, пугал до дрожи. Я решила предоставить собаку самой себе и вернуться к стене.

Путь назад оказался невероятно долгим и жутким. Я шла медленно, прихрамывая на босую ногу, в которую больно вонзались еловые колючки. Второй кроссовок громко и мерзко чавкал, заставляя вжимать голову в плечи. Без фонарика было не так страшно. К темноте я привыкла довольно быстро и уже не шарахалась от каждой тени.

Когда, наконец, увидела высокую стену, была готова расцеловать на радостях каждый кирпич. Прошлась в обе стороны метров сто, но не нашла лаз. В итоге сдалась и побрела вдоль, надеясь натолкнуться на ворота или выйти к дороге.

Я все еще испуганно оглядывала лес, боясь, что преследователь вот-вот объявится. Но он решил затаиться.

Даже когда выбралась из леса, неприятные ощущения не покидали. На проселочной дороге было слишком тихо. Пока ковыляла к проходной, не встретила ни одной машины. Далекие окна домов и таунхаусов казались безжизненными. Вновь поежилась. Странное чувство одиночества и покинутости не оставляло до тех пор, пока не очутилась у шлагбаума.

Охранник смерил меня удивленным взглядом и потянулся за телефоном. Поди звонит, чтобы доложить родителем. Да и наплевать. Сейчас я просто рада вернуться домой. Еще бы Гарда отыскать. Жалко глупую собаку.

– Почему так долго? И где ты, вообще, была? – Мама не смотрела на меня, а карябала пальцем экран своего смартфона. – И где твой Гард?

Мой? Хороши родители! Всучили глупую псину и теперь говорят, что она моя.

– Сбежал. Собственно, из-за него я задержалась, а еще провалилась в болото в лесу.

Мама с папой странно переглянулись, и мне это совсем не понравилось.

– Как сбежал, милая?

Нежная ладонь коснулась липкого от пота лба. Я резко убрала мамину руку.

– Там дырка в заборе. Он туда нырнул, а я за ним побежала и чуть не заблудилась в лесу. Потеряла телефон и кроссовок. Вот! – Я выставила правую ногу вперед и чуть не закричала.

Никакой болотной жижи и тины. Обувь на месте, а одежда чистая. Только местами откуда-то взявшаяся штукатурка, словно я не по болоту лазала, а забралась в один из недостроенных домов. Похлопала себя по карманам. Телефон, ключи. Во рту резко пересохло.

Родители молчали и смотрели с каким-то потерянным видом, словно мне только что вынесли смертельный диагноз. От этого взгляда ком подкатил к горлу.

– Я не вру. Гард! Его надо срочно найти. Он может утонуть. Он же еще щенок.

– Кристина, успокойся. Хорошо? Папа сейчас принесет твоего Гарда обратно. Никто не утонет. Ты забыла его на детской площадке.

Мама снова протянула ко мне руку, но как-то опасливо, словно я была готова вцепиться в нее зубами.

– Я спокойна! Там было болото… И лаз в стене…

– Пойдем-ка присядем. Врач говорил, что это особенности твоей амнезии, милая…

Я позволила ей отвести себя на кухню, пока отец молча обувался. Опустилась на диван.

– Хочешь, сварю какао? Тебе пока нельзя, но мы никому не скажем. – Мама поставил турку на плиту и неестественно подмигнула. Это было больше похоже на нервный тик, чем заискивание. Ее рука сильно дрожала, и она помогала себе второй. – У нас есть зефирки. Ты их любила раньше.

Почему она называет их зефирками? Это не зефирки.

Она собиралась с мыслями, а я ждала, нетерпеливо ерзая на диване.

– Ты пей… – Горячая кружка оказалась передо мной вместе с пиалой белых маршмэллоу. – Сыпь, не жалей!

– Ты сказала что-то про мою амнезию. – Я послушно схватила горсть незефирок и небрежно бросила в горячий напиток.

Какао перелилось на стол, и мама тут же подорвалась вытирать, обрадовавшись внезапной заминке.

Почти сразу же скрипнула дверь. Отец машинально обил ботинки и начал разуваться.

– Нашел?

Не дожидаясь ответа, я рванула к нему, надеясь увидеть щенка. Даже не заметила, как успела соскучиться по бедовой псине.

– Да. Не теряй больше, – устало пробормотал отец и защелкнул на моем запястье браслет.

Собаки в прихожей не оказалось, зато на ремешке устройства, напоминающего часы, красовался логотип пса с антенной на голове и надпись Guard-2022.

– Что это? – трясущимися пальцами погладила я ремешок и немного выпуклый рисунок.

– Кристина, у тебя бывают небольшие провалы в памяти и дезориентация. Чтобы не потерялась, мы купили…

– Гарда, – закончила я за маму. – А собаки у нас, значит, не было? Щенка овчарки с болтающимися ушами.

Снова игра в гляделки. Кажется, родители научились общаться без слов. Это сильно раздражало и никак не помогало подавить нарастающую панику.

– Был. Давно, – осторожно начал отец, игнорируя мамин недовольный взгляд. – Он сбежал. А ты почему-то подумала, что он в лесу. Пошла следом, вернулась в слезах, грязная и без кроссовка. Мы тогда чуть с ума не сошли.

– А щенок не вернулся?

– Нет. Ты его любила очень. Взяла того, кого не хотели брать из-за ушей.

У мамы на глаза навернулись слезы. А я сама пыталась подавить ком в горле.

– Я к себе. – Я побрела на третий этаж.

Родители со спины допытывались, все ли нормально. Я механически кивала им в ответ. Разумеется, все было не в порядке. Реальность только начала выстраиваться и тут же дала трещину. Кто знает, может, в этот самый момент я не иду по лестнице в свою комнату, а тону в болоте.

Кровать выглядела пугающе, словно монстр, терпеливо ждущий, когда я закрою глаза. Сон внезапно стал подобен тихой смерти. Усну, а завтра все будет по-другому. Новые галлюцинации и ложь.

Настоящая Кристина умерла больше полутора лет назад, и появилась я. Но теперь она понемногу возвращается, и мне страшно. Если память вернется, что станет со мной?

Рука потянулась к новенькому ноутбуку. Лениво поводила пальцем по блестящим чистеньким клавишам, ожидая начала работы.

Под дверью кто-то долго шаркал, а затем постучал.

– Ты какао не выпила. Я новое сварила.

Голос у мамы был такой несчастный и потерянный, что я забыла о приступе жалости к самой себе. По умолчанию я отнесла родителей в категорию подозрительных личностей, забывая, что для них кошмар прошлого жив и жуткая постель так же пугает их по ночам страшными снами.

– Спасибо. Заходи.

– Что делаешь?

Стакан с какао оказался по левую руку.

– Хочу записывать все, что со мной случается. Странно, что не начала делать это раньше. – Я открыла блокнот.

– Не буду мешать. – Мама потрепала меня по волосам. – Не забудь принять ванную после пробежки. Люблю тебя.

– И я вас с папой.

Я быстро расписала события, начиная с приезда в поселок, за одним большим исключением. Андрею в этой истории места почти не досталось, лишь короткая заметка об утонувшем парне.

Выдохнув, я оставила компьютер включенным. Зафиксировала крышку и запомнила положение мыши. Доверяй, но проверяй. Интересно, устоят ли они от соблазна прочитать мой дневник?

Допила какао и спустилась на кухню.

– Кристина, я бы забрала кружку.

Мама вздрогнула и быстро затушила сигарету о жестяную банку с колой. Папа уже ушел спать, и она явно не ожидала, что ее застукают за вредной привычкой.

– Хотела помочь…

Мне стало неловко из-за увиденного, и я отвела глаза.

– Не говори отцу. Это так. Тяжелый день.

– Прости.

– Нет-нет. Это не из-за тебя.

Мама быстро опомнилась, но это было лишним. Все слишком очевидно.

Непонятно, почему они не хотят рассказать сами. Что же произошло полтора года назад, отчего мы переехали, а родителям Андрея выписали судебный запрет подходить ко мне? Остается только ждать завтрашней пробежки в надежде, что мой новый старый друг поделится секретами.

– Я в душ. Спокойной ночи, мам.

– Сладких снов, Кристина!

В ванную я прихватила с собой книжку и тетрадь с ручкой. Вести буду два дневника. Один для родителей, другой для себя. В том, что они прочитают мои записи, не сомневалась. Не буду мешать.

Я включила воду и уселась на полу, расписывая все, что мне известно о парне из озера. Информации было предельно мало. Высокий. Рост примерно метр восемьдесят, может, восемьдесят пять. Представила себя рядом с ним. Наверно, все же восемьдесят пять. Волосы каштановые. Глаза темно-карие. Слушает «Метеор», или «Метеору», не разберешь.

Чувствовала себя тупо, словно составляла досье на понравившегося парня. Сейчас проще зайти в соцсети и открыть страничку человека. Там будет все и даже больше.

Стукнула себя по лбу. А ведь правда! Однако тут же помрачнела, вспомнив о родительском контроле. Наверняка где-то проколюсь. История браузера или еще что. Лучше по старинке.

Значит, музыку любит тяжелую… Снова в память вклинился момент с концерта местной группы. Горькое пиво и Андрей. Тогда еще живой. Что за глупость мы собирались совершить?

Законспектировала свое видение и машинально обвела имя несколько раз, сделав буквы объемнее. Он нравится мне. Очень сильно нравится.

Сердце заныло.

Нужно навестить мемориал. Если мы были близки, это правильное решение.

«Не ходи!» – строго наказал знакомый голос.

– Блеск! Ты что, за мной в ванной следишь?

Больше Андрей не отзывался.

– Ты же не подглядываешь? – спросила я тихо, чтобы меня не было слышно за льющейся водой.

Еще бы он ответил!

Встала и огляделась.

– Может, скажешь, почему нельзя сходить к озеру? Иначе не послушаюсь.

«Это не мой мемориал. Мои кости не там».

– Конечно не там. Твое тело достали из озера в марте. На это намекаешь?

«Нет».

– Тогда объясни!

«Мне пора. Не могу долго. Он не дает… Прости… Не ходи туда, там не я».

– Кто он?

Звать бесполезно, если Андрей говорит «пора» таким замогильным голосом. Это я уже поняла. Оставалось только смириться и ждать новой встречи.

Умылась.

Долго смотрела на стекающие по лицу капли. Я ведь не плачу?

Лопоухий сбежавший пес, Андрей, концерт…

Карман штанов странно топорщился. Запустила в него руку, вытащила на свет грязную находку и поднесла к глазам обмотанный тонким проводом прямоугольник, перепачканный не то в цементе, не то в побелке. Дребезжащие динамики резко ожили, и охваченные шипением голоса запели:

Призраки выцветших дней

Бьются в закрытую дверь…[5]

Песню заклинило на этих строчках, и они повторялись и повторялись до тех пор, пока старый плеер окончательно не смолк. За спиной раздавалось тяжелое сбивчивое дыхание преследователя. Я обернулась…

Загрузка...