Научное рецензирование в гуманитарных дисциплинах. Жанр, исследования, тексты - читать онлайн

Этот обзор посвящен анализу одной из важнейших форм современной научной экспертизы – журнальным рецензиям на книги. Играя принципиальную роль в функционировании института науки, эта форма не принадлежит исключительно к системе научной коммуникации, но выступает важнейшим инструментом отбора, критической оценки и экспертизы, значимым для самых разных культурных институтов (таких как литература, искусство и т. д.). Во второй половине XX в. значение рецензий для научной коммуникации – предмет острых разногласий. В то время как одни эксперты считают, что рецензия в качестве инструмента экспертизы становится все менее адекватна требованиям современной науки, для других она остается одной из важнейших форм научной (само)критики[3].

Эта поляризация точек зрения (так же, как и значимость практики рецензирования для работы различных культурных институтов) побуждает рассматривать ее в перспективе не только науковедения, но также культурной истории науки и социологии культуры. Социокультурная перспектива, на наш взгляд, позволяет понять природу дискуссий о судьбе этого жанра в связи с основополагающими для современной культуры проблемами субъективности, стандартизации, убыстрения социального времени и т. д.

Развертывание этого анализа включает в себя несколько шагов. В первой части работы представлен эскизный очерк места рецензии в развитии научной коммуникации, призванный указать на ее связь с развитием журнальной культуры. Затем мы перейдем к анализу дискуссий о значении этого жанра как средства академической экспертизы. Проанализировав аргументацию «за» и «против», мы покажем, каким образом обоснование функциональности жанра связано с коммуникативной перспективой осмысления науки. Это, в свою очередь, станет отправной точкой для рассмотрения эволюции подходов к анализу рецензий, развивающихся в различных областях современной науки. Как мы покажем в заключительном разделе, эта эволюция также демонстрирует дрейф в сторону коммуникативных методик анализа рецензионной практики. Таким образом на материале рецензий можно увидеть, как переопределяется характер знаний, вырабатываемых наукой о самой себе.

Значимость этого сюжета очевидна, особенно если принять во внимание специфическую рефлексивность современного общества, о которой пишет Энтони Гидденс: «Рефлексивность современной социальной жизни заключается в том факте, что социальные практики постоянно исследуются и реформируются в свете вновь поступающей информации об этих же практиках, меняясь в результате этого в самых своих основах»[4]. Применительно к исследованию рецензий это означает, что проблематика экспертизы приобретает здесь более сложную форму: рецензии не только сами являются формой реализации экспертной деятельности, но восприятие их учеными и администраторами и знание о рецензиях, формирующееся в современном науковедении, так или иначе встраиваются в структуру экспертной оценки и диагностики функционирования научного сообщества, а значит – сказывается на принимаемых управленческих решениях.

Следует отметить, что анализируемые ниже образцы рефлексии о рецензиях связаны преимущественно с социальными и гуманитарными дисциплинами. Особое место среди этих дисциплин занимает история, поскольку именно в этой области знания практики рецензирования реализуются с высокой степенью интенсивности.

Институт рецензирования в организации современной науки

Будучи одним из механизмов оценки научной продукции, в рамках которой «авторитетные инстанции в той или иной области определяют состоятельность и оценивают относительную значимость конкретного вклада того или иного ученого или коллектива ученых»[5], книжные рецензии обладают определенной спецификой по сравнению с другими формами экспертизы и, в частности, другими практиками рецензирования. В отличие от рецензий на квалификационные работы рецензирование книг не связано непосредственно с процедурами присвоения научных степеней и менее формализовано. По сравнению с системой отбора рукописей (peer review), рецензирование книг носит постпубликационный характер и реализуется в форме публичного высказывания. Показательна и сама выделенность рецензионного суждения из общего потока научной дискуссии (в отличие от обсуждения статей, которое в большинстве случаев реализуется опять-таки в форме статей). Эта самостоятельность рецензионного текста связана, по-видимому, с тем, что книга как произведение – как в литературе, так и в науке – выступает квинтэссенцией индивидуального вклада в науку, а ее выходу в свет придается статус события в научной жизни[6].

Для понимания природы рецензий как типа научных текстов необходимо хотя бы в самом общем виде охарактеризовать культурный контекст их бытования. Этот контекст определяется ролью журнала в культуре модерна. Показательно, что уже первый научный журнал (французский Journal des Sçavans, созданный в 1665 г.) в значительной степени состоял из рецензий на научные книги, опубликованные в различных уголках Европы[7]. Однако подлинное распространение этого жанра происходит в культуре классического модерна, где развитие журнальной системы (речь идет прежде всего о литературных журналах) достигает своего расцвета[8]. Потребность в журнале как специфической культурной форме связана с процессами демократизации культуры, сопровождавшимися ростом объемов печатной продукции, и убыстрения времени существования науки и культуры. В этой ситуации необходимым стало возникновение инструментов регулярного мониторинга динамично развивающихся социальных и культурных процессов, которые производили бы отбор культурной продукции и осуществляли формирование видения ситуации в перспективе той или иной группы. Реализацию этих задач берут на себя журналы, становясь тем самым, как отмечает Абрам Рейтблат[9], важнейшей инстанцией культурной экспертизы, действующей в интересах определенной читательской аудитории. Рецензии, наряду с критическими статьями, с одной стороны, и разного рода обзорами текущих событий – с другой, становятся одной из важнейших форм такого рода мониторинга. Как известно, не только толстые литературные и общественно-политические журналы, но даже некоторые иллюстрированные еженедельники и газеты конца XIX – начала XX в. имели обширный раздел рецензий[10].

Полемическая природа журнала, выражавшая конкурентный характер современной культуры в целом, способствовала формированию и распространению форм критического дискурса[11]. Эдвард Блум, анализирующий место рецензий в английской журнальной культуре XVIII – начала XIX в., показывает, что развитие жанра было тесно связано с растущим интересом к современной литературе и отвечало потребности в рафинировании литературного вкуса, необходимого для ее оценки. Соответственно менялся и характер текстов – задачи реферирования и пересказа текста все больше уступали место задачам его критической оценки: «По мере того как рецензия становилась массово востребованным жанром, ее функцию перестали сводить только лишь к переработке текстов; скорее ее рассматривали как источник идей в отношении прочтения новой, неосвоенной еще литературы»[12]. Это, в свою очередь, способствовало развитию инфраструктуры, направленной на то, чтобы содействовать систематизации и аккумуляции информации – начиная от библиографических отделов и заканчивая специальными рецензионными изданиями[13].

Во второй половине XIX в. появляется специализированная научная периодика. В одной из старейших гуманитарных дисциплин – истории – первый профессиональный исторический журнал (немецкий Historische Zeitschrift) возникает, как известно, в 1859 г. Затем соответствующие издания появляются во Франции (Revue Historique, 1876), Англии (English Historical Review, 1886) и Америке (American Historical Review, 1895). Так же, как и литературная периодика, профессиональные журналы по истории должны были осуществлять связь между столицей и провинцией и вместе с тем в той или иной степени обеспечивать мониторинг состояния дел в мировой науке. Здесь рецензии уже создаются учеными для ученых, а рецензионные отделы занимают иногда пространство, превышающее объем публикуемых статей[14]. Впрочем, в некоторых областях этот процесс происходит существенно позже. Так, в 1994 г. редактор журнала прикладной археологии Кёртис Раннелл[15] отмечал, что в последние пять лет некоторые журналы ввели рецензионный раздел, а в тех изданиях, где он уже существовал, он был расширен. По мнению Илвы Линдхольм-Романчук[16] объемом рецензионного отдела определяется место журнала в поле дисциплины: издания с большим количеством рецензий (такие, например, как American Historical Review) занимают здесь центральное место, тогда как журналы с маленьким количеством рецензий оказываются в более периферийном положении[17].

Практика организации рецензионных отделов свидетельствует о наличии различных стратегий журнального менеджмента и публикации данного типа текстов[18]. В основном объектом рецензирования становятся книги, появившиеся в последние год-два, однако в некоторых журналах практикуется и публикация ретро- и археорецензий, возвращающих в текущую дискуссию давно вышедшие издания. В некоторых случаях публикуются две или три рецензии, представляющие разные точки зрения на одну и ту же книгу, а также отклики авторов рецензируемых изданий на тексты рецензентов[19]. Сочетание оценочной, информационной и рекламной функций рецензии задает границы жанрового диапазона рецензии. На одном из полюсов этого диапазона находится аннотационная рецензия, указывающая главным образом на факт появления книги и кратко характеризующая ее содержание. На другом полюсе находятся жанры рецензионного письма, занимающие промежуточное положение между рецензией и статьей, такие как review essay (обзор нескольких изданий, которым по тем или иным основаниям дается сравнительная характеристика) и systematic review (систематическое обозрение состояния научной литературы по той или иной теме). Вместе с увеличением разнообразия типов научных текстов и изменением границ науки происходит и дифференциация объектов рецензирования. Показательным здесь может быть, с одной стороны, рецензирование фильмов и другой массовой продукции в профессиональных журналах, а с другой стороны – рецензирование диссертаций.

Институционализация практики рецензирования сопровождается складыванием вокруг журналов профессиональной аудитории, которая выступает своего рода заказчиком рецензионного мониторинга и экспертизы. Именно опора на сообщество позволяет издателям научных журналов преодолевать трудности организации данной экспертизы, связанные с промежуточным статусом этого жанра. Как показывает Маргарет Стиг Далтон, лишь постепенно сформировались стандарты рецензирования (темпоральные, этические и т. д.), сложилось сообщество компетентных рецензентов, способных выдерживать объемы текста и выполнять работу в срок[20]. Согласно исследованию, проведенному в 1986 г. Гербертом Мортоном и Энн Прайс, рецензии остаются вторым по значимости жанром публикационной активности гуманитариев после статей[21]. Рецензии выступают одним из важных механизмов формирования научных репутаций[22]. Градус рецензионной активности может служить показателем в отношении того, становится ли книга событием в научной жизни: появление пяти-шести рецензий рассматривается западными исследователями как нормальный уровень реакции научного сообщества, тогда как академические бестселлеры инспирируют двадцать и более рецензий.

Рецензии выступают важным элементом информационной инфраструктуры науки. Несмотря на то что в качестве средства мониторинга рецензии в последнее время уступают место электронным базам и системам поиска, их значение как информационного источника все же сохраняется[23]. Подтверждением этого может служить появление специализированных систем поиска рецензий[24]. Кроме того, важно помнить, что рецензии выступают своего рода посредниками между издателями и библиотеками, комплектование которых уже с начала XX в. в значительной степени опирается на рецензионные отклики.

Значимым этапом в развитии института рецензирования стало появление изданий, специализирующихся на публикации рецензий: Contemporary Psychology: APA Review of Books (с 1956 г.), Contemporary Sociology (с 1972 г.), History: Reviews of New Books (с 1972 г.) и др. Оно было призвано способствовать преодолению тех трудностей, с которыми сталкивалась эта система под воздействием дифференциации научного сообщества, растущего количества книг и увеличения публикационных скоростей[25]. Следующим шагом в этом направлении стало развитие соответствующих электронных изданий. Появление специализированных ресурсов в Интернете (электронных журналов рецензий, таких как PsyCRITIQUES, созданного в 2005 г., или Reviews in History, созданного в 1996 г.) или рецензионных интернет-проектов (таких, например, как H-Net Reviews, созданного в 1994 г. на портале H-Net) в определенной степени трансформировало не только систему научной коммуникации в целом, но и институт рецензирования в частности. Электронный формат: 1) создает условия для быстрого реагирования на появляющиеся издания и учета тех изданий, которые оказываются на периферии рецензионного горизонта традиционных изданий; 2) снимает ограничения как по объему публикуемых рецензий, так и по их наполнению: публикация рецензий с легкостью может сопровождаться картинками, видеороликами и т. д.; 3) упрощает систему публикации текстов, делает их более доступными, создает возможности для неформального обсуждения тех вопросов, которые затрагиваются в рецензиях; 4) адаптирует корпус рецензий посредством использования электронных подписок и рассылок к запросам дифференцирующейся аудитории[26]. Электронные коммуникации меняют социальный контекст производства и дистрибуции рецензий: например, в H-Net Reviews авторами рецензий выступают чаще всего начинающие исследователи, а к участию в обсуждении могут присоединиться учителя истории и самые разные агенты современной индустрии знания.

Намеченная выше эволюция института рецензирования свидетельствует о роли этого института в воспроизводстве научного сообщества в целом и дисциплинарных сообществ в частности. Развивая более дифференцированные и специализированные формы организации рецензирования, научное сообщество адаптирует эту практику к новым средствам научной коммуникации.

Рецензии как форма научной коммуникации: pro et contra

Как и в случае многих других современных институтов, функционирование института рецензирования часто вызывает у представителей научного сообщества чувство неудовлетворенности. Поводом для этой неудовлетворенности может быть как отставание ритма рецензирования от темпов научной коммуникации, так и рутинизация этой практики в рамках современной научной индустрии[27]. Если ценность рецензии сводится к регистрации текущей научной продукции, то она утрачивает свою роль – перестает быть инструментом критики, придания смысла публикационному потоку, формирования научной событийности. Однако с 1960–1970-х годов под вопросом оказывается статус рецензии как научного текста. Как отмечают Лоуренс Райли и Элмер Шпрейтцер[28], рецензии часто рассматриваются как «граждане второго сорта в мире научной литературы»[29]. Парадокс заключается в том, что, будучи частью журнальной культуры, рецензии постепенно оказались не соответствующими тем критериям оценки научной продукции, которые в значительной степени были этой культурой сформированы. Именно вокруг зазора между характеристиками рецензии как текста и современными научными стандартами и развернулись в 1960–1970-е годы дискуссии о статусе жанра.

Прежде всего, предметом критики становились субъективность рецензионного текста и его неформализованный характер. Так, по мнению Патриции Сабосик[30], рецензию часто рассматривают как «не более чем выражение индивидуального мнения»[31], а Джеймс Ходж и Джеймс Вест отмечают ограниченность формата рецензии, не позволяющего полноценно развивать аргументацию[32]. Выраженность субъективности пишущего порождала призывы повысить объективность рецензий посредством их стандартизации, а также приблизить принципы работы книжных рецензентов к практике анонимного peer review журнальных статей[33]. Однако даже в таких более близких к естественным наукам областях, как психология, призывы к стандартизации нашли не только сторонников, но и последовательных противников, которые рассматривали рецензию как текст, принадлежащий скорее к искусству, чем к науке, и хотели видеть в них не стерильную «оценку качества», но эмоциональную оценку ими книг, написанных конкретными людьми[34].

Субъективность рецензии оказывалась препятствием и для их использования в рамках административной оценки результатов научной работы. Редактор американского рецензионного журнала Contemporary Sociology Норвал Гленн отмечал, что, обращаясь к рецензиям на книги действующих и потенциальных сотрудников университета, администраторы должны учитывать отсутствие единых стандартов оценки и неизбежную тенденциозность рецензий, связанную как с пристрастностью рецензентов, так и с их озабоченностью тем впечатлением, которое произведет их оценка. Подытоживая свои размышления, он писал: «Мы знаем, что журнал никогда не сможет обеспечить точную и репрезентативную оценку рецензируемых работ, так же, как мы знаем, что это содействует несправедливости в вознаграждении академических социологов. Бесполезное, но и необходимое стремление к равенству и справедливости отнимает у нас много времени и энергии и не позволяет сосредоточиться на работе по обеспечению наших читателей полезными для развития науки и интеллектуально стимулирующими материалами. Мы были бы рады услышать о том, что деканы и прочие важные люди не воспринимают наши рецензии слишком серьезно»[35].

В науковедческих работах указывалось на то, что, будучи формой мониторинга современного состояния науки, рецензии вместе с тем не соответствуют наукометрическим критериям оценки вклада в науку. Поль Дж. Клемп отмечал, что эти тексты редко содержат ссылки на предшествующую литературу, и в этом смысле не могут рассматриваться как полноценный исследовательский текст[36]. Вёрджил Диодато дисквалифицировал рецензии на основании того, что они практически не цитируются в литературе и поэтому не являются вкладом в науку[37]. Впрочем, выходя за пределы наукометрии, легко обнаружить примеры того, как рецензии остаются в анналах профессии. Так, Майкл Адамс упоминает о 32-страничной рецензии Ноама Хомского на книгу Бёрреса Ф. Скиннера «Речевое поведение»[38], а Джордж Зинкхан и Терри Кларк – о рецензии Йозефа Шумпетера на книгу Джона M. Кейнса[39]. Показательным представляется и тот факт, что рецензии могут получать вторую жизнь, входя в состав авторских сочинений и откладываясь, таким образом, в форме книг. Характерно, что это касается не только посмертных сочинений классиков науки, но и актуальных монографий и сборников статей[40].

Социологи в свою очередь ставили под вопрос функциональность рецензирования как практики критического высказывания. Так, Райли и Шпрейтцер обращали внимание на связь между промежуточным статусом рецензий как научного текста и стихийным характером организации рецензирования в журналах. Американские исследователи писали: «Поражает видимое отсутствие нормативной структуры и социальной организации, окружающей весь процесс рецензирования»[41]. Позднее Дин Чемпион и Майкл Моррис обсуждали на материале рецензий вопрос о воспроизводстве научного сообщества. Интерпретируя тот факт, что более 70 % рецензий в американских социологических журналах являются положительными, они выдвигают тезис о том, что критическая функция рецензии ограничивается своего рода механизмом самосохранения научного сообщества. Формируя публичную оценку трудов другого исследователя, рецензент опасается прослыть скандалистом среди коллег. Соответственно, он действует в расчете на положительную рецензию в свой адрес и, таким образом, поддерживает сплоченность научного сообщества[42]. Схожие соображения высказаны и в недавней публикации Катерины Губы, которая представляет весьма скептический взгляд на роль рецензий в научной коммуникации. Обозначенная американскими исследователями проблема усугубляется, по ее мнению, интеллектуальной сегментацией научного сообщества. Происходящая в последние десятилетия утрата дисциплинарного единства приводит к упадку дискуссионности. В этой ситуации «рецензирование превращается в оценку, помещенную внутри определенной перспективы, когда теоретические позиции рецензента и автора книги совпадают»[43]. Кроме того, в определенных контекстах написание рецензии может быть оправдано, по мнению Губы, преимущественно прагматическими соображениями: «Безусловно, для некоторых групп и сейчас рецензии играют важную роль. Например, для аспирантов рецензии засчитываются как полновесная публикация, список которых необходим для защиты кандидатской диссертации»[44]. Теоретические основания такого подхода выражены Михаилом Соколовым, который, опираясь на теорию Эрвина Гоффмана, делает акцент на том, что он обозначает как церемониальный аспект научной дискуссии: «…не производя фактов, дискуссии в социальных науках, тем не менее, вполне успешно производят смысл своего собственного продолжения, а также смысл академической жизни тех, кто в них участвует»[45]. В этой перспективе рецензии рассматриваются не столько с точки зрения реализации ценностей критической рефлексии, сколько с точки зрения (само)воспроизводства научного сообщества и коммуникативной прагматики. Интересно, что сходным образом обозначает смысл рецензирования и Иван Климов, чье понимание вполне согласуется с мёртоновскими представлениями о научном этосе. В своей интерпретации он делает акцент на критических функциях жанра, в задачи которого входит «поддержание понятийной и терминологической компетентности специалистов», «экспликация и провозглашение системы научных норм», «разметка актуального пространства науки», «столкновение парадигм» и «маркирование статусов»[46]. При этом, однако, функцию рецензии он описывает как ритуальную: «Рецензия – ритуальный жанр, наполненный не только содержательным, но также и социоморфным (воспроизводящим сообщество) смыслом»[47].

Описанные выше подходы представляются симптоматичными с точки зрения эволюции дискуссии о профессиональном статусе рецензирования. От неудовлетворенности качеством рецензирования и утверждений о несоответствии стандартам научности происходит переход к осмыслению функционирования жанра в перспективе коммуникативной интерпретации науки. Благодаря этому появляется возможность более рафинированной интерпретации как функций критического высказывания, так и механизмов рутинизации жанра. Следующим шагом в развитии этой линии должна быть инструментализация этой рефлексии, позволяющая снять противопоставление между нормативным порядком научного этоса и эмпирическим порядком воспроизводства научного сообщества. Осмысление того, как соотносятся церемониальные и критические аспекты рецензий в культуре различных научных сообществ, позволит сделать рефлексию о рецензиях профессионально релевантной.

Важным аспектом разворачивания такого рода рефлексии можно считать осмысление работы основной инстанции рецензионного мониторинга – профессиональных журналов. Связь рецензирования с журналом как культурной формой эпохи модерна рассматривалась некоторыми исследователями в качестве источника противоречивого статуса этого жанра. Так, у Райли и Шпрейтцера мы находим следующую характеристику этой связи: «Исторически формы и функции книжных рецензий могут быть возведены к неакадемическим журналам, появившимся более ста лет назад, однако стандарты рецензирования, по крайней мере до некоторой степени, сегодня должны соответствовать научной методологии. Это может частично объяснить то, почему рецензии на книги во многих случаях могут быть охарактеризованы как несчастливый союз формы и функции»[48]. Сегодня вопрос снова оказывается на повестке дня в связи с нынешней академической политикой в сфере публикационной активности, интеллектуальным бэкграундом которой выступают системы рейтингования изданий и наукометрической оценки качества публикаций. Показательно, что в отличие от системы peer review, выступающей одним из первостепенных критериев с точки зрения отбора журналов в соответствующие базы (например, в Scopus), качество рецензирования книг в число этих критериев не входит[49]. Между тем качество и объем рецензионной работы, как было отмечено выше, не в последнюю очередь определяют профессиональный статус издания. Таким образом, вопрос о рецензиях важен, поскольку он побуждает рассматривать журналы не только как инструмент формирования собственного рейтинга (как это происходит под влиянием внедрения новых систем оценки), но как орган саморефлексии профессионального сообщества, в оценке которого имеет значение не только наукометрическая конъюнктура цитирования, но также и качественные характеристики издания. Думается, ситуация диспропорции между отечественными и зарубежными изданиями, возникшая в результате экспансии наукометрических методик оценки научной продуктивности, делает обсуждение этого вопроса весьма актуальным.

Исследования рецензий в 1950–2010-е годы: эволюция подходов

Несмотря на то что история критики давно заняла свое почетное место в истории литературы, рецензии как жанр критического письма только в последнее время получили более или менее полноценную прописку в науковедении и тем более в истории науки. Как отмечала Линдхольм-Романчук, обсуждение этой практики разворачивалось преимущественно в передовых статьях журналов и письмах редакторов, а также на профессиональных форумах[50]. Вместе с тем с конца 1960-х годов начали предприниматься попытки придать этой рефлексии более обобщенный характер. Осмысление описанных в предыдущем разделе противоречий, поиск возможностей превратить рецензии в источник для диагностики механизмов функционирования научного сообщества и отслеживания динамики его развития постепенно сформировали традицию исследований этого жанра. Сегодня она приобрела отчетливо междисциплинарный характер: на первом этапе наиболее важным вкладом в нее стали работы социологов, а впоследствии эстафета лидерства здесь перешла к специалистам по информационным наукам и лингвистике. Если попытаться ретроспективно наметить общую логику разворачивания этого направления, то она в значительной степени будет связана с тем, что можно обозначить как культурный поворот. Как было показано выше, важным условием такого поворота стало переосмысление субъективности рецензионной оценки, которую стали рассматривать не как отклонение от научной объективности, но как реализуемое в акте критического суждения утверждение научной нормы. В связи с этим возник вопрос о том, как эта норма определяется в контексте различных журналов, дисциплин, научных программ, конкретных социальных и дискурсивных механизмов организации этой практики. Систематическая рефлексия в отношении этого вопроса приводит к тому, что исследование рецензий становится частью исследования дисциплинарных культур и, более узко, – «культур оценивания» (evaluative cultures), примером которого может служить известная работа Мишель Ламон (2009) «How Professors Think: Inside the Curious World of Academic Judgment»[51]. Вопрос о культурах оценивания отсылает не только к специфике отдельных дисциплин, но затрагивает также и сюжеты, связанные с наукометрическим мониторингом. Как будет показано далее, технологическая модернизация, так же, как и возникновение более гибких и чувствительных к субъективному измерению науки методов анализа, приводит к сглаживанию оппозиции и между разными типами фиксации научных результатов (статьи и монографии), и между взглядом «извне» и «изнутри» профессии.

Социологические исследования рецензий, появившиеся на рубеже 1960–1970-х годов, можно, по-видимому, считать первыми попытками придать рефлексии о рецензиях более общий характер. Одним из первых исследований здесь стало исследование Райли и Шпрейтцера, посвященное организации рецензирования в американских социологических журналах. Авторы вынуждены были зафиксировать, что, несмотря на проблематичный статус жанра, неформальный характер организации рецензирования и потенциальное разнообразие субъективных оценок и мотивов рецензентов, рецензии сохраняют статус одного из ключевых жанров научного письма[52]. Однако большее развитие получило другое направление исследований, связанное со стремлением выяснить связь содержания рецензий с организационными и социальными факторами. Сопоставляя рецензии, опубликованные в трех ведущих американских социологических журналах, Чемпион и Моррис изучали распределение оценок и стратегий критического разбора, а также представленность рецензентов из разных регионов. Наиболее интересным результатом анализа оказалась констатация высокой доли положительных рецензий (60–70 %), а также преобладания критических замечаний в отношении эмпирической базы по сравнению с теоретическими и методологическими[53].

Позднейшие исследования характеризовались, во-первых, введением более сложной модели интерпретации рецензионного суждения, которая учитывала как статус рецензента, так и статус автора рецензируемой книги; во-вторых, стремлением использовать наработки социологии науки. При этом результаты таких исследований оказывались до некоторой степени противоречивыми. Так, Уолтер Хирш и Рональд Поттер-Эфрон, основываясь на изучении рецензий в политической науке, экономике и философии, констатировали, что в случае рецензий мы не можем говорить об «эффекте Матфея», поскольку книги более заслуженных авторов получают одновременно и более критические отклики[54]. Между тем анализ рецензий в социологических журналах, проведенный Уильямом Снижеком и Эллсвортом Фурманом, напротив, показал, что книги авторитетных авторов чаще получают положительные рецензии[55]. Итогом этих исследований стала дисквалификация ряда не подтвердившихся гипотез, в частности, предположений о связи качества отклика и принадлежности рецензента к определенной «теоретической группе» (Николас Маллинз) или о влиянии более ранних рецензий на более поздние. Не менее важным, впрочем, было и осознание комплексного характера как содержания рецензионного текста (в частности, неочевидности характеристик рецензии как «положительной», «отрицательной» или «нейтральной»), так и его социальной детерминации.

В текстах историков, которые, по сравнению с социологическими работами, носили более эпизодический и ограниченный рамками дисциплины характер, можно обнаружить те же два направления исследований рецензий. Например, организация рецензирования рассматривалась здесь в контексте изучения истории исторической периодики. Если сопоставлять это исследование с социологическими работами, то следует отметить, что оно было более многоаспектным и включало в себя целый спектр вопросов, касающихся статуса рецензий в рамках журнальной политики и менеджмента. Так, Маргарет Стиг Далтон исследовала организацию рецензирования в трех национальных исторических журналах – Revue Historique, English Historical Review и American Historical Review, показывая, каким образом редколлегии изданий вырабатывали принципы менеджмента рецензий в условиях растущего и все более интернационализирующегося книжного потока и меняющихся финансовых и технологических рамок. Ее анализ показал, что наибольшее развитие практика рецензирования получила в American Historical Review, который прилагал значительные усилия к реализации идеи универсального мониторинга и больше всего сталкивался с проблемой ограниченности публикационных возможностей. Именно в этом издании объем рецензий значительно превышает объем публикуемых статей. С целью решения этой задачи редакция журнала последовательно отказывалась от ряда рубрик, в том числе таких, как «Документы», «Новости» (которые были вынесены в отдельный бюллетень, созданный в 1960-е годы при журнале), увеличивала печатные мощности (на протяжении второй половины XX в. журнал вырос в объеме и стал издаваться пятью выпусками в год вместо четырех) и стремилась более интенсивно использовать имеющиеся ресурсы (увеличение площади страницы, сокращение полей, печать рецензий в две колонки и т. д.). Трансформации коснулись также отбора оцениваемых изданий (например, было прекращено рецензирование Festschrift’ов) и самого формата текстов: редакция признала целесообразным сократить количество средних рецензий (400–500 слов) и увеличить количество полных рецензий, в то время как информацию о неотрецензированных изданиях публиковать в виде списков[56]. Что касается принципов отбора книг для рецензирования, то наиболее замкнутым в национальных границах среди названных журналов является English Historical Review. Приоритет англоязычной литературы выражается не только в количестве, но и в объеме текстов – рецензии на иностранные книги существенно короче. Наибольший интернационализм проявляет в своей политике Revue Historique, в котором доля рецензий на иностранные издания является наиболее высокой. Однако с учетом количества рецензий, публикуемых American Historical Review, количество рецензий на французские книги в нем в середине 1980-х годов уже превышало количество рецензий на эти же издания в Revue Historique (59)[57].

Анализу содержания рецензий, опубликованных в журнале Journal of American History на протяжении 30 лет, была посвящена работа американского исследователя Терри Билхарца. Обратившись к контент-анализу этих текстов, Билхарц проследил изменения в системе оценки монографии, которые в свою очередь свидетельствовали о трансформациях профессиональной культуры. Так, он показал, что в 1950-х годах рецензенты гораздо больше внимания уделяют самому факту появления книги и ее оформлению (Билхарц обозначает этот тип как gentlemanly review), а в дальнейшем они начинают более придирчиво оценивать содержательную сторону оцениваемых изданий. До 1975 г. объем книги скорее воспринимается как недостаточный, а после – скорее как чрезмерный[58]. Меняются жанровые и тематические приоритеты: после 1970 г. предпочтение отдается проблемным монографиям (в противоположность биографиям, сборникам и Festschrift’ам), интерес к военной и политической истории сменяется интересом к различным типам социальной истории – городской, религиозной и т. д. Билхарц фиксирует также и изменения в иерархии критериев профессиональной оценки. Если в 1960-е годы упор делается на основательность источниковой базы, то в 1970-е – на использование моделей, заимствованных из социальных наук. В это время рецензенты приветствуют использование статистического анализа, между тем уже в 1980-е годы они критикуют неоправданное его применение. При этом некоторые категории оценки (такие, например, как упреки в необъективности) остаются неизменными. Несмотря на то что некоторые из выводов Билхарца для человека, минимально знакомого с историографией второй половины XX в., выглядят несколько тривиально (что неудивительно, если учесть, что работа была написана более 30 лет назад), сама идея релятивизации принципов оценки и качественного анализа ее критериев и перспектив продолжает оставаться актуальной.

Более систематическое развитие исследования рецензий получили в 1990–2000-е годы на стыке филологии и лингвистики, с одной стороны, и науковедения – с другой. Обращение филологов и лингвистов к исследованию рецензий произошло в контексте сформировавшейся в 1980–1990-е годы области исследования, которая обычно обозначается как «академический английский» (English for academic purposes)[59]. Будучи обращенной к исследованию особенностей и дискурсивных механизмов формирования академического языка, эта область знания делает востребованными также и перспективы, связанные с формированием культурных исследований (например, такие как гендерный или кросскультурный анализ, социологические и науковедческие теории, разработанные в рамках исследования научных сообществ и научной коммуникации). Исследования рецензии возникают здесь в качестве одного из направлений жанрового анализа научных текстов. В рамках этого подхода полностью снимаются вопросы о неполноценности жанра или субъективности рецензионной оценки. Наоборот, экспрессивность рецензии, связанная с ее оценочной функцией, придает этому жанру дополнительный интерес в глазах исследователей. Опора на категорию жанра позволяет акцентировать внимание на вопросе о специфике коммуникативного арсенала рецензии. С одной стороны, речь идет о многообразии типов рецензионного высказывания (review genres), к которым авторы вышедшего несколько лет назад сборника статей об академических рецензиях относят, помимо книжных рецензий, обзорную статью (review article), обзорную рецензию (book review article), диссертационный обзор литературы и рекомендательную книжную аннотацию (back-cover review blurb)[60]. С другой стороны, первоочередной задачей становится выявление в текстах повторяющихся структур. Одним из наиболее влиятельных в этом плане стал подход, разработанный Дезире Мотта-Рот. Описывая рецензии как жанр, исследовательница выделила риторические шаги (rhetorical moves), своего рода формальные инварианты, образующие структуру рецензионного текста. Выделив такие элементы книжных рецензий, как представление книги, характеристика содержания книги, характеристика частей текста и оценка книги, Мотта-Рот создает типологию вариантов использования этих конструкций, напоминающую функциональный анализ волшебной сказки, предпринятый Владимиром Проппом[61]. Этот подход задает общую рамку для характеристики того, каким образом рецензии выполняют различные коммуникативные функции, как в них соотносится оценка и пересказ, похвала и критика, какие дискурсивные стратегии используются для их выражения. Что касается конкретных образцов жанрового анализа, то они могут быть построены на контент-аналитических методиках, изучении бытования отдельных языковых единиц (ср., например, предлоги или глаголы, использующиеся для характеристики аргументов), свидетельствующих о дисциплинарных или культурных особенностях, которые проявляются в определенном корпусе рецензионных текстов. Вот лишь два навскидку взятых примера. Работа Николаса Грума показывает, что большая частотность использования конструкций с предлогами as и of в исторических и литературоведческих рецензиях выражает саморефлексивность гуманитарных дисциплин, отличающую, по мнению Тони Бечера, гуманитарные науки от других дисциплинарных семейств[62]. Итогом исследования Аны Морено и Лорены Суарез становится вывод о более высоком уровне критицизма в рецензиях англоязычных литературоведов по сравнению с испанскими, что позволяет сделать предположения о восприятии жанра и особенностях научного этоса в разных языковых сообществах[63]. В целом сильной стороной лингвистических исследований можно считать сочетание коммуникативной перспективы и стремления к последовательной инструментализации языковых средств рецензионного высказывания, однако эпистемологической проблематикой эти работы «насыщены» все же в не очень высокой степени.

Начиная с конца 1990-х годов исследования рецензий выходят на новый уровень в связи с обращением к этому типу текстов специалистов по библиометрии и наукометрии. Как известно, для этих областей знания, которые с 1950-х годов занимались разработкой средств анализа информационного обмена и вклада тех или иных исследователей, журналов и т. д. в развитие науки, объектом изучения традиционно выступали статьи и практики цитирования, а рецензии дисквалифицировались как не подлежащие анализу. При этом мы знаем, что горизонт наукометрии определяется преимущественно формами коммуникации, характерными для естественно-научных дисциплин. В силу этого применение разработанных на базе данного подхода систем оценки научного вклада применительно к социальным и гуманитарным дисциплинам признают не вполне оправданным[64]. Однако появление работ, посвященных анализу рецензий, свидетельствует о стремлении представителей этой области знания выработать более гибкие методики, учитывающие коммуникационную специфику социальных и гуманитарных наук, связанную, с одной стороны, с устойчивой значимостью монографий, а с другой – с гораздо более отчетливо выраженным напряжением между научностью и субъективностью. Важным технологическим фактором развития этих исследований стало появление электронных журнальных баз (таких, в частности, как Arts & Humanities Search и Social SciSearch) и развитие их информационных ресурсов. Оно не только создало условия для работы с рецензионными массивами, но в перспективе должно также обеспечить возможность учета библиометрических показателей для книг[65].

Пионерской в ряду этих работ оказалась вышедшая в 1998 г. книга финской исследовательницы Линдхольм-Романчук, в которой рецензии были использованы для анализа междисциплинарной коммуникации[66]. Распределение рецензионных откликов на монографии между дисциплинарными журналами (а также специализированными рецензионными изданиями, такими как The Times Literary Supplement, The New York Review of Books, The New York Times Book Review) позволяет автору оценить направление, объем и скорость интеллектуального и информационного обмена между различными областями знания, оценить степень их открытости и закрытости по отношению к достижениям других наук, охарактеризовать их как поставщиков и реципиентов новых идей. Результаты исследования дают возможность судить и о факторах, воздействующих на эту коммуникацию (таких, например, как репутация издательства или публикация рецензии в одном из специализированных рецензионных изданий).

Новым импульсом для наукометрического анализа рецензий становится описанный выше жанровый анализ. Развивая эту линию, Йеппе Николайсен предлагает структурно-ориентированный подход, соединяющий достоинства количественной его версии контент-анализа (высокую степень формализованности) с достоинствами его качественной версии (возможность изучения содержания текста и учета субъективности рецензента)[67]. Таким образом, исследователь стремится разрешить проблему научного статуса рецензии, признавая вслед за Эвелиной Ортеза-и-Миранда, что необходимым условием достоверности и научности этого типа текста, являются ссылки на предшествующую литературу[68].

Новый этап в развитии наукометрического подхода демонстрируют работы Алеси Зуккала и ее коллег. Разрабатывая идею Николайсена о значении ссылок в рецензиях, Зуккала и ван Левен предпринимают попытку использовать показатели цитирования применительно к рецензиям в качестве нового индикатора для оценки научной коммуникации[69]. В своей статье 2011 г. они осуществляют исследование рецензий в дисциплинах, для которых монографии по-прежнему остаются приоритетной формой научной коммуникации, а именно – в истории и литературоведении. Выделяя два типа текстов – рецензии, в которых отсутствуют ссылки на другие работы, помимо рецензируемой книги (тип I), и рецензии, содержащие такого рода ссылки (тип II), – авторы пытаются выяснить их место в научной коммуникации. Их вывод заключается в следующем: несмотря на то, что показатели цитирования рецензий в целом не являются высокими, среди рецензий, которые цитируются, обнаруживается гораздо больше образцов, принадлежащих к типу II. По итогам проведенного исследования авторы предлагают два библиометрических индикатора, которые позволяют высчитывать своего рода импакт-фактор журнала, основанный на цитируемости публикуемых им рецензий (1987–1989)[70].

В статье, опубликованной двумя годами позже, Алеся Зуккала, Маартен ван Зоммерен и Мауритц ван Беллен развивают другой подход к библиометрическому учету рецензий. Они предлагают рассматривать рецензию как мегассылку (mega-citation). Выражаемое ею отношение между когнитивной и социальной системой авторы представляют при помощи таблицы (см. табл. 1).

Таблица 1. Связь между социальной и когнитивной системами науки на материале рецензии[71]

Следствием этой констатации социального смысла рецензионного высказывания становится констатация его субъективной и эмоциональной насыщенности, которая исследуется сегодня уже не только методами контент-анализа, но и средствами компьютерной лингвистики (sentiment detection analysis). Сочетая машинный анализ с более традиционными контент-аналитическими процедурами, исследователи изучают рецензии в исторических журналах на предмет оценки авторами рецензий научной состоятельности рецензируемых изданий (scholarly credibility) и особенностей авторского стиля (writing style).

Эскизный очерк традиции исследования рецензий свидетельствует о том, что ее формирование связано со своего рода культурным поворотом в науковедении. Представляющие этот поворот исследования в той или иной мере объединяют следующие принципы: признание множественности дисциплин (а стало быть – необходимости их компаративного анализа) и стремление учитывать специфику социальных и гуманитарных наук; осознание значимости механизмов научной коммуникации и интерес к языку и жанрам научного письма; презумпция значения субъективности в научном творчестве, побуждающая к более адекватному определению стандартов научности. Этот поворот затрагивает даже такую основополагающую для современных систем оценки научных результатов область, как наукометрия: предпринимаемые здесь попытки включить рецензии в наукометрический анализ и разработать формализованные методики описания субъективных презумпций рецензионного высказывания (характерным образом связанные с постановкой вопросов о научной состоятельности рецензий) и качественной оценки работы журналов представляются весьма симптоматичными. Показательно также, что развитие библиометрического изучения рецензий происходит в контексте развития так называемой альтметрии (altmetrics), связанной с обращением к новым каналам формирования научного вклада (рекомендательные сервисы, микроблоги и т. д.), а также с переосмыслением механизмов отбора и оценки журнальных статей[72].

Заключение

Проведенный нами анализ показывает, что рецензирование находится в нормальном состоянии кризиса жанра. Недовольство состоянием жанра и даже прогнозы о скорой смерти скорее говорят о его жизнеспособности, в пользу которой свидетельствуют и количественные параметры практики рецензирования, и многообразие ее форм, и способность встраиваться в новые режимы коммуникации. С точки зрения кризиса жанра показательно и осознание принципиальной противоречивости рецензионного высказывания (реферативность vs критика; значимость субъективной оценки vs неавторский статус текста; профессиональное высказывание vs внешняя оценка значимости научного вклада и т. д.). Перевод дискуссий о статусе рецензии в плоскость обсуждения профессиональной коммуникации открывает возможность рассмотрения практики рецензирования как показателя воспроизводства научного сообщества и, соответственно, соотношения функций рецензии с эмпирическими механизмами этого воспроизводства.

В ходе культурного поворота, который, как мы попытались показать, определяет направление развития анализа рецензий в различных дисциплинах, происходит осознание сложности социокультурной детерминации рецензионного акта, обращение к исследованию его культурной инфраструктуры. В связи с этим можно говорить о сглаживании противоречий между научными стандартами и культурной формой, которое в значительной степени и было предметом дискуссий о судьбе практики рецензирования. С одной стороны, мы наблюдаем «смягчение» жестких методик, позволяющее вписывать рецензии в горизонт наукометрического анализа, что, вероятно, будет сказываться на официальном статусе этого жанра. С другой стороны, исследование рецензий в перспективе научной коммуникации дает возможность применить формальный анализ текстов и социологическую характеристику организации рецензионной практики для анализа культуры научных сообществ, а стало быть, и для их профессиональной саморефлексии. Обращение к культурсоциологической перспективе позволит с большей систематичностью использовать рецензии для выявления конвенций оценивания в разных областях знания и национальных научных традициях, прослеживать воздействие практик оценивания на изменение представлений о науке[73].