Лязг мечей раздавался с улицы, заставляя меня невольно вздрагивать каждый раз, когда сталь встречалась со сталью, издавая пронзающий до костей скрежет. Следом начались еще крики и подбадривания. Закатив глаза, я стремительно подошла к окну, намереваясь его захлопнуть, но задержалась, рассматривая открывшуюся мне картину. Толпа солдат собралась на специально выделенной площадке, окружив двоих, наполовину обнаженных, парней с мечами в руках. Единственной одеждой на них были форменные брюки гвардии короля. За сражением с искренним интересом наблюдали все остальные представители мужского пола вокруг, а чуть в стороне, прячась за кустами роз, подглядывали мои бывшие фрейлины, перешептываясь друг с другом и хихикая в ладошки. Хмыкнув, я все же закрыла окно и вернулась к шкафу. На кровати были разложены платья, а две нерасторопные служанки старались аккуратно сложить отобранные и упаковать в сундук.
Сегодня я уеду из дворца отца навсегда. Уже давно мою руку обещали принцу Уильяму Вильгельмскому – младшему сыну короля соседней страны, что располагалась за морем. И все эти годы жених ремонтировал переданное ему в дар поместье на берегу, мое приданое, где нам предстояло жить до конца своих дней. Я не могла сказать, что безумно счастлива отъезду и месту, которое станет новым домом, но хоть с самим будущим мужем мне повезло. По внешним данным и мускулатуре принц Уильям даст фору всем парням, которые сейчас сражались на улице. По крайней мере, таким он был в нашу первую и последнюю встречу. С тех пор мы только переписывались, и я была без ума от его писем. Со всем остальным придется смириться, в первую очередь, с проживанием вдали от столицы и придворной жизни.
Просматривая оставшиеся платья, я вздрогнула, когда двери с грохотом распахнулись, и в комнату бесцеремонно вошел мужчина. Сперва я даже его не узнала, но отойдя от охватившего волнения, расслабилась и покачала головой. Мой младший брат, будущий король, так сильно вжился в эту роль, что никогда не стучал, считая, что все двери для него открыты. Темно-русые волосы принца стянуты на затылке в хвост, а зеленые глаза смотрели на меня так, словно он не понимал, почему я еще здесь. Многие в моем окружении считали наследование титула по мужской линии несправедливым и намекали, что я больше достойна стать королевой после смерти отца. Меня же не интересовала корона и власть, потому королевой я себя не видела и на подобные заявления не реагировала. Нет у меня времени на всякие королевские обязанности, церемонии, обязательные встречи и мероприятия. Вот на балу потанцевать – это больше по мне, или фасон нового платья выбрать.
– Генерал Аравейл сказал, что час ждет тебя у экипажа, а ты даже не соизволила послать служанку с уже собранными вещами, – брат принялся предъявлять мне претензии с порога, за что был награжден суровым взглядом.
Поставив руку на пояс, второй я вытащила из шкафа шарф и швырнула его на кровать ко всему остальному.
– Я еще утром сказала генералу Аравейлу, что я не успею собраться к озвученному им времени, я еще даже не переоделась. Кто виноват, что мне в помощь дали их, а не моих постоянных служанок, – еще посмотрим, в чьем голосе будет больше недовольства.
Покачав головой, брат окинул взглядом смутившихся женщин.
– Шевелитесь, я приказал страже прийти за сундуками через десять минут, больше времени на сборы тебе не выделят. Так что, если ты не готова, – с этими словами он окинул взглядом еще и мое платье, даже близко не похожее на дорожный костюм, – то тебе стоит поторопиться, Вентира.
– Переодеться за десять минут? Ты в своем уме? Да мне корсет только полчаса развязывать, – взмахнула я руками и направилась прямиком за ширму, где на вешалке красовался подготовленный костюм и удобная обувь. – Дамы, пусть одна из вас мне поможет, а вторая пока закончит сборы. Все, что я забуду здесь по причине спешки и желания брата от меня избавиться, он потом сам привезет ко мне на свадьбу, – бросила я себе за спину, скрывшись от посторонних глаз. Одна из служанок послушно принялась помогать снимать мне платье.
– Боюсь, отец не поедет на твою свадьбу, но ты это и без меня знала, – как раз когда он это сказал, служанка ослабила корсет и стон облегчения сорвался с губ.
– Я и не рассчитывала на его присутствие, если он там будет, половина гостей разбежится сразу после церемонии. Его стоит позвать только, если я хочу сэкономить, – наш отец был совершенно безобидным слепым человеком. Я не изучала историю, любые книги или свитки погружали меня в уныние, и больше одной строчки из них мне прочитать не удавалось. Должно быть, именно поэтому я не понимала, почему все окружение, старше пятидесяти лет, до ужаса боялось отца, а те, кто были младше, опасались и сторонились его вдвойне. Про него ходила масса ужасных слухов, но я в них не верила. Так, одна из фрейлин поведала мне по секрету, что отец в прошлом, когда еще не был королем, совершал массовые убийства, поджоги и обвинялся в преднамеренном убийстве моего деда. Жуть какая-то, и мне совершенно не верилось в подобную ерунду.
– Эдгар тоже не поедет, он опасается за свое здоровье, ведь путешествовать ночью небезопасно, а днем, – брат запнулся на секунду, – ну, ты знаешь, как он относится ко дню, – это я тоже знала.
Наш младший брат с рождения оказался слабым и немощным ребенком, которому по наследству, по материнской линии достался неприятный недуг в виде гена альбинизма. Именно его рождение сильно подорвало здоровье матери, и она быстро угасла всего за несколько лет, пока не умерла от так и невыявленного недуга. Родись брат в любой другой семье, точно не дожил бы до четырнадцати, ведь его глаза оказались слишком чувствительны к свету, и днем из покоев с плотными шторами на окнах он почти не выходил. Вот его отсутствию на свадьбе я радоваться не буду, мы хорошо дружили.
– Вот это очень жаль. Ну, что ж, раз так, ты будешь моим единственным родственником, буду держать тебя при себе, – пока я это говорила, за ширмой раздавались непонятные звуки и грохот. Выглянув, я увидела, что пришли двое солдат, ухватились за сундук и с явным усилием потащили его к выходу.
– Ты решила перевезти с собой все и больше сюда не возвращаться? – спросил брат неожиданно серьезным голосом, чем вверг меня в некое недоумение.
– А у меня есть выбор? – на всякий случай спросила я, на что парень улыбнулся и покачал головой. – Ну, вот и не задавай глупых вопросов, – за разговором я почти не заметила, как меня полностью переодели и осталось только сменить обувь. Выбравшись из-за ширмы, я присела на кровать и проследила за служанкой. Девушка поспешно принесла табуретку, на которую я поставила ноги, и принялась меня переобувать.
– Буду ждать тебя у экипажа, хочу попрощаться еще раз и проследить, что ты точно уехала, – посмеялся брат, развернулся и ушел, а я закатила глаза и бросила взгляд на вторую служанку, которая искала себе занятие.
– Помоги ей, вдвоем вы справитесь быстрее, – скомандовала я, и теперь обе женщины занимались моими ногами. Ехать до Эдельстауна, откуда отходил корабль, предстояло больше суток, а значит, нам придется где-то останавливаться на ночлег. Предвкушая ночь в гостинице с клопами в матрасе, я надеялась, что жених пришлет за мной один из лучших кораблей своего флота с соответствующим образом оформленными каютами для знатных персон, и мучиться придется всего одну ночь. До поместья быстрее всего было добраться именно по воде. Оно располагалось на берегу моря, почти на другом краю нашей страны, и путь по земле займет около двух-трех недель из-за большого крюка вокруг леса и болот.
Замуж я должна была выйти еще в пятнадцать, именно тогда жениха мне и выбрали, но отец поставил условия, а жених выдвинул свои, и свадьба откладывалась, пока они приходили к согласию. По каким-то, известным только ему, причинам, отец категорически запретил мне покидать страну, а значит, будущему супругу придется покинуть ради меня свою. Уильям же хотел сделать ремонт в выделенном нам поместье и не поддавался на уговоры отложить это на время совместной жизни. Ну, и пусть себе хоть дальше соревнуются, кто главнее отвечает за мое будущее, зато я провела дома на несколько лет больше, наслаждаясь свободой и не беспокоясь о будущем, ведь оно было в надежных руках.
Ходили слухи, что через год после объявления помолвки объявился еще один претендент на мою руку, но отец отказался даже разговаривать с ним, и вопрос быстро закрыли. До моего знакомства с этим человеком очередь так и не дошла, а сплетницы фрейлины навыдумывали всяких глупостей, что именно из-за этого таинственного претендента мой брак с Уильямом и откладывается. В это верилось с трудом.
Когда служанки закончили, в спальню вернулись двое солдат, они подхватили оставшиеся свертки, шкатулки и прочий багаж и поспешили прочь. Мне тоже следовало пойти к экипажу и проверить, были ли соблюдены все требования к подушкам на сиденье и запасам провианта, доступного во время движения. Окинув взглядом отражение в зеркале, я отметила, как хорошо сочетается голубой цвет костюма с моими каштановыми волосами, частично заплетенными в косы и собранными на голове, их завитки оттеняли цвет кожи и завершали просто идеальный образ. Единственным моим недостатком были глаза, и каждый раз, когда я смотрела на них, хотелось последовать по стопам отца и выколоть тот, который был зеленым. С рождения мне досталось небольшое уродство в виде одного глаза зеленого цвета, а второго – карего, уверена, не будь я принцессой, весь дворец смеялся бы надо мной, если не делал этого тайком, за спиной. Улыбнувшись себе, я выпрямила спину, откинула негативные мысли и вздернула голову. Мне предстояло покинуть дом, в котором я жила на протяжении двадцати лет своей жизни и отправиться в новый, еще неизведанный мир замужества.
***
Путешествие в экипаже оказалось тем еще испытанием. Вместо комфортной поездки, я словно попала в камеру пыток, и кроме всего прочего, приходилось еще и на недовольные лица сопровождающих гвардейцев смотреть во время вынужденных остановок. Разве я виновата, что находиться в душном, замкнутом пространстве не самое приятное времяпрепровождение? Хоть дорожный костюм и не стеснял движений, но от сидения в нем затекло все тело и хотелось сорвать корсет и больше никогда его не затягивать. Когда я пожаловалась на свои невзгоды генералу, тот тяжело вздохнул и посоветовал открыть окна и подложить на сидение больше подушек. Второй совет помог на какое-то время, а вот с окнами у нас не сложилось из-за назойливых насекомых, которые вечно норовили проникнуть внутрь и надоедать мне своим присутствием.
Хорошо хоть спутница, игравшая роль компаньонки на время путешествия, не последовала примеру насекомых и молчала всю дорогу, уткнувшись носом в книгу. Краем глаза наблюдая за ней, я пожалела, что не подумала о подобном занятии, вот вышивать оказалось просто невозможно. Рассматривая край леса, мимо которого мы двигались, я старалась всем видом не показывать закипающего во мне недовольства, но гвардейцы и так перешептывались, обсуждая мои неудобства. Поскорее бы добраться до Эдельстауна, главного порта страны, и избавиться от их сопровождения.
Когда издевательства первого дня подошли к концу, солнце уже село за горизонт, и мы добрались до запланированного места на ночлег. Выбравшись из экипажа, я осмотрелась и приподняла брови от удивления. Мы остановились на перекрёстке двух дорог, где ровно в каждом образовавшемся углу между пересечением было построено по зданию. Самое большое из них квадратной формы, полностью деревянное, в три этажа и именно в нем нам предстояло провести ночь.
Выделенные покои сильно разочаровали, но выбирать явно не из чего. Мебель непрезентабельного вида, обветшалая и облезлая. Нам с компаньонкой достался номер, состоящий из четырех комнат, но одну из них, где предстояло спать девушке, комнатой трудно назвать. Это был просто закуток за дверью, где стояла кровать. Две другие – полноценная спальня с огромной, но простой кроватью, двумя тумбочками по бокам и шкафом, и гостиная с диваном, двумя креслами и обеденным столом в центре. В последнем, четвертом помещении оборудовали персональную уборную.
Развалившись на кровати после ванны и ужина, я мысленно представляла, как приезжаю в Эдельстаун, и там нас встречает делегация принца Уильяма. Хотелось ускорить время ради этого момента и как-нибудь перемотать ту часть, в которой предстояло трястись в экипаже по пыльной дороге. Постельное белье пахло лавандой, моим любимым ароматом, и это успокаивало, а закрыв глаза, я почти ощущала себя дома с той разницей, что кровать и подушка куда менее удобные, чем там. Усталость одолела меня сразу и уснуть получилось быстро.
Вот только поспать мне не дали. По ощущениям прошло не больше часа, когда на улице раздался женский крик, и за окнами что-то ярко вспыхнуло красным заревом, ударив меня прямо по глазам. Обругав себя и спутницу, что не догадались задернуть шторы, я приподнялась на кровати и выглянула в окно. Увиденное заставило меня ужаснуться. Ангар, который находился напротив, был охвачен пламенем. Языки полностью поглотили крышу, окутали стены, и мне не удавалось рассмотреть, есть ли внутри кто-нибудь. На улице бегали люди, кто-то кричал, но слов я не разбирала, где-то поблизости раздавался лязг мечей, и он напугал меня больше всего.
Из соседней комнаты выскочила перепуганная девушка. Ее лицо казалось огненно-красным, хотя на самом деле было мертвецки бледным. Увидев меня, она расслабилась и поплотнее закуталась в полы легкого халата.
– Что там происходит? – взволнованно поинтересовалась она, подойдя ближе и тоже уставившись в окно. Неожиданно ангар начал складываться пополам, оседая на землю обуглившимися головешками. В небо взмыл столб черного дыма, сливаясь с темным ночным небом. Всмотревшись в дорогу, я с трудом различила очертания людей на лошадях. Тут одна из фигур, замахнувшись, обрушила меч на мужчину, просто пробегающего мимо. Отпрянув от окна, я уставилась прямо перед собой на то место, где только что бежал человек, а теперь его тело упало на землю и развалилось там, а всадник дернул поводьями и направил лошадь к дверям гостиницы. Остальные фигуры стремительно растеклись по перекрестку, творилась непонятная суета и паника, а в стоявшей темноте ночи, нарушаемой только светом от пожара, рассмотреть бегающих людей не получалось.
Девушка тоже отпрянула от окна и бросилась в гостиную. Проследив за ней, я увидела, как она распахнула дверь номера, собираясь предупредить гвардейцев, которые стояли на посту в коридоре, но делать этого не пришлось. Оттуда уже доносился лязг мечей и звуки ударов. Со своего места даже я смогла рассмотреть, как одного из парней в форме нашей охраны прижали к стене. Увидеть больше не позволял обзор, но и этого хватило, а уж что открылось спутнице – знать не хочу. Резко захлопнув дверь, она зачем-то задвинула щеколду и в ужасе вернулась в спальню. Другого выхода из этих комнат не было, разве что в окно прыгать, но тут второй этаж и сломать себе все кости казалось не лучшим выходом. Забившись в дальний угол, я проследила за тем, как компаньонка бросилась в выделенную ей конуру, призывно махая мне рукой. Нас разделяла кровать, и когда я собралась ее оббежать, в панике даже не подумав, что можно перелезть, дверь в спальню с грохотом распахнулась, ударилась о стену и отскочила обратно, чуть не врезавшись в застывшего на пороге мужчину.
Когда он успел попасть в номер, я не услышала, была слишком погружена в свои мысли. Девушка завизжала и захлопнула дверь, совершенно забыв про меня. Схватив первое, что попалось под руку, а это оказался тройной подсвечник, я наставила своеобразное оружие на незваного гостя, но тут у него из-за спины вышел еще один мужчина, лишив меня всяких шансов на победу в неравном поединке. Один на один, ночью, может, с капелькой удачи, я еще как-то могла обхитрить, запутать гостя, но если их двое, мне точно несдобровать.
– Что это у нас здесь, ты посмотри, а я думал у меня день рождения только завтра, – усмехнулся незваный гость. По голосу человеку не больше восемнадцати, он звучал совсем по-детски. Судорожно переводя глаза с одного парня на другого, я пыталась их рассмотреть. Оба в черных, кожаных доспехах, в руках одноручные мечи, испачканные в крови, лица закрыты чем-то, похожим на шлем, но не из металла, в темноте не разберешь. С улицы продолжали раздаваться крики, плач, удары стали о сталь, треск ломающегося дерева. Звуки разлетались по комнате, но меня больше отвлекал постепенно нарастающий плач компаньонки за стенкой. Хотелось ударить себя ладонью по лицу и спросить, зачем она прячется там, если нытьем выдает свое присутствие?
– Не, ну, ты погоди, сперва приказ, потом все остальное, там другая скрылась за дверью, – усмехнулся второй парень. Его голос звучал старше, он стоял ближе к окну, и я уловила небольшую бороду на той части подбородка, которая была не покрыта шлемом. Не прошло и пары секунд, как он попытался броситься ко мне, но я замахнулась подсвечником и со всей силы обрушила его вниз. Нападавший отпрыгнул и рассмеялся, а мое оружие со свистом разрезало воздух в месте, где он должен был быть. От злости я ткнула подсвечником вперед, перед собой, вызвав смех со стороны второго.
– Гляди, какая активная, как брыкаться будет, – сказав это, первый тоже решил попытать счастье и приблизиться ко мне, но в ответ я принялась судорожно размахивать подсвечником прямо перед собой с такой силой и скоростью, что горящие огоньки оставляли красные полосы в воздухе. – Ну, ну, полегче, также и поранишься этой штуковиной, – наигранно заботливо заявил все тот же человек, не скрывая своей веселости.
Оба парня просто глумились надо мной, растягивая момент и нагоняя ужас, ведь в любую минуту могли подойти и схватить и никакой подсвечник им не помешает, а от осознания этого коленки тряслись не на шутку. Хорошо, что я в длинной ночной рубашке и этого не видно. А раз нападавшие не торопятся, то знают, что никто не придет мне на помощь. – Пойду, посмотрю, что там, – усмехнулся парень с бородой и направился к двери в другом углу комнаты. Замков на ней никаких нет и судя по тому, с какой легкостью гость распахнул ее, забаррикадировать вход спутница не планировала, да и чем? Кроватью? Визг, который раздался от нее, оглушил и меня, а парень рассмеялся и скрылся в каморке вместе с девушкой. Не желая думать, что он там с ней делал, я пыталась отогнать второго.
– Что тут у вас? – раздался третий голос и стон отчаяния сорвался с моих губ совершенно непроизвольно. Надо срочно что-то делать, но что? Разбить окно и выпрыгнуть туда, будь что будет? Вроде и не так высоко, не с замковой башни прыгать. Пока нападавший отвлекся на новоприбывшего, я замахнулась и обрушила подставку подсвечника на стекло. Осколки посыпались на пол, а я поморщилась от боли, случайно задев рукой острые края.
Мужчина, который только вошел, держал в руке уличный фонарь. Подняв его на уровень лица, но чуть вперед, он пытался всмотреться в темноту комнаты. Ему очень помогло, что я стояла как раз возле окна, за которым все еще бушевал пожар. Мне же удалось разглядеть острые и суровые черты, легкую щетину вокруг рта, покрытый морщинами лоб. На нем не оказалось шлема и это сбило меня с толку. Смотря на него, я забыла, что хотела делать и сама не поняла почему.
– Что за цирк вы здесь устроили? – буркнул недовольно последний гость. Не медля ни секунды, он направился прямиком ко мне, преодолел все пространство спальни за пару шагов. Каблуки его сапог со стуком обрушивались на деревянный пол и каждый раз, когда это случалось, я судорожно моргала. Очнувшись, когда он оказался на расстоянии вытянутой руки и времени на то, чтобы забраться на подоконник и выпрыгнуть не осталось, я замахнулась подсвечником и вложила в удар всю силу, которая у меня была. Вот только гость чуть отстранился вправо и перехватил мое запястье так, словно просто взял за руку. Следующим движением он уперся локтем мне в горло и подался вперед, прижав меня к стене. Врезавшись спиной в угол, где как раз начиналось окно, я почувствовала, как воздух невольно вышел из легких, а сделать новый вдох оказалось слишком сложно. Перехваченный подсвечник застыл в нескольких сантиметрах от моего лица, я видела, как по свечам стекает воск, и как он вот-вот будет капать на пол.
– Вы ту проверили? Глаза какого цвета? – поинтересовался нападавший, приблизив фонарь к моему лицу. Парень, который замер в сторонке, ожил и только собирался броситься к двери, где скрылся второй, а я решила воспользоваться ситуацией и дернулась в сторону, попыталась поднять вторую руку и отпихнуть от себя мужчину, но за это была придавлена к стене еще сильнее. Ладонь оказалась в ловушке между мной и им, а он посмотрел прямо на меня. Сделать вдох я больше не могла, и сама не понимала почему. Скорее всего, виноват локоть прямо на моем горле, перекрывающий доступ кислорода. По крайней мере, мне очень хотелось, чтобы причина была именно в этом, а не в ослепительных голубых глазах с пляшущими огоньками пламени свечи, которые сейчас пожирали меня из темноты комнаты. Вблизи лицо мужчины оказалось жутко красивым. Нет, мне определенно не хватает воздуха, и мысли из-за этого начинают путаться, сводя с ума. Ведь даже среди всех представителей мужского пола, которые обитали в королевском дворце, никто никогда не казался мне красивым.
– Трудно понять, но точно не зеленые, – крикнул парень из комнаты, пытаясь перекричать рыдания и визг моей спутницы.
– Тогда заканчивайте с ней, – скомандовал тот, кто продолжал удерживать меня у стены. – Где украшения? – резко поинтересовался он, вернув все внимание моему лицу, и теперь мы просто смотрели друг на друга в ожидании. Только в этот момент я ощутила, что хватка мужчины не причиняет боли. Дискомфорт – да, но не боль. Незнакомец словно специально ослабил нажим и удерживал меня возле стены удивительно бережно и аккуратно.
– В шкатулке, она в шкафу, – едва слышно проговорила я, надеясь, что мужчина отпустит меня и бросится искать шкатулку, но он и не подумал.
– Фибула или брошь в виде кленового листа там есть? – вопрос оказался неожиданным, и я принялась мысленно вспоминать все украшения, коих довольно много. Кленовый лист – герб нашего королевского рода. Он был и на сережках, и на подвесках, и на половине медальонов, и, естественно, брошек. Я положительно закивала, пусть роется и ищет, только меня оставит в покое, но мужчина с интересом рассматривал мои глаза, чуть ли не всматриваясь в каждый. Так и хотелось сказать, что украшений в виде кленового листа я там не прячу. – Вы поедете с нами, – сообщил мужчина и собирался сказать что-то еще себе за спину, как из гостиной послышались торопливые и тяжелые шаги. Яростно распахивая все на своем пути, в комнату вбежал еще один человек. Честно признаться, никогда в моей спальне не было столько лиц мужского пола, по крайней мере, когда там находилась я в одной ночнушке. Всмотревшись в фигуру у двери, я облегченно вздохнула, узнав цвет формы и снова попыталась вырваться из хватки нападавшего и замахнуться на него. Одним движением он перехватил подсвечник, начавший выпадать из ладони, и отпихнул меня к себе за спину так, что я ударилась об стену, а незваный гость встал лицом к явившемуся гвардейцу.
– Не ожидал тебя здесь увидеть, Велиант, – раздался голос генерала Аравейла, и я вздохнула с облегчением, понимая, что еще не забыла, как дышать. Плечо жутко болело, а босые ноги наступили на разбитые осколки окна. Незваный гость, который стоял между мной и генералом, усмехнулся, сжимая пальцами рукоятку меча. Все это время он был у него в руке, а я не заметила. Настолько была заворожена внешним видом.
– Я передам привет твоему брату, Келион, – посмеялся нападавший, а мне эта беседа показалась неуместной. Видимо, генерал знал человека перед ним, раз назвал по имени, но вот болтать с ним в нашей ситуации не следовало. Услышав посторонние голоса, один из парней выскочил из комнаты моей спутницы. Второй заканчивал с девушкой, а ее вопли стали тише. Заметив краем глаза на полу самый большой осколок стекла, я ринулась к нему, схватила и со всей силы воткнула в спину мужчины перед собой, толком и не целясь куда-то конкретно. Мне повезло, пальцы на руках порезов не получили. Зарычав от боли, незваный гость обернулся, но даже не попытался ничего мне сделать, а я быстро прошмыгнула, пригнувшись почти к полу, и бросилась к генералу. Загородив меня собой, тот кивком головы указал на дверь в коридор.
– Внизу лестницы двое наших, пусть уводят вас отсюда, – скомандовал он, и я не стала тратить время. Всего на секунду бросила взгляд на нападавшего, который уже вытащил стекло из спины, и столкнулась с ледяными голубыми глазами. Нервно сглотнув, я ощутила волну мурашек и холодка, пробежавшего по телу с головы до пят, и поспешила прочь. Стоит ему меня поймать, и теперь мне точно не поздоровится. Несясь сломя голову вперед, я слышала звуки битвы сзади и понимала, что там будет схватка не на жизнь, а насмерть. Трое на одного генерала, которому далеко за пятьдесят – слишком неравные силы.
В коридоре обнаружились мертвые тела гвардейцев, лежавшие и сидевшие в странных, неестественных позах, измазанные в крови, и с застывшим выражением боли на лицах. К горлу подкралась тошнота, весь вчерашний ужин решил вырваться наружу, но я удержалась, закрыла рот и нос рукой и стремительно неслась к лестнице, а затем вниз по ступенькам. Когда я увидела очередное тело, перегородившее мне путь, то чуть не споткнулась о него. Это тоже оказался один из гвардейцев. Не знаю почему, но я почти закричала. Услышав шаги откуда-то из левого коридора, я стремительно обогнула лестницу, в надежде спрятаться, и нашла маленькую дверь под ней.
Шанс, что меня не найдут в кладовке, оказавшейся за дверью, слишком мал, чтобы в него верить. Но так я оттяну неизбежное на несколько часов, пока нападавшие будут обыскивать комнаты, если они будут, а не просто подожгут гостиницу. Забравшись в тесную и темную комнатушку, заполненную садовым инструментом и мешками с непонятным содержимым, меня снова чуть не стошнило, но в этот раз от стоявшего здесь запаха и затхлого воздуха. Кое-как спрятавшись в самом дальнем углу, я схватила грабли и замерла, очень надеясь, что дверь не откроется. Но она открылась всего через несколько секунд, а я не могла пошевелиться от страха. Внутрь заглянул парень примерно моего возраста, он поднял фонарь с полыхающей внутри свечой на уровень глаз, и я поняла, что где-то уже видела его. Рыжие волосы, карие глаза, россыпь веснушек на носу и щеках, знакомые черты лица, но вот ни имени, ни рода вспомнить я не смогла. Поднеся указательный палец к губам, он велел мне молчать и захлопнул дверь.
– Здесь ничего и никого нет, – раздался его голос, но шагов не было. Он продолжал стоять возле двери, словно загораживая ее собой. Неужели он пытался меня спасти? Я не могла позволить себе расслабиться, ведь когда дверь откроется в следующий раз, это может оказаться уже не он, и я больше всего на свете не хотела, чтобы эта дверь открывалась.