Глава 4

С протянутым и не самым приятным стоном, я открыла глаза, которые мне удалось разодрать с очень большим усилием. Чёртова голова была размером с воздушной шарик, и, кстати, была точно такой же хрупкой. Коснись её и произойдёт взрыв. Потерев глаза, я осмотрела незнакомую комнату, где по правую руку от меня развеивалась на сквозняке открытой двери балкона – лёгкая прозрачная тюль, поверх которой оставалась задёрнута темно-коричневая штора, но сквозь небольшую щёлку, пробивались солнечные лучи. И они не просто светили, твою мать, они выбрали тот самый угол и слепили мне глаза, тем самым помогая голове раскалываться даже не на две части, а сразу на миллион частиц.

Я. Больше. Не. Пью. Никогда.

Я не знаю, где я. Не знаю, кто я. И не знаю, какой сейчас, чёрт возьми, год. Я проклинаю себя за вчерашний выпитый алкоголь, но жалею ли? Нет. Было весело. У меня сейчас только одна проблема: в чьей кровати с нахожусь? На блок в кампусе явно не тянет, потому что такой роскоши в виде балкона там нет.

Кто бы тут ни жил – заботиться о моей одежде этот человек явно не собирался. Она валялась на полу, вероятно, не без моей помощи. Уверена, что скинула её сама. Вечером – мало заботил сегодняшний внешний вид. Я, собственно, вовсе не планировала просыпаться в чужой кровати, и уж тем более доме.

Подняв вещи с пола, я быстро натянула на себя одежду и потянулась к двери, откуда изначально высунула голову для разведки, а после чего, проскакала к входной двери напротив. Обувь долго искать не приходилось. Свои туфли я нашла сразу на полу у двери. И чудо, что в квартире было тихо, даже слишком тихо. Я даже слышала звук стрелок на часах. Кстати, о часах.

– Вашу мать! – заскрипела я зубами.

Через пятнадцать минут – мне нужно стоять на поле с командой, а я непонятно где и непонятно у кого.

Заглянув в телефон, я ещё раз выругалась и выскочила за дверь, которая была открытой, попутно включая карту, чтобы разобраться в месте своего нахождения.

Настоящим чудом и спасением для меня было то, что прибывала я в квартале от кампуса, до которого должна добраться максимум за пять минут, где переоденусь и упаду лицом в воду, которая приведёт его в порядок, потому что сейчас жесткое похмелье написано на моём лице и видно невооруженным глазом.

Через минуту, я прокляла свою обувь и стащила туфли с ног, взяв их в руку, галопом побежав к кампусу. Столько ошарашенных взглядов – мне еще поймать не удавалось. Такое чувство, что бежала я не без обуви, а с ней, но без одежды.

Преодолев путь за шесть минут, я с отдышкой скакала по ступенькам к кампусу, после чего на нужный этаж, и ещё дальше к комнате, где должна была сегодня ночевать, и не только сегодня. Это моё место дислокации на четыре последующих года. Нужно запомнить и постоянно напоминать себе об этом, а лучше, сделать татуировку в виде адреса, куда меня нужно доставить при непредвиденных обстоятельствах.

Вроде тех, что были вчера.

Увидев меня на пороге, Саманта открыла рот и шокировано оглядела меня с ног до головы, не издавая и звука. Да и мне некогда было чесать языком и вдаваться в подробности, которых я абсолютно не помню.

Быстро скинув вчерашнее платье, и натянув первые попавшиеся вещи, я, не дожидаясь вопросов от Саманты, которая уже открыла рот – выскочила из комнаты, словно ошпаренная. У меня нет и секунды, чтобы поговорить с ней. Да и что рассказывать, если в моей голове непробиваемый вакуум.

Через несколько минут – я уже открывала двери женской раздевалке в университете, где было пусто.

– Чёрт! – взревела я, вновь скидывая с себя одежду, чтобы натянуть форму.

Чёрная форма, по бокам которой тянулась пара лампасов оранжевого цвета, и повторяющие этот оттенок цифры на спине – села настолько упруго, что каждую косточку и извилинку на моём теле, можно было увидеть даже из космоса. Собрав волосы в хвостик, я шлёпнула дверцей шкафчика, которые загрохотал так, что барабанные перепонки полопались. И в этот момент передо мной в зеркале отразилась Кунг-фу Панда, которую я напугалась. Мой внешний вид был далёк от королевского. И будь сейчас родители рядом, от меня бы смело написали отказную.

Вытерев остатки бывшего макияжа с лица, я рванула на поле, куда уже опоздала на четыре минуты и двадцать две секунды. Будь я проклята, потому что сейчас сама себе кажусь недоразумением в виде капитана команды.

Выбежав из дверей, я, спеша, направилась к команде, которая уже в полном сборе разминалась. Чёрт. Я точно опоздала даже на знакомство.

Скорей всего новый тренер свернёт мне шею одним пальцем, судя по широкой спине вдали, где прыгали девочки. Видимо, мистер Харрис не шутил, когда говорил о замене той сучки, которой я так и не успела надрать задницу. Будь он проклят дважды.

– Извиняю… – начала я, когда ко мне повернулось вчерашнее лицо.

– Какого хрена ты тут делаешь? – свёл он тёмные брови на переносице, расставив руки по бокам и выгнув бровь. Чёрт возьми, но я проглотила слюну от одного вида на его мускулистые руки, которые были напряжены.

– У меня тот же вопрос, придурок. Какого хрена ты тут делаешь? Я – капитан этой команды.

– Поздравляю, а я тренер этой команды, – сухо ответил он, от чего я подавилась выделившейся слюнной и воздухом, который не дошёл до лёгких, а завис где-то не в том месте.

Взгляд мой прошёлся по девочкам, которые с интересом наблюдали за разворачивающейся картиной. На лице Донны отразилась куча немых вопросов: где тебя носило? Что с твоим видом? И, конечно, самый главный: капитан?

Решив ответить на них после тренировки, следом мой взгляд метнулся на девушку, чьё имя я отлично запомнила со вчерашнего вечера – Полли.

Насколько тесен мир?

Вот же она, сучка-Полли собственной персоной, метающая в меня невидимые ножи, о которой лепетала на днях Донна, а ещё и по забавному стечению обстоятельств – лучшая подруга моей соседки, которая, кстати, мне очень симпатизирует до тех пор, пока рядом с ней не возникает эта выскочка. И вот же самое весёлое: придурок, нахамивший мне в раздевалке, когда я была голой и безоружной, на вчерашней вечеринке – тренер команды. На этом шутки закончены или сейчас откуда-то должен выпрыгнуть чувак с камерой и сообщить о том, что я, мать вашу, приемная!?

Открыв рот, я начала хлопать губами, хватаясь за воздух. Чёрт возьми, я была у него дома. Воспоминания резко обрушились на голову с такой силой, что меня могло легко вкрутить в землю, как шуруп. Я страдаю склерозом и амнезией одновременно. Он ведь говорил вчера, что знает меня. В какое дерьмо я вляпались так и не успев начать обучение и выиграть первый матч?

Кажется, этот придурок догадался о ходе моих мыслей, потому что в один шаг сократил расстояние между нами и ухватил мой локоть, потащив в сторону.

– Ничего не было, – прохрипел он, снова расставив руки по бокам, – ляпнешь кому-нибудь, и я лично вырежу тебе язык, обмотав вокруг шеи.

– Надеюсь, вокруг своей, – поморщилась я, бросив в него взгляд отвращения, – и приятно познакомиться, тренер, – чересчур заносчиво выделила я название его должности, – футбольные правила объяснять не буду, раз уж Вас наградили подобным званием.

– Мелтон! – грубо рявкнул он, когда я зашагала к команде, удивлённо наблюдающей за нами. Лучшим решением было то, что я, не глядя, показала ему средний палец и заняла место рядом с Донной, челюсть которой, была готова отпасть. Собственно, не только у неё. Все смотрели на меня, как на сумасшедшую и прокаженную, и лишь сучка—Полли до сих пор метала ножи, на что я закатила глаза и вытянула руки вверх, чтобы потянуться.

Откинув все эмоции, которые бушевали во мне секунду назад, я начала разминаться, пока остальные с долей ужаса и шока смотрели на меня, как и придурок, вернувшийся на место. Я не люблю лишних драм на тренировках.

– Я не поняла, – жёстким тоном заявила я, вернув корпус в вертикальное положение и оглядев толпу, – вы сюда пришли играть в футбол, а не на спектакль. Я не потерплю лени, прохлаждения и нытья. Хотите драму – валите с поля в театральный кружок. Я понятно изъясняюсь?

– А ты кто такая, чтобы решать за всех? – объявила о себе моя милая сучка—Полли.

– Мне нужна ватная палочка, чтобы вытащить серу из её ушей, потому что она плохо слышит, – бросила я, – ещё раз повторяю, я – капитан команды. Не согласны – валите нахрен с поля. Я никого не держу. Либо работаем и побеждаем, либо чиркаем в тетрадочках записки о любви. Всю личную жизнь – мы оставляем за белой линией на траве. Все учебные моменты – мы оставляем за белой линией на траве. Всё то, что касается команды и игры – мы решаем здесь и сейчас, и это не выходит за линию поля. Всем понятно?

– Да, – в один голос ответили девочки, из-за чего моя оппонентка помрачнела и лишилась дара речи. То-то же, сучка. Никакого личного дерьма. Только спорт, когда мы собираемся тут. И судя по дружному тону – команда признала меня лидером. Так-то лучше, одна выскочка – не вся команда, я быстро верну эту принцессу с небес на землю.

– Тут я тренер, – вступился наш доблестный придурок—рыцарь.

– Какого чёрта команда прохлаждается, тренер? – выгнула я бровь, устремив в его сторону холодный взгляд, который вмиг превратился в кипящий от жара, потому что чертова красная майка сидела на нём лучше, чем идеально.

– Повторяюсь для опоздавших, – с насмешкой, произнёс он, окинув взглядом девочек и меня в том числе, на которой остановил взгляд более положенного, – я – тренер Фуэнтес, а теперь продолжаем работать.

Закатив глаза на воодушевляющую речь, я вновь опустила корпус вниз и потянулась ладонями к траве, расставив ноги на ширине плеч.

– Мы кто: проститутки или стриптизерши? – спросила я у Донны, которая занялась тем же.

– Уже второй год эту форму выбирают в качестве основной, – вздохнула моя новоиспеченная подруга.

– Я сожгу всё это тряпьё для шлюх, и уведомлю Харрисона, что в этом команда играть не будет никогда. Я не собираюсь трясти сиськами перед кучкой идиотов, глазеющих с трибун и крича не самые доблестные комментарии.

– Давно пора, – кивнула она, завернув в мою сторону голову, – когда ты успела стать капитаном?

– Вчера. Мистер Харрис торжественно вручил мне данную должность, когда я преклонила перед ним колено, а он постучал мечом по моим плечам во время вечеринки в братстве.

– Грейс, – засмеялась Донна, качая головой, – Полли закопает тебя по центру поля, где разыгрывается мяч.

– Пусть готовит лопату, сучка, – торжественно улыбнулась я, размахивая руками из стороны в сторону.

Вероятно, мой ответ – устроил Донну даже больше положенного, судя по широкой улыбке на её лице. Что ж, меня всё устраивает не меньше, кроме чёртого горяченького тренера, бродящего вокруг нас, словно надзирателя в тюрьме для особо опасных преступников.

Абстрагировавшись от внешнего мира, я занялась тем, чем занималась всегда и с удовольствием: спортом. Кроме того, что он помогает избавиться от накопившихся эмоций, как и рисование – помогает ещё и держать тело в отменном состоянии. Если для кого-то идти в зал и изнурять себя круговыми тренировками – считается адским и вынужденным занятием, то для меня фантастическим времяпровождением. Благодаря подобной любви, я с упоением могу наворачивать сладкое, совершенно не задумываясь на счёт каждой килокалории.

– Грейс, – шепнула Донна. Её щеки пылали, а взгляд был робкий.

– Что? – не отвлекаясь от тяги к ногам корпусом, спросила я.

– У нашего тренера стояк, – безумно тихо сказала Донна.

Я проследила за её взглядом, направленным на горячего придурка. У него и впрямь стояк, который он тщательно пытается скрыть книжкой с нашими именами.

– Боже, Донна, какого хрена ты смотришь на его член?

– Эй, это не я смотрю. Это он на меня смотрит. И у него встал на тебя, Грейс.

– Что?! – ахнула громче положенного, чем привлекла к себе внимание некоторых девочек.

– Он смотрит всю разминку только на тебя, – хихикнула Донна.

Что-то внутри меня ликовало, но я лишь закатила глаза и издала рвотный звук. Склонив тело к ногам, я постаралась выделить грудь, которую закрывал коротенький топ. Поднявшись с земли в вертикальное положение, я повторила упражнение, которым занималась изначально.

Поиграем, придурок.

Повернувшись боком, я ещё раз выгнулась и склонилась корпусом к ногам, потянувшись ладонями к траве. Сейчас я уже чувствовала на себе тяжелый взгляд, и честное слово, мне хотелось хихикать, словно какой-то малолетней девочке, на которую смотрит мальчик.

– Заканчиваем, – раздался довольно резкий и громкий хлопок ладоней, из-за чего я еле сдержала смешок.

В каком месте он заканчивает?

Повернув голову к Донне, давящейся смехом, который рвался наружу в виде слёз, я и сама еле удерживалась от подобного рода занятия. Искоса я заметила, как одной рукой придурок потёр лоб, видимо, от пота.

– Это было что-то, – прыскала Донна.

– Ты о чём? – свела я брови, создавая непонимающий и непринуждённый вид.

– Хорошее шоу, Грейс, – проворковала она, сквозь слёзы, которые смахивала с лица.

– Было весело, – сдалась я и захихикала следом, – у тебя есть вода?

– Только не говори, что ты хочешь вылить её себе на голову и грудь.

– Нет, всего лишь попить, вчерашняя вечеринка прошла на славу, и сегодня я поклялась больше не пить. Снова.

Кивнув головой, Донна сделала несколько шагов и подняла одну из бутылочек, покоящихся на траве, которую следом вручила мне. Несмотря на то, что знаем мы друг друга буквально сутки – по её лицу я видела, что веры мне не было. Донна точно уверена, что я не просто сделаю глоток. Что ж, она права.

Послав ей хитрую улыбку, которую она сразу поняла и раскусила, я поднесла бутылочку к лицу и сделала хороший глоток, из-за которого вода проскользнула мимо рта и закапала на грудь. С нужной стороны, до уха донеслись покашливания от человека, для которого и было устроено сие шоу. Вернув бутылочку Донне с ликующим лицом, я смахнула остатки капель с груди и подняла глаза в сторону тренера, вопросительно выгнув бровь, потому что тёмные глаза смотрели прямо на меня.

Ты проиграл, придурок.

Из-за выражения моего лица, наилюбимейший тренер вновь вернул маску безразличия и хладнокровность на лицо, вдруг проявив интерес к девочкам, спрашивая их о положениях на поле, которые они занимали в школе. Теперь я точно убеждена, что картина в раздевалке ему понравилась, как и моё миленькое шоу сегодня. Его нижний дружок выдаёт его с потрохами.

После тренировки, которую устроил для нас Диего, все хотели выплюнуть лёгкие на землю, кроме, конечно, меня. Я люблю подобные нагрузки, потому что сама никогда не давала спуску команде.

Главное не победа, а участие?

Засуньте это выражение себе в задницу. В данном случае, для меня существует только победа. Спорт – это то, где я легко побеждаю, потому что реальная жизнь мне не предоставляет таких шансов. Скорей всего, родители тоже руководствуются подобным правилом, применяя его на мне.

Найдя кабинет с холстами и красками, я взяла нужные для себя предметы и направилась на поле, где была максимум полчаса назад. Даже несмотря на выброшенные эмоции на поле, а именно те, которые заставляет меня испытывать хренов Фуэнтес, я чувствую не полную опустошённость, и для этого у меня есть выход в виде красок.

Пустота и городской шум – вот моя идеальная мелодия, но ещё идеальней та, что я включу в наушниках. Вставив пару белых капель в уши, я нашла песню подстать настроению Paramore – Misery Business и поудобней разместилась на траве, сложив ноги по-турецки, куда положила свеженький холст. На самом деле, сидеть под эту песню мне абсолютно не хотелось, но, если я начну прыгать по полю размахивая головой и выкрикивая текст песни, находясь в наушниках – меня сочтут за психически-неуравновешенную.

Первый взмах кистью с красной краской, которая олицетворяет сегодняшний день: такой же броский и через чур яркий, режущий глаза. Из-за Фуэнтеса, мне совершенно не хотелось выводить нежные линии кистью, мне хотелось швырять ею, и желательно в лицо чёртового горячего тренера. Пусть катится прямиком в ад.

Надавив на кисть с такой силой, из-за которой холст чуть ли не порвался, а кисть не сломалась – по правую руку от меня возник никто иной, как творец моего дерьмового настроения после тренировки.

– Что за мазня? – выгнул он бровь, нависая надо мной. И чёрт побрал, потому что моё лицо было практически на уровне его паха.

– Убери от моего лица свой член, придурок, – наиграно поморщилась я, – и это называется абстрактный экспрессионизм, а не мазня. Мазня – это то, что ты чертишь на своём листочке в виде тактического плана на игру.

– Прибереги свои коготки, Грейси, – сухо ответил он, на что я скривилась в лице, которое стало пунцовым и ледяным. Так меня называют родители.

Грейси.

Хренова Грейси осталась в Лондоне. Засуньте её куда подальше и несколько раз прокрутите против часовой стрелки. Даже собачью кличку, данную мне Аланом в виде Гри – я люблю больше, чем сраную Грейси. Это придурок начал рыть яму, которую я залила бетоном, железом и свинцом в одной смеси.

– Гри! – послышался голос моего лучшего друга, в сторону которого тут же завернули свои головы я и Диего.

Чувство стыда окатило меня ледяной водой. Вчера я пошла за содовой и чем-то для себя, так и на вернувшись назад. Зная Алана, друг наверняка изморочил свою голову в догадках и поисках меня, пока я отжигала с чертовым тренером, член которого так и продолжает находиться на уровне моих глаз. И провалиться мне под землю, если ночью он побывал во мне.

– Твою мать, Гри, тебя где носило? – вздохнул Алан, когда подбежал ко мне и резко поднял за руку, привлекая в тёплые объятия, – я чуть ли голову не сломал. Ты вообще знаешь, что такое мобильник?

– Спроси у сучки, которая изволила окунуть моё платье в ядерной смеси, которую влили в её стаканчик, – первый раз соврала я другу, точней, сказала правду, но не всю.

– Здравствуйте, – сказал Алан, обратившись к тренеру, стоящему рядом с мрачной миной на лице и горящими то ли яростью, то ли пустотой глазами.

– Добрый день, – прохрипел Фуэнтес, испепеляя взглядом Алана.

Он вообще умеет улыбаться или это его постоянное выражение лица?

– Я дико волновался за тебя, Гри, – вновь притянул меня в свои объятия Алан, которые я с удовольствием приняла, видя, как мрачнеет лицо Диего. Серьёзно, ничего не могу с собой поделать, но мне так нравится выводить его из себя, будь то небольшое стриптиз-шоу или объятия друга.

– Готова искупить вину и накормить нас в кафе, – довольно улыбнулась я, искоса взглянув в сторону Диего, чей взгляд застыл и сверлил дыру теперь во мне, из=за чего я решила подлить масла в огонь, – ночь была отвратительной, собственно, как и вечер.

– Ладно, но кафе выбираю я, – улыбнулся Алан своей искренней улыбкой и оставил поцелуй на моей макушке. И пусть меня простят небеса, но я так была рада получить его поцелуй именно сейчас.

– Согласна, – энергично кивнула я и расплылась в улыбку, которую послала Алану, а, следом, повернула лицо в сторону тренера, на шее которого вздулись вены. Если меня не обманывает слух, он даже рыкнул.

– Я помогу тебе, – отстранился Алан, подняв с травы набор для моего творения, которое так и осталось не начатым. Но оно и не нужно, ведь я уже выбросила эмоции от тренировки и получила новые сейчас. За это, дорогу в ад для меня покроют красной ковровой дорожкой, а сам Люцифер преклонит колено, позволяя ступить на порог преисподней.

– Всего доброго, – проворковала я, когда Алан подхватил всё в одну руку, а вторую закинул на моё плечо. Могу сказать о том, что я полностью прощена уже сейчас. Алан слишком снисходителен ко мне даже там, где этого делать не стоит.

Тяжелый взгляд Диего – я чувствовала весь путь до дверей университета. Только тогда, когда наши спины скрылись с горизонта тёмных глаз, я скинула руку Алана и улыбнулась, показав язык и скорчив рожицу. Друг явно не догадывается о том, где только что побывал. Меж двух огней, если быть точным.

Загрузка...