Глава 10

Все выходные я провела в комнате, отсиживаясь в тёплой постели в компании ноутбука и чашки чая, которую мне периодически приносила Саманта. Сотрясение больше не давало о себе знать, из-за чего пропали голоса в голове, и осталась одна я наедине со своими мыслями, которые пожирали меня, словно чёртовы дементоры. Пару раз я даже попыталась писать картины, чиркать наброски в блокноте, но из этого ничего не вышло – вдохновения нет. Все, что я имею на данные момент – ощущение пустоты внутри. Ни ребята, ни рисование, ни музыка, ни тренировки не помогают мне справиться с непреодолимым ощущением, будто в моей жизни что-то идёт не так, из-за чего каждый миг я ощущаю себя, как не в своей тарелке. И дело даже не в Диего. Ещё до его появления в моей жизни я чувствовала себя одинокой. И, вроде бы, Алан всегда был со мной, но это лишь ухудшало положение. То время, которое я смогла провести наедине с собой и своими мыслями, я потратила на попытки объяснить, в чём же дело.

После того случая в лесу, Алан весь следующий день избегал меня и только на следующее утро решился подойти.

– Это правда? – быстро сказал он без приветствия, когда поймал меня в коридоре. Настороженный взгляд так и умолял меня сказать «нет», но я не хотела лгать, а тем более ему – моему лучшему другу с детства.

Чувствуя, как все тепло моего тела пришло к лицу, отчего загорелись щёки, и стало невыносимо душно, я попыталась сделать вид, что мне кажется смешным его вопрос. На самом деле мне хотелось реветь навзрыд от несправедливости.

– Разумеется, нет. Мария ведь подтвердила, что была в тот день в тренерской, и ни о каком сексе не шло и речи, – я брезгливо сморщила нос, будто идея оказаться с членом тренера внутри своей вагины – это самое омерзительное.

Алан все также пронзительно смотрел мне в самую душу, но, кажется, в его глазах мелькнуло слабое облегчение.

– Прости, что усомнился в тебе. Это и вправду звучит дерьмово, – он шумно выдохнул и подошёл ко мне ближе, за один шаг, сокращая расстояние между нами до минимума. От его близости мне стало не по себе, но это лишь добавило причину моей злости на себя, – мне давно нужно было с тобой поговорить, Грейс, я не знаю как…

– Стой, – быстро выкрикнула я, отказываясь слушать то, что он собирается сказать. Все предельно ясно: он расскажет мне о своих чувствах, что убьет нашу дружбу, ведь я не смогу ответить ему взаимностью. Решение пришло в голову мне мгновенно, – давай потом, ладно? У меня охренительно много дел, так что я побежала.

Когда я собиралась стартовать, воспользовавшись его ступором, он вмиг схватил меня за плечи, крепко удерживая рядом с собой.

– Нет, Гри, я итак слишком долго держал это в себе. Сегодня и завтра утром у меня одни сплошные тренировки, но это не означает, что тебе удастся избежать разговора. Завтра в восемь в парке, – командным тоном сказал он и добавил уже чуть тише с откровенной мольбой. – Пожалуйста, это важно для меня.

– Без проблем, – ещё какая проблема, – завтра в восемь и без опозданий.

Я улыбнулась другу и уже собралась выпутаться из кольца его рук, но он прижал меня в объятия, вдыхая аромат шампуня в моих волосах. Полностью зарывшись лицом в мои волосы, он прошептал:

– Ты даже не представляешь, насколько сильно это важно для меня, насколько ты важна для меня.

Полный крах.

Поэтому все выходные я провела в гордом одиночестве, размышляя на тему того, как я до такого докатилась.

Битый час Саманта ходила по комнате из угла в угол, не переставая болтать о сегодняшнем показе мод, который устраивал известный журнал мод, чтобы заметить достойных кандидатов на стажировку. Перебирая волосы в нервном жесте, она быстро говорила, задыхаясь от нехватки кислорода.

– А если им не понравятся мои творения? А что если им не понравятся мои модели? – накручивала она себя.

– Прекрати, Сам. Как внешность модели и её тело повлияет на качество твоей работы?

Её глаза стали размером с пенни.

– Влияет всё. Совершенно всё. В прошлом году, когда я только поступила в Принстон, на втором месяце обучения Рокки Тайдер…

– Кто это вообще такой? – перебила я её. И лучше бы этого не делала.

– Грейс, – возмущённо зашипела Сам, – это известный дизайнер. Так вот, он устроил показ платьев, и знаешь что? Одну девушку просто-напросто исключили из списка претендентов из-за её гребаного парня, который распространил её голые фотографии после их расставания. Журнал отказал ей в стажировке из-за этого сукиного сына, потому что это повлияло бы на репутацию журнала.

– Вид модели и эта история – разные вещи, – осторожно заметила я, хотя эта ситуация была реально паршивой.

– Нет, это из одной оперы, – снова возмутилась Саманта.

– Кажется, мне пора на лекцию. Тем более я довожу тебя до пены изо рта, а тебе сейчас это противопоказано, – отсалютовав ей, я открыла дверь из комнаты и в дверном проёме крикнула, – удачи. Без победы можешь даже не приходить обратно – не пущу.

Саманта хихикнула и помахала мне на прощание.

До лекции был ещё как минимум час, но я покинула комнату, дабы не ляпнуть что-то ещё и после чего вовсе не дожить до лекции. Моим познаниям в сфере моды – можно только позавидовать. В отличие от мамы, которая так же, как и Сам в курсе трендов – я полный нуль. Мне больше интересно, как размножается морской конёк, чем то, какие туфли на мне сейчас. Кстати, я прочитала, как он размножается. Рожает конёк именно мужского пола, вынашивая в себе почти двести маленьких копий. Что ж, смело, могу заявить: мужской пол познал все прелести беременности и родов, даже если это прочувствовал всего лишь морской конёк.

Тренировка сегодня должна быть позже, но ноги автоматически принесли меня на поле, где я просто уселась на траву, чтобы поймать тёплые солнечные лучи, которые скоро будут пытаться пробиться сквозь холода зимы. Закрывшись от постороннего мира наушниками, я нашла в плейлисте песню The Weekend – Nothing Without You и, подперев тело локтями, расстелилась на траве, подпевая мелодии. Моё уединение длилось не долго, потому что по правую руку от меня – почувствовалось чьё-то присутствие.

Попытка побыть наедине с собой провалилась.

Открыв глаза, я встретилась с тёмным взглядом Диего, нависающим надо мной.

Он что, твою мать, издевается?

– Какого чёрта твой член снова делает у моего лица? – поморщилась я и отодвинулась в сторону, хотя рот наполнился слюной от одного вида на тело, которое мне уже дважды удавалось касаться.

– Ты слишком много думаешь о моём члене, Грейс, – сухо ответил Диего.

– Ты слишком много думаешь о том, что я думаю о твоём члене, – бросила я слова и вновь подставила лицо к солнечным лучам.

Я думаю о твоём члене, чёрт меня дери.

– Не строй из себя недотрогу и обиженку.

– Господи, Фуэнтес, – засмеялась я, выдавливая из себя смех и лож, но получалось очень даже правдоподобно, – твоё эго размером с Нибиру. Спешу тебя расстроить: я не думаю ни о тебе, ни о твоём члене, ни о вас в целом. Мне плевать, понимаешь?

Ложь. Ложь. И ещё раз ложь.

Диего, кажется, немного опешил из-за моих слов, потому что лицо его помрачнело, а брови встретились на переносице. А это значит что? Что я обладаю отличными актерскими данными. Можно я дам себе пять?

– Есть ещё вопросы? – сухо спросила я, выгнув бровь и повернув к нему лицо, окинув надменным взглядом.

– У меня изначально их не было.

– Так может, ты свалишь и дашь мне насладиться одиночеством!?

– Принцесса! – окрикнули меня, и я уже точно знаю, кому принадлежит пошловатый оттенок слов и голос.

– Господи, да ты издеваешься? – взмолилась я, пробубнив эти слова себе под нос, предварительно вскинув голову к небесам, – где я так согрешила?

Ты помыла спиной стену в каком-то закоулке с тренером, который возвышается над тобой, Грейси, – смеялось надо мной собственное «я», добавляя туда же, – и задницей протёрла пыль на столе.

– Не хочешь пойти со мной на лекцию? – пошевелил бровями Оливер, переведя немного удивлённый взгляд с Диего на меня. Чёртова Бейкер. Теперь все будут сомневаться в том, что между нами ничего не было, как только Диего будет оказываться возле меня. Что ж, этот парень определенно плевал на Фуэнтеса, пребывающего рядом, что мне очень нравится.

– Блайт, с какого счастья ты взял, что сегодня мы будем в одной аудитории? – вздохнула я.

– Знаешь мою фамилию? – довольно заулыбался Оливер, – что ещё ты узнала обо мне?

– Идиот, ты играешь в одной команде с Аланом, – закатила я глаза, – логично, что я слышала её и на тебе сейчас форма с твоей фамилией.

– Знаешь, я до сих пор хочу задушить Сам, потому что она могла кинуть действие мне, и тогда мы бы оказались в одной палатке, – вновь заулыбался он игривой улыбкой, намекающей на что-то большее, чем моё колено в его паху.

– Принеси кусок асфальта, я оближу его прямо сейчас, Блайт.

– Детка, я могу дать тебе облизать кое-что другое, – подмигнул Оливер, и почему-то его слова меня рассмешили намного больше, чем должны были. Диего откашлялся, в то время как Оливер довольно лыбился, а я заливалась смехом. Этакая метаморфоза между мной и Диего.

– Господи, Оливер, кто тебя создал?

– Лучший скульптор, – заиграл он бровями, эротично проводя рукой по атлетическому торсу, на что я поморщилась. Хотя, тело Оливера очень даже неплохо.

– Фу, – бросила я, поднимаясь с травы, – так уж и быть, Оли, я пойду с тобой, но твоя конфетка может высохнуть в штанах.

Стряхнув одежду, я выпрямилась, в это время Оливер подставил руку в знак того, чтобы я просунула свою, словно мы закадычные подружки. Либо мне серьёзно отшибло мозги, либо это всё влияние Диего, но я взяла Оливера под руку.

– Встретимся на тренировке, тренер Фуэнтес, – похлопала я по плечу Диего, когда мы зашагали в сторону входа, оставляя его позади.

Ты сделала это для того, чтобы снова к нему прикоснуться, пусть даже так? – ехидно заметило собственное «я», на что я встряхнула головой, ведь моя шизофрения должны была подойти к концу, как только тело полностью выздоровело после встречи с катком на поле.

Оливер тащил меня по коридорам к тому месту, где у меня должна быть лекция. И видимо, у него тоже. Кроме всего прочего, я не вытащила свою руку из его хватки даже после того, как глаза Диего скрыли стены университета. Кажется, меня всё же знатно приложили, потому что мне начинает симпатизировать Оливер. Конечно, не на место парня, но вот на вакансию друга – очень даже. Надеюсь, что его пошлые шутки так и останутся шутками, иначе сейчас я иду за вторым Аланом. А это означает только одно: я потеряю и его, когда он вдруг ни с того, ни с сего он решит, что любит меня.

Алан.

Завтра наша дружба даст трещину и рухнет к ногам. После встречи – я потеряю лучшего друга раз и навсегда, если он, конечно, не одумается и не взорвет над моей головой хлопушку, заявив, что просто пошутил. А мне бы очень хотелось, чтобы он пошутил. Мы забудем все его поцелуи и то, что он делал. Только сейчас я придаю его заботе совершенно иной оттенок: влюблённый. Сюрприз по приезде был не для «лучшей подруги Гри», а для «я по уши в тебя влюблён, Гри».

Отсидеть лекцию по философии в компании шута-Оливера было даже неплохо, потому что своими хоть и тупыми, но шутками, легко помогал мне справиться с мыслями о Диего.

Неужели мне теперь будет необходима компания любого человека, чтобы не терзать себя. В последнее время мои поступки настолько низки, что тошно от самой себя. Я никогда не являлась предметом для подражания и примером, но сейчас уровень моей самооценки скатился куда-то в задницу. Как пара слов какого-то человека, могут повлиять на самооценку в целом?

Разве что этот человек значит для тебя больше, чем тренер, – заулыбалось второе «я».

Может, мой интерес на уровне любопытства? Ведь Диего не прочесть, как открытую книгу. Он под тысячью печатей, которые хоть зубами отдирай. То ли дело Оливер – зачитайся. Он не скрывает плоскость своего развития, хотя, сегодня у меня появилась доля сомнений в его тупости, когда он заговорил об археологии. Парень ведь действительно говорил вполне серьёзно, упоминая то, что ему нравится данное занятие. По мне, так археологом нужно быть человеку, который ведёт пассивный образ жизни, тянет ли Оливер на такого простака? Очень сомневаюсь, у него петарда в заднице, готовая рвануть.

Кроме всех собранных проблем в голове, бонусом идёт выставка, на которую я согласилась и которая должна пройти в воскресенье. Мистер Фаринсон уже упоминал о том, что я должна определиться с картинами, которые хочу показать. У меня буквально три дня, потому что в этот наипрекраснейший четверг – я ещё ничего не знаю. В моей голове обезьяна, которая, не унимаясь, хлопает тарелками. Чёрт меня дери, но я должна сделать это сегодня, если даже не сейчас. По-хорошему, в эту минуту я должна перебирать ногами в сторону профессора с рисунками в руках, что делаю я? Шагаю на тренировку.

Ты в дерьме, Грейси, – хихикал разум, которого я следом послала нахрен.

В раздевалке уже никого не было, впрочем, ничего необычного, я ведь успешно развиваю в себе черту человека, который вечно опаздывает.

Быстро скинув с себя одежду, я натянула форму и небрежно скрутила волосы в пучок, покинув раздевалку. Жутко ненавижу опаздывать, но тут это становится привычным делом, что меня не особо устраивает.

– Мисс Мелтон, – остановил меня голос, принадлежащий дотошному ректору.

Сделав вынужденную остановку примерно в нескольких футах от цели, я развернулась вокруг своей оси и посмотрела на направлявшегося в мою сторону мистера Харриса. Вопросительно выгнув бровь, я ожидала причину остановки, при этом лицо моё выражало раздражение и недовольство, ибо я уже опоздала.

– Профессор Фаринсон упомянул, что Вы будете принимать участие в выставке молодых художников, который устраивает Антуан. Я горжусь Вами.

– Спасибо, что-то ещё?

– Вы мне кое-кого напоминаете, – улыбался ректор, раздражая меня ещё гуще прежнего.

– Я тороплюсь, – процедила я, намекая о спешке, но, вероятно, он решил пропустить это мимо ушей.

– Мисс Мелтон, – вдруг сменился горделивый голос на серьёзный, – тренировки для Вас сейчас запрещены.

– Что? – переспросила я, потому что показалось, что у меня зазвенело в ушах.

– Боюсь Вас расстроить, но после травмы, тренировки для Вас запрещены.

– Да Вы, вашу мать, шутите? – вспыхнула я, повысив голос, зрительно стирая человека напротив себя в порошок.

– Мисс Мелтон, Вам нужно оклематься после случая на игре.

– Я здорова!

– Мне очень жаль, – с толикой расстройства в голосе, повторил мистер Харрис, помогая зажженному фитилю – бензином.

После своих слов, он развернулся и зашагал прочь, оставляя меня кидать невидимые ножи в его удаляющуюся спину. Ярость во мне была неописуемой. Я всеми фибрами души желала спалить этот университет к чертям, оставив груду пепла.

Вернувшись в раздевалку, я сорвала с крючка одежду, не став менять университетскую форму, и пулей сорвалась, куда глаза глядят.

Загрузка...