Ди
Платье кровавого цвета ещё больше подчёркивает белизну её кожи. Я, не касаясь её, уже знал, насколько гладкой она была, и эти мысли не давали мне покоя. Согнув ноги в коленях, она сидит на них на зелёной траве, ткань платья веером лежит вокруг, волосы подхватывает осенний ветер, играясь с ними в воздухе и возвращает обратно на плечи. А если волосы попадают ей в лицо, то она, с хмуро насупившимися бровями и сморщенным от недовольства носиком, убирает их от лица ладошками. От ясного солнца глаза блестят, и даже отсюда я вижу свечение и изумляюсь.
Я завороженно наблюдал за ней, пока неожиданно на мое плечо не упала чья-то ладонь. Дёргаюсь, стряхнув руку, и оборачиваюсь, замахнувшись, сжав кулак и приготовившись врезать дебилу, который решил, что подходить со спины – это весело.
– Остынь, сталкер, – говорит Фэйт, смеясь и держа ладони вверх.
Чувствую сильное раздражение от того, что меня отвлекли, и резко спрашиваю:
– Тебе нечем заняться?
– У меня окно, а вот у тебя похоже есть веселенькое занятие, – он прищуривается, улыбается и смотрит на меня так, словно знает гораздо больше меня самого.
– Не понимаю о чём ты говоришь.
– Быть умным – это вовремя притвориться тупым, Ди. Это неплохое качество человека, пусть он скоро и покинет наш мир.
Дёргаю плечом.
– В каком смысле?
– Если один из кусков дерьма, вылизывающих задницу Мэйса ради его благословления, донесёт, что ты следишь за его младшей сестренкой, то ты даже не успеешь попрощаться с родственниками, прежде чем окажешься глубоко в земле.
– Мэди старше, – тихо исправляю я.
Фэйт услышал меня. Его глаза расширяются, когда он начинает беззвучно смеяться.
– Всё настолько плохо? Я опоздал с предупреждениями, и наш разговор, возможно, последний в твоей жизни?
Мне хочется врезать ему за тупые шутки, но понимаю, что он прав. Я не должен смотреть на неё, не должен говорить, не должен даже думать, тем более то, что думаю я.
С хриплым стоном мученика, стучу себя кулаком по лбу.
– Кто-то ещё видел? – спрашиваю, устремив взгляд в стену позади него.
– Кроме меня никого. Я решил остановить это прежде, чем будет поздно. Не пойми меня неправильно: я за любовь и все дела. Но Мэди не твой уровень, Ди. Ты и сам это понимаешь.
Резко впиваюсь в него глазами.
– И без тебя знаю. Спасибо, что напомнил.
Фэйт пожимает плечами, будто не видит причин, почему я злюсь на него.
– Просто забудь это дерьмо, дружище, – когда я молчу, долгое время продолжая свирепо смотреть на него, он вдруг предлагает: – Сегодня вечером я и Мэйс встречаемся в местной забегаловке, чтобы перетереть. Со мной ещё будет моя старая знакомая, если ты понимаешь, о чем я. Ты мог бы пойти с нами, познакомиться с ней. Чувак, у неё реально нет гребанного рвотного рефлекса.
В голове я уже представляю, как впечатываю его в стену за то, что он предложил мне её, думая, что меня интересует это. Что за дерьмо? Да, я трахался с девчонками, которых знаю меньше десяти минут. Но они все не отличались от меня, никто из них не искал прочные связи и долгие отношения – это был секс на одну ночь и не более. Я никогда не был игроком.
– Иди нахер, Фэйт, пока меня не вырвало. Мне не нужны твои шлюхи, – возможно, я говорю агрессивнее, чем изначально хотел, потому что Фэйт отступает на пару шагов назад и напрягается.
– Моё дело предложить. Встретимся в братстве, – он салютует мне на прощание, но я уже забыл о его существовании.
Мой взгляд случайно возвращается к Мэди, сидящей на лужайке перед университетом, и я начинаю чувствовать такую ярость, что еле контролирую себя, чтобы не подойти, оторвать этого ублюдка от неё и скинуть его под рельсы поезда. С великим трудом сглатываю огромный колючий ком в горле, медленно сжимая и разжимая пальцы на руках. Когда этот идиот тянет свою клешню к ней, я рычу от ярости, но, конечно, они меня не слышат – я стою почти у самого входа, а они сидят в конце своеобразного парка. Он убирает ее волосы и продолжает их держать, видимо, чтобы они не лезли ей в лицо, пока она, склонившись над тетрадью, что-то пишет и смеётся. До меня не доходят отголоски её смеха, и первобытная злость, основанная по непонятной причине, захлёстывает меня. Она смеётся для него. Она никогда не смеялась для меня.
По правде говоря, смеялась. Это было странное стечение обстоятельств, и мне больше показалось, что она смеётся скорее надо мной, чем для меня. Я почувствовал унижение и гнев, поэтому не нашёл ничего лучше, чем повести себя, как реальный мудак.
Этот придурок подвигается к ней ближе и наклоняется к тетради, Мэди качается в сторону и случайно, или нет – ему же лучше, чтобы это было случайно – соприкасается своей щекой с его. Он обвивает ее плечо и прижимает к себе, не давая убрать ее лицо от его. Я не должен беситься из-за этого, в конце концов у неё есть парень и это больше его обязанность, нежели моя, но всего за пару мгновений, оказываюсь рядом с ними.
Мэди первая поднимает глаза, когда возникаю рядом с ними. Но всё моё внимание приковано к парню рядом с ней, который, к его несчастью, даже не заметил меня, потому что нашел что-то очень интересное в вырезе её платья. Он смотрит на ложбинку её грудей, как какой-то гребанный извращенец, и мне хочется убить его прямо здесь и сейчас.
– Ди? – её голос отчего-то дрожит. Может, она возбуждена от прикосновений этого… существа рядом с ней? По крайней мере, она тут же отталкивает его от себя, не разрывая взглядов со мной, и вздрагивает.
– Накинь, – стараюсь говорить, как можно спокойнее, чтобы не испугать ее, но выходит ужасно. Снимаю свою ветровку и кидаю в неё.
Мэди с шоком ловит одежду и непонимающе смотрит на меня. Наконец-то её придурок тоже делает это.
– Ты кто? – спрашивает он, хмурясь. Черт, он выглядит как хренов Кен. Убейте меня прямо сейчас или меня стошнит от его смазливого личика. Что Мэди в нем нашла? Даже Сид более… ладно, все её парни дерьмо.
А ты будто лучше? – насмехается внутренний голос.
Отсоси. Дважды.
– Я сказал надень эту чёртову кофту, Мэди.
Она хлопает глазами и начинает быстро натягивать ее на себя. Только когда я слышу звук молнии, достигаю облегчения, но полностью расслаблюсь только тогда, когда уведу её отсюда.
– Это твой друг, Мэди? – он растягивает гласные в ее имени и это звучит настолько ужасно, что начинает тошнить.
– Нет… э-э, он друг Мэйса.
В глазах парня вижу проблеск страха, когда он на секунду смотрит в мою сторону и тут же отворачивается.
– И что ему нужно?
– Ему нужно, чтобы Мэди подняла свою попку и пошла со мной, – холодно отвечаю я, скрестив руки под грудью. – Сейчас.
Мэди хмурится, обернувшись на меня.
– Что? Зачем?
– Она никуда с тобой не пойдёт!
– Это потому что ты так сказал? – насмехаюсь над её ручным Кеном.
Он краснеет от злости и подскакивает, оказываясь возле меня. Ростом он чуть выше Мэди. Он что, вылез из страны Карликов? Нет, скорее на него сели огромной жирной задницей, приплюснув. Вот почему он такой дебил.
– Послушай сюда, Мэди останется со… – начинает он свою песню, но тут же замолкает, когда сама Мэди встаёт между нами и отпихивает его от меня.
Усмехаюсь, глядя на него, пока он пыхтит от недовольства.
– Эй, вы, два придурка, что с вами? – она смотрит на меня, указав в грудь пальцем. – Я с тобой никуда не пойду. И бить моего друга тоже не позволю.
Закатываю глаза, театрально вздохнув.
– Я не бью женщин. Никогда. Так что не беспокойся за задницу своей приятельницы. – не даю Кену даже успеть что-то пискнуть, рявкнув: – И ты пойдёшь со мной.
Мэди дёргает бровью. Как бы она не была сейчас рассержена, но я вижу в ее глазах огонь. Это вызов. Она, мать твою, бросает мне вызов.
– А если нет?
– В таком случае, мне не остаётся ничего другого, – быстро обвиваю её талию рукой и перекидываю маленькое тело через плечо.
Мэди начинает визжать и бить меня ладонью по спине.
– Опусти меня!
– Да, отпусти ее! – вторит ей дебил.
Показываю ему средний палец.
– Иди погуляй, белобрысый. Это твой последний шанс уйти отсюда на твоих двух.
– Это не смешно! – верещит Мэди, и я шлепаю ее по упругой попе. Она тут же начинает истошно верещать и дергаться, на что я довольно улыбаюсь. Странно, но мне нравится, когда она бесится. Но только, если причиной стал я. Если кто-то другой поставит ее в затруднительное положение, то это будет последним, что он сделает в своей жизни. Я понял это только сейчас, и нечто странное разлилось в груди при осознании этого.
– Никто не смеётся.
Кен сжимает свои нежные кулачки дрочера и уходит.
– Похоже, твоя приятельница наделала в штаны, – с чувством собственного превосходства говорю я, следуя к парковке.
Хорошо, что я одолжил машину Саймона на сегодня, иначе пришлось бы идти с этой фурией пешком.
– Ты оставил там мою тетрадь, а в ней были важные лекции.
– Я дам тебе свою.
– Мне нужна моя!
– А мне нужна… – замолкаю. – …тишина. Просто перестань орать, и позволь увезти тебя отсюда.
Она секунду молчит, прежде чем проворчать.
– Ты отвратительный. Ещё у меня начинает болеть голова. Так что, будь добр, поставь меня на землю.
– Нет, – веселюсь я.
Боже, мои губы сейчас треснут от широкой улыбки.
– Тогда я сейчас ущипну тебя за задницу! – угрожает она.
Я смеюсь.
– Я тоже могу ущипнуть тебя за задницу. Спорю, мое удовольствие от этого не сравнится с твоим.
– Только попробуй, и я…
– Что ты? Закричишь? Давай. Мы как раз почти подходим к парковке, и тут много людей. Пусть все знают, что ты чокнутая.
– К парковке? – визжит Мэди с новой силой. – Я никуда не поеду.
– Жаль, что у тебя нет выбора.
Она глубоко вздыхает и громко кричит во все горло:
– Помогите. Похищают.
Несколько девушек и парней оборачиваются на нас, пока я иду вдоль парковки. Все они улыбаются, считая, что Мэди шутит.
– Ну, как?
Она шумно вздыхает и стонет:
– Люди ужасны. А если бы меня по-настоящему похищали?
– Такого не случится.
– Откуда такая железная уверенность? – спрашивает Мэди тихим голосом.
Я лишь на секунду задумываюсь, как бы помягче ответит ей и при это не спугнуть. Не могу же я сказать, что собираюсь следить за каждым, мать его, ее шагом, и если хоть один самоубийца подойдёт к ней близко с плохими намерениями, у него из задницы будет торчать столб. Да, этого сказать я ей точно не могу.
– Я родился с уверенностью. Поблагодаришь мать природу за это позже, а сейчас хватит трепаться, иначе голова заболит уже у меня, – ставлю ее на асфальт и хочу нырнуть рукой в кофту, за ключами, но тут же вспоминаю, что отдал ее Мэди.
Кстати о ней. Милое создание смотрит на меня, надувшись.
Вытягиваю ладонь вперёд и требовательно говорю:
– Дай мне ключи из кармана.
Я знаю, насколько сейчас это ужасное положение. Мэди спокойно может взять эти гребаные ключи и выкинуть их куда подальше, и пока буду их искать, она успеет пересечь океан. Поэтому я пребываю в некотором шоке, когда она почти сразу же делает то, что прошу, и тянет мне ключи. Хватаю их, пока она не передумала, и открываю тачку.
Когда сажусь первым и завожу машину, вдруг замечаю, что она ещё не села на соседнее сиденье. В эту же секунду сзади открывается дверь, и Мэди садится прямо позади меня на заднее сиденье.
Вопросительно смотрю на неё, обернувшись, на что она закидывает ногу на ногу и вызывающие смотрит на меня.
– Сидеть рядом не безопасно.
– Если мы попадём в аварию, то любая точка в машине не безопасная, – сухо отвечаю ей, стараясь не выдать разочарование.
Мэди закатывает глаза.
– А я и не об этом.
– А о чём тогда? – мне и вправду становится интересен дальнейших ход ее мыслей.
Она рассматривает свои ногти, скрывая ухмылку. Это их фамильное или как?
– Если я почувствую страх за свою жизнь, то вытащу шнурок из твоей кофты и начну душить тебя им.
– Серьезно?
Она поднимает на меня глаза. Ее бровь изгибается. Черт, она слишком сексуальная.
– А похоже?
– Похоже на бред. Моя шея сильнее, чем ты думаешь. И у тебя очень хилые ручки. Не стоит тебе говорить, что теперь я предупреждён, а значит вооружён? Так что у тебя нет шансов, – я выдаю полуулыбку, в ожидании увидеть на ее лице разочарование от поражения, но встречаюсь только с хитрым личиком этой удивительной девушки.
Мэди ухмыляется.
– А кто сказал, что это мой единственный план? Я не глупая, Ди.
– Я не это имел ввиду.
– Но подумал, – в ее голосе не слышалось упрёка. – Перед тем, как скинуть тебя с моста в реку, я напомню тебе об этом.
Я таращусь на неё, а она подмигивает и снимает кофту.
Лямка ее платья случайно падает с плеча и, при виде обнаженной ключицы и части кружевного чёрного лифчика, я резко отворачиваюсь и быстро выезжаю с парковки.
Первые две минуты мы молчим, и я искренне радуюсь этому, осознавая, насколько не готов сейчас говорить вообще. В ближайшее время мне срочно нужно с кем-то потрахаться, иначе я так и буду смотреть на неё безумными глазками, умоляющими сесть мне на лицо.
– Куда ты меня везёшь? – интересуется Мэди. Пару мгновений назад она растянулась на заднем сиденье, закинув руки за голову.
Бросив косой взгляд на зеркало, отвечаю ей:
– Домой. Или тебе нужно куда-то в другое место?
– И ты только ради этого решил вырвать меня из моей обычной рутины? – слышу, как она тихо фыркает.
– Ну да, и? Не вижу, чтобы ты сильно грустила по этому поводу.
– Глубоко в душе я плачу. Но точно не из-за этого.
– Тогда не понимаю сути этого разговора.
– Предлагаешь и дальше молчать? Это скучно, – вдруг мне в бедро утыкается ее палец на ноге. Я быстро оборачиваюсь на неё, и Мэди показывает мне язык, по-детски хихикнув.
Тяжело вздыхаю и снова смотрю вперёд, на дорогу.
– Хорошо, о чём ты хочешь поговорить?
– Например, о том, что ты зануда. Вместо того, чтобы отвезти меня на свидание, ты везёшь меня домой.
Сжимаю пальцами руль и вжимаю педаль газа, чтобы подрезать медленную тачку с идиотом за рулем.
– Никаких свиданий, Картер.
– Это очень разочаровывает, – она тихо вздыхает, уставившись в потолок машины.
С трудом сглатываю.
– А ты хотела бы?
Ее глаза тут же находят мои в зеркале.
– Хотела бы, что?
– Пойти на свидание. Со мной.
Я тут же отворачиваюсь, чтобы не видеть ее лица во время ответа.
– Может быть. Посмотрим на твоё поведение.
Закатываю глаза и сжимаю предательские губы, которые расползаются в улыбке.
– Ди? Можно спросить у тебя? – мне должно быть показалось, хотя нет: я отчётливо услышал в ее голосе смущение, будто ей было неловко спрашивать то, что так хотелось узнать.
– Спрашивай.
Мэди издаёт неопределённый звук, схожий с тем, что издают люди, в которых пырнули ножом.
– Почему ты решил говорить со мной… и вообще почему забрал меня сегодня? Ещё тогда, когда ты зашёл ко мне после побега в комнату, я удивилась. – Не одна ты удивилась, Мэди. Я был в охренеть каком шоке от себя.
Я так и знал, что она спросит нечто подобное.
– Решил говорить? Я вроде изначально говорил с тобой.
Она села прямо. Я затылком чувствовал ее прямой взгляд.
– Нет. Ты игнорировал меня и моё существование. Я знаю, что плохо поступила тогда, разве нельзя оставить прошлое в прошлом?
Почему нельзя было обойтись без этого разговора? Или хотя бы оставить его на поздний срок. Перед смертью, к примеру. Этот разговор больше подходил для последних вздохов и хрипов, когда ты вот-вот отбросишь коньки, а не для такой обстановки, когда чувствуется сексуальное напряжение.
– Можно. Именно так я и сделал. Разве не поэтому забрал тебя сегодня? Я оказал тебе услугу, Мэди, потому что я приятель твоего брата, и уважаю его и его семью. По этой причине, я не позволил карликовому Кену смотреть на тебя пошлыми глазёнками и сейчас отвожу домой. Прошлое в прошлом, для меня уж точно.
– Карликовому Кену? Его зовут Энтони.
– Да хоть как.
Мэди стукнула меня по плечу.
– Тогда почему ты изначально вёл себя, как идиот? – и снова вопрос по этой же теме.
Устало смотрю вперёд и лениво выруливаю на другую улицу.
– Например?
– Ой, да все твоё поведение – один сплошной пример. Взять одни взгляды.
– А что с ними? – незаинтересованно спрашиваю ее.
– Они ужасны. Ты заставлял меня почувствовать себя куском дерьма. Разве так поступают настоящие мужчины, оставившие прошлое в прошлом?
Видит Всевышний, не я начал это.
– Я мог бы вообще не замечать тебя после того выкрутаса пару лет назад.
Мэди словно наэлектризовали. Девушка стала похожа на дикую кошку, готовившуюся к прыжку, чтобы перегрызть тебе глотку.
– И что мне теперь, спасибо тебе сказать? Ну спасибо, благородный Диего, что соизволил обратить на меня своё внимание.
– Ага.
Она взвыла.
– Так и знала, что не нужно было заводить этот разговор.
– Если знала, то зачем начала?
– Да потому что между нами напряжение, постоянное. Ты же чувствуешь это? Недосказанность и прошлые обиды не приводят ни к чему хорошему. Тем более, ты общаешься с моим братом, а значит, мы будем пересекаться довольно часто. Мы не можем оставить всё так, как есть и делать вид, будто враги друг другу.
– Будто враги? – фыркаю я.
Кто меня тянул за язык?
Мэди шумно втянула воздух.
– А мы враги?
Возможно, мы даже хуже, чем просто враги. Как бы я не смел себе отказывать в чувствах, но слишком очевидно, что я все ещё влюблён в неё, что старая рана все ещё истекает кровью. А она по-прежнему встречается со своим гнилым Сидом, и, мать вашу, лезет ко мне вся из себя прекрасная. Если бы она оставила меня в покое, то, возможно, я бы двинулся дальше, но ведь она сама делает первые шаги? Снова. Как тогда. И кто знает, что прошлое не повторится? Сейчас она поцелует меня, я отвечу ей со всей возможной теплотой, а затем она покажет средний палец и через пару минут начнёт сосаться с Сидом. Да и какого хрена она, будучи в отношениях, лезет ко мне, зная, какие у меня к ней чувства?
– Мы никто друг другу, – равнодушно заявляю я, внутренне гордясь собой и ненавидя одновременно.
– Никто? – подавлено спрашивает Мэди. Это ещё сильнее раздражает меня.
– А ты как думала? Думала, что снова сможешь поиграть со мной? Это время прошло.
– Играть?! Я не играла с тобой, Ди. Что за бред вообще!
Я старательно избегал ее взгляда в зеркале. До ее дома слишком долго ехать. Но главное вытерпеть оставшееся время. А потом я всё-таки приму предложение Саймона и встречусь с той девчонкой, чтобы снять это вязкое напряжение.
– Не игнорируй меня! – ещё громче восклицает Мэди, толкнув спинку моего сиденья.
Я зарычал.
– Успокойся, мать твою.
– А то что? Выкинешь меня из машины? Ведь так поступают со шлюхами, которые играют парнями, а потом бросают. Ведь так я поступила с тобой, верно? Конечно, какая же я омерзительная, так ты думаешь?
Драмы. Слишком много драмы. И если бы я не был влюблён в неё, то определённо точно выкинул бы из машины, потому что я ненавижу гребанную драму.
– Снова молчишь? Почему ты постоянно молчишь? Это невыносимо. Я не могу говорить сама с собой.
– А если я не хочу говорить с тобой? Не хочу, доходит до тебя или нет? – мой голос переходит на повышенный тон. Если быть точным, на крик. Держи себя в руках, придурок.
Мэди ахает.
– Да пошёл ты. Просто. Пошёл ты. На хрен, – отрывисто говорит Мэди и начинает дергать ручку дверцы.
– Ты совсем ума лишилась? – ору на неё. За последние несколько лет я никогда не испытывал столько эмоций. И все в один день. И все из-за одной и той же девушки. Она чертов разрушительный катализатор.
Мэди продолжает дергать ручку, и я сворачиваю к обочине. Не сказав ей ни слова, отстёгиваю ремень и выхожу из машины. Она вылезает следом, и я вижу в ее глазах, насколько она взбешена и зла. Мэди замахивается кулаком в мою стороны, но я перехватываю запястье, как и следующее. Прижав её к себе, держу руки и свирепо смотрю сверху-вниз, прямо ей в глаза. Буря в ней не утихает и на миг.
– Отпусти меня. Сейчас же, – обманчиво тихим голосом, требует она.
– Ты сумасшедшая, скажи мне? Ты собиралась выпрыгнуть из машины, пока та едет, – я даже не обращаю внимание на её попытки вырваться. Пока она не успокоится, я не отпущу.
Ты не отпустишь ее никогда.
Мэди закатывает глаза.
– Я знала, что ты остановишь машину.
– Двинутая.
– А ты придурок! – бросает она, отворачиваясь.
Держу ее за подбородок и проворачиваю лицом к себе.
– Смотри на меня сейчас и слушай, что я скажу. Кивни, если до тебя дошло.
Мэди сладко улыбается и делает то, что я, признаться честно, не ожидал от неё.
Резкая боль, словно меня ударило молнией, расходится по всему телу. Я скрючиваюсь, не дыша, потому что каждый вдох доставляет ещё больше боли. Эта девушка ударила меня в пах, и когда я в шоке смотрю на неё, то вижу, как она шевелит бровями и показывает мне средний палец.
– Кивни, если дошло, – любезно говорит Мэди.
Свирепо рычу и выпрямляюсь, наплевав на боль.
Ее глаза расширяются.
– Надо было сильнее бить… – шепчет она.
Я хмыкаю.
– Нет, ты ударила довольно хорошо, но годами раньше ударила гораздо сильнее, – мой голос всё ещё хриплый, наполненный болью.
Мэди выглядит измученной.
– Я знаю, слышишь? Знаю, что поступила плохо. Я просто хотела преподать ему урок. Кто знал, что всё так сложится? Я же не знала, что ты… – она смущённо роняет взгляд в ноги.
– Что я был влюблён в тебя с детства? С того самого момента, как увидел впервые? Этого ты не знала? Кому ты пытаешься врать, Картер. Ты обо всём знала и именно поэтому выбрала меня для своей показательной игры, выбрала меня, потому что я был легкой мишенью. Сид, конечно, тот ещё кусок дерьма, но ты не лучше. Уверен, ты не первый раз пыталась заставить его ревновать тебя и выводить на чувства. Не строй из себя несчастную, бедную Мэди, с которой я так плохо поступаю. Да я вообще единственный в этой ситуации, кто ни в чём не виноват, но знаешь, что неприятно? Что страдал больше всех я.
Ее блестящие голубые глаза поднимаются к моему лицу, рот открывается в немой букве от шока. Я тоже не ожидал от себя признаний, но эмоции зашкаливали.
– Ди… – хнычет она и обнимает себя руками. – Зачем ты тогда спросил, пойду ли я с тобой на свидание, если бы ты предложил?
– Я хотел проверить, изменилась ты или нет. Но не переживай, я получил довольно красноречивый ответ.
Она делает неловкий шаг в мою сторону, с умоляющий взглядом. И пусть моё сердце приказывает мне обнять ее и заткнуться, но меня уже не остановить.
– Мне омерзительно даже смотреть на тебя теперь, – я лгал. Беззастенчиво лгал, а она верила. Ее тело дрожит от этих едких слов. И я добиваю ее и себя: – Исчезни из моей жизни, слышишь? Не появляйся в ней больше никогда.
Я знаю, что больше не смогу смотреть на неё, переполненный ненавистью к себе, поэтому быстро сажусь в машину и жду, когда она сядет, чтобы всё-таки увезти ее домой. Я не брошу её здесь, как бы не был зол на себя или на неё.
Но она не садится.
Мэди шагает вдоль дороги, и я вновь покидаю водительское кресло, следуя за ней по пятам, пока она не звонит кому-то и за ней не приезжает маленькая машина. Я останавливаюсь достаточно далеко и наблюдаю за тем, как Мэди буквально падает в салон. Только тогда позволяю себе развернуться и идти обратно к машине, с мыслями в голове, которые подобны пчелиному рою. И весь рой изнывает от ненависти ко мне, жалит сердце и душу. Но я заслужил все это, заслужил даже большей боли.