Смотрю в зеркало заднего вида, как из-за угла трусцой выбегает Льюис, сверяясь с телефоном – я отправил ему в вотсап свое точное местонахождение. На несколько секунд включаю поворотник, чтобы он быстрее заметил машину. Хотя я дико злюсь и по-прежнему не могу избавиться от металлического привкуса адреналина на языке, все равно не удерживаюсь от смеха. Представьте картину: человек в ботинках из полированной кожи, брюках чинос и аккуратно заправленной в них рубашке бежит, словно должен выиграть марафон!
– Спасибо, что так выкладываешься ради меня, – одобрительно говорю я, когда он рывком открывает пассажирскую дверь и, задыхаясь, вваливается в салон машины. Мы находимся всего через две улицы от кафе «Рейзерс» и фотографов, и я не завожу мотор, а жду, что Льюис сообщит по поводу инцидента. Конечно, ему нужно время, чтобы отдышаться.
– Я рад, что ты, как всегда, находишь повод для шуток, Афзал. – Это первое, что он произносит. А потом сдвигает брови, озирается в недоумении и бросает взгляд на заднее сиденье: – Где она?
– Кто?
– Я сейчас не в настроении. Оставим всякие «Я не знаю» и «Мне какое дело». Куда она делась?
– Не захотела со мной ехать.
Я кладу ладони на руль и начинаю барабанить пальцами по черной коже.
– И ты запросто позволил ей уйти?
– Не мог же я насильно тащить девушку в машину?
Льюис вытирает лоб и массирует переносицу, глядя через стекло, как рядом паркуется другой автомобиль.
– Сперва хорошая новость… – начинает он, игнорируя стон разочарования, который я издаю, вцепляясь в руль еще крепче. Если есть хорошая новость, значит, за ней последует и плохая, а это, вероятнее всего, означает, что я должен отдать кучу денег, чтобы замять дело с фото, сделанными папарацци. Если такой номер вообще пройдет. Фото уже существуют. И не важно, что я предприму; фарш назад не провернешь. Однако Льюис докладывает: – Папарацци охотились не за тобой.
Ничего не понимаю. Он на полном серьезе объявил, что имела место случайность? Что я согласился на встречу, организованную «Статусом», – то есть они знали, где меня искать! – а потом в определенное время в определенном месте возникли папарацци? Так я и поверил!
– У фотографов нет ни единого снимка. Вы слишком быстро сделали ноги.
– Старик! – жалобно говорю я. – Что ж ты сразу не сказал!
Инфаркт мне не грозит. Можно вдохнуть. Наконец можно вдохнуть полной грудью!
Льюис протягивает мне телефон.
– Не торопись, Эзра. Ты еще не знаешь плохую новость.
Я уже набрал в грудь воздуха, однако, увидев логотип «Санди Сан», ощущаю, как горло снова сжимается. Это настоящие стервятники в мире журналистики. Причем самые безжалостные.
Но фото, которое я вижу на экране, не мое. Ба, да это же Эми! Непокорная грива светлых волос развевается на ветру, разбитая на пиксели и застрявшая в остановленном мгновении. И улыбка, настоящая, так что видны все зубы – в отличие от вымученной, которую Эми презентовала мне в «Рейзерс». На заднем плане волнистая рябь, а на переднем… на переднем торчат соски Эми – поскольку на ней тесное бикини, единственное, что вышло на фото четким. Так как все остальное, что попало в кадр, отфильтровано, словно снимок намеренно обработали, и в фокусе оказалось лишь полуобнаженное тело девушки. Не читая текст, я недоверчиво спрашиваю Льюиса:
– Они явились в кафе из-за нее?
Льюис кивает.
– Только вряд ли она об этом знала. Статью выложили на сайт всего за пять минут до вашей встречи.
– А почему пресса заинтересовалась Эми?
– Ничего такого в ее истории нет. Она не какая-нибудь селебрити, пойманная на любовной интрижке или на употреблении наркоты. Выбрали обычную девушку, живущую по соседству, и навешали на нее всех собак. Ты прочел, что написали эти мудаки?
Я прокручиваю на экране статью до конца.
– Вот дерьмо!
– Куда она ушла?
– На пляж. Я так думаю. А вообще понятия не имею. Я был слишком занят, спасал свою задницу.
Я не упоминаю, что насчет пляжа практически уверен. Потому что случайно увидел Эми в зеркало заднего вида и еще удивился – зачем она целенаправленно устремилась в сторону берега?
– У тебя есть ее номер?
– Нет. Только имейл. Однако я отказываюсь от задания. Скажи этому Ричарду, мы все отменяем.
– Нет! – Льюис ударяет ладонью по приборной панели, и я от изумления лишаюсь дара речи. – Для «Статуса» соглашение убыточно. Мурал служил перманентной рекламой, в то время как твои иллюстрации поспособствуют продвижению одного выпуска. Ты должен радоваться, что они вообще согласились тебя нанять, а ты, черт побери, опять выеживаешься!
– Пусть пришлют кого-нибудь другого, у кого не висят на хвосте папарацци. Почему я должен рисковать свободой?
– Несколько мелодраматично, Эзра, ты не находишь? – говорит Льюис и открывает дверцу.
– Ты куда?
– Делать то, что должен!
Я хочу спросить, что это значит конкретно, но он уже хлопнул дверью и заковылял по пляжу, увязая в песке.
Впрочем, тот факт, что папарацци не сделали ни одного моего снимка, все же улучшил настроение и прогнал острое желание как можно скорее залечь на дно. Пусть Льюис сам ищет девушку, если приперло. Возможно, он решил поступить по-рыцарски: предупредить ее о статье и сказать, чтобы лучше шла домой. Флаг ему в руки. Хотя, надо признать, это точно не входит в его служебные обязанности…
Беру телефон и еще раз просматриваю сайт «Санди Сан». Протест блондинки… Тьфу! И кто только выдумывает подобную хрень? Из текста непонятно, что произошло и о чем идет речь. Начинаю гуглить сам и нахожу видео: Эми в наручниках выводят из мэрии. Там тоже не упоминают подоплеку инцидента. Не может ведь Льюис всерьез требовать, чтобы я работал в паре с некоей эксцентричной особой над проектом, от которого в определенном смысле зависит мое будущее? В нашу первую встречу в мужском туалете Эми на меня накричала. А во второй раз привела на хвосте папарацци. И не знаю, так уж ли я буду неправ, если постараюсь отвертеться от очередного рандеву. Нужно непременно сообщить это Льюису. Я вытаскиваю ключ зажигания и тоже покидаю машину.
Льюис, высоко закатав штанины, тем временем бегает по пляжу с ботинками в руках. Вот он хлопает по плечу какую-то блондинку; та в испуге оборачивается. Льюис с извинениями отходит в сторону. Даже мне издалека видно, что это не Эми! Однако цирковое представление, которое он тут устроил, весьма занимательно. Я не спешу его прерывать и топаю к бару под бамбуковой крышей, где усаживаюсь на высокий стул, заказываю колу и безучастно наблюдаю за ходом миссии. Точно так же Льюис совсем недавно наблюдал за мной в кафе. Теперь мы поменялись ролями.
Этот участок пляжа переполнен даже в первой половине дня по будням, и найти Эми среди скопления жаждущих искупаться туристов и любителей обгореть на солнце весьма проблематично. Словно потерявший маму большой ребенок, Льюис мечется в толпе у волейбольной площадки от одной блондинки к другой. В какой-то момент мне становится скучно, и я перевожу взгляд на море. Сегодня мало кто решился окунуться. Группа детей с совочками играет на мелководье. Вот пловец в резиновой шапочке пробирается через пляж, за ним второй… Вероятно, у ребят тренировка накануне соревнований, поскольку морские течения в это время года не способствуют комфортному плаванию.
Вдали от берега покачивается еще какая-то темная точка. Буй? Прикрываю ладонью глаза от солнца и наконец убеждаюсь: у внешнего края бухты, очень далеко от берега, определенно кто-то плывет. Меня охватывает беспокойство. Но, кем бы ни был пловец, он энергично преодолевает волны и течение.
На всякий случай озираюсь в поисках спасателей. Вдруг придется поднять тревогу? Впрочем, непохоже, чтобы пловцу требовалась помощь. Взмахи рук быстрые и размеренные. Стоп… это вроде бы женщина! Руки довольно тонкие… Действительно женщина! Я снова прищуриваюсь, однако солнце стоит высоко; весь участок бухты блестит, и глазам больно.
– Извините!
Меня мимоходом задел тип в футболке с надписью «Я люблю Новембер-Бэй» – он держит в руках связку веревочек, на которых покачиваются воздушные шары, загораживающие ему вид.
– Ничего страшного, – бормочу я и снова обращаю взгляд к морю. Женщина уже почти добралась до берега. И тут я едва не выплевываю очередной глоток колы обратно в стаканчик, потому что из воды выходит… Эми! В черном купальнике, который вместе с миллионом облепивших тело капель кажется нарисованным.
Я ставлю стакан на барную стойку – и, пожалуй, резковато; кубики льда лязгают о стекло.
Можно прямо сейчас звонить Льюису, сказать, что он бежит не в том направлении. И все же по какой-то причине мне хочется еще немного понаблюдать за Эми. Как она отжимает волосы, подставляет лицо солнцу, зажмуривает глаза… И притом постоянно улыбается. Улыбка искренняя. Никакого высокомерия, никакой приторности. Наверняка еще не прочла статью из «Санди Сан»…
Эми падает на песок, и он мгновенно облепляет все ее тело. Я чувствую облегчение, когда она опирается на локти, запрокидывает голову и снова прикрывает глаза. Потому что не хочу стать свидетелем, как девушка хватается за телефон, чтобы прочесть, что о ней говорят люди.
Аманда-валанда… Эми, уймись… Бешеная Эми…
Покачивая головой, я достаю пятидолларовую купюру из зажима на обратной стороне чехла для телефона, кладу на стойку и одним глотком приканчиваю колу. Пора сказать Льюису, что Эми наверняка уже далеко отсюда и нам лучше уехать. И вдруг краем глаза я вижу, как что-то промелькнуло в воздухе…