♫ Royal & the Serpent – Overwhelmed
Ханна
Пока просторная тренерская комната с большим круглым столом в виде ледовой арены наполняется хоккеистами, как мой рот маршмеллоу в самый отвратительный день, я слежу только за одним из них. Все верно. За капитаном.
Черная хоккейная форма с белым номером и лампасами, темные взъерошенные волосы и мужественные черты лица. Он как опьяняющий коктейль для человека с воздержанием от алкоголя. Острые скулы, играющие желваки и… Невероятно притягательные губы.
Иисусе! Я завидую ему. Они пухлые, округлой формы с ярко выраженной ямочкой, которую еще называют «прикосновением ангела». Что ж, ангел явно прикасался к этому парню, точно не один, а тысячи раз. И, судя по тому, как он чертовски хорош, не только к губам.
Светлые, почти ледяные глаза с темным контуром. Игривая театральная мимика. Она заметна, даже когда он просто смотрит куда-то в даль. В хренову пустоту.
Проклятье! Кто создал этого парня? Эта работа явно принадлежит дьяволу. Не иначе.
Стоит мне оторвать от него взгляд, как я чувствую безумную нехватку дофамина, а если смотрю, – испытываю переизбыток, моментально воображая этого парня в своей спальне.
Он ухмыляется, прикусывает губу и, толкнув меня на кровать, подмигивает мне этим прекрасным, замораживающим кожу взглядом.
– Познакомьтесь, это Ханна. Моя единственная дочь и ваша верная помощница, – быстро перевожу взгляд на отца, который точно не упустил, как я пялюсь на двадцать девятый номер.
– Мы уже знакомы с Ханной, – бормочет какой-то рыжеволосый придурок, потирая усыпанный веснушками нос. Он явно хочет сказать что-то еще, но присутствие моего отца его останавливает.
– Ты знаешь, к чему чешется нос? – не смотря в его сторону, задаю вопрос.
– Я не пью, – прыскает от смеха Мистер-пошел-на-хрен-маракуйя.
– Вообще-то я не это имела в виду, – прикусываю большой палец и поднимаю на него глаза. – Лучше надень шлем прямо сейчас, вдруг кто-то нечаянно зарядит шайбой по твоей голове, – пожимаю плечами и безобидно возвращаю взгляд на отца, который явно чувствует присутствие злобного Гринча за моей спиной.
– Ханна, остановись.
Запрокидываю голову и закатываю глаза.
– Что? Я просто дала полезный совет одному из твоих, – прикусываю язык, когда понимаю, что собираюсь сказать.
– Итак. Ханна займется социальными сетями команды, съемкой контента, а также будет помогать, если вам понадобится какая-то помощь.
– Значит, она сможет помочь мне… – рыжий скользит языком по внутренней части щеки, – с любой моей проблемой, а тренер?
Вся команда начинает издавать непонятные звуки, напоминающие крики припадочных чаек, которые воюют за испорченный бургер. Отец дует в свисток, а я подношу к виску средний палец и имитирую кашель, чтобы привлечь их внимание на себя.
– Очень рада с вами познакомится, убл… парни, – ехидно улыбаюсь, ворочая головой, чтобы все увидели мой «приветственный жест». – Мы с вами будем отличной командой, не так ли?
– Если такой же «командой», как и с придурком Айкелом, я не против, – пожимает плечами парень с женским писклявым голосом, и натягивает извращенную ухмылку.
– Овертрой, еще слово, и останешься сегодня мыть раздевалку вместо мисс Харбл. Она очень обрадуется дню без запаха ваших вонючих носков.
Светловолосый задирает руки вверх, демонстрируя покорное «заткнулся», и отводит взгляд в сторону, заводя беседу с другим хоккеистом.
– И зачем нам помощница? Мы неплохо справлялись и без нее, – звучит тот самый прекрасный в мире голос, и я молниеносно убираю средний палец от лица.
Маккейб смотрит на меня не так, как в некоторое время назад, а с неким презрением.
– Может, ей стоит отправиться к «Термитам»? Этим неуклюжим щенкам явно нужна мамочка. Особенно их дерьмовому капитану, с которым она уже близко знакома, – не унимается он.
– Ханна, это Брайан Маккейб, двадцать девятый номер. Мой капитан и лучший нападающий.
Я медленно перевожу взгляд на отца и щелкаю пальцами.
– А по совместительству твой любимчик с явным диссоциативным расстройством11, угадала? – одариваю парня таким же презрительным взглядом. – Очень приятно познакомиться. Я буду называть тебя ангелочком, а ты можешь звать меня исчадием ада.
– Ханна Уэндел. Если ты не прекратишь, то я…
– Что? Взорвешь мой байк? Разобьешь еще одного гнома? Или, быть может, соберешь мои вещи и отправишь к матери в Кливленд?
– Хватит! – кричит на меня отец, но в этот раз не как на дочь, а как на одного из своих гребаных хоккеистов.
Подрываюсь с места и направляюсь к двери.
– Можешь считать, что у тебя больше нет дочери! Уберу кучку отборного дерьма из твоей прекрасной жизни, папочка. Может, тогда ты сможешь перестать читать свои дурацкие детективы, протирая зад на неудобном диване.
Отец шумно выдыхает.
– Ханна, я не хотел… Вернись, пожалуйста, на место.
– Маленькая хоккейная зайка сейчас заплачет… Ууу… – произносит один из этих придурков, наряженных в костюмы пингвинов.
– Мэтьюс, прикуси свой язык, пока я не засунул его в твой зад! – рычит отец.
Я останавливаюсь, задерживая взгляд на двери. Маленькая слезинка скатывается по щеке. Смахиваю ее пальцами и, тяжело вздохнув, поворачиваюсь обратно.
– Я приступлю к работе завтра, не сейчас. Буду кормить твоих проклятых птиц зернами с ладони и мыть их пернатый зад.
– Ханна, мы так не договаривались. – перебивает он меня.
– На сегодня с меня хватит! – фыркаю сквозь зубы и обвожу комнату глазами, возвращая взгляд к отцу. – Поменяй подгузники своим малышам самостоятельно, папочка.
«Ненависть, ненависть, ненависть. Двойная ненависть. Совершенно ненавижу», – ехидно болтает мой внутренний Гринч, ударяя перьевой подушкой себя по голове, и это вызываете у меня улыбку.
– Хорошего дня, кучка хохлатых пингвинов!
***
– Не могу поверить, что ты назвала «Воронов» кучкой хохлатые пингвинов! – хохочет Мэйбл, укладывая голову на подголовник джакузи.
– Это самое безобидное из того, что я могла им сказать, – вздыхаю и подплываю к бортику, прихватывая с крепления для стаканов оранжевый коктейль. – Они заслуживали большего.
– Дамы, не желаете к нам присоединиться? – испанец с милыми кудряшками в гавайских плавках галантно указывает рукой в сторону стола с бирпонгом12.
Я молча мотаю головой, поглубже утопая в теплой воде, тем временем как Ганстьянс уже наполовину выбирается из джакузи.
Не могу сказать, что моя подруга падкая на таких парней, но судя по ее взгляду, этот «Мигель Эрран13» явно пришелся ей по вкусу.
– Иди, я останусь здесь, – демонстрирую наигранную улыбку и прислоняюсь губами к прохладному стеклу своего бокала.
Мэйбл посылает мне воздушный поцелуй и берет парня за руку, которую он протянул ей, чтобы она не оступилась.
– Я Мэйбелин.
– Рико. Очень приятно, – он улыбается и поправляет волосы, рассматривая ее восхищенным взглядом.
Рико. Это имя вызывает у меня тошноту, напоминая о Айкеле.
Мои глаза закатываются, и я хочу сплюнуть омерзительный вкус нашего последнего поцелуя.
Теперь флешбэки о гребаном Рике будут преследовать меня повсюду?
Возвращаю стакан в крепление для напитков и, задержав дыхание, ухожу под воду.
Сегодня ужасный день.
Максимально дерьмовый.
Нет, скорее не день, а круглые сутки.
Все началось с того самого поцелуя с придурком и тянется черной полосой, как проклятая улитка. Раньше вечеринки приносили мне удовольствие. Я танцевала, выпивала и давала свободу всем своим действиям и желаниям. А сейчас? Сейчас хочется утопиться в этом дурацком джакузи под песню «Оverwhelmed», которую постоянно включает в машине моя лучшая подруга.
Внутренний Гринч уже начинает бурчать на меня за то, какая я слабая.
Выпускаю весь воздух ртом и поднимаюсь на поверхность.
Музыка заполняет мое пространство, перекрывая веселье и визги отдыхающих в огромном бассейне.
К черту все. Время отрываться!
Допиваю кисловатую жидкость из стакана и выбираюсь из воды.
Легкий ветерок нежно ласкает влажную кожу, а приятные басы музыки щекочут внутренности.
– Ханна, ты мне нужна, – машет рукой Ганстьянс.
Поднимаю махровое полотенце и, пропитав лишнюю влагу с волос, направляюсь к ней.
«Код красный», – возникает в голове голос отца, и улыбка моментально появляется на моем лице.
Хотите знать, что бы сказал мой внутренний Гринч на это?
«У меня появилась идея. Ужасная идея. Ужасно-замечательная идея, черт возьми!»
Откидываю полотенце на плитку с подогревом и направляюсь к столику с бирпонгом, где до чертиков набирается моя подруга.
Со всех сторон образовался плотный круг зрителей. Игры в бирпонг – это шоу. Что-то наподобие покера. Люди обожают наблюдать и делать ставки на победу одной из команд, а также просто впитывать дух соперничества и веселья.
Ну а что? Кому не нравится отрываться?
Осторожно пробираюсь через толпу к Ганстьянс и беру ее за руку.
– Мы должны выиграть. Один из «Воронов» сделал огромную ставку на проигрыш нашей команды, – она тычет пальцем на другой конец стола, и я замираю.
Разве я говорила, что мне недостаточно дерьма на сегодня?
Рыжий придурок, чье лицо похоже на общественный туалет для мух, улавливает мой взгляд и поднимает два пальца, изображая приветственный жест. Его губы изгибаются в дурацкой ухмылке, и он беззвучно произносит: «Где папочка?».
Мои глаза наливаются злостью. Гребаный котел прямиком из ада выливают прямо на меня. Лава, горящие души и, конечно же, тонна отборного яда.
– Пошел к черту, – медленно произношу губами и выставляю средний палец. – Я в игре, Мэйбл!