Никто не будет есть оладьи с шоколадной крошкой, но они хорошо дополняют завтрак на столе. Если убрать желтки из запеканки, это компенсирует калорийность оладий. Апельсиновый сок тоже никто не будет пить, но он красиво смотрится в стеклянных стаканах рядом с кофе. Сегодня воскресенье, черт возьми, поэтому все должно выглядеть красиво, даже если нас всего трое и я единственная, кого это волнует. Это все равно что заправлять постель по утрам. Нельзя же оставить белье скомканным только потому, что вечером снова придется ложиться в постель. Когда проходишь мимо комнаты, все должно выглядеть аккуратно, упорядоченно и абсолютно идеально.
Мия прибегает на кухню во фланелевых пижамных штанах, хватает тост и идет к двери.
– Куда это ты? – спрашиваю я.
Я и не жду, что кто-то восхитится завтраком, но можно ведь хотя бы сказать «доброе утро».
– К Саше.
– В этом? – спрашиваю я, и она смотрит на пижамные штаны, но явно не видит никакой проблемы.
– Ну да. Можно взять машину?
– Сегодня воскресенье, – говорю я, стараясь сдержать раздражение в голосе.
Она знает неписаное правило: даже если мы не едим вместе на неделе, когда Финн поздно возвращается домой, а она занимается волейболом, по воскресеньям мы находим на это время. Мия смотрит на стол.
– Я думала, ты снова на диете, – как ни в чем не бывало произносит она.
Она не хочет меня обидеть. Я на диете, но, видимо, бесполезно объяснять, что даже на диете надо чем-то питаться. Мия разглядывает стопку оладий с шоколадной крошкой и подходит, чтобы подхватить одну сверху.
Я отдаю ей ключи от машины. Честно говоря, приятно видеть, что она выходит из дома, чтобы повидаться с друзьями. После расставания не то с Джошем, не то с Джоном, как там его звали… Мия уже несколько месяцев хандрила. Уму непостижимо, как она умудряется встречаться с парнем так недолго, что я даже его имя не успеваю запомнить, а страдать по нему целую вечность.
– Можешь взять машину, но помоги мне кое с чем.
– С чем? – спрашивает она, уперев руку в бедро в готовности отказать любой моей просьбе.
– На следующей неделе благотворительный прием. В ресторане Пейдж и Гранта. Помоги мне с аукционом, или накрыть столы, или еще что-нибудь.
– М-м-м…
Вот и все, что я от нее получаю.
– Будем считать, что это «да». Вернись домой к ужину. Будем есть все вместе.
Когда Мия уходит, я быстро бросаю взгляд на свое отражение в стеклянной двери, выходящей на террасу. Не успев проверить, есть ли толк от диеты, я замечаю во дворе неуловимую Джорджию Кинни, которая попадается на глаза так же редко, как снежный барс в дикой природе. Я выбегаю на террасу и включаю камеру на телефоне, увеличивая изображение, чтобы рассмотреть ее как можно ближе. Она сажает ребенка в пластмассовые качели с отверстиями для ног и перекладиной и рассеянно раскачивает. Джорджия не воркует с дочерью, но и не торчит в телефоне. Просто с отсутствующим видом смотрит вдаль.
Если б я выглядела так же потрясающе, то была бы на седьмом небе от счастья. Носила бы лишь топы на бретельках, не беспокоясь о том, что на спине торчат жировые складки, напоминающие упаковку с печеньем, которой хлопнули о прилавок, чтобы открыть. Волосы цвета солнечного света я бы носила распущенными и никогда не выставляла бы фарфоровую кожу под солнце, ни за что. Конечно, она моложе меня лет на пятнадцать – как, впрочем, и ее муж, – видимо, самая молодая мамочка в округе. На вид ей около двадцати пяти.
Наверное, я выгляжу жалко, но не понимаю, почему Джорджия не хочет ни с кем подружиться. В смысле, это довольно заносчиво с ее стороны. Финн пару раз тусовался с ее мужем Лукасом, поэтому я знаю, что она из Англии. Может быть, считает себя лучше нас, раз она англичанка, и вероятно, так и есть: она называет сотовый мобильным телефоном, и это звучит так элегантно. Они живут напротив нас уже больше года, а Джорджия ни разу не поздоровалась. Даже не прислала записку с благодарностями за торт из маскарпоне, который я принесла, когда они переехали. А он, на минуточку, выиграл приз на ярмарке штата! Она могла хотя бы вернуть тарелку. Тем не менее выглядит Джорджия изумительно, а ее муж – судья, и я завоюю ее дружбу.
– Ты за ними шпионишь? – удивленно фыркает Финн, и я подскакиваю, хватаясь за грудь.
Потом оборачиваюсь и вижу, как он ухмыляется, стоя в дверном проеме.
– Нет! Конечно, нет.
Я прохожу мимо него и закрываю дверь, слегка раздражаясь из-за того, что меня прервали.
– Тогда чем ты занимаешься? – весело спрашивает он.
– Финн! – твердо говорю я, как будто это ответ на вопрос.
Защелкиваю крышку кофемашины и слушаю, как она плюется и капает кофе.
– Ты только посмотри! – восклицает Финн, садясь за стол, и накладывает на тарелку яичную запеканку.
Я ставлю перед ним кофе и сажусь, беря себе оладьи.
– Я думал, ты снова на диете.
Сжимаю зубы и закатываю глаза к потолку, а потом громко и раздраженно выдыхаю.
– Прости, – взмахивает он руками в защитном жесте.
Я решаю сменить тему, чтобы не начинать день с перепалки.
– Просто меня раздражает, что они такие необщительные. До приезда Кинни здесь одиннадцать лет жили О’Брайены, и они постоянно ходили в гости. Мне как-то… даже не знаю… некомфортно, что они не ведут себя как все. Мне нравится знать своих соседей. Мы все должны дружить, присматривать друг за другом.
– Лукас нормальный мужик, – замечает Финн. – Ну, мы всего лишь пару раз выпили пива, но он вполне ничего. Мне кажется, Джорджия… как там он говорил? Социофобка.
– Чего-чего? – смеюсь я.
– У нее эта фобия, когда боятся выходить из дома.
– Агарофобия?
– Точно! – говорит он, намазывая тост маслом.
– Хм. Погоди. Ты что, шутишь? Лукас правда тебе так сказал?
– Ага. Ну, кажется, он не употребил это слово, но что-то вроде того.
Я шлепаю Финна по руке.
– И почему ты мне этого не рассказал? Ты серьезно? Повтори в точности, что он сказал.
– Господи, Кора. Да не знаю я! У нее была какая-то травма, и теперь Джорджия, типа, не делает больше пары шагов от дома, иначе у нее начинаются приступы паники.
В два укуса Финн съедает треугольник тоста и достает телефон.
– Финн… Ох, боже ты мой! Это же… Лукас тебе это рассказал, а ты молчишь?
– Мы пили пиво. Я забыл. Не я же на ней зациклился, так что это не показалось мне такой уж важной новостью, чтобы стремглав нестись к тебе и рассказывать.
– То есть он вдруг ни с того ни с сего разоткровенничался и рассказал тебе это?
– Ну… нет… Не знаю. Кажется, я предложил им зайти к нам или его жене встретиться с тобой, вот он и назвал причину, по которой она не может.
– Ох, боже мой! – восклицаю я и тоже беру телефон.
– Не надо, Кора, – останавливает меня Финн.
– Что – не надо?
– Не говори Пейдж. Просто…
– Я и не собиралась, – лгу я, кладя телефон. – Но это хотя бы достойная причина. А я-то думала, что она просто стерва.
– Может, и стерва. Стерва с агарофобией. Тебе-то что за дело?
– Ты собираешься снова встретиться с Лукасом? Наш дом как раз в паре шагов от их дома, верно? Может, Джорджия сможет сюда прийти. Ну, вдруг это еще комфортное расстояние.
– Не знаю, как это происходит, но, судя по его словам, вряд ли получится.
– Так ты собираешься опять с ним встретиться?
– Мы говорили о гольфе через пару недель. В клубе будет любительский турнир. Я его пригласил.
– Ага! И когда это будет? Я могу пригласить Джорджию к нам. Будет причина завязать разговор. «Раз мальчики нас бросили ради гольфа, ты могла бы зайти на бокал вина». Что-то в этом роде. Идеально. Так когда, когда, когда? – наседаю я, и Финн пожимает плечами и бормочет с полным ртом, что точно не знает.
– Можешь проверить?
– Сейчас?
Финн смотрит на меня со смесью раздражения и удивления.
– Да, пожалуйста.
– Ты точно на ней зациклилась, – вздыхает он, но кладет салфетку в уже пустую тарелку и идет за ежедневником.
Финн из тех, кому нужно все записывать аккуратным почерком, настоящими чернилами в блокнот; он не доверяет телефону, потому что успешный человек всегда должен подстраховываться. Финн возвращается, снова садится и потягивает кофе, листая ежедневник.
– Турнир в клубе девятнадцатого. Но все-таки, Кора, может, ты поймешь намек, что она не хочет заводить подруг?
– М-м-м. К твоему сведению, ей очень повезет, если она со мной познакомится. Я знаю всех учителей в начальной школе, люди записываются в лист ожидания в мой книжный клуб, и я могу рассказать ей, какие семьи в нашем районе хорошие, а кого лучше избегать…
– Так она вроде хочет избегать всех, так ведь? – прерывает меня Финн.
Я пару секунд смотрю на него, а потом встаю и начинаю убирать со стола.
– Знаешь, в чем твоя проблема? – спрашиваю я.
– Нет. Просвети, – ухмыляется он, и меня это начинает всерьез злить.
– Ты слишком быстро сдаешься, как только сталкиваешься с чем-то… действительно сложным.
– С каких это пор ты так считаешь? – отзывается он, хотя и слушает вполуха.
Финн возвращается к просмотру рабочей почты на телефоне. Он не из тех, кого легко вывести из себя.
– С тех пор… даже не знаю… Всегда.
– Например? – спрашивает Финн, теперь уже глядя на меня.
– Тебе нужен пример?
– Да, хотелось бы. – Он закидывает ногу на ногу и скрещивает руки на груди, одновременно забавляясь и бросая мне вызов.
Я перестаю счищать остатки еды с тарелок и переключаю внимание на него.
– Собака, которую ты вернул, после того как она несколько раз написала в доме.
– Мы взяли ее на время. Чтобы посмотреть, годится ли она для нас. И она не только писала в доме, она…
– Ладно. Университетская баскетбольная команда, из которой ты ушел после первой же тренировки.
– Не хотел получить сотрясение мозга, Кора.
– Ладно, – повторяю я. – Уроки испанского, уроки тенниса, строительство сарая на заднем дворе, ремонт ванной внизу…
– Ну хорошо, – останавливает меня Финн, и я перестаю перебирать список, хотя могла бы продолжить.
Я хотела закончить список словами «и наши отношения». Ты сдался, когда сделал то, что сделал. Хотя Финн по-прежнему все отрицает, а я притворяюсь, будто верю ему.
– Прекрасно, если хочешь донимать Джорджию Кинни, живущую напротив, дело твое. Только меня не впутывай.
– Вот спасибо, – улыбаюсь я. – Я ее не донимаю, это называется «приложить усилия».
Но моя улыбка быстро вянет, когда я откладываю полотенце и подхожу к Финну, чтобы чмокнуть его в макушку. Я вижу в его ежедневнике запись на сегодня: «Выпить с К».
Финн сказал, что сегодня вечером его не будет, потому что Бенни Уолтер выходит на пенсию и все из офиса собираются это отметить. Я спросила, почему в воскресенье, и он объяснил, что сегодняшний день всем подходит. А потом продолжил разглагольствовать, как же все-таки странно, что посиделки именно в воскресенье, а не в четверг вызывают удивление. Все равно ведь завтра на работу. Я не стала дальше расспрашивать.
Что за «К»? Это не Кора, потому что, естественно, меня не пригласили. Кэрри, Клэр? Я знаю кого-нибудь с именем на К? Одну его помощницу вроде бы зовут Келли. Или Кэтти? Я чувствую, как пылает лицо, а по спине поднимается жар.
– Все нормально? – спрашивает Финн и берет кофе, чтобы отправиться в кабинет.
– Да, – вру я, он улыбается и идет наверх. Я пытаюсь успокоиться. Наверняка «К» значит «коллеги». Да, определенно так. Хотя странный способ записи, выглядит как имя. Скорее как «выпить с Конни» или что-то в этом духе. Странно. Почему он не написал «корпоратив по поводу выхода Бенни на пенсию»? Что-то здесь не то.
Если б я знала, где проходит корпоратив, то могла бы пойти туда и сама все выяснить, но Финн предусмотрительно не стал выдавать никаких подробностей – после того случая, когда я устроила сцену и унизила его, нанеся непоправимый урон его репутации. Спросить я тоже не могу. И не стану, потому что не хочу возвращаться на путь, по которому мы шли пару лет назад. Я чуть не угробила наш брак, обвинив Финна, и была не права. Я зациклилась на том, чтобы поймать его с поличным. Может, сейчас он подколол меня, сказав, что я зациклилась на Джорджии.
Когда я в прошлый раз начала об этом задумываться, это чуть не закончилось крахом. Я глубоко вдыхаю. Глупости. Я гляжу на лежащий на столе ежедневник. Я его не открою. Но все же делаю шажок ближе. Может, все-таки открыть по-быстрому? Сажусь на место Финна за столом и смотрю на ежедневник. Задумчиво поднимаю руку… И в этот момент откуда ни возьмись появляется Финн.
– Господи!
Я хватаюсь за сердце.
– Полегче, – смеется он, забирая со стола ежедневник. – Ты точно хорошо себя чувствуешь, Кора?
– Да, отлично. Просто ты меня до смерти перепугал, – говорю я, и он идет обратно к лестнице.
Он приходил убедиться, что я не загляну в ежедневник?
– Погоди! – окликаю я мужа.
Финн оборачивается.
– Я хотела пойти куда-нибудь поужинать сегодня. Что думаешь?
– Ох, ну я же сегодня вечером занят. Я тебе говорил.
– Наверное, я забыла. И куда ты идешь, напомни?
– На корпоратив. Пьянка по поводу дня рождения.
– Ах, ну да. Кажется, ты мне говорил.
Финн исчезает на лестнице, а я сижу за кухонным столом. Уши горят, а руки трясутся. Он лжет. Он забыл, о чем уже наврал. Это же проводы на пенсию, Финн, говнюк ты эдакий, а не день рождения. Снова то же самое. И кто эта «К», будь она проклята?